- Дусенька, а пойдём прямо сейчас ко мне в гости, пока впечатления наши от концерта не выветрились!
- А это удобно? - спросила я, - Что скажут твои родители, ведь сейчас уже глубокий вечер?
Андрей как-то резко замолчал, стал серьёзным и немного грустным, задумался о чём-то своём но, также внезапно заулыбавшись, ответил:
- Не переживай, душа моя, всё-всё будет хорошо!
Как-то я напряглась: Андрей, казалось, был осторожен и слишком ласков в словах, будто боялся что-то спугнуть, но от слов «душа моя» он показался мне таким родным, что я, проникшись его чувствами, легко согласилась. Тем паче, что и мне самой очень хотелось продолжить разговор о концерте и послушать еще такую музыку.
Андрей схватил мою руку и радостно крикнул:
- Побежали!
И мы побежали, как дети, смешно на ходу подхватывая снег с деревьев, со скамеек, выступов афиш и завитков фонарей, прямо с земли и с памятников, бросали его друг в друга и смеялись, смеялись…
И вот мы у его подъезда. Остановившись, я сказала:
- Андрей, я так боюсь встречи с твоими родителями: скажут, пришла в гости к мужчине на ночь глядя…
- Не бойся, они точно так не подумают…
И мы стали подниматься на второй этаж. Андрей открыл квартиру своими ключами. В квартире было темно, и он включил свет в прихожей.
- Проходи, - пригласил Андрей и предложил мне тапочки. Надев их, я прошла. Андрей включил свет в комнате. Мы вошли, и я поняла, что в квартире никого нет, кроме нас.
- Андрей, а где твои мама с папой?
- Дусенька, пойдём попьём чаю, меня давно мучает жажда.
- Пойдём, мне тоже хочется, - ответила я, и задумалась. Почему-то Андрей не ответил на вопрос о родителях. Но, наверное, есть на то причины, и он обязательно скажет мне об этом позже.
Андрей кивнул мне в сторону кухни, и я пошла за ним. По дороге я немного осмотрелась. Это была простая советская квартира. Не было ничего лишнего, но было всё необходимое.
Я села на стул возле стола. Андрей поставил чайник на огонь и начал доставать из холодильника всякие вкусности. Даже небольшой тортик «случайно» оказался у него в холодильнике. Ага, случайно, так я и поверила… Закончив, Андрей тоже сел за стол, и я спросила:
- Почему ты сразу не сказал, что родителей нет дома?
- А ты бы пошла ко мне, узнав об этом?
Подумав, я ответила, что, скорее всего, не пошла бы.
- Вот поэтому я и не сказал.
- И всё-таки, где они, - повторила я свой вопрос.
- Они умерли.
- Андрюша, прости меня! – я не знала как себя вести.
- Ничего, я привык уже.
- А что с ними случилось?
- Они отдыхали в горах, и случился оползень…
- Как жалко! Давно это было?
- В прошлом году... Давай оставим эту тему.
- Хорошо. Вот и чайник закипел! – сказала я и подумала: «Как вовремя!»
Андрей встал и засуетился возле стола, налил нам чаю, достал и разрезал какие-то маленькие булочки, колбасу и сыр, а когда порезал торт, я нарочито строго спросила:
- И по какому, интересно, поводу у Вас в холодильнике оказался тортик? Уверена, что случайно! – похоже, Андрею понравился такой переход к простому общению, и он ответил:
- Конечно, случайно! А как ты догадалась?
Мы посмеялись, и он сказал:
- А если серьёзно, то я очень надеялся, что ты согласишься зайти ко мне в гости, и потому я готовился.
- Ах ты, какой стратег! – воскликнула я и, схватив лежащее на столе полотенце, пару раз легонько хлестнула его по спине.
Видимо, восприняв это, как флирт, он поймал мою руку, прижал ее к себе, другой рукой крепко обхватил за плечи и начал притягивать к себе. Я не испугалась его, но и продолжения не хотелось – неприятно было: меня будто заманили в ловушку…
- Андрей!..
- Прости, Дусенька, - сказал Андрей и отпустил меня, - давай уже чай пить!
- Я и не сопротивляюсь! – и, засмеявшись, мы принялись за бутерброды.
- Интересно, тебе что-то запомнилось из сегодняшнего концерта? – спросил Андрей, дожевывая последний бутерброд.
- Конечно! Всё запомнилось. Это ж было всего несколько часов назад! – ответила я.
- Я имею в виду названия и авторов.
- Да. «Попутная песня» Глинки, Песня старого извозчика – Утёсов ее когда-то пел. Ещё понравилось, - я задумалась, вспоминая название, автора или хотя бы слова и, вспомнив лишь самое начало, добавила, - «Улетай на крыльях ветра»!
- А! Так это Хор невольниц из Половецких плясок оперы Бородина «Князь Игорь».
- Мне никогда этого не запомнить!
- И не надо запоминать. Нужно просто сходить на эту оперу… Если что, брать на тебя билет?
- Конечно! – мне так хотелось узнать и услышать больше о музыке! Прямо «жажда» какая-то меня одолела…
- Андрей, ты случайно не знаешь, что такое «Светилен»? – вспомнила я о названии ансамбля, смысл которого не понимала.
- Знаю. Это – церковный термин. Вид молитвы.
Я посмотрела на него с подозрением, не веря своим ушам:
- А этому тоже в музыкальной школе учат?
- Нет! – засмеялся Андрей, - если только пели что-то для общего развития.
- Тогда откуда тебе это известно?
- Мне очень нравится церковное пение! И, знаешь, на мой вкус, церковная хоровая музыка – самая красивая из всех хоровых музык! – сказал Андрей и засмеялся.
Мне тоже показалось смешным то, как он высказался, но интерес и сильное удивление взяли своё, и я продолжила «пытать» Андрея:
- А как ты узнал о ней? Где слышал, если не в музыкальной школе?
- Это – страшная тайна! – приглушённо таинственным голосом сказал Андрей и, сделав «страшные» глаза, выставился на меня.
- Андрей, ну правда, скажи, а то я умру от любопытства!
- Это - не любопытство. Это – любознательность! – многозначительно подняв вверх указательный палец, сказал Андрей.
- Андрей, я сейчас тебя укушу! – шуткой, но уже немного раздражаясь пригрозила я, - или тебе есть что скрывать?..
- А ты никому не скажешь? – с той же таинственностью и страшными глазами спросил Андрей.
- Клянусь! – мне ничего не оставалось, как начать подыгрывать Андрею, иначе, это никогда бы не закончилось…
- Иногда я пою в церковном хоре, - совсем серьёзно сказал Андрей.
Я уставилась на него, как на привидение.
- Ну вот! Я так и знал… - хлопнув себя ладонями по ногам, нарочито «огорчился» Андрей.
- А как ты туда попал-то? – не обращая внимания на попытки Андрея продолжить шутить, спросила я – мне не терпелось узнать об этом всё!
- В детстве меня бабушка водила на службы в церковь, там меня причащали и давали вкусные просфоры.
- А что это – просфоры? И что такое «причащали»? – я удивлялась всё больше.
- Ты никогда не слышала этих слов? – теперь пришла очередь удивляться Андрею.
- Нет!
Мы смотрели друг на друга с удивлением и молчали. Андрей, видимо, не знал, как покороче и доступно объяснить мне значение этих слов и то, для чего это с ним делали с самого детства.
А я, обнаружив, что существует еще какой-то не пересекающийся с моим, но непостижимый и очень значимый мир, пребывала в полном недоумении. Но я сразу поняла, что в этот момент эти два мира пересеклись, что это случилось не просто так, и теперь я должна про этот мир узнать как можно больше.
Я посмотрела на Андрея и обнаружила, что он был серьёзен и, кажется, ждал, пока я «приду в себя».
- И что теперь мне с этим делать? – спросила я.
- Ничего. Просто живи, как прежде. И всё, что тебе полезно, обязательно с тобой случится…
- Прям, мистика какая-то…
- Нет. Просто так устроен мир. Да не напрягайся ты так, Дуся!
- И не собиралась, но такой поворот для меня - полная неожиданность!
- Давай продолжим наш разговор, послушаем музыку. Мы ведь для этого сегодня здесь?
- Да, давай. Но ты мне расскажешь потом или дашь что-то почитать?
- Обязательно!
- А еще мне очень понравилась «Песня про маму» Гаврилина. Мне даже плакать захотелось…
- Это которая? Напомни мне.
- Там есть такие слова: «Тихая моя, добрая моя, нежная моя мама», - у меня опять на глаза навернулись слёзы. Андрей обнял меня осторожно и погладил по голове, как маленькую. И мне это было очень приятно!
- Да, надо беречь своих родителей, писать им письма и звонить, если ты далеко. Вот я сейчас написал бы, да некуда отправить… - Андрей тяжело вздохнул, и мы немного помолчали.
- Слушай, а помнишь, там еще была песня, содержание которой мне не совсем было понятно, но сама музыка вызвала у меня какую-то щемящую грусть. Автора я запомнила – Чесноков!
- «Да исправится молитва моя».
- Да! Там именно такие слова были. Но хоть мне они совсем не понятны, то, как они её спели, это ни с чем остальным несравнимо! Вот ты спросил меня, что мне больше всего понравилось на концерте. Сейчас я тебе точно могу сказать, что вот эта вещь Чеснокова – она всего больше растревожила мою душу.
- Растревожила?
- Да! Именно растревожила. Но мне не тревожно, а какая-то надежда появилась, что ли, и необъяснимое чувство ожидания.
- Ожидания чего?
- Не знаю. Но чего-то очень хорошего.
- Вот! Я же говорил, что церковная хоровая музыка – самая красивая из всех хоровых музык!
- Да! И ты был прав… Я бы тоже хотела петь такую музыку, но этого со мной никогда не произойдет!
- Почему?
- Потому что этого не может быть!
- Но почему?
- Андрюша, ну как же это может быть, если я не знаю нот и совсем не понимаю таких слов?! – мне стало грустно от свой беспомощности.
- Впереди – целая жизнь! И ты обязательно научишься тому, что тебе необходимо! Просто, всему – своё время…
- Да ну тебя… Это – просто слова.
- А ещё я знаю одну мудрую мысль из Библии. Хочешь, скажу?
- Ну скажи…
- «Невозможное человеку возможно Богу»
- Как это?
- А вот так. Иногда человек думает: этого просто не может быть, такого не бывает... Но оно вдруг случается. Как-нибудь я расскажу тебе одну историю из своей жизни. Она как раз об этом.
- Ну не знаю…
- Давай, Дуся, что-нибудь послушаем. Что-то такое нежное, трогательное и понятное.
- Давай!
- Это – одна из моих любимых песен, - сказал Андрей и пошел ставить пластинку.
Когда я услышала то, что включил Андрей, то меня будто кипятком
обдали! И мне захотелось срочно уйти! Как тогда… Я встала, молча пошла к двери и стала одеваться.
- Дуся, что с тобой? Почему ты уходишь? – Андрей выглядел так, будто произошла какая-то катастрофа.
- Андрюша, мне нужно идти!
- Но что случилось-то? – он, конечно, недоумевал, но что я ему могу сказать? Не рассказывать же мне свою длинную, глупую и нудную историю…
Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/04/01/103