В начале ноября в Кафедральном соболе Калининграда прошла торжественная церемония вручения всероссийской премии "Органист года 2021", учрежденной Фондом развития творческих инициатив при поддержке Российского музыкального союза и критико-публицистического журнала “Музыкальная жизнь”. Лауреатом в номинации "Персона" стала органистка, создатель и руководитель ежегодного фестиваля «Органные вечера в Кусково» Елена Привалова.
Елена родилась и выросла в Оренбурге, окончила Московскую консерваторию имени Чайковского и аспирантуру. Двенадцать лет назад она создала фестиваль «Органные вечера в Кусково», который за годы существования стал ярким событием в культурной афише нашей столицы. Последнее время Елена живет в Латвии, регулярно выступает на лучших концертных площадках Риги, много гастролирует в России и за рубежом, а также ведет программу «Культурная среда» на радио «Балтком».
Текст ИРИНА ВАЛЬДЕС
Играют ногами
- Как хрупкая девушка выбрала такой массивный инструмент?
- Судьба ведёт нас извилистыми путями к нашей мечте. На уроках музыкальной литературы в музыкальной школе в городе Оренбурге, где я родилась, нам рассказывали о том, что на органе играют ногами, но не поясняли, какой именно частью ног нужно играть. И я думала, что играют пальцами ног, как и пальцами рук. Помню, я очень удивлялась, ведь пальцы ног такие неповоротливые. Сейчас забавно вспоминать, но тогда я даже пыталась их тренировать. Когда мне было пятнадцать лет, я поехала на фортепианный конкурс в Челябинск. На конкурсе исполняла «Прелюдию, фугу и вариации для органа» Сезара Франка в фортепианном переложении. Это сочинение Сезар Франк написал в оригинале сначала для фортепиано, потом для фисгармонии и фортепиано, и только третий вариант был предназначен для органа. Готовясь к конкурсу, слушала органные трактовки сочинения Франка и все больше влюблялась в этот инструмент. В Челябинске я впервые увидела орган: в тот вечер известный российский органист Владимир Хомяков исполнял переложение «Реквиема» Моцарта для солистов, хора и органа. Я была впечатлена тем, как один инструмент может заменить звучание целого оркестра.
- Но в Московской консерватории выбрали музыковедческий факультет?
- Да, в тот год было сорок абитуриентов на четырнадцать мест музыковедческого факультета, и двадцать поступающих были выпускниками Академического музыкального колледжа при МГК имени Чайковского. Декан факультета Наталья Николаевна Гилярова поддержала нас, провинциалов, договорилась о дополнительных местах, и не ошиблась. Мы слушали лекторов с открытым ртом, ходили на все концерты, спектакли. Учеба давалась мне легко, но я быстро поняла, что теория музыки – не мое призвание, мне интереснее исполнять самой. Мои однокурсницы Олеся Кравченко, Мария Моисеева к тому времени уже занимались параллельно игрой на органе, и я подумала – почему бы не попробовать? Профессор, заслуженная артистка России, Наталья Николаевна Гуреева приняла меня в свой класс, оценила мою координацию и предложила перейти на факультет специального органа. Я сдала переводной экзамен и стала учиться по двум специальностям, так что к профессии органиста я пришла достаточно поздно, в двадцать один год.
- Совмещать было сложно?
- Каждое утро я приезжала к семи утра в консерваторию и до девяти занималась, а потом шла на теоретические дисциплины музыковедческого факультета. Кроме того, с первого курса я начала работать, чтобы обеспечивать себя в Москве самостоятельно. Несколько лет не могла позволить себе ни одного выходного, все свободное время занималась органом.
Не конкурсом единым
- Ваш успех – тот редкий случай в современном исполнительстве, который доказывает, что можно состояться без громких побед на международных конкурсах. Не всё решают премии?
- В профессии органиста конкурсы, на сегодняшний день, не являются гарантией яркой концертной жизни. Наверное, пианистам и скрипачам без побед и титулов труднее пробиться, а у органистов ещё есть такая возможность. После окончания аспирантуры я работала в министерстве культуры РФ, продолжая постигать орган. Друзья советовали: «Лена, тебе надо перестать сидеть на двух стульях, надо выбрать что-то одно. У тебя хорошо получается продюсирование музыкальных мероприятий, занимайся этим». А я хотела играть. Орган – моя жизнь, мой воздух, мой инструмент. Когда я играю, молюсь, плачу, радуюсь. В какой-то момент я попросила: «Господи, пошли мне учителя!». В тот год на фестивале в Кусково играл органист и мульти-инструменталист Алексей Шевченко. Алексей – одаренный музыкант, все клавишные инструменты ему подвластны: от спинета и хаммерклавира до современного рояля. И, конечно, он гениально играет на органе. Алексей согласился со мной заниматься два раза в неделю абсолютно бесплатно. Это было в ноябре, а уже в начале февраля я играла трио-сонату Баха, и у меня были поставленные руки, свободные пальцы, я научилась играть то, что никогда не получалось. Но мне было двадцать девять лет. В министерстве культуры РФ я курировала Всероссийский музыкальный конкурс, за время работы добилась включения в программу номинация «орган». После ухода из министерства, я поехала на конкурс в качестве участника, очень достойно играла, но не стала той звездой, которая раскрывает сердца жюри. А потом мы с мужем переехали в Латвию, началась активная концертная жизнь, и я решила, что конкурсы мне не нужны.
За все отвечаю сама
- Сколько лет фестивалю «Органные вечера в Кусково»?
- Если бы не было пандемии, это был бы двенадцатый фестиваль. В 2020м году я успела провести только пять концертов, чтобы не растерять свою публику, поэтому в этом году состоялся одиннадцатый фестиваль.
- Страшно было начинать такой проект?
- У меня был за плечами хороший опыт, я работала пиар-менеджером в Камерном оркестре Kremlin у Михаила Рахлевского. Я отлично ориентировалась в организации программ, рекламных компаний, афиш, рассылок. Благодаря этой работе состоялось знакомство с директором усадьбы Кусково Сергеем Владимировичем Авдониным. В то время концертных площадок для начинающих органистов было мало. В феврале 2010 года я купила новый орган, а уже в июне стартовал фестиваль в Кусково. И это сразу была серьезная программа из десяти концертов. Когда занимаешься своим делом, все складывается лучшим образом. Если честно, сейчас начать такой проект гораздо страшнее. У меня всегда было правило – за все отвечать самой. Я набираю команду исполнителей, от которых не зависит твой проект: не справляется дизайнер – берёшь другого дизайнера, или другого администратора, ежегодно команда обновляется. В Риге я устраивала благотворительные концерты, потом мне предложили партнерство, и опыт стал, к сожалению, неудачным.
- Орган для фестиваля в Кусково Вы купили с помощью краудфандинга?
- Да, когда я начинала, это был мой орган, Jubilate 332 Viscount, очень хороший инструмент, он у меня сейчас в Риге. Потом, когда я уехала в Латвию, у меня уже не было инструмента, и я арендовала разные: и Johannus, и Viscount. А когда поставщик меня подвёл, я купила Viscount, трёхмануальный, большой, он стоит теперь в Кусково. Основная программа фестиваля проходит летом, но в течение года мы приглашаем на регулярные органные концерты.
- Какие тренды фестиваля удалось сохранить?
- Главной целью фестиваля остается поддержка молодых талантов. В программах принимают участие недавние выпускники и даже талантливые студенты-органисты. В уходящем году это был Владимир Скоморохов, восходящая звезда органного исполнительства, очень яркий музыкант, который, по моему мнению, займёт одно из первых мест в нашем органном Олимпе. Я рада, что на фестивале «Органные вечера в Кусково» играют мировые звезды. Например, минувшей осенью я играла «Гамбовые сонаты» Баха для органа и виолончели вместе с заслуженным артистом РФ, Александром Князевым, нашим выдающимся виолончелистом.
- Коммерческими тайнами фестиваля поделитесь?
- «Вечера в Кусково» не планировался как коммерческий проект, но уже первый фестиваль в 2010 году не стал убыточным, я даже немного заработала. Фестиваль «Органные вечера в Кусково» был не первым органным фестивалем, но сейчас он стал единственным органным фестивалем, который существует на самоокупаемости. Мы проводим фестиваль без государственной и спонсорской поддержки, но в душе теплиться надежда, что когда-нибудь на нас обратят внимание меценаты.
Музыка барокко созвучна современности
- Разница между выступлением в концертном зале или в церкви есть?
- Разница колоссальная. Если у меня есть выбор: в концертном зале или в церкви, - то, конечно, я выберу концерт в церкви. Стоит отметить, в России много концертных залов, расположенных в бывших соборах, например, в Кирове, в Архангельске. Орган часто стоит в алтарной зоне, играя, ты смотришь на Распятие, или играешь на хорах, и звук обволакивает тебя с головы до ног. Вы знаете, что реверберация в Домском соборе длиться одиннадцать секунд? И все вибрирует: и пол, и скамейки, все присутствующие буквально впитывают эти вибрации. В концертном зале другая акустика: мягкие кресла, ковролин поглощают звук, необходимо играть в более быстром темпе. Когда играю в церкви, представляю, что играю для Бога. Сейчас, когда выступаю в концертных залах, я обращаюсь к публике с просьбой не аплодировать между произведениями, а выслушать отделение до конца и представить себя в церкви. Даже во времена СССР, когда, службы были запрещены, для многих людей органные концерты были местом религиозного действа.
- Орган считается церковным инструментом?
- В Латвии, где я провожу большую часть своего времени, на маленькую страну в 1.700 млн жителей приходится триста органов. В России на всей огромной территории сейчас их чуть более сотни. При этом, в Европе гениальные органисты не обласканы публикой так, как выдающиеся европейские скрипачи или пианисты, их знает узкий круг поклонников органной музыки. Когда кто-то из моих европейских коллег приезжает в Москву выступить, например, в концертном зале Зарядье или Московском Доме музыки, они счастливы, потому что органные концерты в России собирают большие залы. Я с этим столкнулась, когда начала концертную деятельность в Латвии. Я играла в церкви Святого Павла, известной на постсоветском пространстве по фильму «Семнадцать мгновений весны». Там прекрасный орган Walcker той же фирмы, что и орган в Домском соборе, и достаточно большая община при церкви. На первые концерты ко мне приходили не больше десятка слушателей. Потом я собирала до полутора тысяч человек. Но среди них из общины были единицы. Для прихожан церкви орган – церковный инструмент, если они слышат орган на службе каждое воскресенье, считают недопустимым исполнение в церкви всего, что не связано напрямую с духовностью. Они очень ревностно относятся к тому, что ты на концерте в церкви играешь Пьяцоллу, музыку Рыбникова или Доги из популярных кинофильмов. Могут, например, сорвать или испортить афишу. Ко мне приходили пожилые люди, которые, прожив всю жизнь в Риге, ни разу не были в Домском соборе. Я проводила колоссальную работу: участвовала в радио и телепередачах, рассказывала интересные истории, организовывала бесплатные билеты в Домский собор. На протяжении многих дет я вовлекаю обычных слушателей в мир органной музыки, который, подобен космосу. Этот инструмент не сравним ни с каким другим, никакой другой не может так воздействовать на слушателей, не случайно церковь его использует. После концертов люди подходят ко мне в слезах.
- Вы переехали в Ригу на родину мужа?
- Я уехала вместе с мужем-рижанином. Для меня Латвия стала вторым домом, очень люблю эту страну и людей, которые там живут. С профессиональной точки зрения, Рига – мое место силы. Именно там я начала регулярную концертную деятельность. Такого количества поклонников, которое ждет меня в Риге, у меня нет ни в одном другом городе, даже в огромной Москве.
- Как принимают сейчас российских музыкантов латвийские коллеги?
- Сначала очень осторожно, но мне повезло сразу же познакомиться с Кристиной Адомайте, одной из известных латышских органисток. Она тепло меня приняла, начала приглашать в качестве ассистента, порекомендовала меня в Домский собор. Со многими музыкантами сложились уважительные, добрые отношения. Да, есть и те, кто не принимает меня по национальному признаку, от этого никуда не деться.
- Публика отличается здесь и там?
- Да, публика отличается. В Латвии она очень осторожная, они к тебе долго присматриваются, но зато потом, когда они тебя приняли, полюбили – всё, это навсегда, тебя уже не разлюбят, будут ходить на все концерты.
- Насколько современному слушателю интересно слушать аутентичного Баха, Букстехуде, и их предшественников?
-Букстехуде, кстати, крепко вошел в педагогический репертуар. В России его много играют. Букстехуде, в отличие от Баха, был щедрым на музыкальные темы, он мог в одном произведение для каждого раздела придумывать новую тему. А вот Иоганн Себастьян Бах был расчётлив в своих темах. Представляете, из пяти музыкальных тем, которые Букстехуде использует в одном произведении, например, прелюдия фа-диез минор, прелюдия соль минор, Бах мог написать пять отдельных сочинений, причем разработать каждую тему до космического масштаба. Конечно, Бах – вершина того, что было создано до него, но, проблема в том, что тот, предыдущий пласт ещё до конца не исследован. Сколько потрясающих имён до нас не дошло, сколько кануло в Лету! На мой взгляд, музыку предшественников Баха: Пахельбеля, Фробергера, Муффата, Фрескобальди, Букстехуде сегодня легче воспринять, чем музыку композиторов XX века, потому что музыка эпохи барокко созвучна нашему времени.
- Современные композиторы обращают внимание на орган?
- В Латвии ежегодно выделяются гранты не только на создание произведений для органа, но и на их исполнение. Труднее заработать, исполняя Баха, чем играть современных местных композиторов. Проблема в том, что современная музыка – очень разная, так же, как и музыка эпохи барокко. В Латвии часто составляют программу, полностью посвященную современной музыке. Неподготовленному слушателю тяжело, он уходит из зала с ощущением: «Боже, эта органная музыка. Я никогда больше сюда не приду». Бывают такие произведения, которые тебе не хочется играть. Я в таких случаях считаю, что моя жизнь короткая, и лучше я донесу людям музыку Баха. Но, по счастью, бывает и наоборот. Недавно замечательный композитор и пианист Никита Мндоянц написал пьесу для меня и альтистки Дарьи Филипенко. Мне кажется, это первая пьеса для альта и органа.
По органу босиком
- Все органисты прошлого – блестящие импровизаторы. Желание сочинять не возникало?
- Нет, никогда. Я исполняю волю композитора. Более того, я стараюсь не слушать произведения, которые разбираю, в других интерпретациях, пока они не вросли в меня. Я беру ноты и читаю их так, как могу прочесть. Только после определенного результата я слушаю других исполнителей.
- Я знаю, что у органистов, так как вы играете ногами, есть специальная обувь…
- Да, у меня есть обувь, которую покупаю в специализированных танцевальных магазинах, но я очень люблю играть босиком. И когда есть возможность играть босиком, я играю. Мой педагог Алексей Шевченко говорит: «Лен, ну хотя бы носки надевай…». А мне так хорошо! Туфли я покупаю из мягкой кожи, как чешки, только с каблучком. Когда я играю босиком, никогда не промажу, а когда я играю в туфлях – это потеря качества.
- Если в церкви холодно?
- Помогают шерстяные носки.
- Вам нужна тишина?
- Меня часто спрашивают, какую музыку я слушаю. У меня дома редко что-то звучит – если только молитва. Мне необходимо одиночество. Тишина может быть разной: шум моря, шум леса, ветра – это тишина для меня, а музыка и общение- уже нет. Я очень люблю тишину, она для меня, как для исполнителя, крайне важна, потому что в эти часы я отдыхаю.