Был я упрямым молодым да ранним -
Толпу умел расталкивать плечом,
Но возраст тут, поверьте, ни при чём,
Он больно только временами ранит.
Я помню всё, нюансы не припомню:
Кто целовал меня, кто рушил дом,
Кто помогал, а кто сдавал на лом,
Кто загонял меня в каменоломню.
Но я терпел и планы выполнял
И даже сверх положенного плана:
И с верхотуры мостового крана
Давал стране угля, всего давал.
На абордаж полярные широты
Я брал. И Бог меня хранил.
Полмира я по миру исходил
По выписанным свыше квотам.
Ловил ставриду в марокканской зоне,
От зноя в зоне плавились мозги,
Там тёмной ночью не видать ни зги,
А мы всё брали рыбу тонна к тонне,
Пока всё тело не пронзила боль,
И закрутилось небо будто в танце,
Насквозь пронзали нас протуберанцы,
Сосуды ела каменная соль.
И если падал, снова поднимался,
Сбивал руду отбойным молотком,
И только у Всевышнего рабом
Как был, так им же и остался.
Был я, как все: и смел, и одержим,
Искал любви святое притяженье,
Единственного ждал прикосновенья
Души, открытой для моей души.
В потоке дней, ночей и суеты
Душа не может сгинуть и не сгинет.
В пустотах обступившей пустоты
Она меня, надеюсь, не покинет.
И снова я с подвахты босиком
Бегу по росному без края полю
И меньшего себе я не позволю:
Бегу к Нему по полю прямиком.