В Карасном Луче с 1965-го по 1967-й год жизнь протекала, на первый взгляд, будто одинаково. В быту были разнообразия. Впервые я заболела желудком в Чимкенте, в 1953-м, когда я отдавала зарплату свекрови Таджигуль, а сама ела всухомятку. Я однажды купила пирожок с горохом за 40 копеек и отравилась. Тогда Якуб очень испугался, но вскоре я поправилась. Якуб сказал матери, что мы будем отдельно от них питаться, а свою зарплату Галя пусть тратит сама. Я долго боялась покупать пирожки с горохом, но прошло много времени, забылось и я так захотела пирожка с горохом, что остановилась около пирожницы, уже в Красном Луче, и спрашиваю:"По чем пирожки с горохом?" "Любые по 5 копеек,"- ответила та. "Интересно, деньги меняли 1 к 10, а пирожки стоили 40 копеек, должны стоить 4 копейки, а они 5 копеек. Это же обман..."- высказалась я, потому что у меня в кошельке было всего 4 копейки, а без 1 копейки пирожок не дадут. "Сразу же после реформы пирожки стали по 5 копеек. Вы что, никогда не покупали пирожки с 1961 года?"- удивилась пирожница. "Да, не покупала. Я отравилась гороховым пирожком, давно это было. А сейчас услышала запах гороха и так захотелось, а у меня всего 4 копейки осталось. "- собралась я уже отойти от прилавка. "Да так бы сразу и сказали. Постойте, Вы же в сберкассе работаете, я там вас видела, занесёте 1 копейку, я вам доверяю."- и подала пирожок. Я дала ей 4 копейки, взяла пирожок с кусочком чистой бумаги, и зайдя в сберкассу сразу сьела. Через некоторое время мне стало плохо, сотрудницы вызвали скорую и меня увезли в больницу. Там мне прочистили желудок и оставили под наблюдением врача. Вот тут я впервые узнала, что я не могу глотнуть Э кишкуЭ, то есть трубочку для проверки кистлотности желудка. А без анализа желудоччного сока нельзя узнать какая у меня кислотность, повышенная или пониженная. Конечно, зав. ЦСК Сафонов позвонил в санэпидемсанцию, чтобы проверили пирожки у той пирожницы. Ответ был: пирожки выпекались в горелом масле.
Нас в больничной палате было трое, две девушки и я. Ребята в соседней палате думали, что я девушка и всё добивались, как меня зовут, особенно корейцы. Их в Красном Луче было много, они были на практике и два вьетнамца - хорошие мальчики, скромные, они пели вьетнамские песни, а мы слушали. Они плохо знали русский язык и без конца спрашивали, как по-русски сказать то или другое слово. Однажды мы услышали в коридоре шум и смех. Мы приоткрыли дверь, чтобы нам было слышно. Оказывается, наши вьетнамцы попросили русских ребят, как по-русски сказать ласковое слово медсестре Вале, чтобы она была рада. Русские ребята решили посмеяться над медсестрой ну и над ребятами и сказали, повторяйте за нами:"Валя, черт рыжий, здравствуй." Вьетнамцы усердно заучили эти слова. Как только медсестра появилась в коридоре с лекарствами, они в два голоса как крикнут:" Валя! Чорт рыжая, здарвствуй!"- и ждут радостной реакции. Но она остановилась, подумала и догадавшись, в чем дело, кинулась к русским ребятам в палату, ругая и шлёая их полотенцем по спине:"Я вам дам учить вьетнамцев, как меня дразнить! Вы у меня теперь получите!" Ребята буквально руготали на весь коридор:"Ох и будет же нам теперь от Вали, заколет нас толстыми шприцами."
Вьетнамские ребята чаще других болели кишечными заболеваниями. Врачи определили, что питаясь на родине привычными блюдами, они не могут привыкнуть к нашим блюдам в столовой. А мне, с моей повышенной кислотностью, нельзя есть жареные пирожки, особенно с горохом. Выйдя из больницы, я отнесла 1 копейку пироднице и рассказала ей о своем отравлении. "Конечно, обидно за 5 копеек покупать болезнь. Но я же их не жарю, откуда мне знать, что их жарили на горелом масле. Я и сама их ем. Иногда и мне бывает плохо, надо провериться у врачей."- сожалелеа она. Мы с ней подружились, и она стала моим вкладчиком в моей сберкассе. С тех пор я не травилась. А домашние пирожки шли мне только на пользу.