Беломорская повесть гл. 1

               
Валерку я отыскал, в лесном массиве за зданием гостиницы института повышения квалификации, именуемым местными жителями- «ципковском» лесу. По выходным здесь собирались искатели острых ощущений из разных социальных слоев города.
   
На «кону» лежала горка скомканных разноцветных денежных купюр различных достоинств от «деревянного» рубля до «фиолетового» четвертака. Купюры были обильно присыпаны монетами из меди и серебра.
Карточная игра была в самом разгаре. Накал страстей достиг апогея, поэтому мое появление осталось без внимания.
 
Мораль социалистического общества осуждало подобное явление, и даже более того, закон нещадно карал «заблудших», вплоть до изоляции от общества в исправительно-трудовых учреждениях.

«Катраны», то есть места проведения картежных баталий возникали спонтанно, зимой в подвалах жилых домов, а летом во дворах или в лесопарковых зонах. Подобные «точки» постоянно мигрировали по городу, из-за неожиданных облав, совершаемых правоохранительными органами и добровольными народными дружинами. Но они возникали вновь и вновь, продолжая привлекать внимание молодежи и маргинальных элементов.

Один из таких «катранов», как раз располагался в этом уединенном месте уже не первый год. Почему это место не привлекло внимания соответствующих карающих правоохранительных структур, - оставалось загадкой.      
Это даже был не просто катран, а скорее клуб по интересам.
Вокруг игрового поля, представлявшего собой грубо сколоченный деревянный стол, а то и просто расстеленная на земле газета плотно «кучковались» игроки, любители и профессионалы. Жаждущие пощекотать нервы и получить требуемое количество адреналиновых инъекций в кровь.
 
Студенты, школьники, трудящиеся и бывшие «сидельцы» - недавно покинувшие места не столь отдаленные, усыпанные синими наколками, в виде перстней на пальцах, авторитетных звезд на плечах, и прочих устрашающих криминальных изображений слились в единое целое, замешанное на ядовитом рассоле страсти карточного азарта.
Тут же рядышком - расстеленная на траве газетка, уставленная бутылками, наполненными самогоном или портвейном и нехитрой закуской. Это было параллельное поле с игровым пространством. Каждый приходящий на полянку появлялся не с пустыми руками, а со своей честной долей к общему столу, в виде заветной бутылочки или сало-колбасной «закуси».
 
Ничего страшного, если вдруг гость появлялся с пустыми руками, он мог всегда рассчитывать на стопку, вторую веселящего напитка и кусок колбасы.
Два параллельных пространства находились в постоянном сообщении друг с другом. Кто-то, решительно махнув, скажем портвешка, - мигрировал в игровое пространство. А кто-то, отравившись адреналином и убив очередные нервные клетки, перемещался в питейно-разговорную зону.         

Валерка обретался в питейно-разговорном секторе. Азарт карточной игры его никогда не увлекал, а вот путешествие в иллюзорный мир сомнительной радости манил моего друга. 
Он уже пребывал в «творческом» тонусе. Обладая природным даром красноречия и артистизма, он по своему обыкновению, что-то вещал обществу с удовольствием слушавшего его увлекательные рассказы. 
      
               
- «Дружище…» - обрадовался Валера, обнаружив мое появление. На полу-фразе, прервав свой рассказ он всем предложил наполнить опустевшие стаканы.
Мы махнули свои рюмахи, пожелав друг другу всего хорошего, и я незаметно отозвал его в сторонку, обещая поделиться доброй вестью.
Валерка, к счастью, был еще в состоянии адекватно воспринимать окружающую объективность, поэтому мое известие было воспринято с радостью и благодарностью. 
      
Еще немного «потусовавшись» в обществе, перемещаясь из одного пространства в другое, успев пощекотать нервишки игрой в три листа,я незаметно покинул «заветную» лесную полянку.   
Через нескольких дней в Москве, в условленном месте, намечалась собрание артели шабашников, полноправными членами которой готовились стать мы с Валеркой.
      
На следующий день я позвонил бедному другу, который вчера так и не сумел усмирить свою мятежную плоть, оказавшись в объятиях лукавого бога вина и увеселений «Бахуса». Он вчера добровольно и без принуждения пересек границу,- оказавшись в сумеречном алкогольном «зазеркалье».
      
Что с ним происходило вчера, он естественно не помнил, лишь отдельные фрагменты событий всплывали обломками из глубин пораженной памяти.
Но, как ни странно, наш вчерашний разговор четко отложился в его памяти несмотря на то, что в этот самый момент за черепной коробкой проистекала реакция под названием абстинентный синдром. В простонародье похмелье, знакомая почти каждому своими физическими и моральными страданиями.
      
- «А я тебе говорил вчера, не мешай самогон с портвейном» - нравоучал я его избитыми и заезженными русскими-народными наставлениями, которые не приносили какого-либо облегчения страдающему естеству моего бедного друга.
Он и сам понимал, что совершил ошибку, но такая уж наша национальная ментальность сначала сотворить, чтобы потом страдать и каяться в содеянном. Конечно же задаваться при этом сакраментальным вопросом - «а зачем это я…?».
 
Собрание коллектива было назначено «орг. центром» на первые числа июля.
               
                *****
               
Мы вынырнули из московской подземки на площадь перед станцией метро «Щукинская», и минуя дворы хрущевок, которые буквально утопали в июльской зелени, прибыли к условленному месту сбора. Это была деревянная беседка в одном из дворов жилого массива, прилегающего к известному институту ядерных исследований имени академика Курчатова.
       
К моменту нашего появления, в беседке уже собрались все двадцать пять добровольных участников похода за «зипунами».
Так в отечественной истории именовались подобные мероприятия, когда собиралась ватага авантюристов, порой даже незнакомых друг с другом, но объединенные общей целью, в основном меркантильной - отправлялись в неизведанные края с неизвестным финалом.
       
Посреди беседки стоял мужчина средних лет, небольшого роста худощавого телосложения, с длинными вьющимися волосами черного цвета, слегка прилизанные и ниспадающие на его худосочные плечи. Его внешний вид очень напоминал портрет Николая Васильевича Гоголя. Длинный заостренный нос с близко посаженными               
маленькими и подвижными темными глазками, цвет которых я так и не смог определить. Такой же вытянутый острый подбородок и мелкие усики над тонкими полосками губ.
         
Почему-то он нам с Валеркой сразу не понравился, может быть из-за своей физической недоразвитости. Его маленькие ладошки с длинными пальцами завершали бледные покрытые редким волосяным покровом руки, которые вылезали из засученных по локоть рукавов клетчатой рубашки. Тазовые кости острыми углами рельефными неровностями проступали через обтянутую материю «клешастых» брюк темного цвета.
         
Собственно, этот человек и оказался тем самым бригадиром-организатором похода в Архангельский край.   
Будущие артельщики внимательно слушали рассказ Александра, так звали бригадира, - о содержании будущей работы и предстоящих мероприятиях.
         
Итак, путь-дорога лежала в город Онегу, расположенный на побережье знаменитого Белого моря. Далее на автотранспорте нас должны были доставить в один из леспромхозов, где, собственно говоря, нам и предстояло показать местному населению чудеса трудового героизма в деле лесозаготовки. Местные леспромхозы не справлялись с плановыми задачами по объемам лесозаготовок.
Причина была простая - дефицит трудоспособного населения.
         
То есть нам выделялась лесная делянка, которую с помощью бензопил необходимо было «завалить», разделать от сучьев и подготовить к вывозу.   
         
Мы с закадычным другом, не думали и не предполагали, какой это тяжелый и очень опасный труд. Правда «сладкая» морковка, которая нас ожидала через месяц - на финише в виде внушительного денежного вознаграждения. И эта морковка затмевала всю горечь тяжкого труда и потенциальной опасности, с которыми мы в ближайшем будущем должны будем столкнуться.
         
Весь июль Александр должен был посвятить подготовительным мероприятиям, то есть побывать лично на месте будущей работы. Установить деловые контакты с руководством леспромхоза, договориться о материальной составляющей, а также подготовить к началу августа для артельщиков бытовые условия.
         
Подготовительный период требовал финансового обеспечения, поэтому коллективу было предложено скинуться по 30 рублей в целях создания финансовой «подушки», то есть «общака» для осуществления намеченных перспективных планов, который доверялся Александру.
         
Под крышей беседки собралось общество далеко неоднородное не только по возрастным характеристикам, но и социальному составу. Студенты, таксисты, физики, лирики, рабочие, служащие и даже директор общеобразовательной школы из подмосковного города Капотни по имени - просто Володя.
Просто Володе было за 40 лет, и он по нашим меркам относился к категории взрослых людей, не доступных для общения на равных. Первые впечатления об этом интересном образованном, порядочном и справедливом человеке оказались ошибочными. По своей педагогической специализации Володя оказался преподавателем истории.   
         
Володя впечатлял своими физическими данными. Гигант двухметрового роста, и обладатель густого баса. Ему не хватало только характерных синих наколок на устрашающих размеров руках-кувалдах, покрытых крупной шерстью рыжего цвета, которые завершили бы образ криминального характера.
Большая круглая голова, покрытая ежиком коротко стриженых волос и небритыми крупными щеками прочно вросла в мощный плечевой пояс. Его нос мелкой «картошкой», с нависшими над глазами припухлостями напоминали мне великолепного актера советского кинематографа Станислава Чекана, сыгравшего однажды роль матерого уголовника по кличке «Каин» в одном известном в шестидесятых годах фильме - «Верьте мне люди».
               
Собственно, внешний вид Володи соответствовал его «харизматике» несомненного лидера в обществе.  После непродолжительной информационной речи бригадира-организатора Александра, инициативу перехватил, уже успевший разобраться и освоиться в сложившейся обстановке Володя.
 
Общество сначала с изучающим интересом внимала басистую речь этого огромного человека, но, когда в его фразах стала прослеживаться логическая линия, народ безоговорочно отдал предпочтение стихийно возникшему неформальному лидеру.    
         
Мы с интересом наблюдали за происходящими спорами, в которых приняли участие практически все собравшиеся в тот вечер в беседке. Для нас неискушенных ватажников, происходящее было в диковинку. Практически все имели за своими плечами опыт подобных походов, поэтому им было что сказать и чем поделиться с единомышленниками.
Даже Гарик-армянин, студент 3-го курса московского авиационного института МАИ, успевший побывать в двух институтских стройотрядах, делился своим малым практическим опытом и также был услышан уважаемым обществом. 
         
Солнышко уже затягивало за горизонт свои последние лучики, и летние сумерки обступили беседку. «Деловая» часть собрания давно уже завершилась, даже «общак» был собран, торжественно передан Александру и его супруге. Она на правах равной дольщицы намеревалась кашеварить и кормить коллектив.
         
Дата отправления в далекий северный край была назначена на первые числа августа, место отправления было оговорено, все обменялись своими координатами, и на этом формальная процедура полностью исчерпывала себя.
         
Было бы странно, если эти матерые мужики после завершения «протокольной» части разбрелись в разные стороны, не закрепив знакомство, в неформальной обстановке, в стенах какой-нибудь рюмочной или пивной, которых было предостаточно в Москве.
Как раз около метро «Щукинская» такая точка имелась. Туда, собственно, и направился по всеобщему согласию наш уже дружный коллектив.
         
«Стекляшка» под ностальгической вывеской «Рюмочная» - представляло собой одноэтажный стеклянный павильон, внутри уставленный круглыми столиками на одной единственной ножке и без стульев, как тогда называли по типу комфорта – стояковый.
          
Подобные демократичные учреждения с их функциональным назначением занимали важное место в глубоко продуманной государством системе обеспечения стабильности и благополучия общества, построившего развитой социализм – предпоследнюю фазу вхождения на порог светлого коммунистического завтра.
    
Вот почему водка была сорок градусов, и хлеб был, без всяких разрыхлителей, загустителей, ароматизаторов и прочей сомнительной «химозы». Не было ни одного несчастного случая, где причиной отравления являлся бы не качественный алкогольный продукт. Особенно наша национальная визитная карточка в мире - водка.
Причиной несчастного случая, тогда, могло быть только алкогольное отравление от  чрезмерного принятия продукта, который не сумел переработать человеческий организм.
            
Как говаривал мой первый будущий наставник по строительному ремеслу, ныне покойный Сергей Николаевич Виноградов - старый инженер-мостовик и человек заслуженный в нашем профессиональном строительном «цехе», а также искренний и преданный поклонник этого продукта:

-«…Душа моя, водка бывает двух сортов - хорошая и очень хорошая, плохой водки не бывает…».
 
Советский человек по пути на работу, или возвращаясь обратно домой в конце трудового дня, мог позволить себе зайти в рюмочную, и без особого ущерба для семейного финансового бюджета, «остограмиться» беленькой, закусить бутербродом с колбасой, и вполне удовлетворенным прошествовать дальше. Предположим, к семейному очагу.
            
               
Конечно, государственная система была не совершенной, так как многие не могли ограничиться малыми дозами алкоголя и такое социальное явление, как бытовое пьянство было нашим национальным недугом.
«Стекляшка» была переполнена соотечественниками, но в клубах сигаретного дыма нам все-таки удалось отыскать свободные столики и быстренько сервировать их всем необходимым, что значилось в незамысловатом разнообразием «Меню».
            
Великан-Володя, в статусе уже признанного коллективом неформального лидера поднял первую рюмаху за знакомство и надежду, что все у нас будет хорошо.
После третьей, Валерке «похорошело», и я понял, что пока мой друг не поймал «кураж» - пора делать ноги. Тем более что последняя электричка в родной город отбывала ровно через час.
Мы попрощались с новыми друзьями и возбужденные от полученных впечатлений, к тому же подогретые алкоголем поспешили на вокзал.   


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ