СЕНЯ НЬЮСМЕЙКЕР
НЕПРУШКО
И
ГРОЗА СТОМАТОЛОГОВ
Чем можно напугать среднестатистического обывателя? Ну, так, до нервной икоты и вспотевших носков? Конечно же, стоматологом.
А что может повергнуть в эстетическую кому самих зубодробильщиков? Нет, вовсе не угроза появления в их сновидениях Ольги Бузовой и Никиты Джигурды за компанию. Волею спонтанного жребия судьбы, суждено было стать грозой стоматологов нашему герою.
Вениамин Эрнестович Непрушко никогда не стремился клеймить моральным укором деятелей отечественной медицины. Тем паче, испытывая особый душевный трепет к частной практике, не всегда доученных, эскулапов, Непрушко проявлял лояльность и милосердие в адрес платных услуг. Это было, ну, как сказать, словно обращение мудрой няни с непоседливыми и шкодливыми питомцами, которых сдают на выходные, уставшие от своих кровных обязанностей, родители.
Однако, всяк из нас становится снобом, когда прижмёт. А зубная боль, знаете ли, дама циничная и беспощадная, застающая каждого врасплох, словно сварливая жена на пятидесятом году принудительной совместной жизни – вероломно, безапелляционно и не оставляя надежды к спасению.
Случилась сия оказия, как это свойственно натуре Непрушко, именно в тот момент, когда внук профессора МГУ собирался нанести визит вежливости, томящимся в просроченном соку, Розалии Дормидонтовне и Венере Ксенофондовне. Зубная боль застала нашего героя в лифте, а затем уже садистски добивала ногами в очереди за букетом хризантем. Как бы не крепился Вениамин Эрнестович, но, когда уже в метро, зубная боль выворачивала наружу все его интеллигентные жилы, инстинкт самосохранения вынудил капитулировать перед неизбежным визитом к стоматологу.
Непрушко никогда не был жмотом, а экономить в состоянии острой зубной боли – и вовсе не приходило в голову. А по сему, ничтоже сумняшеся и сжав в кулак дряхлеющее мужество, Вениамин Эрнестович рванул на перекладных к ближайшему кабинету частной клиники, коих развелось в Москве в превеликом изобилии.
Обслужили Непрушко по высшему столичному классу – залив весь рот мятным обезболивающим, быстренько пошумев бормашиной, а уже после всучив в руки, пока тот не опомнился, счёт на, по-московски, солидную цифру. С деньгами Непрушко всегда расставался с лёгкостью и элегантностью хмельного гусара, а тут, естественно, отсыпал щедрые чаевые, слегка покривившись лицом, но сохранив при этом высокопарность манер.
Но счастье было недолгим, а в этот раз – на редкость скоротечным. Не прошло и суток, как Вениамину Эрнестовичу жутко поплохело ртом, а результат стараний частных стоматологов распух десной и заставил выть от отчаяния. Скорбно доковыляв до обычной государственной клиники, Непрушко пал на стоматологическое кресло, словно агнец перед добровольным закланием. Казённый врач, на удивление споро справился с задачей, избавив внука профессора МГУ от неимоверных страданий, наложив в завершении бесплатную и от того неуклюжую повязку на всё лицо, вежливо посоветовав на прощание «думать головой, а не жопой и не ждать, когда придётся демонтировать всю челюсть».
Обезналиченный и обескураженный до крайней степени, Вениамин Эрнестович доковылял до Арбата, где и предстал взору своего соседа Сени Ньюсмейкера. Следует отметить, что именно данный персонаж очевидно выделялся среди прочих жильцов дома своим непонятным появлением в богемной клоаке, естественно, хмурым прошлым, туманным будущим и абсолютно засекреченным настоящим. Другими словами, никто не знал: как, где и чем зарабатывает на хлеб насущный Сеня Ньюсмейкер, что не мешало распускать завистливые сплетни по поводу того, что «дела идут в гору, хотя, непонятно – зачем?».
Действительно, в последнее время Сеня Ньюсмейкер заметно преобразился, перестав хлестать дешёвый суррогат у магазина с алкашами, обзаведясь гламурным гардеробом, машиной с личным водителем и даже персональным менеджером в лице сисястой Лилечки, метиски из Средней Азии со смачной примесью дальневосточных кровей.
Итак, перебинтованный, как боец Красной Армии после неудачного налёта на Халхин-Гол, Непрушко присел на скамейку у своего подъезда, где и давал утренние распоряжения Лиличке-Гюльчитай Сеня Ньюсмейкер. Увидев соседа в довольно необычном амплуа, Сеня на мгновение замолчал, а после блеснул алчным творческим взглядом и обратился к несчастному внуку профессора МГУ:
-- Приветствую вас, Непрушко! Что с вами случилось? Неужели вы так и не вняли моему совету, и, всё-таки, посетили бесплатное занятие по боям без правил для пенсионеров, желающих, как можно циничнее, свести счёты с жизнью?
Вениамин Эрнестович горестно простонал в ответ, но, больше из вежливости, поведал вкратце о своих злоключениях и несправедливости мирового устройства, особенно в области платной медицины. Выслушав с нескрываемым азартом стенания Непрушко, Сеня Ньюсмейкер отчего-то возбудился лицом и загадочно воскликнул:
-- Боже мой! Это ж просто подарок судьбы!
Непрушко задумался и на всякий случай насторожился, однако, понял, что сделал это слишком поздно, так как Сеня сгрёб его в охапку и беспардонно погрузил оккупированное тело в свой лимузин, где принялся настойчиво растолковывать суть происходящего.
-- Короче, Непрушко! – возбуждённо вещал Сеня Ньюсмейкер, профессионально подставив своё лицо Лилечке, которая ловко гримировала его, как заправского голливудского актёра. – Тема такая! Я уже давно, как вы заметили, работаю в сфере теле индустрии…
-- Признаться по совести, никогда не обращал на вас внимания… -- растерянно отозвался Непрушко. – Ну, разве что, когда вы устроили в своей квартире вечеринку бардов-пятидесятников, которая, как потом выяснилось, оказалась заседанием клуба свингеров «Ты мне, я тебе».
-- Не важно! – бодренько так отмахнулся Сеня и продолжил: -- Короче! Вы смотрите новости по телевизору?
-- Слава богу – нет! – отчего-то отчаянно воскликнул Непрушко и поправил повязку на лице.
-- А зря! – не сдавался Ньюсмейкер. – Там, знаете ли, такие страсти порой бурлят, что даже заседания Верховной Рады Украины так не взбудоражат! Но разговор не о том… -- Сеня стал серьёзен, как девственник перед первым половым актом. – Последние полгода я занят съёмками в абсолютно всех выпусках происшествий. Получилось это не специально, но кстати. Когда же я узнал, что за это ещё и платят, то тут уж творческая моя натура развернулась во всю свою ширь.
-- А-а-а!!! Кажется, припоминаю… -- задумался Непрушко. – Не вы ли были участником скандала по поводу того, как нерадивые и зажравшиеся водители занимают место на парковке для инвалидов?
-- Точно! – блаженно воскликнул Сеня. – А говорите, что не смотрите новостей!
-- Ну, любезный, именно после того раза и не смотрю. – Удручённо признался Непрушко.
Однако, Сеню Ньюсмейкера уже не могло остановить даже падение на его голову метеорита. Важно приосанившись и мечтательно прищурив левый глаз, Сеня продолжал рекламную компанию самого себя:
-- Эх, Непрушко! Знали бы вы, что это за история! Одна моя приятельница, естественно, официальный телерепортёр, как-то попросила меня помочь и поддержать по-братски. Дело было несложным, просто сесть в редакторский «Мерседес» и выйти под камеры с громким скандалом…
-- Да уж, в скандалах вы большой специалист… -- укоризненно поддержал его раж Непрушко. – Я бы даже сказал – редкого дарования скорняк…
-- Так вот… -- вовсе не обращая внимания на комментарии, ещё больше заводился Сеня. – Выхожу я, значится, из «Мэрса», репортёрша тут-как-тут… Я по матушке и, ну, как умею… Ко мне целый подполковник МВД подходит, зачитывает права, требует убрать машину, а после выписывает штраф…
-- Странные у вас, однако, поводы для радости… -- не понял Непрушко.
-- А что тут странного-то? – фыркнул Сеня. – За съёмку мне заплатили пять тысяч… Из них я оплатил штраф в две-пятьсот… Чистая прибыль составила…
-- Ну-ка, ну-ка! – взбодрившись, оживился Непрушко.
-- Вот вам и ну-ка! – передразнил его Ньюсмейкер. – Дальше уже всё шло, как по маслу. День буквально стал расписан по часам: с утра репортаж из наркологического диспансера, где я изображал жертву врачебной ошибки, потом доблестное задержание торговцев «незамерзайкой», там уже пришлось выложиться на полную и вспомнить интернет-курсы по актёрскому мастерству… К вечеру массовая драка с кавказцами, в результате которой были сожжены все гаражи в нужном районе… Потом… Гей-камикадзе на день ВДВ… Притон с трансами-карликами… Дегустация продукции подпольного цеха по разливу метилового спирта… Реинкарнация бомжа Феди… Марш протеста жертв ГМО-индустрии, жертва насилия банды проституток-пенсионеров…
Сеня Ньюсмейкер стонал от ностальгического оргазма. Лилечка-Гюльчитай старалась привести его в адекватное состояние, налив стопку коньяка и успокаивающе гладя шефа по коленке. Вышло не настолько эстетично, как эффективно – на очередном ухабе «Мерседес» подкинуло, Сеня Ньюсмейкер опрокинул коньяк себе на шёлковую рубашку в муаровых тонах, Лилечка-Гюльчитай вскрикнула и не специально врезала силиконовый апперкот левой грудью, после чего вещатель безумной риторики, наконец, угомонился.
-- Ну, и бог вам в помощь! – окончательно не понимая происходящего, но настороженно догадываясь о перспективах подобных увещеваний, запоздало отнекивался Непрушко. – От меня вам, что-нужно-то?
Сеня Ньюсмейкер принял торжественную позу завоевателя вселенной и сменил тон на деловой, но своеобразный:
-- Непрушко! Вы любите деньги?
-- Любить можно женщину, ну, или Родину на худой конец. – Напрягся Непрушко. – А к деньгам следует относиться разумно… Насколько это, конечно, позволяет ваш разум и воспитание…
-- Ладно… Попробую по-другому… -- задумчиво прошептал Сеня, но тут же громко воскликнул: -- Непрушко! Отечественное телевидение нуждается в вас!
-- Хм… -- погрустнел Непрушко. – Вот откуда у вас такая мания эксплуатировать мои эстетические слабости и домашний патриотизм?
-- Поймите, Непрушко! – настаивал Сеня. – На вашем месте может оказаться каждый, но не каждый выживет!
-- Это да. – Согласился Вениамин Эрнестович, догадавшись, что имеет в виду этот прохиндей.
-- В таком случае, вы просто обязаны разоблачить эту банду стоматологов! – категорично отрезал Сеня Ньюсмейкер.
-- Ох, даже так? – испуганно вскрикнул Непрушко. – А их целая банда?
-- Не меньше! – утвердительно кивнул Сеня. – По крайней мере, так написано в сценарии программы, на съёмки которой мы уже с вами и едем, собственно говоря.
-- Но я… -- Вениамин Эрнестович попытался спасти свою репутацию, а заодно и целое теле-агентство.
-- Непрушко! Родина в опасности и ждёт вашего подвига во имя человечности! – окончательно обезоружил собеседника Сеня.
-- А вы заходите с козырей! – повержено выдохнул Непрушко и решил не противиться воле злого рока в надежде на свою ироничную карму.
На импровизированной съёмочной площадке уже во всю царила творческая суета и беспокойство. Встречали Сеню Ньюсмейкера так, словно это был покоритель Марса или единственный выживший и «не севший» после последней денежной реформы магнат.
Вениамин Эрнестович тут же попал в цепкие лапы ведущей, которая быстренько посвятила его в суть интервью, пообещав «всё остальное сделать сама». В результате непродолжительной нервотрёпки, Непрушко искренне поведал о случившимся с ним инциденте в частной стоматологической клинике, попросив на прощание перевести полагающийся ему гонорар на счёт любого хосписа.
Уже вечером, хмелея от расслабленности после бурного и насыщенного дня, Вениамин Эрнестович уселся-таки перед телевизором в ожидании своего творческого бенефиса на новом поприще. Поначалу сам сюжет программы не вызывал никакой тревожности и подозрений в крамоле. Однако, в самый разгар душещипательного повествования героя репортажа, что-то явно пошло не так, как планировал Непрушко. На голубом экране неожиданно замелькали кадры оперативной съёмки, на которых ОМОН штурмовал частную клинику горе-стоматологов. Несчастные сотрудницы метались в истерике под колоритные ругательства бойцов спецназа. В результате было установлено, что у клиники, действительно, отсутствует лицензия и выявлен ряд, не менее грубых, нарушений действующего законодательства. Выступление Министра МВД венчало сей безумный скетч обещаниями начала тотальных проверок и репрессий.
Розалия Дормидонтовна и Венера Ксенофондовна, случайно увидев перебинтованного Непрушко в передаче, подняли хай и вой, подключив все свои коррумпированные связи с целью покарать нехристей, цинично измывавшихся над их объектом обожания. Вышло, как всегда, громко, скандально и разгромно – звонок пары генеральских чинов породил череду ночных арестов с, естественно, чистосердечным признанием задержанных уже после третьей минуты допроса.
Вениамин Эрнестович шокировано игнорировал звонки с предложениями о продолжении победоносного шествия по телеэфиру, бледнея рассудком и понимая, что всё, как обычно, идёт не так как надо, но туда, где всё и так бы оказалось.
Очередные выходные столицы были украшены новым информационным поводом, который был благополучно забыт к похмельному московскому утру, как и всё, происходящее в мегаполисе.
Уже отходя ко сну, Вениамин Эрнестович Непрушко прошептал томную мантру:
-- Всё-таки прав был Адольф Дартаньянович Кац, утверждая, что наш мир – это только картинка, которую мы формируем в своём собственном сознании. Но если сознание формируется при помощи таких вот программ и сюжетов, то… Мне очень жаль наше поколение…
19.03.2023г.