Может, это и к лучшему, что меня не взяли в клинику неврозов, отфутболили все психиатры.
Неужели я такая страшная?
А теперь я думаю, что они всё равно не смогли бы поставить мне правильный диагноз.
Тихое ПРЛ очень трудно диагностировать, потому что все баталии происходят у меня в голове.
Внешне я совершенно спокойный и адекватный человек.
Я даже матом не ругаюсь на людях, когда они меня не бесят.
Мне в лучшем случае в состоянии депрессии поставили бы тревожно-депрессивное расстройство и подсадили бы на таблы.
А я с детства не люблю таблетки.
Бабка пичкала меня алахолом, потому что у меня были спазмы в животе.
Только спазмы были не от того, что у меня нездоровый желудок, а от того, что я подавляла свои натуральные эмоции.
Потом она меня хотела заставить глотать кишку.
У нее была патологическая вера во врачей.
А ночью я вставала и подходила к окну. Лунатила.
У меня была постоянно возбужденная психика.
Процессы торможения отсутствовали.
Или я в другое время превращалась в полного тормоза.
Замирала от страха.
Меня надо было ещё тогда лечить, водить к психологам и психиатрам.
Но всем было насрать.
Все делали вид, что я обычная девочка.
Всем надо было скрыть от соседей, что в нашей семье что то не так.
Конечно, в нашей семье всё так.
Бабушка воспитывает внучку, и это по их мнению нормально.
Иногда мне кажется, что я окружена идиотами, что это не я больна, а все вокруг меня больны неизлечимо.
Потому что тупость не лечится.
А в школе меня считали тихоней.
А училка по физике, наша классная, мне сказала, что я молчащий Дом Советов, потому что я всегда всё знала, но никому не говорила.