ХРАНИТЕЛЬ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ
(О творчестве и личности поэта Бати Балкизова)
Лето 1981 года было очень счастливым в моей судьбе, наверное, и не только в моей – в числе нескольких десятков начинающих поэтов, прозаиков, публицистов и критиков я успешно прошёл творческий конкурс, сдал вступительные экзамены и стал студентом единственного в мире Литературного института имени А.М. Горького в Москве. Июльская столица благоухала цветами на многочисленных клумбах, цвели улыбками на лицах и все счастливчики нашего интернационального поэтического семинара, набранного замечательным русским поэтом Владимиром Фирсовым, главным редактором популярного советско-болгарского журнала «Дружба».
Владимир Иванович впервые набирал семинаристов, опыта в этом вопросе ещё не имел и ориентировался на свою многолетнюю практику творческого содружества с братушками-болгарами, среди которых открыл немало ярких национальных талантов благодаря художественным переводам блестящих русских поэтов, собранных редакцией журнала. Переводы с русского на болгарский и с болгарского на русский составляли постоянную основу журнальных публикаций, поэтому наш наставник и на своих семинарских занятиях уделил художественным переводам большое внимание, прививая нам интерес к этому непростому литературному жанру. Думаю, что не случайно его учениками, помимо русских поэтов из разных областей, оказались и молодые дарования из ряда национальных республик – даргинка Аминат Абдулманапова из Дагестана, кабардинец Бати Балкизов из Кабардино-Балкарии, украинец Анатолий Орёл, тувинец Караол Натпий-оол, азербайджанец Машаллах Мафтун (Набиев), армянин Акоп Есаян. С первых занятий Владимир Иванович стал внедрять среди своих подопечных практику взаимных переводов, заинтересовывая студентов в изучении культуры и литературы братских народов, живших в единой стране Союзе Советских Социалистических Республик.
Перекрёстное литературное «опыление» продолжалось у нас и в общежитии Литинститута, где мы знакомились не только с творчеством своих сокурсников, но и с особенностями национальной кухни, традициями и фольклором разных народов, музыкальным искусством. Вечерние посиделки с закусками и напитками, тостами и песнями на родных языках, разговорами о литературе и на другие жизненные темы тоже способствовали сплочению нас в единую семью близких по духу людей.
С Бати Балкизовым у нас был ещё и дополнительный фактор для нашего единения – мы оба являлись служивыми людьми, я – офицером Вооружённых Сил, он – офицером Министерства Внутренних Дел. Погоны на плечах обязывали быть ответственнее многих гражданских собратьев и в дружеских застольях, и при обсуждении творчества сокурсников на занятиях и в кулуарах, как известно, это зачастую весьма запальчивые дебаты.
Не помню ни единого резкого выступления Бати на творческих семинарах или разговора на повышенных тонах в часы досуга, никогда не видел его неуравновешенным или неряшливо одетым. В памяти запечатлелся образ стройного и всегда подтянутого горца со спокойным и добродушным взглядом внимательных глаз, постоянно готового разрядить напряжённую обстановку уместной весёлой шуткой, помочь однокурсникам и однокурсницам словом и делом. И ещё одна запомнившаяся деталь в поведении моего собрата из Кабардино-Балкарии – он никогда не распространялся о своей службе. Мы знали только, что он милиционер и не более того. И только после его выхода на пенсию, выяснилось, что Бати Балкизов служил в роте охраны правительства республики и несколько лет командовал этим особым подразделением. Он вообще не любил много говорить, больше спрашивал собеседников и внимательно выслушивал ответы, проявляя искреннюю заинтересованность в разговоре.
Свободного времени у студентов заочного отделения во время сессий всегда мало. Нужно прочесть массу книг по программе, рукописи стихов товарищей по семинару для обсуждения, готовиться к экзаменам, засиживаясь до глубокой ночи. Бати очень скрупулёзно подходил к выполнению учебной программы, был примерным студентом, у него никогда не было повторной сдачи экзаменов и зачётов, долгов перед кафедрой творчества. И всё же приезжать в Москву на учёбу и не знакомиться с достопримечательностями столицы и её окрестностей для творческого человека невозможно. Бати был из той плеяды студентов, кто стремился использовать любую представившуюся возможность для расширения культурного кругозора. Не единожды в выходные дни мы вместе с ним ездили на экскурсии по золотому кольцу России в города Владимир, Суздаль, Сергиев посад, Ростов Великий, или в литературные усадьбы Подмосковья, гуляли по Москве, посещали литературные музеи Пушкина, Толстого, могилу Есенина, говорили о родных краях, о любимых поэтах и литературных наставниках.
Я рассказывал ему о своём донском крае, о родителях и родовых корнях, которые были в том числе и на Северном Кавказе – отец родился в селе Нижняя Саниба в Северной Осетии под Владикавказом, о донских писателях Виталии Закруткине и Борисе Куликове, поддержавших меня в начале творческого пути.
Бати очень тепло и проникновенно вспоминал о родном высокогорном селении Верхний Куркужин, об одноимённой реке, протекавшей вблизи села, об отце и матери, о восьми братьях-фронтовиках, пять из которых не вернулись с войны, о первых школьных поэтических опытах в литературных кружках под руководством преподавателя русского языка и литературы Мухамеда Шаова и учителя кабардинского языка и литературы Хажсета Азикова. С особой любовью говорил о классике кабардинской поэзии Али Шогенцукове, который несколько лет работал учителем в его школе и написал стихотворение о Куркужине. Бати посвятил своему кумиру замечательное стихотворение «Бессмертный поэт», в котором сетовал, что в честь знаменитого земляка до сих пор не нарекли вершины горной. Через несколько лет мысли поэта были воплощены – в Эльбрусском районе появился Пик Шогенцукова высотой 4081 метр.
Мой друг часто рассуждал о немилосердной судьбе многих российских поэтов – русских и национальных, извечно попадавших в немилость правящих кругов и в царской России, и в СССР. Он с горечью говорил о травле Пушкина придворной камарильей с молчаливого потакания императора. Позже эти мысли стали стихотворением, переведённым мной:
Я его вспоминаю с любовью,
Будто видел воочию, знал,
И сидел у его изголовья,
Когда Пушкин от ран умирал.
Потому что,
Как горец отважный,
Выше жизни поставил он честь,
И пошёл против своры продажной,
Чтобы грязные сплетни пресечь…
«Пушкин»
Мне были близки его размышления о «невольнике чести», как назвал Александра Пушкина другой великий поэт России с не менее драматичной судьбой – Михаил Лермонтов. От Бати я узнал и такую чёрную страницу истории, как принудительное переселение в 19 веке нескольких адыгских племён (убыхов, черкесов, шапсугов, абазехов, камергоевцев и других) в Турцию, а также горькие подробности депортации ряда горских народов Северного Кавказа в Сибирь и Среднюю Азию в 1944 году. Эти трагические факты из истории сородичей беспокоили моего собрата всю жизнь и стали основой его остросоциальных стихотворений гражданской направленности: «Адыгам, живущим на чужбине», «Если окажусь вдалеке от Родины», «Старые дороги», «8-е марта», драматической поэмы «Дорогами истории». В период учёбы в Литературном институте с 1981 по 1987 год мы с ним ещё не догадывались, какие страшные потрясения ждут нас и нашу страну впереди, поэтому размышляли и писали о прошлых испытаниях, выпавших на долю наших предков – адыгов и казаков.
Будущее представлялось нам более светлым и справедливым, нежели прошлое. Мы жили большими надеждами и настойчиво торили творческие пути в завтрашний день. Активно совершенствовали литературные навыки, расширяли кругозор, писали своё видение бурлящей вокруг нас жизни, активно печатали стихи в местной и центральной печати, издали первые книги, получившие благожелательные отклики, почти одновременно вступили в начале девяностых годов в Союз писателей СССР. И на взлёте к мечте стали жертвами разрушения страны, социальной системы, духовных и культурных ценностей, государственной поддержки литературы и книгоиздания, межэтнических связей – тех фундаментальных основ, на которых зиждился стержень наших судеб, как и большинства соотечественников.
Для большинства наших однокурсников и коллег по творчеству разрушение СССР и стран социалистического содружества стало крахом жизненных устремлений, планов и надежд. Голоса писателей и поэтов заглушила суматоха трагических событий. Нужно было заботиться о банальном выживании семей. В суете повседневности потерялись из виду многие друзья и близкие люди. На долгие годы прервалось и моё общение с одногруппниками по семинару в Литинституте, в том числе и с Бати. Каждый из нас пытался самостоятельно выбраться из-под обломков государства и принять посильное участие в строительстве нового общего дома российских народов. Время от времени через общих знакомых мы узнавали какую-то информацию о жизни друг друга, но не более того. Искры поэзии тлели в наших душах под большим слоем пепла и прежний творческий огонь никак не разгорался.
И всё-таки любовь к поэзии, потребность к высказыванию наболевших мыслей прервали период вынужденного молчания, не взирая на множественные преграды, выстроенные дельцами постсоветской эпохи в сфере литературы и искусства, отводившими наследникам классической литературы и культуры в системе рыночных отношений жалкую роль местечковой самодеятельности, не способной овладеть народным сознанием в значительной мере.
С приходом на политическую арену России Владимира Путина в стране постепенно начался процесс оздоровления общества, избавления от зомбирования ложными демократическими ценностями западного образца, начали возвращаться в обиход такие понятия, как государственная безопасность и суверенитет, межэтнические связи, традиционные духовные и культурные ценности, патриотизм. Это способствовало в определённой степени выходу из подполья и творчески одарённых людей. Активизировали свою работу правление Союза писателей России и региональные писательские организации, пережившие в 90-х годах ушедшего века многочисленные нападки и гонения со стороны особо ретивых перестройщиков и погромщиков «совковых» структур, как любили они выражаться. Стали восстанавливаться, ослабевшие или утраченные за годы вынужденного молчания писательские контакты. Усилиями отдельных энтузиастов, таких как Сергей Соколкин, Владимир Бояринов, Николай Переяслов, Сергей Гловюк, Андрей Базилевский, Марина Ахмедова-Колюбакина, Юрий Щербаков, Иван Голубничий, Максим Амелин и других, возобновилась работа по художественному переводу произведений иноязычных авторов с языков народов Российской Федерации, ближнего и дальнего зарубежья.
Я тоже не остался в стороне от этой подвижнической деятельности, вернулся к давней переводческой практике, привитой в студенческий период нашим заботливым и мудрым наставником Владимиром Ивановичем Фирсовым. Восстановил прежние контакты с литинститутской братией, появились и новые знакомства и совместное сотворчество с национальными поэтами России, Азербайджана, Украины, Грузии, Болгарии, Сербии, Польши, Македонии, Черногории, Сирии. В столичных журналах и газетах стали печататься подборки стихов авторов из разных республик Российской Федерации и зарубежных стран, переведённые мной, потом начали выходить и отдельные сборники в центральных издательствах «Вече», «Российский писатель», «У Никитских ворот» и за границей. Меня стали приглашать на международные поэтические фестивали, переводить на иностранные языки, предлагать сделать переводы классиков и популярных современных иноязычных поэтов для престижных отечественных и зарубежных антологий.
Вышел на связь и прислал свою книгу стихов на родном языке и несколько подстрочных переводов и мой кабардинский друг Бати Балкизов. Вначале я перевёл небольшие подборки его стихов для авторитетных литературных журналов «Молодая гвардия» и «Аврора», для ряда столичных газет и сетевых изданий. Потом подготовил более солидные циклы для коллективного сборника поэтов Северного Кавказа «Созвездие родственных душ» и антологии поэзии Кабардино-Балкарии «Поэтическое Приэльбрусье». Публикации вызвали доброжелательные читательские отклики и были отмечены международной премией имени В. Шекспира и международной премией дружбы народов «Белые журавли России» (такая же премия была вручена и Бати Балкизову за стихи в «Поэтическом Приэльбрусье»).
Работая над переводом произведений сокурсника, я почувствовал, что его стихи всё больше примагничивают мою душу. В них явственно проступал образ не только прежнего интересного собеседника и одарённого поэта, серьёзно относящегося к окружающей жизни и творческой работе, но и верного рыцаря национальной культуры и традиций адыгов, мужественного правдоискателя и провидца, пронизывающего зорким поэтическим взглядом прошлое, настоящее и будущее не только народов Северного Кавказа и России, но и всего человечества. Мне стало очевидным, что за время, так называемого, «беспоэтия» Бати беспрерывно держал руку на пульсе быстротечного и изменчивого времени, глубоко анализировал происходящее, давал личную бескомпромиссную оценку в пронзительной поэтической форме, что он за прошедшие после выпуска из института годы не только не остановился в творческом развитии, но и вырос в большого национального поэта всероссийского уровня. Я с увлечением продолжил работу над новыми переводами его стихотворений и поэм, нацеливаясь на подготовку большой книги и открывая всё новые грани его самобытного таланта.
Удивительно точна, лаконична и афористична его оценка потуг либеральных реформаторов переписать историю, ниспровергнуть бывших кумиров и очернить прежние достижения страны:
…Что прошло, то прошло.
Не тревожьте прошедшее всуе.
Мы должны быть мудрей
И понять, что они не смогли.
Ну а тот, кто сейчас
С мертвецами в могилах воюет,
Не мыслитель, а червь,
Выгрызающий недра земли.
«Тех великих людей…»
Меня не могла не радовать чистота помыслов Бати, он не фальшивил ни единой строкой. Для него, как истинного горца, с детских лет воспитанного на кодексе чести предков, любая ложь неприемлема, более того, по его убеждениям она убийственна:
Кому б ты ни солгал,
Ложь растечётся ядом.
Себе такой финал
Устраивать не надо.
«Кому б ты ни солгал…»
Эти строки – его личный манифест, которому он не изменит до конца своих дней, поэтому, оглядываясь на пройденный путь, сможет с лёгким сердцем сказать в назидание потомкам:
Я живу под стать своим сединам –
Гордой и достойной жизнью горца.
«Если честь адыга не роняю…»
Думаю, не погрешу перед истиной, если скажу, что мало кто из мировых поэтов дал такую ёмкую образную характеристику человеку и человечеству, как это сделал в небольшом стихотворении Бати Балкизов:
Мы, люди, - душа и сознание мира,
Глаза и язык.
Мы творим вдохновенно.
Послушны нам краски и звонкая лира…
Мы сами являемся целой Вселенной.
Но, вместе с добром,
Зло рождается нами.
Враждуя, готовы пролить реки крови.
И, если когда-нибудь мира не станет,
То лишь человек будет в этом виновен.
«Мы, люди, - душа и сознание мира…»
Будь моя воля, повелел бы перевести это стихотворение на все языки мира, включить во все поэтические антологии и учебники, разместить в виде плаката во всех чиновничьих кабинетах всех стран, может быть, после этого стало бы значительно больше людей, ответственных за судьбу мира на планете, исповедующих, как и поэт, веру в то, что красота спасёт мир:
…Когда в порыве к свету мы едины,
То это и зовётся красотой,
И мы тогда уже непобедимы
Ни смертью, ни корыстью, ни войной.
«Чтоб люди позабыли про напасти…»
С особой силой переживания и думы Бати Балкизова о будущем человечества воплотились в его мощной антивоенной поэме «Явь», написанной незадолго до смерти поэта, по сути, ставшей его духовным завещанием всем нам, вольно или невольно забывающим об общих родителях и корнях:
Если Ева с Адамом нас всех сотворили,
А планета Земля – наш родительский дом,
Чтобы в нём мы семьёй, крепко спаянной, жили,
Так зачем же родителей мы предаём?..
В этом эпическом, лирико-философском произведении Б. Балкизов поднимается с родных предгорий Кавказа до гомеровских поэтических высот и смотрит на несовершенную земную жизнь глазами великого провидца и заступника, роняя горькие, но душеспасительные слова:
Люди, люди!
Одумайтесь, милые люди!
Пусть души моей крик потревожит и вас:
- Неужели мы нашу планету погубим,
Чтобы в страшных мученьях бесследно пропасть?!
Перевод поэмы удалось опубликовать ещё при жизни моего друга в «Общеписательской литературной газете», которая издавалась Международным сообществом писательских союзов (МСПС), на сайте Союза писателей России «Российский писатель» и в некоторых других средствах массовой информации. Мне очень отрадно, что Бати успел прочесть десятки восторженных отзывов коллег по творчеству и неравнодушных читателей о своём детище. Приведу несколько выдержек из откликов, опубликованных в «Российском писателе»:
«Прекрасная поэма – чистая, яркая, вторгающаяся в душу острыми актуальными мотивами, заставляющими читателей думать о том, что происходит вокруг нас сегодня и что происходило в прежние годы. С трудом сдерживаю себя от желания цитировать строки этой поэмы дальше и дальше, настолько легко они входят в душу при её чтении, да и не только при чтении, но и спустя длительное время после знакомства с нею». (Николай Переяслов, председатель Совета по переводу Союза писателей России).
«Поэма вызвала у меня, как впрочем, я думаю, и у многих других, целую гамму чувств. Так пронзительно, вопросом, граничащим с безысходностью, заканчивается она. Тут и боль от собственного бессилия, и всё-таки ощущение сил для борьбы со злом, и надежда на победу любви и разума». (Юрий Розовский, член Союза писателей России).
«Ценность поэмы «Явь» не в новизне темы. Она беспокоила и беспокоит многие великие умы человечества. Притягательная сила её в поразительной чистоте помыслов автора, в неподдельной боли в сердце от бесконечного зла, что творим мы, люди, убивая друг друга, и обрекая на погибель себя и нашу маленькую планету, единственную пока во вселенной, на которой может и должен свободно жить и творить человек». (Залимгери Мирзоев).
«Перед взором читателя каждая строка поэмы Бати Балкизова заискрилась всеми гранями глубинного авторского пафоса:
С высоты удивительна наша планета,
Хоть её тяготят арсеналы ракет,
Но она ещё светится сказочным светом
И прекрасней планеты в галактике нет.
Эти слова бессмертны! Сказочный свет нашей планеты и алмазное сияние строк поэмы сродни божественному озарению. Какой удивительной душевной теплотой и любовью веет от образа маленькой одинокой планеты в бездонном мраке космоса. Так мог написать только Отец, Гражданин, Землянин!». ((Амур Бакиев).
«Кабардинский поэт Бати Балкизов, автор поэм «Явь» и «Дорогами истории», очень своеобразный поэт, очень историчный и в то же время очень народный. Его слово, его душа связаны с миром, с жизнью, с судьбой его родного народа, его родного края, с дорогой, по которой идёт всё человечество.
На этом пути есть и тяжелые моменты, и солнечные. В поэме «Явь» – размышления поэта о том, как он видит эпоху и как он видит судьбу собственную, как он видит своё место в этой жизни и в этом времени, – а мы живём в эпоху сложную, во времена очень трудные.
Поэма «Явь» в переводе Валерия Латынина звучит очень народно и призывно. Охота читать, и, читая, удивляешься глубинным размышлениям автора о судьбах многих краёв, многих стран, и, самое главное, душевному настрою поэта – с высокой, красивой окрылённостью. Он говорит с верой, с надеждой, думая о грядущей перспективе общечеловеческой.» (Валентин Сорокин, лауреат Государственной премии России им. М. Горького).
Поэма не оставила равнодушными истинных ценителей настоящей высокой поэзии не только в Москве и Нальчике, отзывы поступили из многих других регионов России – из Иркутска, Санкт-Петербурга, Махачкалы, Ростовской, Астраханской, Воронежской областей. Думаю, это достаточно убедительный показатель её качественного уровня и по значимости заложенных мыслей и по степени мастерского воплощения.
При работе над переводом я постоянно испытывал трепетное чувство причастности к появлению на свет чего-то необычайно значительного и важного не только для автора и переводчика, но и для всей многонациональной поэзии России, подарившей человечеству не один десяток великих поэтов. Верю, что в их когорту войдёт и замечательный сын кабардинского народа Бати Балкизов!
На фото: студенты Литинститута Б. Балкизов и В. Латынин возле музея Пушкина в Москве 1983 год.