— Слишком много городских! Слишком много городских! — ворчала баба-яга, сидевшая в приёмной в ожидании аудиенции Кощея.
Местные служки, все сплошь молодые образованные яппи, после Оксфордов и Гарвардов пошедшие на службу к властелину тридесятого в ожидании стремительной и удачной карьеры (и тут нельзя было сказать, что бы они ошибались), естественно, городские, с вежливыми улыбками глядели на старуху. Про себя они, конечно, думали, что колдунья давно находится в преддементном состоянии и даже, может быть, — как это принято говорить по-русски? — а, с глузду двинулась.
Ожидание, между тем, затягивалось, и по этикету следовало занять гостью приятной необременительной беседой на волнующие её темы.
— И чем же вам так не угодили городские? — вежливо обратился к бабе-яге один из служек.
— Рассуждают много! — бабка подумала и пояснила, — понятиев не имеют, а рассуждают!
— О чём?
— А обо всём! О скотине, об огороде, о старых и новых порядках, о ведовстве, опять же! Тут вчера мне один речь толкнул о белене. Мол, дескать, этот, как его, халюцинохен! Мол, бабы итальянские её в глаза капали, чтоб, значить, красавицами быть! И от того, значить, ничего не видели, а иногда помирали!
Ну, хорошо. Подвела я его к своему гербарию и говорю: «Ну, и какая из травок, по-твоему, белена?» Знамо дело, ткнул в спорынью какую-то.
— Ну, это понятно, откуда нам, городским, про белену знать? — поддакнул служка, внутренне давясь от смеха.
— Так ить он и в понятиях путается! — горячилась колдунья. — Бабы итальянские себе в глаза красавку (белладонну по-ихнему) капали, а то совсем другое дело! Ежели, например, в мазь омоложения заместо красавки белены положить, так ить и в жабу обратиться можно!
Так что нет вам веры, городским! Слова вы говорить умеете, а что смыслу в них никакого нет, что чепуха это, а иногда и угроза, вы даже не понимаете!
Тут в залу вошёл дьяк и пригласил бабу-ягу пройти в голубую гостиную, где её уже ждут крепкий чай, различные наливочки и рассыпчатые печенья. И, естественно, Кощей. Который, по мнению старухи, уж точно имел понятие, знал, о чём говорил, а посему уж точно городским не был.