Сто лет назад в марте 1923 г. Ленин продиктовал последние статьи, создавшие своего рода политическое завещание вождя. В работе «Лучше меньше, да лучше» В. И. Ленин обращает внимание на необходимость социального прогресса и построения нового госаппарата: «Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны, что мы должны сначала подумать вплотную, каким образом бороться с недостатками его, памятуя, что эти недостатки коренятся в прошлом, которое хотя перевернуто, но не изжито, не отошло в стадию ушедшей уже в далёкое прошлое культуры. Именно о культуре ставлю я здесь вопрос, потому что в этих делах достигнутым надо считать только то, что вошло в культуру, в быт, в привычки. А у нас, можно сказать, хорошее в социальном устройстве до последней степени не продумано, не понято, не прочувствовано, схвачено наспех, не проверено, не испытано, не подтверждено опытом, не закреплено и т. д. Иначе и не могло быть, конечно, в революционную эпоху и при такой головокружительной быстроте развития, которая привела нас в пять лет от царизма к советскому строю.
Надо вовремя взяться за ум. Надо проникнуться спасительным недоверием к скоропалительно быстрому движению вперед, ко всякому хвастовству и т. д. Надо задуматься над проверкой тех шагов вперед, которые мы ежечасно провозглашаем, ежеминутно делаем и потом ежесекундно доказываем их непрочность, несолидность и непонятость. Вреднее всего здесь было бы спешить. Вреднее всего было бы полагаться на то, что мы хоть что-нибудь знаем, или на то, что у нас есть сколько-нибудь значительное количество элементов для построения действительно нового аппарата, действительно заслуживающего названия социалистического, советского и т. п.».
К сожалению, эта проблема не только осталась нерешённой, но усугубилась процессами бюрократизации, коррупции, разбухания и вырождения. Проблема социального прогресса волновала всех политических лидеров в начале ХХ века. Ленин, Ганди, Сунь Ят Сен, Ататюрк – эта четвёрка не похожих друг на друга идейно-политических лидеров с яркой гениальной индивидуальностью, действуя в крупнейших странах в сложных условиях, предстала перед народами как планетарное явление мессианского порядка. К сожалению, её главные идеи и планы социального прогресса не осуществились даже через столетие. Основанием некоторой утопичности оказалась генетическая природа человека, животное начало которого не могло быть преодолено искусственно-культурным расширением сознания, образованием, воспитанием. Генетически обусловленные природные инстинкты выживания оказались существенными неотъемлемыми свойствами, проявляющимися при первых признаках угрозы жизни и комфорту человека. Как только кокон социализации опадал, раскрывалась хищная суть, сочетающая в себе все пороки (говоря фигуральным языком, первородный грех, записанный в геноме трёхмиллиардолетней эволюцией) борьбы за существование: насилие, ложь, хитрость, корысть, алчность, сексуальность. Ближе всех мыслителей к чувствованию и открытию социальной программы человечества подошёл К.Маркс, открывший материалистическое понимание истории на основании человеческого устремления к наживе – к капиталу. Однако и он полагал, что развитие производительных сил, научный прогресс, обилие благ искоренят жажду наживы. Правда, он остановился перед проблемой политической экономии социализма. Оказался всё же прав Ж. Ж. Руссо, обнаруживший разнонаправленость и даже противонаправленность научно-технического прогресса и социального развития. Конечно, очень печально выглядит картина паразитирования и вырождения человеческого вида. Надежды на биороботизацию и появление информационно-интеллектуального нового эволюционного вида выглядят ещё большей утопией.
Скорее, приемлема модель пресыщения природных ниш, когда стали исчезать папоротники, захватившие в своё время сушу, затем исчезли динозавры, захватившие и доминировавшие во всех природных нишах. Природа планеты на чрезмерную экспансию отвечает стиранием целой ветви эволюции и начинает новый виток. Видимо, эта модель остаётся самой реалистичной. Поэтому социальный откат, или регресс, возникший в течение последнего столетия закономерен.
Похоже, не одна цивилизация, не одна эта планета столкнулись с такой космической природной программой…
Но вернёмся к нашей мессианской четвёрке мыслителей в их взаимодействии.
Оказалось, что автор из Челябинска Николай Шеремет уже дал на сайте csruso.ru
искомое описание взаимодействия Ленина с тремя другими идейно-политическими лидерами.
Приводим эту информацию с небольшими сокращениями и редактированием.
«Ленин и Мустафа Кемаль Ататюрк
Уже через три дня после образования правительства Великого национального собрания Турции (ВНСТ) в Анкаре, 26 апреля 1920 г., лидер новой Турции Мустафа Кемаль Ататюрк направил дружественное послание В.И. Ленину с предложением сотрудничества в борьбе против империализма Антанты и с просьбой о помощи освободительной борьбе турецкого народа. По словам Кемаля, «первым решением по внешним делам, принятым вновь образованным Великим национальным собранием Турции», было решение послать в Советскую Россию правительственную делегацию с чрезвычайными полномочиями.
По указанию Ленина Наркоминдел составил ответное письмо, которое было направлено турецкому правительству 3 июня 1920 г. Обмен письмами между правительствами РСФСР и Турции положил начало нормальным дипломатическим отношениям между этими государствами.
«Письмо М. Кемаля к В.И. Ленину от 26 апреля 1920 г. принято считать началом официальных отношений новой Турции с Советской Россией. 11 мая Великое национальное собрание Турции послало своего министра иностранных дел Бекира Сами во главе первой официальной делегации ВНСТ в Москву для подготовки общего договора…
24 июля состоялась встреча Бекира Сами и его заместителя Юсуфа Кемаля с народным комиссаром иностранных дел Г.В. Чичериным и Л.М. Караханом, а 14 августа турки имели беседу с В.И. Лениным. 24 августа соглашение относительно сотрудничества было парафировано».
Новый характер отношений между Советской Россией и кемалистской Турцией резко менял соотношение сил на Ближнем Востоке. Подтверждением этому может служить требование премьер-министра Великобритании Ллойд-Джорджа к советской стороне отказаться от поддержки кемалистов, которое он выдвинул на торговых переговорах в Лондоне летом 1920 г. в качестве одной из «предпосылок торговых сношений».
Во главе тогдашнего Советского государства стояли лидеры, приверженные глобальным идеям, идеям борьбы с самым страшным в их глазах злом – международным капиталом, его высшей ступенью развития – международным империализмом. Цель своей жизни и борьбы они видели именно в продолжении революционной борьбы во всемирном масштабе. Отсюда и надежды построить новую опору революционного процесса, проложить мост всемирной революции на мусульманский Восток.
Неудивительно, что, когда Кемаль-паша, став лидером национального движения против держав Антанты, оккупировавших Османскую империю, созвал в пику османскому правительству Великое национальное собрание Турции и обратился к Советской России за помощью и поддержкой, большевики с энтузиазмом откликнулись.
Троцкий в этот период строил грандиозные планы мировой революции, и Кемаль-паша был готов стать проводником советской власти на Востоке. Большевики действительно оказали турецким революционерам крайне своевременную и действенную помощь, передав несколькими траншами 10 млн рублей золотом. Кроме того, по советским официальным данным, через Новороссийск, Туапсе и Батуми в Турцию в течение 1920-1922 гг. было поставлено 39 тысяч винтовок, 327 пулеметов, 54 орудия, 63 млн патронов, 147 тысяч снарядов и т.п.
С восточных границ было переброшено военное оборудование, оставленное русской армией в 1918 г. В 1921 г. переданы два миноносца – «Живой» и «Жуткий». В Анкаре советское правительство помогло со строительством двух пороховых фабрик, одновременно поставив в Турцию оборудование для патронного завода и сырье для производства патронов.
Впрочем, «революционный процесс», с которым так носился Троцкий, проходил не гладко. Коварство «турецких революционеров» проявилось уже при попытке создания Коммунистической партии Турции. Ее руководитель Мустафа Субхи и 14 других членов ЦК КПТ и активистов партии по прибытии из Баку в Трабзон были схвачены турецкими жандармами, вывезены в море и утоплены. По другой версии, 29 января 1921 г. эти пятнадцать человек были зарезаны капитаном и командой корабля, на котором они пытались спастись («Бойня пятнадцати»).
Однако это не помешало большевикам 16 марта 1921 г. заключить Московский договор «О дружбе и братстве», по которому Турции предоставлялась финансовая и военная помощь. Советская помощь оказалась как нельзя кстати. Мустафа Кемаль-паша сумел вооружить и подготовить армию и нанести греческим войскам, занимавшим обширный регион, населённый ими, поражение и освободить территорию страны, как от греческой армии, так и от греков, с глубокой древности населявших побережье Эгейского и Средиземного морей.
Победа «новой Турции» была бы сопряжена с несравненно большими жертвами или даже совсем невозможна, если бы не поддержка России. Она помогла Турции и морально, и материально.
Мустафа Кемаль был ситуативным союзником Ленина. Как и в случае с веймарской Германией, это был временный союз двух стран, находившихся в международной изоляции. Для кемалистов военная и финансовая помощь со стороны большевиков, а также согласование военной стратегии с Москвой представлялись важным фактором победы над греческой интервенцией, активно поддерживавшейся странами Антанты, особенно Англией. Турция была очень важна для Советской России в ее противостоянии с Антантой.
Более того, взаимодействие с Турцией гипотетически могло помочь быстрее и эффективнее провести советизацию Кавказа и установить контроль Советов в Причерноморье. Поэтому Ленин оказывал Кемалю серьезную военную помощь, в 1921 году отправил в Анкару военным советником одного из самых способных советских военачальников Михаила Фрунзе.
Ленинский период советско-турецких отношений не был абсолютно безоблачен. Кемаль – типичный для лидеров восточных стран, лицемерный и двуличный политик, оставался на позициях пантюркизма.
Возвращаясь к советско-турецким отношениям в ленинский период, надо упомянуть непростой вопрос о территориальных спорах и уступках двух стран друг другу в те годы.
В 1920 г. произошла скоротечная война между Турцией и дашнаковской Арменией, в результате которой Карс отошел Турции по Александропольскому мирному договору 1920 года. Затем, Московский и Карсский договоры 1921 года подтвердили турецкий суверенитет над Карсской областью.
В те тяжёлые годы, после ещё не закончившейся Гражданской войны, В.И. Ленин и Советское Правительство тщательно взвешивали, что важнее: Карс или Батуми, который кемалисты тоже включили в границы «Национального обета» 1920 года (то есть провозгласили исторически турецкой территорией).
Поскольку Батуми был портовым городом и имел важное стратегическое значение, выбор был очевиден. Поэтому по итогам Московского договора 1921 года Турция передала только что провозглашённой Грузинской ССР Батуми, вернула Армянской ССР Александрополь (нынешний Гюмри), а Азербайджанской ССР — Нахичевань.
Но в составе Турции по соглашению остались города Артвин, Ардаган и Карс с преимущественно армянским населением.
В августе 1921 года был момент, когда греки вплотную подступили к Анкаре, и судьба Турции висела на волоске — советская помощь тогда сыграла решающую роль. Турки об этом потом долго вспоминали с благодарностью.
Азербайджанский историк Фарид Алекперов в своей статье «Союз между Лениным и Ататюрком» пишет: «Чтобы закрепить союз с Россией, Мустафа Кемаль продолжал играть роль человека, сочувствующего идеям марксизма. В одном из своих посланий в Москву он писал: «…в тот день, когда сознание преступности колониальной политики проникнет в сердца трудящихся масс мира, власть буржуазии кончится».
26 февраля 1921 г. в столице России начала работу Московская конференция по заключению советско-турецкого договора. В составе турецкой делегации, посланной Мустафой Кемалем в Москву, были и турецкие коммунисты. Практически всё воспринималось, как подготовка договора между двумя братскими революционными движениями. С советской стороны подготовкой договора руководили лично Ленин, Сталин, Нариманов и Чичерин.
«Причем Ленин, Сталин и Нариманов выступали с единых позиций и были сторонниками оказания территориальных уступок Турции, а министр иностранных дел А.Чичерин всячески противился этому. В связи с этим 19 февраля 1921 г. Нариман Нариманов направил Ленину следующее письмо:
«Я должен предупредить Вас: тов. Чичерин путает восточный вопрос, он слишком увлекается армянским вопросом и не учитывает всего, что может быть, если разрыв с Анкарой будет именно из-за армянского вопроса. Я категорически заявляю …если хотим Азербайджан удержать за собой, мы должны с анкарцами заключить крепкий союз во что бы то ни стало».
С аналогичных позиций выступал и Сталин, который обрушился на Чичерина в своём письме к Ленину: «Т. Ленин! Я вчера только узнал, что Чичерин действительно послал когда-то туркам дурацкое (и провокационное) требование об очищении Вана, Муша и Битлиса в пользу Армении. Это армянское империалистическое требование не может быть нашим требованием. Нужно запретить Чичерину посылку нот туркам под диктовку националистически настроенных армян-большевиков».
В итоге победила позиция Ленина-Сталина-Нариманова, и был заключен Московский договор, согласно которому, Турция получила от России финансовую и военную помощь, вернула себе земли в Анатолии, а также сохранила свое влияние и рычаги давления в Закавказье.
Вслед за Московским договором был подписан также Карсский договор. 13 октября 1921 года его подписали с Турцией формально независимые Азербайджанская ССР, Армянская ССР, Грузинская ССР с участием РСФСР. Согласно этому договору, к Турции отошла входившая прежде в состав Российской империи территория в 23 600 кв. км, состоявшая из Карсского, Ардаганского, Артвинского, Кагызманского, Ольтинского округов, южной части Батумского округа и Сурмалинского уезда.
На стамбульской площади Таксим стоит памятник турецким революционерам во главе с Мустафой Кемалем, которому Высшее национальное собрание Турции присвоило прозвище Ататюрк – Отец тюрок. По левую руку от вождя нации – фигуры Михаила Фрунзе и Климента Ворошилова.
Этот памятник является символом борьбы турков за независимость от Антанты и созданной при поддержке Советской России, Ленина и его соратников Турецкой республики.
Ататюрк нынче является символом Турции и идеалом для нынешнего президента Турции Реджепа Эрдогана, который вполне напоминает предмет своего обожания.
Надо помнить ленинский вывод о том, что противоречия между странами капитализма в эпоху империализма – это закон их жизни.
Первые азиатские революции произошли не в колониях, а в полуколониальных странах, таких, как Иран, Турция и Китай, и в первую очередь были заострены против феодально-абсолютистских режимов иранского шаха, турецкого султана и китайского богдыхана. В. И. Ленин неоднократно сопоставлял эти революции с русской революцией 1905 г., направленной против самодержавия.
«В Персии, — писал он, — произошла контрреволюция, своеобразно соединившая российский разгон первой Думы с российским восстанием конца 1905 г.». Султана Абдул-Хамида II он называл «турецкий Николай Второй».
В. И. Ленин указал на сходство турецкой и португальской революций начала XX века. Подчеркивая буржуазный, антифеодальный характер иранской, турецкой и китайской революций, В. И. Ленин вместе с тем отмечал их антиимпериалистическую направленность.
«Горючего материала, — писал он, — за последнее время накопилось достаточно, и он все растёт. Революция в Персии грозит перемешать все перегородки — «сферы влияния», расставленные там европейскими державами. Конституционное движение в Турции угрожает вырвать эту вотчину из лап европейских капиталистических хищников; а дальше угрожающе встали старинные, обострившиеся теперь «вопросы» — македонский, среднеазиатский, дальневосточный и т. д. и т. д.».
При этом В. И. Ленин рассматривал революции в полуколониальных странах как составную часть общего процесса, охватившего весь колониальный мир, то есть не только полуколонии, но и колонии (Индию, Индонезию и т. п.), где антиимпериалистические цели революционного движения выступали на первый план.
После Великой Октябрьской социалистической революции одним из самых эффективных шагов, предпринятых советским правительством на международной арене, стало опубликование в 1917 г. тайных документов империалистических держав. Всего было опубликовано семь сборников, включавших в себя более 100 договоров и других материалов, в числе которых оказались и документы, касавшиеся восточных стран.
Опубликование тайных документов произвело сильнейшее впечатление во всем мире. В широких массах стран Востока оно вызвало доверие и симпатии к советскому правительству, что стало заделом для проведения политики Советского государства в дальнейшем.
Не меньшее значение в установлении этого доверия имели личные взаимоотношения В.И. Ленина с лидерами азиатских революций начала XX века, таких, как Сунь-Ятсен в Китае, Ганди – в Индии, Кемаль Ататюрк – в Турции.
Ленин и Сунь-Ятсен (Китай).
Тесная дружба установилась между В.И. Лениным и китайским революционером-демократом Сунь Ят-сеном, горячо приветствовавшим Великую Октябрьскую социалистическую революцию.
В своих воспоминаниях Сун Цин-лин рассказывает: «В 1922 г. между Лениным и Сунь Ят-сеном был впервые установлен прямой контакт. В результате обмена письмами эти два великих борца революции соединили свои руки в борьбе за свободу и прогресс человечества».
В. И. Ленин считал проблему соотношения демократизма и народничества в азиатских революциях начала XX в. одним «из самых серьёзных вопросов». Он глубоко проанализировал её на примере Китая.
В. И. Ленин отмечал, что в программе Сунь Ят-сена идеология боевого демократизма сочетается, во-первых, с социалистическими мечтами и надеждами миновать путь капитализма, во-вторых, с планом и проповедью радикальной аграрной реформы. Эти два положения и составляли то, что «образует народничество в специфическом значении этого понятия, т. е. в отличие от демократизма, в добавление к демократизму».
Происхождение этого на первый взгляд парадоксального явления, когда идеолог революционной буржуазии, вождь буржуазной революции выступал против капиталистического, за социалистический путь развития Китая, В. И. Ленин выводил как из внутренних условий развития революционного движения в стране, так и из тех идейных течений, которые извне влияли на формирование идеологии Сунь Ят-сена.
Победа революции в Китае и в других странах Азии могла быть завоевана лишь при условии «громадного духовного и революционного подъёма масс», который «предполагает и порождает самое искреннее сочувствие к положению трудящихся масс, самую горячую ненависть к их угнетателям и эксплуататорам». А в Европе и Америке, от которых китайские революционеры заимствовали свои освободительные идеи, на очереди стояла уже задача освобождения от господства буржуазии, борьба за социализм.
Отсюда сочувствие Сунь Ят-сена социализму, его субъективный социализм. Сунь Ят-сен и его единомышленники субъективно считали себя социалистами, потому что «они против угнетения и эксплуатации масс». Но, как подчеркивал В. И. Ленин, объективные условия Китая того времени поставили в порядок дня борьбу лишь против одной из форм эксплуатации и угнетения крестьянства — феодальной.
«И вот оказывается, что из субъективно-социалистических дум и программ китайского демократа на деле получается программа «изменения всех правовых основ» одной только «недвижимой собственности», программа уничтожения одной только феодальной эксплуатации».
Таким образом, по сути дела, Сунь Ят-сен выдвинул программу, объективно направленную на создание максимально благоприятных условий для развития капитализма в Китае. Его аграрную программу В. И. Ленин назвал «чисто капиталистической», «максимально-капиталистической».
Но он подчеркнул, что мечты и утверждения Сунь Ят-сена о возможности и желательности некапиталистического развития Китая были в период Синьхайской революции утопичными и реакционными.
В. И. Ленин часто встречался с представителями национально-освободительного, коммунистического и рабочего движения Китая и других стран Востока, подолгу беседовал с ними. Он принимал деятельное участие в созыве I съезда народов Востока (1920 г.), I съезда коммунистических и национально-революционных организаций Дальнего Востока (1922 г.).
Съезд представителей революционных организаций Дальнего Востока проходил в обстановке начавшегося под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции огромного подъема национально-освободительного движения в Китае, Корее, Индонезии и других странах Востока, проникновения в них идей марксизма-ленинизма, зарождения коммунистических групп и партий.
Эти перемены нашли отражение и в составе съезда, на котором присутствовало значительное число делегатов коммунистических и других революционно-демократических организаций дальневосточных зарубежных стран.
Будучи больным, В. И. Ленин не мог присутствовать на съезде. Но, как указывает в своих воспоминаниях Сен Катаяма, Владимир Ильич пригласил группу делегатов к себе домой. «Товарищ Ленин с каждой делегацией обсуждал специальные вопросы её страны, а также вопросы, касающиеся всего Дальнего Востока. Больше всего он подчеркивал необходимость объединить революционные силы всех стран, представленных на съезде».
Ленин принял делегатов Коммунистической партии Китая, участвовавших в работе съезда (Цюй Цю-бо и др.), и высказал свою точку зрения по ряду вопросов китайской революции. В беседе В. И. Ленин говорил, что революция в Китае в тот период имела буржуазно-демократический характер; её задачей являлась борьба против империализма и феодальных сил.
Он отметил также, что рабочий класс Китая должен объединить все другие революционные классы, чтобы добиться победы революции.
Ленинские тезисы по национальному и колониальному вопросам, принятые II конгрессом Коммунистического Интернационала, I съезд коммунистических и национально-революционных организаций Дальнего Востока и беседы китайских делегатов с В. И. Лениным оказали большую помощь Коммунистической партии Китая при выработке ею своей программы на II съезде КПК (1922 г.), в котором приняли участие делегаты Компартии Китая, только что вернувшиеся из Москвы.
Историческим событием в жизни китайского народа явилось образование в 1921 г. Коммунистической партии Китая.
Выход китайского рабочего класса на арену общественной жизни в качестве самостоятельной политической силы и постепенное завоевание им руководящего положения в революционном движении страны произвели в последнем коренной переворот: закончился период буржуазно-демократической революции старого типа, возглавлявшийся буржуазией; началась эпоха демократической революции нового типа, революции, руководимой пролетариатом и ставшей составной частью международного пролетарского движения.
Руководствуясь учением Ленина, Компартия Китая разработала программу революционного движения китайского народа. Эта программа рассматривала китайскую революцию как продолжение идей Великого Октября 1917 года.
Образование Китайской Народной Республики (1 октября 1949 г.) завершило победу антиимпериалистической, антифеодальной революции и обеспечило вступление страны в переходный период от капитализма к социализму.
Сегодня, спустя более 70-ти лет, пройдя через многие противоречия, трудности и ошибки Китай превратился во вторую, а по многим показателям, в первую сверхдержаву мира. Огромные достижения во всех сферах экономики, науки, образования и социальной политики стали возможны благодаря социализму. Абсолютное большинство трудящихся и населения Китая были вырваны из нищеты и полунищенского существования.
Этот социализм во многом отличается от социализма в СССР и от народной демократии в других странах социалистического лагеря до их разрушения в 90-е годы. Но именно этот социализм с китайской спецификой сохранил базовые основы социализма – общественную собственность на главные средства производства при допущении смешанных форм в экономике и руководящую роль коммунистической партии. То, чему КНР научился и взял от СССР, то, что сама верхушка КПСС предала в 90-е гг., стало главными условиями небывалого взлета Китая.
В.И. Ленин и Махатма Ганди
Махатма Ганди – идеолог национально-освободительного движения, его имя окружено в Индии таким же почитанием, с каким произносятся имена святых. Духовный лидер нации Махатма Ганди всю свою жизнь боролся против раздирающих его страну религиозных распрей, против насилия, но на склоне лет пал его жертвой.
Он был застрелен 30 января 1948 года, уже после получения страной независимости, индусским фанатиком, не простившим Ганди проповеди мирного сосуществования индусов и мусульман. Место его убийства в настоящее время превращено в музей, ставший центром мирового значения. Каждый день его посещает до 3 тыс. человек из Индии и со всего мира.
Те ненасильственные формы и методы борьбы, которые предложил Ганди, — мирные манифестации и забастовки, отказ от уплаты налогов и бойкот товаров, ввезённых из метрополии, и др. — показали, в самом деле, немалую эффективность. Во многом ими была достигнута независимость Индии. Однако исторический опыт, в т. ч. и индийский, говорит о том, что эти методы никак нельзя абсолютизировать.
Освобождение обогащения за счёт народа и ограничения государством свободы людей, понимания патриотизма, как стремления к всеобщему благу и свободе от колониального господства и твердая уверенность, что с социальным злом и с насилием государства следует бороться только ненасильственными методами – вот основные положения учения Ганди.
Ганди был не просто политиком в узком смысле этого слова. На всех этапах борьбы за независимость Индии он выступал как духовный лидер Индийского национального конгресса (ИНК), не будучи его официальным главой. Если попытаться поставить его в один ряд с другими руководителями ИНК — Наороджи, Гокхале, Мотилалом и Джавахарлалом Неру или с выдающимися политическими деятелями, под руководством которых боролись за независимость народы других стран Востока, — Сунь Ятсеном, Кемалем Ататюрком, то его типологически нельзя объединить ни с одним из них.
Он был душой освободительного движения и разработал уникальные по своей действенности средства борьбы. Именно поэтому он постоянно выступал полномочным представителем своего народа в переговорах с Англией.
Сегодня, освободившись от многих старых догм и штампов, мы должны признать, что именно под его руководством народы Индии добились независимости.
В советской исторической литературе ещё при жизни Ганди начался спор о сущности его учения и о том, чьи интересы он представляет — крестьянства, мелкой буржуазии или индийской национальной буржуазии. Спор этот ведёт начало от полемики на II конгрессе Коминтерна между В.И. Лениным и индийским революционером Р.М. Роем.
Ленин считал, что Ганди «как вдохновитель и вождь массового движения был революционером». В противоположность ему Рой, который и приводит в своих мемуарах эту ленинскую характеристику, утверждал, что «как религиозный и культурнический возрожденец, Ганди неизбежно должен был быть реакционером в социальном отношении, как бы революционно он ни выглядел политически».
Тот же Рой дал жёсткую классовую характеристику учения Ганди как мелкобуржуазной идеологии, а поскольку он считал мелкую буржуазию реакционной силой, то это только подкрепляло его оценку гандизма как реакционного идейно-политического движения.
В 20-х годах оценки гандизма как мелкобуржуазной и даже крестьянской идеологии были сравнительно широко распространены в советской литературе. В то же время сохранялась политическая оценка исторической роли Ганди, данная Лениным на II конгрессе Коминтерна. Она определяла Ганди, как мелкобуржуазного идеолога, поскольку индийская мелкая буржуазия рассматривалась в то время большинством деятелей Коминтерна и советскими учеными как революционная.
Ленин оценивал учение Ганди и его деятельность очень высоко, справедливо отмечая, что в борьбе за национальную независимость с Англией его идеи имели объективно революционное значение. В свою, очередь, сам М. Ганди также высоко оценивал Великую Октябрьскую революцию и роль в ней Ленина, считая их подтверждением своих идей.
«Идеал, которому посвятили себя такие титаны духа, как Ленин, — писал М. Ганди, — не может быть бесплодным. Благородный пример его самоотверженности, который будет прославлен в веках, сделает этот идеал ещё более возвышенным и прекрасным».
Неслучайно поэтому звания махатмы в ХХ веке удостоены два человека — Ленин и Ганди.
Махатма по индийской мифологии — божественный сверхчеловек. В современной трактовке — самый выдающийся деятель мировой цивилизации.
Русский мыслитель, художник Рерих в 20-е годы посчитал за большую честь прервать экспедицию и выполнить поручение легендарных учителей — махатм.
Они попросили Рериха доставить в Москву их послание Советскому правительству и ларец со священной для индийцев гималайской землёй. На нем надпись: «На могилу брата нашего Махатмы Ленина».
Это было в 1926 году. Принимали Рерихов Луначарский и Чичерин. В послании говорилось:
— «На Гималаях мы знаем свершённое вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили семью лицемерия. Вы сожгли войско рабов. Вы раздавили жуков наживы. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что религия есть учение всеобъемлемости материи. Вы признали ничтожность личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю помощь космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения домов общего блага! Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также мы признали своевременность вашего движения и посылаем вам нашу помощь, утверждая единение Азии!»
У русского народа не принято использовать титулы, звания иноземных народов. Поэтому звание махатма Ленину не привилось. Но оно осталось с ним навечно.
…ленинское учение, так ярко одобренное мудрецами Востока, уничтожить нельзя.
Не столь большой исторический период деятельности Ленина и М. Ганди и сегодня продолжает оказывать влияние на борьбу индийского народа со своими угнетателями, с несправедливой кастовой системой, с капитализмом, который не в состоянии обеспечить нормальную жизнь для простых индийцев.
Под влиянием ленинского учения и Великого Октября 1917 года в октябре 1920 года в Ташкенте в среде индийских эмигрантов была создана КПИ, а в 1925 году она была воссоздана в Индии на основе индийских коммунистических групп.
С того времени деятельность индийских коммунистов говорит о продолжении ею ленинских традиций борьбы в защиту прав простых трудящихся. После обретения Индией независимости в 1947 году КПИ возглавила вооружённые восстания против глав бывших полунезависимых княжеств, отказывавшихся передавать власть федеральному правительству.
В 1951 году на всеиндийской конференции была принята программа партии, ориентировавшая её на поддержку «прогрессивных преобразований в интересах народа» правительства независимой Индии во главе с социалистом Джавахарлалом Неру. Целью КПИ объявлялось построение социалистического общества, однако эта задача откладывалась на будущее, пока в стране не будут искоренены пережитки колониализма и феодализма. Тогда же генеральным секретарём КПИ был избран Аджой Кумар Гхош.
КПИ успешно выступила на федеральных выборах 1957 году, заняв второе место после ИНК. Сегодня КПИ(М) является общенациональной партией, она представлена (по состоянию на 2019 год) в законодательных собраниях 8 штатов и располагает сильными позициями в трёх из них — Западной Бенгалии, Керале, Трипуре.
В тех штатах, где КПИ(М) находилась при власти, она осуществляла важные социальные реформы, включая решение земельного вопроса в пользу крестьян, индустриализацию и кампании по ликвидации неграмотности, однако в последние десятилетия также стала подвергаться критике за принятие неолиберального экономического курса.
КПИ(М) (генеральный секретарь партии — Ситарам Йечури) контролирует ряд массовых организаций, включая Федерацию демократической молодёжи Индии, Федерацию студентов Индии, Центр индийских профсоюзов, Всеиндийский союз сельскохозяйственных рабочих, крестьянский фронт Всеиндийская Кисан Сабха, Всеиндийскую демократическую ассоциацию женщин и Федерацию работников банков Индии, а также ряд движений адиваси (адиваси — хинди – коренной житель, абориген, собирательное название народов Индии, сохранивших черты архаичной культуры и социальной организации).
СМИ России умалчивают недавний весьма многозначительный факт борьбы трудящихся Индии за свои права — рекордную за последние десятилетия общенациональную забастовку в начале 2020 года, которую поддержали индийские коммунисты. В этой забастовке приняло участие 200 млн. чел. Бастовали все: рабочие, служащие, врачи, учителя, банковский сектор. Поводом для неё стало недовольство политикой реформ неолиберального кабинета правых сил во главе с Моди, которые планируют приватизацию ж/д, авиации, образования, всего и вся.
Таким образом, идеи Ленина и Махмата Ганди о неизбежности классовой борьбы и сегодня подтверждаются самой жизнью. Пока существует капитализм, она будет продолжаться. Ленин и Махатма Ганди во всём мире, а для России и Индии, в особенности, остаются знаменем этой борьбы и ведут угнетенные массы к победе».