Живём, живём давно, рождаемся потом умираем. Между этими двумя событиями, что-то делаем, по большей части, работаем, иногда называя работой свой мыслительный процесс, с помощью которого что-то придумываем, изобретаем, даже на благо человечества, хотя больше вопреки этому благу, тем временем снова рождается, потом умираем, на излёте своей жизни понимаем, что ничего толком не сделали, ни для человечества, ни для себя лично.
Хотели, если не вечности, то долговечности, но придумали только кучу болячек для себя любимых, из- за которых вечно тут задержаться не получилось.
Причём, ни у кого, даже у тех, кто эти болячки придумал, чтобы потом их полечить и сказать, вот, как он что-то там вылечил и даже окончательно, не дав перейти ему в хроническую форму, но при этом, этот, тот которого вылечил, всё же умер, не оставив даже записки, в которой мог бы написать о том, что не понял на хрена лечили и мучили, если всё равно умер, не дожив до вечности.
Но главное, что он не один тут такой. Тут же толпа людей из того человечества, свято верящих в то, что её можно вылечить от чего угодно, лишь бы у неё, у этой толпы, было бы желание и нашлись бы те, кто это желание воплотит в жизнь, которая однажды, у кого раньше, у кого позже, закончится, и тут даже усилий никаких прикладывать надо, чтобы закончилась, как в случае с желанием пожить подальше, если не задержаться навсегда.
И потому, глядя на достижения тех, кто своей работой выбрал свой мыслительный процесс, понимаешь, что он у них упирается в вечную концепцию происходящего, формирующуюся в их головном мозгу в аксиому, подтверждающую любую теорию невероятности.
И потому снова, глядя теперь вокруг, понимаешь, что тут всё неизменно, с небольшими отклонениями в разные стороны, но достижения, особенно в медицине, как- то не концептуальны, а больше в качестве аксиомы, заставляют задуматься о том, что вечности всё же нет, несмотря на то, что люди продолжают верить в тот невероятный факт, что не умрут, а если и умрут тут, то продолжат жить там, выходя за область точных наук в параллельную реальность, хотя жили в реальности этой и жить хотели вечно тоже в ней, и потому лечили свой больной с теми болячками организм у тех, кто называл себя учёными - медиками и просто медиками, веря в чудодейственность их деятельности, основанной на той концептуальной аксиомной правде.
Тем временем, как были в этом мире людей эпилептики и наркоманы с отклонениями в голове, так и есть, вместе с маньяками и прочими, как жили гомосексуалы с отклонениями там же и аутисты, так и есть, так и живут. Как болели эти головы с отклонениями и без них, так и болят, создавая другую головную боль тем неуёмным представителям человечества, назвавшимися учёными и влезшими в ту область, в которой всё, как обезьяна, ковыряют палкой, пытаясь нащупать среди множества своих концепций одну аксиому, чтобы закрепиться на ней, как на собственном утверждении о том, что достигли, выяснив и даже пояснив всё, что угодно, но только не то, почему у них самих до сих пор болит голова на тему своих растущих, как те болячки, аксиом, ведь ничего не меняется и не двигается с места, и как были эпилептики с наркоманами, гомосексуалы с маньяками и аутистами, и прочие, так и есть.
А у них ведь тоже успели покопаться в головах учёные- концептуальщики, тыкая в этой голове палкой в разные места, а они потом, как и все, умерли, правда, раньше того срока, который им был отведён природой, если бы в эту природу не влезли бы, так называемые, учёные со своей идеей — человек должен жить вечно, да, хоть с той палкой в голове, но вечно, правда, не спросив самих себя — зачем.
Но вечно всё же не вышло, вышло гораздо меньше.
И потому эти вечные концептуальщики продолжили своё гадание на кофейной гуще, дальше предполагая от чего болят человеческие головы, куда идут болевые рецепторы, если их нет в голове, а может, всё же они там есть, да мы не заметили, когда туда свою палку засунули и потыкали ею во всех местах, и во всех углах черепной коробки, но не нащупали, но предположить предположили и потому лекарства придумали, чтобы полечить то, что не нащупали, но предположили, что оно там или всё же за гранью реальности того мира, в котором кто-то собирался жить вечно, но с помощью той палки, в которую свято верил при жизни. А она обломилась нам, эта жизнь, в виде смерти, на счёт чего и концепций строить не надо было, чтобы сделать из них потом аксиому, что человек смертен и на этом всё.
И сколько ты его не лечи, сколько не охаживай той палкой по всем его болящим, а больше не болящим, а придуманным местам, он все равно умрёт, кто раньше, а кто позже. Но кто-то может, быть всё же раньше, уверовав в концептуальность аксиом от тех, кто выбрал своей работой мыслительный процесс, забыв, что происходит он у него, как и у всех, в той голове, в которой тоже кто-то уже потыкал в разных местах палкой, помня только, как это делали обезьяны, желающие, но так и не ставшие человеком.
21.03.20223 г
Марина Леванте