Лисавета, Лисавета!
Я люблю тебя за это.
© Народ.
Лизанька, в этом фокс-троте звучит что-то инфернальное.
В нем нарастающее мученье без конца.
© Булгаков М. А., Зойкина квартира, 1925
Дорогой, разлюбезный мой читатель!
Я, деревенский простофиля Харитон Сарамливый, побеседовал на днях, за чашкой чая, с односельчанами, и вот что мы порешили: словосочетание «дураки и дороги» далеко не самое гремучее. Дураки к нам по нашим дорогам редко добираются.
Куда более гремучее сочетание «дураки и правописание». Как мы ни кумекали, а пришли к печальному выводу, что правило правописания в руках дурака — страшнее дубинки в руках первобытного дикаря.
Старики даже в наших краях помнят. В прежние времена, чтобы написать какую ни на есть кандидатскую диссертацию, всякие научные сотрудники лет десять, а то и пятнадцать, ездили по городам, а больше, по весям, слушали да записывали, как да о чём народ говорит. А нынче?
А нынче сидит сиднем научный сотрудник (именно сотрудник, не сотрудница!) Зося Гельштейн в каком-нибудь неслыханном околоакадемическом бюрократическом отделе, днями не отрывая задницы от стула, хоть цыплят под той задницей высиживай, да елозит по интернету. Ковыряя в носу. Много ли в носу наковыряешь, если его никуда не высовывать?
Тут проходит мимо другой такой же кабинетный червь, да и предлагает Зосе: — А не испить ли нам кофейку?
— Испить, отвечает Зося Гельштейн. И тут её осеняет: — Ура! Вот это тема! Напишем, что слово кофеёк среднего рода. Дескать, в рюмочной, что за углом, слышал, как молдавские гастарбайтеры заказывали бармену: нам одно кофеёк. Статеек в пару-тройку журналов понашлём. Как пить дать, меня доцентом назначат. Новое слово в лингвистике!
Да кабы такая Зося одна в носу ковырялась...
Намедни привязалась одна такая Зося, никудышняя литераторша, к хорошему литератору. Дескать, неправильно ты, литератор, имя пишешь. Вот те раз, подивился хороший литератор! Мой персонаж, как хочу, так и называю. Хоть Владлен, хоть Владимирленин. Хоть Марлен, хоть Марксленин. Некогда в моде были такие вот имена. А худой литератор Зося гневно твердит, дескать, не так, и всё тут, мне ли имён не знать. Вот ты свою героиню назвал Лизанькой. А по правилам суффикса -аньк нет. А есть -оньк. Значит, надо Лизонька.
А того не понимает, что имя — слово одушевлённое. И суффиксы к нему не прилепляют бездумно, по бюрократическому указанию. Их никто не прилепляет вообще. Даже не примеряет. Только дурак примеряет к имени суффиксы.
Есть и такая форма слова Елизавета: Лизунька. А ешё Елизавет зовут Ветунька.
Где только не искал я суффикс -уньк! Не нашёл.
Вот в нашем селе любимых внучек сплошь и рядом ласковые (да и строгие тоже) бабушки называют ЛюбАнька. С ударением на втором слоге. На букву А. А ещё — ЛюбАшка. Или ЛюбАня. И причём тут суффиксы? По барабану нашим бабушкам суффиксы. Наши бабушки внучат любят сердцем. Сердцем!
ЛюбОнька это слишком уж по французски.
А если по нашему, по крестьянски рассуждая, так раз уж Лизонька, а не Лизанька, то почему тогда Ванька или Манька? Тогда уж Вонька и Монька.
А если не по крестьянски, то каждый, кто ходил в школу не стёкла бить из рогатки, а учителей слушать, тот помнит, что в пьесе Грибоедова «Горе от ума» героиню звали Лизанька. На всю жизнь: Лизанька. Безумная мысль: немедленно запретить Грибоедова? Он пишет против всяких правил.
Как-то рассматривают соседские внучата книжку с картинками. И сестрица спрашивает братца: — А что такое «елка».
Тот отвечает: — Это вон та толстая девочка в нарядном платье.
— Почему?
Потому что так написано: "Мама елку нарядила» Видишь, какая она толстая? Это потому что много ест. Кто много есть, того зовут Елка.
Так вот эта Зося в своих гениальных сочинениях пишет «ее», «еще», «елка». Не знаю, может, в соседнем селе кто и знает, что такое «ее», а в нашем, кого ни спрашивал, никто не знает.
И что же, эта Зося не знает правил правописания? Как бы нет так! Ей богу, знает. Знает, даже чересчур твёрдо. Она прочитала в какой-то умной книжке вот такое правило:
«Написание точек над "е" на сегодняшний день является факультативным, кроме следующих случаев:
-- Необходимость предупредить неверное чтение слова, например: узнаём в отличие от узнаем; всё в отличие от все, вёдро в отличие от ведро; совершённый (причастие) в отличие от совершенный (прилагательное.
-- Необходимость указать произношение малоизвестного слова, например: река Олёкма.
В словарях и орфографических справочниках, в учебниках для иностранцев, в книгах для детей младшего школьного возраста и в других специальных видах литературы».
То есть, правило допускает, что если ты ленив, или русофоб, или ненавидишь русский язык, то можешь игнорировать букву Ё. С оговоркой, конечно. А эта литераторша Зося толкует правило так радикально, как будто две крохотные точечки ставить запрещено. Словом, пустяшное правило превращает в этакую дубинку в руках варвара. И с этой дубинкой идёт в атаку на русский язык.
А как же «необходимость предупредить неверное чтение слова»? Вот я, читатель обыкновенный, не продвинутый, не знаю, что такое «ее». Значит, необходимо предупредить неверное прочтение мною слова. Каким образом? Ну, можно, в примечании... Или сноску сделать. Или отдельным разделом все такие штучки разъяснить.
Как ты думаешь, читатель, а не проще было бы написать «её»? Тогда не было бы и «необходимости предупредить неверное чтение слова». Сноски всякие делать...
И ведь всё, вроде бы, по правилам? Ага. Только правило в руках дурака страшная разрушительная сила.
Но это ещё что... Вот когда в академиках согласья нет, это чревато крупными неожиданностями выпускникам школ на ЕГЭ (не к ночи будь упомянуто).
Вот ты, читатель, скажи честно, когда ты в последний раз заглядывал в академический словарь? Тот-то и оно. И я тоже...
А десятиклассник, думаешь, каждый день от корки до корки читает академические словари? Бьюсь об заклад, что это не так. А когда же ему домашние задания выполнять?
Не дай бог, на экзамене нашему школьнику попадётся совершенно никудышнее слово "мелочёвка". Оно же, (внимание!) «мелочовка».
Само по себе это, на первый взгляд, вполне русское слово, является новоязом, возникшим в изощрённом мозгу советского бюрократа. Каждый, кто ходил в школу не только в смартфон на уроках тыкать пальцем, знает, что в суффиксах ов, -овк-, -ов-к-, -он отыменных существительных, прилагательных и производных, после шипящих пишется буква ё. А слово «мелочёвка» - словарное слово. Которое нетрудно запомнить. Потому что вероятность того, что вы услышите это слово в быту составляет менее сотой доли процента. Ещё меньше вероятность того, что вам придётся его написать.
Но такая вероятность, всё же, есть. И, не дай бог, если это слово попадётся кому-то на выпускном, пардон, на едином школьном экзамене.
Расскажу какая штука с этим никчёмным словечком.
Упомянутое выше правило кто-то применил к слову «мелочёвка». Изменив его написание на «мелочовка». Насколько острая была в том нужда, никому неизвестно. Но так написано в академическом орфографическом словаре под редакцией доктора филологических наук Лопатина (1935 — 2021) издания 2013 года. Этот словарь переиздавался множество раз. И в каждом издании было написано «мелочёвка». Казалось бы, не вырубить никаким топором. Оказалось, что только казалось. До 2013 года.
Ясное дело, что не сам академик это придумал, а кто-то на этом сделал диссертацию. Какое великое научное достижение на пустом месте! А может — просто опечатка? Чем не версия?
Теперь, как говорят фокусники, следи за рукой.
Академический словарь Ожегова, наиболее известный простому обывателю, издан в 2012 году. В нём нет слова "мелочовка", но есть слово "мелочёвка". Академический словарь Кузнецова издан в 2014 году. В нём также есть слово "мелочёвка" и нет слова "мелочовка". Между ними "вклинился", в 2013 году, словарь Лопатина. В котором есть слово "мелочовка", но нет слова "мелочёвка". Больше такого написания нет ни в одном словаре, кроме электронного словаря синонимов. В этом словаре желающий найдёт оба слова!
Следуя логике Зоси Гольштейн, приоритетным должно быть написание, принятое позже по времени. То есть, "мелочёвка", как в словаре Кузнецова. Или нет? Ни доценты, ни кандидаты не объясняют. Ненавистники буквы Ё утверждают, что словарь Лопатина главнее. Поскольку он орфографический, а не толковый. А кто устанавливает главенство, простому трактористу, как и простому школьнику, неизвестно.
Казалось бы, чёрт сними. Тем более, это можно расценить просто как ещё одну атаку на букву Ё.
Кабы не одно НО.
Решили доценты с кандидатами изменить правописание. Чёрт с ними. А обыватель-то про то откуда знает?
Закон должен быть един для всех. И для тракториста и для филолога. А когда один академик в лес, а другой по дрова, это не закон. Этак можно и сколько угодно вариантов Уголовного кодекса сочинить.
Обыватель, он ведь не читает академических словарей. В лучшем случае, при затруднениях, он пользуется школьным словообразовательным языком.
С какой стати человек, который пятьдесят лет писал так, должен вдруг писать этак? Какая вдруг возникла в этом нужда? Какая такая острая необходимость запутать людей?
Ну вот не все в нашей стране филологи. Есть и трактористы. И швеи. Им как быть, если они привыкли писать так, как учили в школе? Каждый год новый словарь покупать? И каждый день в него заглядывать. Да большинство народонаселения даже и не слышала об академических словарях.
Пусть словарь Лопатина главнее всех. Он ведь орфографический, а не толковый. Это главный аргумент бюрократа и дурака.
Главное в чём? Вот ты, читатель, уверен, что в том же самом словаре, который переиздадут через год или два, будет такое же написание слова «мелочёвка» (оно же «мелочовка»)? А простой русский тракторист не уверен. И швея тоже.
А означает ликвидация слова "мелочёвка", что больше исключений из правила нет? Как бы не так. Например, "учёба". Тогда зачем было огород городить?
Конечно, написание слов меняется со временем. Но не директивно, а в соответствии с практикой. Прежде в нашем селе каждый год бывали всякие лингвистические экспедиции. Теперь к нам даже дураки не ездят. Из-за дорог. Прежде-то, запрягут им лошадку, лошадка-то по любому бездорожью проедет. А «Мерседесу» слабо.
Налицо попытка изменить язык директивно. Некто высосал из пальца материал для диссертации, для того, чтобы обеспечить количество публикаций, установленных для диссертации, а руководитель подмахнул, не глядя.
А школьникам-то как быть? А им остаётся надеяться, что пресловутое бюрократическое словечко им на экзамене не попадётся.
Ведь правило в руках дурака — страшная разрушительная сила.
Иллюстрация: Л. Попова. "Огород". акварель.