У тому времени я уже работала пастухом телят. К нам прибилась одна девчонка и сказала бригадиру, что она из детдома и хочет пасти телят. Зоотехничка поговорила с управляющим и решили телят разделить пополам: мне оставить 30 и 30 дать этой девченке. Ей было уже 18 лет, а мне пока еще 17. Её пожалели на свою голову. Она была вульгарна, нечистоплотна и безжалостна. Стыдно было слушать её частушки. Когда я спросила её, знает ли она хоть одну нормальную частушку, она:"Знаю, вот слушай:
Я на речке была, видела карася (ударение на второе а)
Он и эдак, он и так, но я не далася."
Мы телят поим. Воды полно. Я умывалась самое малое три раза в день. Ей было лень даже умываться, не говоря о купании. Всегда лохматая и грязная, вызывала у нас отвращение. Но когда я узнала, что она бъёт телят, гневу моему не было предела. Выдавать её мне не хотелось, я её учила, но она меня не слушалась. Её телята лезли в пшеницу, а когда объездчик заметил и стал звать её, она сонная, матюкаясь, хватала палки и комья земли и швыряла в телят по хребту. Телята плакали, мыча жалобно, выбегая из пшеницы. Начальники её ругали, приводили пример, что у Гали телята никогда в пшеницу не заходят, она следит строго и пасёт подальше от пшеницы. "Почему ты так не можешь?"- кричала на неё зоотехничка.
Но окончательно терпение у начальства лопнуло, когда приехала комиссия проверять вес телят. За май-июнь месяцы мои телята дали средне-месячный прирост 520 г. в сутки. Были и 400г., были и по 600 г., в среднем каждый теленок набрал 31 кг за два месяца. А у Вали едва дотянуло до 300 грамм на одного теленка. Зоотехник была в ярости. Собрали экстренное собрание. Выступали бригадир, управляющий и зоотехник. После зачитки какая доярка сколько надоила, кого упрекали, а кого хвалили, зоотехник сказала:"Товарищи, вы все знаете, что от пастуха многое зависит. Казалось бы, пастух, такая низкая должность, взял кнут и погнал, никакой грамоты не надо. Ничего подобного, пастух должен быть прежде всего человеком. Что у нас получилось? Две девочки, Галя и Валя, пасли телят. Телят у них было поровну. За май-июнь у Гали телята дали 520 г. привеса, а у Вали- 300 г. Как можно с таким мириться? Валиных телят три раза выгоняли из пшеницы, а Галиных ни разу. Вот почему у Вали половина телят с побитыми хребтами, а у Гали все здоровые. Вот вам и два пастуха. Мы пожалели Валю как сироту, доверили ей телят, но видим, что ошиблись. Теперь переведём её работать в поле. Пусть покажет себя там, а телят губить не дадим. Э
Естественно - хоршо поработала, неплохо заработала. Тут я вовсе поднялась на ноги. Вместо того, чтобы купить себе одежду, я стала просить у мамы разрешения поехать в Ростов-на-Дону к Лене. "Мам, ну меня теперь начальство отпустит дней на 10, вот увидишь. Примут нового пастуха, он попасёт всех 60 телят, что там 10 дней, а я и Лену проведаю, может и Налю, заодно заеду в Аксай, заберу мою новую кофточку и книги, что оставила хозяйке на хранение."
Мама обрадовалась и стала чаще молоть пшеницу. Одну сумочку с мукой, другой мешочек с крупой- гостинец для Лены. Это был конец июня. Здесь подробности не нужны. Я села в вагон с билетом, как и подобает пассажирам. Я глядела в окно, глядела на кубанскую природу, а мысли мои витали далеко в прошлом. Вот раннее детство. Лена бъёт меня самилетнюю от злости, что дядя Ваня больше любит меня, чем её. Она всех ненавидит. Ей кажется, что все против неё. В ответ на её битьё я плачу, но не молчу:"Вот вырасту большая, а ты придешь ко мне за чугуном, а я тебе не дам. Я тебе тогда скажу, а помнишь, как ты меня била? Тебе будет стыдно, потому что ты била меня ни за что." "Молчи, колдунья."- огрызалась Лена. Мне тогда было не смешно, а сейчас я вспомнила, как в каждой семье был недостаток и соседи занимали друг у друга посуду, то сковородку, то чугун, то чашку. Никогда Лена не попросит у меня чугун, она в столовой поест, а дома у неё есть сковородка и кастрюля. И врядли Лена будет жить со мной рядом. Где?
Я с малых лет имела необыкновенное качество. Стоит мне на кого-нибудь обидеться и в сердцах сказать, чтоб тебе не дойти, чтоб ты шлёпнулась, чтоб ты заикалась, чтоб ты подавилась и т.п., как сразу же исполнялось. Лена испытала моё колдовство на себе и прозвала меня кодуньей. И будучи взрослой я долго пользовалась этим, пока не прочитала в библии, что проклинать - большой грех. Не мы должны наказывать обидчиков, а сам Господь-Бог-Всевышний. С тех пор я старалась сдерживаться и говорила:"Господи, твоя воля."
Кстати, о грехах. С детства я слышала от взрослых, что обманывать нельзя. Вот уж с чем я была не согласна. Нигде и никто не писал, что в виде исключения можно и даже нужно соврать, например, врагам, обидчику, хаму и т.п. Не врать родителям, друзьям, родным - это да. С этим я согласна. Потому что эти люди тебе желают добра. Со мной был случай, когда я сильно колебалась - сказать правду или соврать. Это было в Таганроге, осенью 1941-го, когда отчим уже ушел на фронт.