Монархическая сага. Часть 3

                Часть 3. Наши дороги
               
                Очередное предуведомление

Я, краевед Бруно Атавист, начинаю очередное отмеренное повествование о своих героях. А героем может быть только принц, остальные его оттеняют. Суть повествования не столько в перечислении очередных событий, коих у всякого человека предостаточно, чтобы нагружать себе голову чужими, сколько в попытке понять, чем монархи отличаются от нас – простых смертных.


               
                Сказ 12. Продолжение учения разума

Начало учебного года - всегда праздник. Съезжаются старые знакомые и подтягиваются новые – первокурсники, на которых второкурсникам уже можно смотреть свысока, как смотрят профессионалы на любителей. Приехали, естественно, и наши объекты повествования: Лотис в новом камзоле и Адмус с новой прической – прямые волосы, без привычных завитков на висках, но упрямой челкой на лбу. (Авочки поставила-таки свою печать.) Жизнь начиналась с новой главы, поэтому они вновь имели право занять апартаменты в общежитии королевских особ Второй категории, откуда их некогда изгнали им же в назидание и в поучение другим. Однако принцы предпочли вернуться в гнездо королевы Бесмезии. Это решение было принято после того, как они увидели у входа в Институт одиноко стоящего в сторонке старого слугу королевы, сосредоточенно дремавшего на солнышке. Лотис и Адмус переглянулись. Подошли. Разбудили. Поздоровались. Спросили:
- А вы что тут стоите?
Старик замялся, потом сослался на желание прогуляться, узнать, как дела у принцев и, конечно, передать наилучшие пожелания королевы. После чего выжидательно замолчал.
Лотис и Адмус еще раз обменялись многозначительно-понимающими взглядами и объявили, что желали бы вновь остановиться у Ее Величества, если, конечно, она не против. Старик-слуга не сумел скрыть своей радости и тотчас помчался с этой вестью домой. Уже через полчаса он достиг ворота Института, поминутно оборачиваясь и выкрикивая: «Будем ждать!… Всенепременно!… Ваши комнаты готовы!.. Платы не надо!» Принцам приятно было узнать, что в здешних местах появились люди, которым они стали небезразличны.
Не приехал только Одарис.
- Не иначе пристал к бродячему цирку, дабы повысить свое мастерство игры на свистульках, - предположил Адмус.
- Или пишет симфонию для флейты и барабана, - продолжил перебор вариантов Адмус через пару дней.
- Не заболел ли от тягот? – обеспокоился он через неделю.
Лотис отмалчивался, предпочитая постигать имеющиеся науки. Благо постигать было что.
- О тиране можно сказать: «Какая работа, таков и человек!».
С этого постулата начал свою лекцию по курсу «Научная организация труда деспота» мэтр Корнелиус. Это был тучный, но подвижный человек, известный своими научными и питейными трудами в самых широких кругах монархической интеллигенции. Его ценили за принципиальную готовность идти до конца в своих пристрастиях.
- На людях будьте деятельны, - поучал мэтр. – Для этого имейте под рукой министра, чтобы на заседании Государева Совета спросить, нахмурившись: «И как же такое могло случиться?» После чего плотно сжать губы, дабы в углу рта залегла суровая складка. Если у вас бойкий на язык министр - замените. Министр на ваш вопрос должен отвечать путано, неубедительно, а Вы всем своим видом должны как бы говорить: «Вот с кем мне приходится работать!»
- Если государство попало в неловкое положение, задача деспота - искать выход. Найдя хороший и плохой, продолжить поиски, пока не отыщется наихудший. Тогда деспот оправдает свое звание в глазах народа, ибо преодоление искусственных трудностей сплачивает приближенных и мобилизует народ на новые свершения. Кроме того, заслужит признание историков, которые, разбирая ваше правление, будут выглядеть умными. Так Вы останетесь популярными и после завершения царствования. Помните: о толковом, не делающим глупостей правителе пишут наименее всего, ибо писать не о чем. Это как в хорошем романе: чем больше страстей и меньше мыслей, тем больше читателей. И то: мыслей и своих хватает, а вот  страстей…
Лотис все старательно конспектировал. Кажется, он и впрямь вознамерился стать примерным правителем.
Вечером составляли письма. Адмус по требованию Авочки вынужден был подробно рассказывать о том, что ел в обед и ужин и как одевается в холодную погоду. Впрочем, не похоже было, что это занятие так уж сильно тяготило его. О себе он писал с увлечением. Лотис же творил письма Салерии двух видов: с философическими рассуждениями о жизни и хозяйственными по поводу строительства пивоварни. Дело в том, что дома он затеял создание новой отрасли народного хозяйства – варку пива. Но не во имя специфических нужд населения, а ради наращивания объемов внешней торговли. Золотые струи изысканного напитка должны были, по его расчетам, обернуться золотым ручьем валютной выручки. Он выписал семена хмеля, а ячмень и так выращивался в тамошних краях с начала веков. Был и третий необходимый ингредиент – чистейшая родниковая вода, что била из-под земли в трех верстах от дворца. Там и заложили пивоварню. После чего Лотису пришлось уехать учиться, а за главного осталась Салерия. Теперь она регулярно сообщала обо всех делах, попутно задавая сообразные делу вопросы, а Лотис подробно отвечал. И не только ей. Батюшка решил понемногу приобщать его к царственным делам. Время от времени он вкладывал в письма государственной важности бумаги и спрашивал, например, о таком деле:
«Придворный астролог прислал прогноз на неделю. Вот я и думаю: посадить его в сырой подвал или в очередной раз помиловать? Что говорит твоя наука?»
В приложенном документе значилось:

Астрологический прогноз

Сатурн перекрыл Юпитер таким образом, что неделя для Вас, Ваше Величество, пройдет великолепно при условии, если на Вас не упадет кирпич, не украдут кошелек и не нападет враг.

Лотис отписал следующее:
«Теория управления труда монархов считает, что в указе по данному вопросу надо написать следующее: «Казнить и помиловать нельзя, так что приступайте». И будешь, как монарх, прав во всех смыслах. Сам же наказуемый поймет, каково сидеть меж двух стульев, чем и занимается монарх ежедневно, да еще с такими прогнозами. А вообще-то мэтр говорит: «Теория дается, чтобы ее игнорировать, а затем на практике прийти к ее выводам. Поэтому, чтобы вы ни совершили, все уже теоретически обосновано».
Два раза издали видели Барбидона. Тот гордо шествовал с высоко поднятой головой пострадавшего за правое дело, но не сломленного демона. Адмус ощеривался, как кот при виде собаки, а Лотис реагировал, как на прочитанную книжку. Адмусу такое отношение поначалу не понравилась.
- Ты себя ведешь так, будто простил этого негодяя, - возроптал он.
Лотис меланхолично улыбнулся:
- Моя тонкая интуиция подсказывает, что скоро нас призовет Судьба и мы скрестим наши умы вновь!
- На этот раз, пожалуйста, без меня. Я хочу мирно дремать на лекциях, получать свои удовлетворительные оценки и знаться с женщинами не столь брутального характера, как твоя Судьба.
Лотис лишь улыбнулся, как человек, заглянувший этой особе через плечо в ее расписание грядущих событий. Пока же им приходилось иметь дело только с женщинами своего круга и с предсказуемыми желаниями. Королева Бесмезия и старушки-пенсионерки пребывали в добром здравии, хотя и любили рассказывать о своих недомоганиях. Вот только незаконный принц Урбан Аврелий исчез.
- Вы будете удивлены, но граф нашел все-таки желающих дать ему денег на экспедицию по освобождению трона, - повествовала королева Бесмезия за вечерним чаем. – Однажды прибыли трое молодых людей плебейской внешности, но с о-очень солидными кошельками. Они долго секретничали с Урбаном, после чего граф заявил, что подписал договор: в обмен на помощь в освобождении трона, он дает этим людям безусловное право…
- Монополия, называется, - прошелестели старушки. 
- Совершенно, верно. Он дает им эту самую монополию на открытие игорных заведений в его землях на 99 лет и 9 месяцев. После чего они поехали освобождать престол. По дороге граф Урбан решил заехать и посмотреть воочию, как организовано игорное заведение. И… вся компания застряла в этом городе. Урбан в одночасье выиграл большую сумму, потом еще, потом все проиграл, потом опять выиграл… В конечном счете выяснилось, что по четным дням он крупно выигрывает, а по нечетным – не менее крупно проигрывает.
- Значит, он теперь играет по четным дням? – догадался Адмус.
- К сожалению, и по нечетным тоже.
- Как же такое может быть? Ведь это непрактично!
- В письме он объяснил сей парадокс следующим образом. Мол, я понимаю, что надо играть по четным дням, но мне невмоготу сидеть весь нечетный день. Я долго слоняюсь по городу. Потом захожу посмотреть, как играют другие. Потом ставлю по маленькой, чтобы убедиться, что день не мой. А затем… прихожу в себя только на улице без денег. Чтобы заработать на еду и дорогу приходится на следующий день идти играть снова, и тут выигрываются такие большие деньги, что мы веселимся всю ночь и забываем о прошлых невзгодах.
- А что же кредиторы? Почему они не увезут его сразу после выигрыша?
- Насколько я поняла, они тоже увлеклись игрой. Но им везет как раз в нечетные дни, а проигрываются они в четные. После чего им ничего не остается, как ждать, пока выиграет граф и займет им денег…
- Тогда это у них надолго, - решил Лотис.
Прошла еще неделя, и принцам на двоих пришло одно письмо. От Одариса. Писано было неровными строчками на небольшом листе мятой бумаги.

Всем поклон! Пишу наскоро, пока человек не ушел. Со мной случилось вот что. По пути увидел я голубку, а в клюве что-то белело. Увидев меня, она свой груз обронила. То была записочка со словами: «Ну, спасай меня, чего же ты медлишь? Марика». Не знаю, что и думать. Вроде бы это совпадает с моими намерениями, и все же… Как она меня нашла? Непонятно. Однако я пошел следом, куда летит птица. Иду вот уже четыре дня. Жра… аппетит взыскует, невмоготу. Голубь все полями летит, получается мимо деревень и харчевен. На ягоды смотреть уже не могу. Встретил путника, который направляется в наши институтские края. Передам письмо с ним. Может, донесет. Пообещал, что ему дадут золотой.
                Если что, помните обо мне только хорошее. Одарис.

- Начинается, - упавшим голосом прокомментировал Адмус. – Неужели кончится тем, что мы опять пойдем за горизонт?
Лотис же остался безмятежным. Видно было, что голова его занята другим, а к новой возможной перспективе он относится как к факту приближения очередного дня. И продолжал исправно ходить на все занятия. В сафьяновую тетрадь он записывал отобранную наукой мудрость веков. Вот некоторые иллюстративные положения, изъятые мной, краеведом Бруно, для всеобщей пользы.

Курс «Основы Демагогии». Читано магистром Лосинусом.
 
Искусство и практика Демагогии – сердцевина любого правления. Главное средство убеждения умов в желаемом. В течение курса мы будем составлять речи по этой методе, а пока помянем имена тех, кто внес вклад в теорию. Так, Рудольфус из Самарты тысячу лет назад вывел основной принцип данной науки: «Демагогия основана на допущении того, что люди хотят услышать. В силу этого озвученное приятным голосом всегда звучит как правда». Хрисанф из Ламберты сто лет спустя вывел метафизический принцип демагогии: «Люди хотят ясности, демагогия и есть приведение противоречий жизни к ясности умозрительного бытия методом от противного, то есть от ясного к заковыристому, но напористо изложенного». Далее мэтр привел ряд поэтизированных высказываний классиков демагогии о предмете: «Демагогия – это прохладный ручей в жаркую погоду». Или: «Демагогия – самое высокое из низких искусств». А также такое: «Демагогия – это умственный расслабитель в сладкой оболочке с последующим закрепляющим эффектом».  Все это делается, естественно, для пользы подданных.
Как утверждал один древний почтенный философ: два уха и один рот даны, чтобы мы меньше говорили и больше слушали. Резонно. Но если люди последуют его совету, то кто будет вещать, если все будут слушать?  Есть иной вариант: один говорит, все остальные слушают и поддакивают. Тогда заданное философом уравнение из двух тождеств будет соблюдено. Как вы, наверное, догадались, вещающим народу должны быть вы, Ваши Высочества! Но для этого правители обязаны свободно и естественно, подобно дыханию, пользоваться приемами правдоподобия и правдолюбия.
Определений было много, но Лотис удовлетворился вышеприведенными, и перешел к конспектированию основоположений этой почтенной и неувядаемой науки. Он изволил записать следующее:
Принципы: а) Ваша задача донести до голов подданных в целях их спокойствия то, что должно быть достигнуто в целях гармонии; б) любой умник подчиняется правильно организованному и правильно поданному словоговорению; в) сами же не умничайте, а то вас легко разоблачат; чем проще аргументация, тем сложнее ее опровергнуть; г) запомните: суть спора в том, чтобы Ваше мнение не совпало с мнением остальных и Вы, таким образом, выглядели бы в своих глазах и глазах подданных умнее, чем есть. В этом залог уверенности в своих монарших силах.
Инструментарий:
1. Аргументация. В споре необязательно утруждать себя аргументами, особливо если их нет. Смело приписывайте оппоненту свои грехи и затем изобличайте их. Это будет звучать много убедительнее, ибо Вы хорошо будете знать предмет обличения и потому можете украсить свои инвективы художественными подробностями большой силы, черпая вдохновение из встающих перед глазами картин. Этот путь, кроме дискуссионного успеха, облегчает душу и крепит здоровье, так как происходит перекладывание своего груза на плечи противника.
Если не хватит аргументов из собственной практики, переходите на личности. В разгар выступления спросите его: «Почему у вас уши красные?» Пусть оправдывается, а слушатели незамедлительно переключатся на рассмотрение ушей оппонента, забыв о предыдущей части его выступления.
Помните, что человеческий ум (но не мозг!), слушая спорящих, способен усвоить не более  30 килобит информации. Поэтому важна не аргументация, а качество сотрясения воздуха.
Если ваш оппонент - человек логического ума, то лучше всего ставить его в тупик абсурдистскими положениями. Человеку же обычного, стихийного, так сказать, разумения, все равно, говорите ли Вы логическими конструкциями или высказываете абсурдные постулаты. Пример: Фригон из Бардиса любил разить своих ученых противников следующим приемом. Он говорил: «Скажите, почтеннейший, если квадрат не является кругом, то почему вы настаиваете на своем заблуждении?» И выслушав ответ, спрашивал: «А чего вы злитесь?» И разводил руками, слушая путанные оправдания провинившегося оппонента.
Запомните: в диспуте важна не истина, а за кем осталось последнее слово.
2. Вера в свою правоту. Верьте, что Вы всегда правы, ибо это так и есть, пока Вы на троне. Это позволит Вам делать ошибки со спокойной душой и ясностью во взоре (чем больше ошибок нагородите, тем спокойней и честней должен быть Ваш лик). Не в том суть, что Вы делаете ошибки, а в том, чтобы отвечали за них другие. А это право дает только монаршая вера в самое себя.
Для тиранов демагогия явление политически естественное и благотворное. Помните: святой Фома Аквинский учил: тираны служат целям Провидения, потому что если бы не было тиранов, не было бы возможности для возвышенного мученичества. Так что мучайте народ со спокойной совестью.

Курс «Монархическая Идея»

Лекции читал достопочтенный мэтр Любуш. Он много лет служил при королях, и знал предмет не только теоретически, но и как практик, оттого его слова звучали особенно веско.
- Что есть монархическая идея? – сразу взял он быка за рога. – Монархическая идея отражает желание бренного человека  припасть. Припасть к чему-то основательному, надежному, проверенному, охранительному. А что есть монархия? В философском смысле - это форма приспособления к несовершенству мира путем использования энергии зла ради переработки ее в приемлемое добро. Ведь свободомыслы отчасти справедливо считают, что власть одного над всеми – зло. Другое дело, взирая на произрастающее дерево, они не видят корней его питающих. Вы, Ваши Светлости, не просто правите - иначе вас легко заменить, Вы  - хранители традиций, а суть их – порядок. Тогда Небо не падает на Землю и реки не потекут вспять. Но для этого Вы должны понимать суть и смысл монархической идеи, сущность и форму традиции и при этом не терять вкуса к человеческим радостям, иначе престанете понимать чаяния подданных.
 Далее он перешел к практическим вещам, часть из которых Лотис тезисно изложил в тетради.
- Распространенная ошибка монархов – превращаться в памятник самому себе.
Мэтр сделал паузу, а затем, выбросив вверх указующий перст, воскликнул:
- Монарх должен быть памятником себе для других!
-----
- Одно значительное в истории лицо известно, в частности, следующим афоризмом: «На штык можно опереться, но на штыке нельзя сидеть», что вызвало похвальные отзывы плебействующих лиц. Но зачем на штыке, спрашивается, сидеть? Для этого есть трон. А штык нужен для охраны места сидения. Это пример непонимания сущности монархического правления, что и предопределило крушение монархии автора сего афоризма.
-----

- Монарх должен неустанно ставить мобилизующие задачи подданным по движению из пункта А в пункт Б, и обратно. Ибо цель относительна, а челночное движение для монархии - все!

Курс «Мудрология. Часть 2»

Курс в новом семестре продолжил читать мэтр Шеруак. Он мерно ходил взад-вперед вдоль кафедры и столь же мерно излагал, повышая голос в начале предложения и плавно снижая его к концу, чтобы после точки начать очередное восхождение на вершину.
- Вы, как правители, имеете дело с миром телесных сущностей, которые, однако, определяются через слова. А мир слов, в принципе, не может совпасть с безграничным миром вечно изменяющихся вещей, иначе нам бы пришлось всю жизнь заучивать слова, а монархам не осталось бы времени на управление тем, что эти слова определяют. Но тем самым людской ум вступает в вечный конфликт между миром вещей и миром слов. Или как говорили наши средневековые столпы: между реализмом и номинализмом, ибо сначала было Слово, а потом Действие. Такоже сначала издается приказ, а потом следует порка. И порка без распоряжения есть незаконное насилие. Увязывание многообразие одних факторов с многообразием других фактов мы называем «знанием». Много веков назад один умный человек на основе своего опыта сказал: «Знания будут в цене лишь в сочетании с властью». И был глубоко прав. Познание начинается с восприятия отдельных явлений окружающего мира. Со временем это дает иллюзию осведомленности о нем. Следующий этап – скептическая критика, что помогает отсеивать чересчур иллюзорные и ложно понятые феномены. Пройдя чистилище, воспринимаемые объекты становятся фактом самопознания. Стадия самопознания самая длинная, но и плодотворная, и завершается она выяснением, что все суета сует, или в простонаречии, пардон, фигня, если только интеллигент не припадет к трону – небесному или земному все равно - дабы получить истинное вознаграждение – монаршею милость. Только после этого усвоенное им приобретает в его глазах смысл и значение, ибо есть кому и для чего дарить свое вдохновение. Так как Вы являетесь по определению конечным пунктом на тропе интеллигибельности, то…
 Тут преподаватель чихнул, затем еще и еще. Извинившись, он вышел, а следом раздавался звонок колокольчика, возвещавший об окончании занятия. Чем все кончается, осталось пока невыясненным.
Со следующей лекции в тетради Лотиса осталась запись:
Один замечательный человек сказал, что «философия есть растянутая во времени попытка людей узнать о себе и мире то, что без философии узнать нельзя». Но что именно можно узнать при помощи философии, остается дискуссионным вопросом по сей день. Это приводит к тому, что появляется масса толкователей, от которых с одной стороны происходит много путаницы, с другой - тем самым стимулируется общее умственное напряжение. Один мудрец сказал об одном таком учителе: «Если кто-нибудь приходил к нему с целью разрешить какое-нибудь свое недоумение, то уходил от него с еще большим недоумением, переходящим в недоразумение. И все же к нему не зарастала народная тропа, ибо многие свое недоумение расценивали, как прикосновение к глубинной тайне бытия. И это, как ни парадоксально, двигало науку вперед. Отсюда вывод: познание строится на парадоксах, а осмыслить их без философии невозможно, хотя бы по тому, что окрыляет».
Далее следовала приписка Лотиса: «Ничего не понял, что, по-видимому, доказывает глубину высказанного». Зато Вводный Курс Экономии Монаршего Хозяйства был на диво ясен. Лотис изволил записать три основных постулата сей науки:
1. Народ может благоденствовать только вместе с верхами. 2. Однако верхи могут благоденствовать отдельно от народа. 3. Но никак невозможно, чтобы народ благоденствовал, а верхи нет. Исходя из этих постулатов строится образцовое государственное хозяйство.
 Особняком стоял курс «Принципы монархической классификации».
Его читал мэтр Лоциус – человек, посвятивший свою жизнь на то, чтобы другим не было надобности исследовать то, что познал сам мэтр.
- Классификация нужна монархам, чтобы уяснить способы упорядочения хаоса и привести умы подданных в надлежащий порядок, без чего, как известно, мир существовать не может, а монарху управиться с народом тем более. Хаос - то, что нам непонятно. А что классифицировано, то уже понятно или, по крайней мере, приятно. А что понятно и приятно, то поддается объяснению. И Вам тоже предстоит на монаршем посту столкнуться с проблемой классификации накопленных фактов и постоянно обновляющимся потоком разнокачественных сведений, а потому надлежит научиться разделять их на удобные и понятные вам разряды, дабы каждое море придерживалось своих берегов. Итак, как же подходить к решению задачи монаршей классификации? Данная классификация основана на следующих принципах: 1) иерархии, 2) уподобления, 3) регламентированной взаимосвязи и взаимозависимости.
1. Монаршая иерархия есть умопостигаемый принцип отделения первостепенного от второстепенного, зерен от плевел, отдыха от работы, сытного обеда от легкого ужина, скучных занятий с министрами от свиданий с фрейлинами. Сей принцип основан на том допущении, что есть главное и что второстепенное в сфере абсолютно свободной воли правителя. Главное и второстепенное  по факту определяется волей монарха. Но чтобы будущий государь не ошибся в определении главного и второстепенного, он должен прослушать курс «Принципы монархической классификации», что вы сейчас и делаете.
2. Уподобление есть сведение разнородных объектов к единому знаменателю. Когда мужик в сердцах восклицает: «Все бабы – дуры!», он делает операцию уподобления, что помогает ему чувствовать себя особенным. Такую же операцию проводит ваш министр, утверждая, что видит в вас второго Карла Великого. К сожалению, такое уподобление не имеет отношения к работе, а только к состоянию духа. Зато с налогами, число коих приближается к числу дней в году, вы можете провести операцию уподобления, приравняв их к подаркам, подносимым подданными на Ваш день рождения и прочим светлым датам, что, несомненно, морально облегчит подданным их тяготы.
3. Взаимосвязь есть установление принципа соразмерности между совершенным процессом управления и полученным негативным результатом, а также реализация сего принципа в уверенности, что все доклады министра финансов будут сводиться к тезису о недостаточности денег, военного министра – нехватке солдат, министра общественных работ – убыли работников, а министра сельского хозяйства к сетованиям на чрезмерную жару летом и чрезмерным количеством дождей осенью. После чего придется уяснить сколь велика разница между Вашими желаниями, Вашими потребностями и теми возможностями, кои предоставляет Вам действительность. В силу этого Вы пересмотрите имеющуюся с отроческих времен классификацию, поменяв главное и второстепенное местами. После чего свидания с девушками отойдут на второй план, а занятия государственными делами станут вашей первейшей заботой.
  Салерии Лотис написал: «Все, что нам преподают, увлекает меня все больше, несмотря на кажущуюся абстрактность и равноудаленность от жизни. Но именно эта равноудаленность меня интригует. Нам внушают: глубокая наука монархам без надобности и даже во вред, ибо теорию слишком сложно без потерь внедрить в повседневность, а практику в теории преподать малореально в силу расхождения между первым и вторым. Остается привить нам неуловимое «нечто», что делает индивида подлинным управленцем. Я вроде бы понял, что должен уловить и впитать оное, и усердно пытаюсь, хотя, по правде говоря, не сильно здорово получается. А в чем дело – не пойму».
  Салерия ответила: «Вас учат искусству здорового цинизма, этой основополагающей закономерности бытия. Истинный монарх отличается от плебействуюших правителей тем, что последние начинают с идеализма, а заканчивают прожженными циниками. У вас же путь должен иметь обратный порядок – от молодого здорового цинизма и прагматизма к идеализму возрастной мудрости. Без этого монархия теряет свою метафизическую сущность».

(Примечание Краеведа: В последующем мы планируем подготовить к изданию переписку Салерии и Лотиса в одном томе folio).

Зато Адмус продолжал не уделять предметам должного внимания.
- Ты неважно учишься, - вынужден был заметить Лотис.
- Не хочу иметь интеллигентное лицо, которое вызывало бы непроизвольное желание попросить взаймы.
Лотис ничем не смог возразить на этот аргумент. У него уже столько раз занимали, что эта традиция начала беспокоить его.
В семестре, как водится, нужно было написать курсовую работу, отражавшую степень возмужания монархических отроков на стезях науки. Лотис выбрал тему «Прогрессивная роль тиранов в мировой истории». И, не теряя времени, разработал план сочинения. В основной части своей работы, он решил обосновать тот факт, что после тиранов и деспотов остаются построенные ими города, крепости и дороги, а сменяющие их политики только и умеют, что, живя во дворцах злодеев-предшественников, критиковать их и тем оправдывать свое беззубое правление.
- По-моему, хорошо будет выглядеть, - сказал удовлетворенно Лотис. – Получится в  полном соответствии с «Основами теории демагогии». Так сказать, закрепление пройденного. Мэтр будет доволен. И я собой – как прагматиком.
Адмус лишь вздохнул, слушая о прагматизме друга. Он уже два раза втихаря бил по шеям-с тех, кто не желали возвращать Лотису занятые «до завтра» материальные активы.

_______


Но пора обратить наш взор на третьего принца. Теперь, когда стала известна причина его отсутствия, прибудем к нему сами. Пока друзья нагружались знаниями, Одарис нагружал и без того натруженные ноги, испытывая немалые лишения. Правда, к тому времени, когда мы, наконец, прибыли к месту нахождения Одариса, голубь то ли сжалился над измочаленным принцем, то ли голубиный маршрут совпал с рекой, но Одарис погрузился на баржу и уже не шел, а плыл за пернатой путеводной звездой. Достигнув устья, Одарис осмотрелся. В порту стояли рядком корабли под флагами всевозможных стран. Голубь сидел на мачте изящного судна. Борта украшала затейливая узорчатая резьба, а паруса художник разрисовал павлинами и прочими жар-птицами. «Мне туда», - понял принц.
Владельцем корабля оказался важный купец с окладистой мелкозавитой бородой, объемистым тюрбаном на голове, шелковым халатом на плечах и огромными перстнями на пальцах. Так мог выглядеть  или правитель княжества, или разбогатевший сын бедняка. Одарис вежливо, но с достоинством приветствовал заморского гостя, сопроводив просьбой доставить его туда, куда летит голубь. Купец удивленно посмотрел на принца, потом на птицу, и пробормотал: «Это голубка», после чего ловко повалился на колени.
- Мой корабль к вашим услугам, Ваше Высочество! Я буду счастлив доставить Вас в столицу моего благодетеля, раджи Бархудара Ослепительного, да будет его имя сиять в веках!
Одарис, естественно, удивился такой готовности и полюбопытствовал о сути происходящего.
- Эта голубка из голубятни нашего правителя. Я узнал ее по лазурной ленточке на шее. Это знак раджи.
Одарис близоруко прищурился и убедился, что означенная ленточка на шее имеется, чего он раньше, ввиду изнурения, не замечал.
- Если она позвала Вас за собой, значит, Вас приглашает мой правитель, и в силу этого Вы мой почетный гость.
Одарис был доволен таким оборотом дела. Под крылом голубки и крышей купца он отъелся за все потраченное в дороге время и на берег далекой страны вступил отдохнувшим румяным юношей. Купец самолично проводил его до дворца, где поведал начальнику стражи о необычной причине появления заграничного принца. Стражник взглянул на голубку, беспокойно перебиравшей лапками на кромке крепостной стены, и бросился внутрь покоев. А вскоре и Одариса повели теми же коридорами к правителю сей незабюрократизированной страны.
Раджа встретил принца в огромном зале с резными колоннами нежно-бирюзового цвета. Посередине залы бил фонтан, обрушивая струи в бассейн с водой небесной голубизны, в водах которого беззаботно резвились, утешая взор, золотые рыбки. Меж белыми кувшинками величаво скользили лебеди. Райскую идиллию дополняло пение пестрых птах в клетках. Было хорошо, как на даче в ласковый погожий день.
Правитель возлежал на подушках у края водоема, ослепляя пришедших к нему на поклон одеждой из парчи, расшитой жемчугами. Что и говорить: было по-царски красиво. Одарис, не таясь, незамедлительно высказал свои впечатления хозяину.
- Обычно гармонию, сотворенную руками человека, могут дополнить лишь звуки музыки, но здесь достаточно пения самой природы в лице этих прекрасных пичуг, - закончил свою речь Одарис.   
- Вы красиво говорите, принц. Моему сердцу приятны ваши похвалы. Садитесь рядом на эти подушки и обретите отдохновение вместе со мной.
Раджа имел приятную наружность. Его черная завитая борода, разнесенные в стороны стреловидные усы, темные глаза с угольками в сердцевине являли собой картинный образ владыки стран Восхода. Узнав,  на каком факультете учится Одарис, раджа обрадовался:
- Тогда наша беседа приобретет еще больший смысл и глубину и приятную для тиранов конфиденциальность.
Он хлопнул в ладоши. Явилось трое слуг.
- Шербет, фрукты, жаркое и далее по первому списку, - приказал раджа.

(Примечание Краеведа: Хотя мне очень хочется послушать разговор двух умных людей, тем более из высшего света, однако по законам драматургии, я обязан прерваться и перенестись в совершенно другое место, в надежде оставить читателя заинтригованным. Даже если это и не так, нам всем равно придется вернуться в Институт, где за истекшее время произошли некоторые события.)

 

Сказ 13. Призыв

А случилось вот что. Пока принцы мирно учились, к ним торопилось Известие! Оно неотвратимо приближалось, расцвечиваясь в дороге печатями почтовых контор и оттисками пальцев почтальонов. Оно было требовательным и по-настоящему роковым. То было письмо от женщины к мужчине.
Принцам вручили конверт на перемене. Гонец предложил расписаться вместо Одариса, ибо, хотя письмо предназначалось ему, но за отсутствием адресата, посыльный решил отдать пакет его друзьям.
- Ждать я не могу, нести обратно бессмысленно, - объявил гонец. – Забирайте и передайте по назначению.
Это было разумно, и Лотис лихо расписался на всю страницу передаточного акта. Далее последовало самое трудное – изучение конверта и принятие решения, что с ним делать. На конверте округлым крупным почерком значилось:

              Передать в руки принца Одариса из королевства Окиноз.

- Все та же интуиция нашептывает мне, что нам придется его вскрывать, - объявил Лотис.
- Нет! Ни в коем разе, - резво возразил Адмус. – Дело сугубо личное, может быть интимное, а мы полезем в чужие потемки. Сказано адресатом «передать в руки», будем ждать прибытия этих рук.
- Хорошо. Отложим. Тут без консенсуса не обойтись. Но давай напишем нашим принцессам. По части чужой переписки женский ум более изворотлив. Посоветуемся.
С неохотой Адмус согласился. Он понимал, что и сам не удержится, и откроется о загадочном происшествии Авочке. В тот же день соответствующие депеши ушли скорой почтой, а принцы попытались заняться своими делами, как будто таинственного конверта и не было. И вдруг дни замедлили ход, время почему-то стало тянуться вдвое дольше обычного, а ответы от принцесс вообще могли прийти лет эдак через сто, как на то намекала теория относительности хода вещей. Правда, Адмус мог не утруждаться, ибо нетерпеливая Авочка, оказывается, уже ехала в гости к Салерии, чтобы заодно посмотреть на родителей Лотиса, которые могли в ближайшем будущем стать полноценными родственниками ее подруги. Естественно, Салерия получила письмо первой. Получила, прочитала, села, подумала и отписала лаконично: «Вскрыть!» За это время время для наших принцев совсем остановилось, поэтому, когда пришло письмо от Салерии,  Адмус был готов на все.
- Ладно, обнародуй тайну, - мрачно сказал он, выслушав вердикт.
- Может, подождем мнение Авочки? – предложил Лотис, демонстрируя недюжинный психологизм.
- Вряд ли оно будет принципиально иным, - простодушно отвечал Адмус. - Не будем усугублять ситуацию. Вскрывай!
Внутри конверта покоилась надушенная записка со словами:

Дорогой Одарис, я потерялась. Найди меня, пожалуйста.
                Марика.

Адмус повертел листок, понюхал, и удивился:
- Чего же она не написала где ее искать?
- Так ведь она потерялась, - объяснил Лотис.
- Гм. Верно. Я смотрю, задачка не столь проста, как кажется. И почему в школе мы такие не решали?
- Дело в способе решения, - стал объяснять Лотис. - Чтобы разрешить проблему дырявого бассейна с вытекающей водой в момент его наполнения, не нужно идти к бассейну, а здесь нам придется прервать обучение и отправляться в дорогу.
- Неужто мне на этот раз не отвертеться? – вздохнул Адмус.
- Все зависит от того, где ты находишься, - продолжил урок Лотис. - Если на шахматной доске, то сколько бы ты ни таился в конце пешечной цепи, ходить тебе все равно придется. Главное понять – где сейчас твое место: валяешься ли ты в ящике для фигур или извлечен на свет божий и поставлен в ряд с другими пешками, с которыми тебе придется наступать и отражать атаки.
- И чем это кончится не знает никто, даже игроки начатой партии.
- Можно попытаться прорваться в ферзи.
- А если тобой пожертвуют уже на втором ходу?
Лотис лишь развел руками.
«Он уверен, что им жертвовать не будут, - подумал Адмус, - поэтому и спокоен, а вот насчет себя я почему-то не уверен».
- Пойду позанимаюсь в фехтовальном зале - это может пригодиться, - сказал он с печалью.

_______


Когда Авочка прибыла на место, то ее ждали вышеприведенные новости. Кроме того Салерия зачитала ей еще одно письмо от Лотиса, где он выражал намерение отправиться с Адмусом на поиски Марики и блуждающего наверняка в тех же местах, Одариса.
Авочка была крайне недовольна этим сообщением.
- Чего их опять несет подальше от дома и прикрепленного места учебы? И кто позаботится об Адмусе в пути? У него, между прочим, горло предрасположено к простуде.
Если Авочка выражала высшую степень взволнованности, то Салерия олицетворяла собой само олимпийское спокойствие.
- Ава, ты слишком явно выдаешь свои материнские инстинкты. Будешь над ним трястись, он долго не вырастет в мужчину.
- Я трясусь? Да я… да я… Да я терпеть не могу мужчин без мужских начал. Это пусть он надо мной трясется!
Авочка раскраснелась и даже волосы каким-то образом, несмотря на булавки, растрепались за ушками.
- Он и так над тобой трясется, - спокойно заметила Салерия.
Давление в котле мигом упало на двадцать атмосфер.
- Откуда ты это взяла? Лотис сказал?
- Нет, не он. Лотис занят строительством своего мироздания. Я сама вижу.
- Хм.
Авочка передернула плечами и, немного подумав, сказала:
- У него есть на то основания. Но вот твое ледяное спокойствие мне не понятно. Интересно будет посмотреть, как вы заживете, когда Лотис станет королем, а ты королевой.
- Лотис не будет королем, - ответила Салерия.
- Не будет? Отчего так? Ты гадала на него? Впрочем, какой из него деспот. Даже семейный…
- Просто у него другое предназначение. Он уйдет из этого мира в другой…
- Ты меня пугаешь. Надеюсь, не на тот свет?
- В каком-то смысле – да.
- Что за загадки, Салерия?
- Все достаточно сложно. Ты поверишь,  если я скажу, что мы были с Лотисом вместе в прошлой сказке, и что я долго искала его в этой?  Ты поверишь, если я скажу, что наше предназначение в том, чтобы найти себя, найти другую половину своей сущности и создать новый мир?
Авочка внимательно посмотрела на подругу.
- Поверить, конечно, можно всему, но знаешь, я хотела бы себе жизнь попроще и понятнее. Я хочу быть обычной королевой, а в мужьях иметь простого короля.   
- Я тоже хотела этого, - промолвила Салерия, и вдруг порывисто обняла Авочку.



Сказ 14.  Раджа

Теперь, когда мы знаем, что произошло в Институте и у Салерии, вернемся к оставленному принцу. Как раз в этот момент Раджа живописал гостю свои возможности в подвластных владениях.
- Я настолько могуч, что когда делаю людям добро, они боятся мне мстить!
- А разве за сделанное доброе дело мстят? – удивился Одарис.
- Конечно! Такова природа человека. И вообще так устроен наш мир: одно пропорционально увеличивает другое. Называется Закон сохранения равновесия.
- Поясните, если Вас не затруднит. Уж больно парадоксально.
- Охотно, мой юный друг. Все просто. Мир наш состоит из двух половинок. На одной стороне царит добро, на другой угнездилось зло. Видите, как все просто? Что это дает? Их пограничный контакт дает энергию для всего сущего. Не знаю точно, как это происходит, можете спросить у моих ученых, но если победит одна сила, то иссякнет источник энергии, и наш мир погибнет от жары или холода, в зависимости от того что возьмет верх: добро или зло. А так, соединение плюса и минуса дает достаточно ровное истечение энергии, чтобы мы существовали на этом свете.
- В наших краях главенствует другая теория, - задумчиво проговорил Одарис. – У нас добро должно первенствовать.
- Вы любители крайностей. Это от молодости. Наши монархии старше ваших на две тысячи лет. Мы уже обрели мудрость.
- А мы в поисках. Мой друг Лотис прямо-таки истоптал свои походные сапожки в познании правды и истины.
- Я и говорю – молодость. А мы ее уже познали.
- И в чем она?
- Кратко ее можно выразить одним постулатом: «Не суетись».
- Это не для нас. У нас в почете прогресс.
- А-а, - отмахнулся раджа, - и это суета. Все равно придете к тому с чего начали. Я смотрю, у вас там тяжелая жизнь. Хотите того, чего сами толком не знаете. Вот что я тебе посоветую, мой друг. Оставайся у нас. Женись. Выделю эмират приемлемых размеров…
- Я еще не могу жениться. Я ни в кого не влюблен, - потупившись, признался Одарис.
 - Это пустяки. Во-первых, у нас считается, что правителям вреден брак по любви. У правителей столько дел и такая ответственность за судьбы монархии, что любовь только будет препятствовать достойному исполнению обязанностей. Монарх должен без колебаний говорить жене: «Нет». Особливо в части расходования государственных финансов. Иначе деньги будут уходить не на строительство крепостей, а на отделку дворцов. Во-вторых, у нас монарх имеет право взять столько наложниц, сколько позволят ему доходы. И влюбляйся хоть каждую декаду! Почему бы Вам ни жениться на дочери почтенного служащего? У меня есть на примете такой. По профессии он Честный человек Второй категории. Оклад вполне приличный. Есть льготы. Женитесь смело!
- Честный человек второй категории? А в чем заключается его работа?
- Он должен являть собой пример для остальных. По понедельникам заседает в суде и не берет взяток. По вторникам торгует в лавке и не обсчитывает. По средам…
- А почему у него вторая категория?
- У нас есть и третья… Присвоение зависит от выслуги лет.
- То, что Вы поведали мне – весьма убедительно. В ином положении я бы, пожалуй, согласился, но у меня обстоятельства. Я в поисках девушки по имени Марика. Из-за нее я прибыл в ваши края. А когда юноша ищет девушку, даже без матримониальных намерений, все равно это не прилично по отношению к другой девушке, тем более невесте.
И Одарис предъявил полученную от голубки записочку.
- Пожалуй, дело серьезное, - согласился раджа, прочитав послание. - Хотя у нас нравы проще. Решает отец, а дочь покорно принимает мудрое решение.
- И впрямь мудро. Экономия времени и чувств большая. И все же… Вдруг поиски заведут меня слишком далеко?
Раджа подумал.
- Да-а, насколько далеко может завести такое дело, и впрямь не ясно. Что ж, мой гость, а теперь и друг, остается пожелать тебе меньше кочек на дороге и успеха в завершении выбранного пути. Знать, оно нужно твоей звезде. Итак, теперь расскажи, что это за Марика, которую вы ищете?
Одарис отвечал, что ничего о ней не знает, и рассказал, как именно получил письмецо.
- Да, необъяснимая пока история, хотя и понятная для нашей стороны света. У нас даже внешняя политика определяется внутри гарема. Голубятня моя, голубка – моя, значит, девушка, пославшая записку – моя… Что-о-о! – вскричал раджа страшным голосом. – Измена! Стража, сюда!
- Извини, друг, - примирительно сказал раджа, когда в зале появились стражники с обнаженными мечами, - но тут дело восходное, вероломное. Сегодня мы шербет кушаем, завтра я тебе секир-башка делаю. Это нормально. Не обижайся – традиция есть традиция. За связь с наложницей из гарема у нас полагается одно наказание – отсечение…
- Я законы уважаемой династии чту, - твердым голосом отвечал Одарис, скрывая тем дрожь в коленях.
- Я же говорил – деспот всегда поймет деспота. Ступай, дорогой, в тюрьму. У нас там спят на глиняном полу, но я прикажу подстелить соломки.
- Благодарю вас!
- И тебе спасибо за приятную беседу. Эй, позовите мне Марику из гарема.
Одариса препроводили в тюрьму, сбежать из которой не было никакой возможности, ибо узилище представляло собой колодец, облицованный диким камнем. Сойти туда и подняться оттуда можно было только на веревке. Одариса опустили, словно бадью, в его черное жерло.
«Вот тебе и попутешествовал», - подумал Одарис. И эта мысль стала главной темой его размышлений на протяжении следующих нескольких часов.               
Когда настало время ужина, сверху спустили веревку. Одарис рассчитывал получить хоть и скудную, но еду, однако конец ее был пуст.
- А где кувшин? – прокричал Одарис.
- Хватайтесь, Ваше Высочество! – прокричали сверху.
«Наверное в целях гигиены кормят арестантов наверху», - подумал Одарис, и взялся за конец веревки. Однако на верху кормить не стали, а повели обратно во дворец. Каково же было удивление Одариса, когда его ввели в ту же самую залу, подвели к тем же самым подушкам и усадили за тот же самый стол, где его снова приветливо встретил раджа.
- Извините, дорогой и почетный гость. Ошибка вышла, - объявил раджа. – Оказывается, в моем гареме нет персика по имени Марика. Все есть, а Марики нет. Я удручен. Кушай. Наверное, проголодался, да и я чувствую слабость от волнений. Понимаешь, такая, судя по записке, способная к любви – и не моя!
И раджа понурился. Одарис минут пять утешал его, напирая на относительную молодость правителя, его ум, душевную красоту и, в связи с этим, готовность пойти в гарем раджи любой Марики в радиусе полета орла.
- Хорошо говоришь, - одобрил раджа. – Приятно слушать интеллигентного человека. Обязательно пошлю сына от третьей законной жены в Институт. Пусть учится умному, а то дурак-дураком растет. Только голубей гоняет… Что-о! Эй, стража привести ко мне Лорика!
«Жить в здешнем дворце - все равно, что на вулкане сидеть», - подумал Одарис, довольный что, по крайней мере, сидеть в колодце уже не придется.
- Запутанная история получается, - пожаловался раджа. – Марики у меня нет, а голубятня есть. Из нее к тебе летала голубка с посланием от имени Марики. Кто-то забавляется. Не иначе Лорик. Однажды мне пришло извещение с объявлением войны от хорошего соседа. Мы с ним охотимся каждый год на тигров. Думаю, что за шайтан? С чего это Аббасу на меня войной идти? Делать нечего, собираюсь на бой. А тут сам Аббас приезжает поохотиться на хищников. Хорошо я за ворота с воинами не успел выехать, а то его процессию принял бы за движение войск неприятеля и… Ой, страшно и подумать. Так вот, стал разбираться. Оказывается, этот шалопай решил пошутить! Чуть гиенам его не скормил. Прекрасная Алибанас – это его мать – отстояла. Она лев и тигр в одном лице. Но сейчас придется казнить Лорика. Это уже точно. Надо же, чуть заморского принца под меч не подвел. К тому же путь сюда не близкий. Зря приехал. Пришлось оставить занятия в Институте, да? Ах, какое горе. Сколько бы мог умного узнать, чем ехать за какой-то выдуманной этим подручным шайтана Марикой!
Одарис не успел съесть и половины куропатки, как привели Лорика. Это был большой детина с непорочным детским лицом.
- Ну разве на такого подумаешь, - горестно воскликнул раджа. – Говори, о затмение солнца, зачем ты послал голубку с письмом от имени какой-то Марики? Отвечай честно, иначе я тебя казню немедленно, а не завтра!
- Пап, я …
- Я тебе не «пап», а раджа Бархудар Четвертый, - вскипел раджа. – А я рядом со мной Его Высочество принц Одарис, студент славного Института, который могли бы и некоторые другие окончить, чем балбесничать.
- Пап.. тьфу… Ваше Величество, я не понимаю причины вашего гнева, о Бархудар Ослепительный, второе издание солнца и оттиск луны на земле.
- Ты не придуривайся. Я тебя насквозь вижу и много дальше. Кто подбил тебя послать голубку с письмом в дальние страны?
- Пастушок.
- Какой еще пастушок. Он, что,  на крыше коз выгуливал?
- Нет, в поле. Он встретился мне на рыбной ловле. Рассказал, что ее сестру полюбил один закордонный принц. Полюбил, полюбил, еще раз полюбил, а потом скрылся. Она впала в расстройство. Вот ее братец и попросил отрядить голубку с письмецом. Мол, так и так, страдаю и тому подобное. Я отер слезы и согласился.
Тут раджа воззрился на Одариса так, что у него похолодело в груди. «Прежде чем опять посадят, умру, но доем куропатку», - решил он.
- Так Вы, принц, уже были в наших краях?
- Никак нет, - по-военному отчеканил Одарис. – Не был. В связи не состоял. О чем речь - не понимаю.
- А уж как я не понимаю, - пробормотал раджа.
Сколько бы длилось размышление раджи, и чем бы оно закончились неизвестно, если б в зал ураганом не влетела женщина. Она была красива, возмущена и от того казалась еще прекрасней. Не доходя трех шагов до священной особы правителя,  остановилась, отвесила быстрый поклон и, сверкая большими алмазными глазами, крикнула:
- А что теперь случилось?
Раджа вздохнул и пересказал цепь событий. В подтверждении сказанного Одарис протянул записку, доставленную голубкой.
- В этой истории я не вижу вины ни сына, ни этого милого молодого человека, - заявила женщина.
- Правда? – воссиял раджа. – Я присоединяюсь к этому мнению. Знаете, уважаемый принц, - обратился он к Одарису, - утомительное это дело посылать своих знакомых в тюрьму. Пошлешь кого от души, а вместо отдохновения - одни хлопоты. Ходатайствовать приходят даже во сне. А если еще жена присоединится… Но не буду тебе всего рассказывать, уважаемый солнцеликий принц, чтоб супружество осталась для тебя непрочитанной книгой.
- Можно подумать мужчины читать умеют, - услышали они тихий комментарий.
- Только давай, Алибанас, не здесь и без твоих подковырок. Я – раджа все-таки и твой повелитель, понимаешь. 
- Хорошо, предположим никто из присутствующих не виноват, - вернулся раджа к сути дела, - но тогда что все это значит? Эта голубка, эта Марика, этот пастушок. Кстати, привести ко мне пастушка, хотя предчувствую, что…
- …его и след простыл, - закончила женщина.
- Интрига! – вскричал раджа, и радостно потер руки. – Кому-то, мой друг, вы перешли дорогу, и вас решили заманить в ловушку. Великолепно! То есть я имею в виду, что у вас, дорогой принц, есть возможность стяжать славу. Без борьбы нет славы!
Одарис кисло изобразил на лице радость.

_______


Чтобы отправиться на поиски пропавшего товарища, Лотису и Адмусу требовалось исходатайствовать краткосрочный отпуск. Что они и сделали: написали прошение и отнесли в канцелярию Магистра Института. На следующий день их вызвали. Из канцелярии препроводили к дверям, за которыми находилась святая святых Института – обиталище Магистра и зал заседания Ученого Совета. Принцам показалось, что они спускаются в подземелье, столь готически выглядели стены залы, загибающиеся островерхим шатром высоко над головами. И с каждой ступенькой они будто спускались в трюм корабля, где их ждала участь галерных рабов. Еще можно добавить, что вместо свечей по стенам горели факелы, и блики пламени танцевали на стенах языческий танец.
Скамьи зала заседания были пусты, как и стол президиума в отдалении. Их попросили свернуть в боковую дверь, и принцы оказались в комнате, половину которой занимал огромный дубовый стол. Там восседал старец в красной магистерской мантии, и весьма бодрый видом.
- Здравствуйте, птенцы мои, - приветствовал Магистр вполне добрым голосом, чем унял излишнее волнение посетителей. – Проходите,  садись в эти кресла.
Лотис сел по правую сторону от центра чернильного прибора, Адмус – по левую. Теперь они могли разглядеть Магистра ближе. Он был лыс, но брови столь мохнаты, что под ними можно было разглядеть лишь блеск глаз. И блестели они мрачным неугасимым огнем человека, хоть и отягощенного большими заботами, но готового от них избавляться самым решительным образом по мере их поступления.
- Вашу просьбу об отпуске отвергли бы, но пропал наш воспитанник. И ваше желание разыскать его похвально. Только что будет, если и вы попадете в переплет? Кто вам поможет? Ваши отцы?
- Мне Авочка, - выпалил Адмус.
- Кто это?
- Невеста.
Магистр записал имя.
- А вам кто? – обратился Магистр к Лотису.
- Пожалуй, тоже невеста. Ее зовут Салерия.
- Так, кого просить о помощи мне ясно.
И Магистр откинулся на спинку кресла.
- Интересная ситуация. Впервые принцы рассчитывают на помощь принцесс. Меня это настораживает.
Лотис не стал набивать себе цену, предпочтя честную правду.
- Уверяем вас - это лучший вариант. От отцов пользы мало. Они в почтенном возрасте. Братья разлетелись кто куда. Так что…
- Теперь понимаю. Вы разумно выбрали спутниц жизни. Что ж, для своих лет Вы вполне мыслите трезво. Вас можно отпустить. По крайней мере, вернутся ваши невесты.
Адмус заерзал.
- Вы должны отдавать себе отчет в опасностях далекого путешествия, сопряженного с рисками Вам неведомыми. Это не практика. Это реальность, - продолжал Магистр.
- Мы понимаем, - ответил Лотис.
- Сомневаюсь… А вот ваш друг, кажется, понимает суть опасностей на самом деле.
- Если Вы подумали, что я боюсь, то…, - вскричал Адмус.
- Дело не в страхе. Я не вижу в Вас страха. Я улавливаю в Вас ощущение предчувствия. Возможно, Вы вторгаетесь в сферы, через которые можете уйти слишком далеко от обычного житейского пути. В нашем учебном плане такой поворот не предусмотрен.
Магистр задумался на несколько мгновений, затем глаза опять сверкнули из-под бровей.
- Разрешите узнать, куда направитесь?
- Пойдем, куда глаза глядят, - ответил Лотис.
- Проверенный метод, - согласился Магистр. – А уверены, что нагоните Одариса?
- Он идет пешком и зигзагами, а мы поедем в карете и наперерез.
- Разумно. Возьмите больше денег и холодное оружие, а также отпишите родителям.
Принцы почтительно кивнули.
- Тэк-с. Руководящие указания я отдал, Вам осталось их проигнорировать, и все останутся довольны сделанным. Вот Вам разрешение отбыть в отпуск по семейным обстоятельствам.
И Магистр протянул документ.
- Успеха вам… и осторожности!
Когда принцы ушли, Магистр приказал секретарю немедленно отписать принцессе Салерии и принцессе Аве…       

________


- Алибанас, расскажи нам, как специалист, в чем состоит смысл данного женского коварства? – попросил раджа и прикрыл глаза, чтобы не видеть пущенной в ответ молнии.
- Написано женщиной, но задумано мужчиной, - объявила Алибанас.
- Коварство и любовь, - мечтательно произнес раджа, – самая изысканная интрига на Восходе. Если это, конечно, связано с политикой. А какой политикой занимаетесь Вы, уважаемый Одарис?
- Никакой. Я студент и даже не наследник престола.
- Ну далеко не все начинали наследниками, а Алибанас вообще была рабыней, пока я не опустил на нее свой  благосклонный взор.
- Во-первых, была не рабыней, а плененной. Во-вторых, вначале я на тебе остановила свой взгляд, - возразила строптивая Алибанас.
- Дерзка ты, однако, в разговоре с мужчинами, - неодобрительно отозвался раджа. – Хотя не спорю, выпущенная тобой стрела пронзила мое сердце, но окончательное решение принимал я. У меня была альтернатива…
- Это белобрысая, что ли?
Одарис деликатно кашлянул.
- Так мне теперь что делать? Возвращаться домой или искать Марику?
Все задумались.
- Пап, а пастушок мне адрес оставил, где искать девушку, - вдруг открылся Лорик.
- Так чего ты молчишь!
- Во-первых, я не молчу. Во-вторых…
- Давай скорей записку, господин «во-вторых».

_______


Королева Бесмезия устроила прощальный ужин.
- Кажется, это становится традицией, - говорила она. - Не сидится Вам на месте. К чему бы это?
- Молодость… - прошелестели старушки.
Компания восседала за древним столом, помнившим пять поколений пленников трона. Серебро тарелок и хрусталь бокалов искрились от бликов свечей. Невдалеке скорбно застыл старый дворецкий. Королева возвышалась во главе стола, благосклонно взирая на постояльцев. Один стул рядом с Лотисом и Адмусом был пуст, как бы свидетельствуя о необходимости предстоящего путешествия.
- Я выпью за то, чтобы в следующий раз за столом сидели все: и граф Урбан, и принц Одарис, - сказала королева. После чего храбро осушила полный бокал.
– А теперь расскажите, как Вы собираетесь искать Одариса. Ведь вам толком ничего не известно.
- Это так, - согласился Лотис, - но нам недаром преподают умные курсы в Институте. Рассуждали мы следующим образом…
- Нам известно место, где Одарис вручил прохожему путнику письмо для нас, - начал Адмус.
- И мы знаем, что Одарис шел с закатной стороны на восходную, - продолжил Лотис.
- О чем поведал нам тот же путник, а значит необходимо двигаться в этом направлении…
- …ибо голубь не будет лететь зигзагами. В небе все дороги прямые.
- Мы взяли карту и прочертили последующий маршрут Одариса…
- Он вышел к реке и, вероятнее всего, спустился по ней в лодке до самого устья…
- … где располагается морской порт. Вероятно, он сядет на один из кораблей…
-.. какой мы пока не знаем, но если расспросим капитанов, то найдется тот, кто его видел.
-  Так мы узнаем, где Одарис. Это называется дедуктивный метод.
- Как Вы поумнели за отчетный период, - восхитилась королева.
- Молодость… - прошелестели старушки.
Щеки принцев от похвалы порозовели.
- Тогда я за вас спокойна. А ваши невесты знают?
- В общем и целом. Зачем их беспокоить подробностями?
Утром дворец покинули трое: принцы пошли к линии горизонта, а старый дворецкий - на почту…
________


Пока принцы шли по выработанному маршруту, Салерия получила два голубых конверта.
- Прочти, это и тебя касается, - сказала Салерия Авочке.
Хотя письма были написаны разными людьми: первое - Магистром Института, второе – некоей королевой Бесмезией, но оба лица в унисон просили позаботиться о двух простодушных принцах, отправившихся неизвестно куда на помощь другу, ушедшему спасать какую-то девушку, хотя явно спасать придется его самого.
- Писали умные люди, и написали умные вещи, - заявила  Авочка, внимательно ознакомившись с корреспонденцией. – Даже маршрут их движения указали.
- Значит, едем?               
- Придется. У Адмуса нет прививки от оспы, а на Восходе зараза на каждом углу.               
- Думается, нас ждет холера другого рода… Собираемся!
Получило письмо и еще одно лицо. В письме уведомлялось о прибытии принц Одариса в те края, в которых тот еще не бывал и которые больше не должен покинуть.
«С учетом того, что туда же отбыли еще два господина, а вскоре, наверняка, прибудут и две беспокойные барышни, то складывается прелюбопытный пасьянс», - подумало это лицо.
Впрочем, что это за лицо, скрывать нет смысла – вы уже догадались. С задумчивым ликом, освещаемый лишь лунным светом, у окна стоял Барбидон и смотрел на серебристую дорогу, скрывающуюся во тьме…

(Хронопист. Достаточно. Что дорога символизирует неизведанный путь – все знают.
Краевед. Ну почему, как только я начинаю писать художественно, вы останавливаете меня или вычеркиваете написанное? Без глубинной художественной проекции…
Хронопист. Вы пишите быль, а не сочинение на вольную тему. Нам неизвестно глядел Барбидон на дорогу или читал письмо, лежа на диване. Извольте продолжать повествование без авторского привирания.
Краевед. Это невыносимо!)

«…за ними, наверняка, последует резерв главного командования в виде двух дам», - размышлял Барбидон. - Впрочем…»
Барбидон в задумчивости прошелся по комнате.
«Впрочем, может, они и есть главное командование? А почему и нет? Тогда мой провал не столь уж необъясним. Значит, есть смысл отправиться и мне, но уже не ради мелкой мести, а… ради установления истины в произошедших событиях!»

(Краевед: Можно я напишу: «А за окном вставала заря: багровая, с грязными разводами, как на картине художника-пессимиста»?
Хронопист: Заря не встает. А вот я сейчас встану и отобедаю…
Краевед: Ну никакой романтики!)

                ________


А в это время на имя Одариса продолжали поступать новые послания. Лорик вытащил из кармана записку.
- Похоже, это вам, достопочтенный принц. Вчера голубка доставила.
Записка была перевязана  белой с фиолетовыми горошинами ленточкой, и текст состоял всего из одной строки:
               
 Меня повезут к султану Мариханиба. Продолжаю ждать спасения. Целую. Марика.

- Это она! Первая записка была перевязана точно такой же лентой, - возликовал Одарис.
- Приметы сошлись. Это хорошо. Кстати, как же голубка смогла найти принца? – поинтересовался раджа.
- Пастушок начертал мне указание, как проворковать на голубином языке предстоящую задачу. Я погугукал, как там было записано, сунул в клюв послание, и птица тотчас же взлетела.
- Надо же… И где же та инструкция?
- Чернила исчезли тотчас же, как я исполнил предписание.
Раджа радостно хлопнул в ладоши.
- Колдовство! Ах, какое занятное дело. Ай да Марика!
- Кто она? - спросила Алибанас.
- Не знаю, - честно ответил Одарис.
- Так стоит ли идти не известно за кем? – с женской осмотрительностью вопросила Алибанас.
- Интрига! – сладостно зажмурился раджа. – Заманивают женщиной. Испытанный способ организации западни. Ах, какие интриги я плел в прежние времена. Пока…
Раджа приблизил свои уста к уху Одариса.
- Пока не появилась эта женщина. Она стала разрушать все мои замыслы. Представляете, я никого не казнил уже пять лет! Скоро на манную кашу перейду.
- Сочувствую, - пробормотал Одарис.
- Я знаю султана, - уже громко, обращаясь ко всем, сказал раджа. – Султан занятный монарх. Любит чудеса и философские беседы. Угодивших ему награждает щедро, но и казнит в ином случае немилосердно. Очень уважаемый среди нас деспот.
- Вам бы только посамоутверждаться за чужой счет, - проговорила Алибанас недовольно.
- Женщина, марш на кухню! Что ты можешь понимать в таком мужском ремесле, как эффективное управление?
- Я думаю, принцу все же следует поехать к султану, - высказал свое мнение раджа, не обращая внимания на то, что Алибанас не обратила внимание на его приказание. – Я отпишу султану письмо. С ним, уважаемый Одарис, он примет Вас по-добрососедски. А на месте - разберетесь…
               
________
               

Мир пополнился движением. С разных сторон к одной цели устремились мыслящие сгустки энергии, готовые изменить устоявшиеся силовые  линии мироздания…

(Хронопист: (Не разборчиво)
 Краевед: Не уступлю!…)

…ибо большое рождается из малого, а великое – из незначительного происшествия. Мир меняется, потому что кто-то хочет поменять его, а для этого нужна смелость, а для смелости нужен поступок, а для поступка – стимул. А кто же его создаст, как ни друг или родственник души, попавшей в беду? Итак, Одарис двинулся во владения султана по наводке Марики, Лотис с Адмусом - по старому следу Одариса, а принцессы - вслед за принцами по уже проложенному курсу. Через некоторое время Одарис прибыл к воротам дворца султана, принцы достигли порта, где нашли купца, везшего Одариса (благо, тот успел вернуться с новой партией павлиньих перьев), а принцессы в это время плыли на барже по реке.

(Хронопист: Вот теперь хорошо. Всем все понятно.)
Краевед: Вам бы в суде протоколы писать…)

Купец посадил Лотиса с Адмусом на  корабль, плывший в нужном направлении, и вернулся к своим продажным делам. Каково же было его удивление, когда вскоре перед ним предстали две решительные девушки и запросили те же сведения об Одарисе, да в придачу о тех молодых людях, что выдали себя за друзей Одариса.
«Тут что-то не чисто», решил купец. «Не иначе, жены преследуют сбежавших женихов. Правда, их трое. Значит, первый бежал от них, а те уже от невест».
Цепочка выглядела хотя и логичной, но чересчур затейливой, что озадачило купца еще больше.
«Впрочем, первый искал какую-то Марику, - продолжил он свои размышления. - Вероятно, он преследовал свою бежавшую жену, которая прихватила все деньги. А те двое преследуют его, потому что он прихватил их деньги, чтобы найти деньги, что прихватила сбежавшая жена. А эти дамы преследуют своих бежавших женихов, потому что боятся, что те загуляют, когда получат причитавшиеся им деньги».
- Кажется, нас в чем-то подозревают, - шепнула Авочка Салерии.
Салерия широко улыбнулась и проворковала, адресуясь умному купцу:
- Принцы ищут Одариса, чтобы обрадовать его известием о наследстве. А мы едем следом, чтобы сообщить, что слухи о смерти богатого дяди не подтвердились. Представляете, принц Одарис бросит все дела и помчится скорбеть по усопшему родственнику, когда тот жив и здоров. Нехорошо получится. Пусть уж продолжит свое путешествие, да и мы заодно посмотрим на чудеса света восходной стороны.
Купец не знал,  что и подумать.
- Почем у вас имбирь? – спросила вдруг Авочка.
- Три серебряных монеты за фунтовый мешочек.
- Ах, как дешево. В моем княжестве такой стоит впятеро дороже.
Купец больше не ломал голову над загадками. Он и Авочка завели длительный деловой разговор о перспективах поставок пряностей на неосвоенные рынки с учетом таможенных пошлин транзитных княжеств. А в это время Одарис передал письмо от раджи в канцелярию султана и сел в тени дерева ждать ответа, тогда как Адмус и Лотис попали в шторм и старательно опорожняли желудки на палубе. В эти же часы Барбидон Уклопус Филадельф летел на воздушном шаре в направлении чуда явления себя солнцу, и когда оно появилось из-за кромки горизонта, салютовал светилу походной фляжкой с бодрящим напитком.
Барбидон стоял в корзине, словно адмирал на мостике флагманского корабля и шептал себе:
«Я победитель! Я победитель! Я должен им быть!»
Попутный ветер с ним и не спорил, ибо игрался с маленьким корабликом внизу, который смешно прыгал по пенистым волнам, трепеща своими парус-лепестками. Все атомы летели навстречу друг другу с нарастающей скоростью, чтобы столкнуться и высвободить энергию, способную зажечь новое маленькое солнце.



                Сказ 15. Султан

Султан вызвал визиря внутренних дел.
- Не прибывала ли из царства достопочтенного раджи в последнее время молодая женщина?
- Нет, - отвечал тот. – Купцы приезжали. Бродячий фокусник посещал. Женщин среди них не было.
- А пастушок? – спросил Одарис.
- Пастухов тоже не было.
Султан отпустил визиря и сказал:
- Грезится мне, что по большому счету, Вас, принц, позвало в дорогу не письмо, а нечто иное. Записка – это повод, толчок. Вы, принц, сами хотите искать. Вот только что? Власть? Богатство? Славу?
- Один мой друг сказал бы в ответ так: «Вы правы, Ваше Величество. В этом мире я ищу себя!»
Султан даже зааплодировал.
- Браво! Такого ответа в моих владениях не услышишь. Все вокруг ищут то, что вне их. Я приглашаю Вас, принц, на обед со мной, где мы в неофициальной обстановке можем отдаться плавному течению наших мыслей.
По мнению султана, любая беседа может стать умной при двух условиях: наличии достаточного количества свободного времени и большого набора хороших кушаний.
- Когда желудок занят - голова свободна для рассуждений, – говорил хозяин, удобно расположившись на низком диване, - а когда есть время, можно не спешить, одновременно обгладывая сочную кость и подбирая слова к мерно текущим внутри черепа мыслям.
Уместившись на противоположном диване, Одарис с удовлетворением обозрел ковер, на котором было расставлено два десятка блюд с разной снедью, как то…

(Краевед: Можно я пропущу описание филе из бараньей лопатки, фисташек, ломтиков янтарной рыбы под гранатовым соусом, черных оливок фаршированных  лимоном, анчоусами.  красной икрой и…
Хронопист: Давай-давай, проскакивай, у меня пост…)

Одарис выбрал себе блюдо по вкусу и так увлекся, что подавился косточкой чернослива.
Слуга исправил дело, вежливо стукнув Одариса по спине, но султан нахмурил брови.
- Такая еда нам не нужна! Нам нужна сытная, но неопасная еда. Виноватый будет наказан.
Властитель изволил хлопнуть в ладоши, и на зов явился подавальщик блюд.
- Передай этот шелковый шнурок повару. Пусть повесится на нем. Мы им недовольны.
Слуга поклонился и отбыл.
- Ну зачем же?! Не нужно смертоубийства! Я вполне доволен блюдом, - всполошился Одарис.
- Не бойся. Невиновные не пострадают. Нельзя быть с людьми добрыми – не поймут. А вот суровое отеческое зло, хоть с ропотом, но примут. Ибо знают - с ними так и нужно.
Тут вернулся слуга. Со шнурком. И объявил:
- Повар говорит: «Не хочу».
- Да что же это такое творится?! – возмутился султан. – Передай ему, что в ином случае пострадает престиж восходной монархии. Патриот он или не патриот? 
Слуга с поклоном вновь удалился.
- Извините, мне стыдно, - вздохнул султан. – Мельчаем, дэвы нас возьми.
- Ничего-ничего, - поспешил смягчить удар Одарис. – Я не в претензии и величие вашей монархии в моих глазах нисколько не потускнеет.
- Правда? – обрадовался султан. – Вы великодушный принц. Я счастлив принимать такого гостя.
- А я счастлив быть вашим гостем.
И оба голубокровных с легкой душой вернулись к яствам. Но вернулся слуга и сказал:
- Повар сказал, что он - патриот. И доказал это!
- Учитесь патриотизму на этом примере, - веско сказал султан слугам.  – Пусть визирь по делам просвещения озаботится о пропаганде данного примера в школах и на базарах.
- Будет исполнено, Ваше Величество!
- Итак, вернемся к нашей отдохновенной беседе, - обратился султан к делам возвышенным. - Раньше жили по принципу: «польза от философии не доказана, а вред от нее возможен», то теперь мнение сложилось иное: «вред от философии доказан, но и польза возможна». В моих владениях мы отсекаем первое и лелеем второе. Не думаю, чтоб в других монархиях было как-то иначе. Разница лишь в символе веры. В вашем государстве народ верит в квадратное и твердое, у других – в продолговатое и сыпучее, а мы – в круглое и мягкое. Какая вера истинна? Та, которая имеет силу навязать себя! Это единственный настоящий критерий истины. Соответственно,  что имеем, то и хвалим. На этом держится порядок нашего мироздания.
Султан был рад поделиться с гостем своими мыслями, а Одарис был счастлив возлежать на диване перед столом в созерцании картины изысканного стола. Путешествие обернулось к нему самой приятной своей стороной, и принц был благодарен судьбе.
«Получу высшее образование и эмигрирую в эти края в знак протеста, - решил Одарис – Сколько же можно терпеть однообразное меню в королевских домах!»
А султан так проникся доверием к принцу, что изволил пожаловаться на смущающее его обстоятельство.
- Есть среди моих подданных один…как бы это сказать… непознанный объект. Гордый такой. Его спрашивают: «Ты кто по роду занятий?» Отвечает: «Мыслитель!». «Чем занимаешься?» - «Пишу роман «Полнота вакуума». Говорят, лоб у него большой. Я в юности любил такие лбы. Хорошо щелобаны бить. Теперь нельзя. Говорят, наукой установлено: большой лоб – признак большого ума. Пусть так. И что мне с его обладателем делать? Казнишь, а вдруг окажется гением. Будут потом мое имя полоскать. А если сумасшедший, то как бы молодых не увлек по лунной дороге. Побеседовали бы с ним, принц? Составили бы мнение, а через Вас и я…
Одарис не мог отказать гостеприимному хозяину.
На следующий день в кофейне с глиняными стенами и старыми ковриками на полу встретились двое. Одарис с трудом пристроил ноги так, чтобы колени не задевали подбородок. Непознанный объект султаната в виде худого чернявого человека в длинном халате по имени Хаттуф, привычно скрестил ноги и зычно заказал кофе и халву. Одарис тоже согласился попробовать местные радости. Так за халвой была проведена ознакомительная беседа.
- Я отдал изучению наукам больше времени, чем кто-либо другой в этом государстве, поэтому имею право стать их духовным вождем! – без обременительной скромности заявил Хаттуф.
«Считается, что образование идет на пользу, но, оказывается, иногда и во вред», - умозаключил Одарис.
- На чем еще основано ваше желание? – поинтересовался принц.
- Один великий заморский ученый написал…
Хаттуф достал свиток и зачитал: «Человеческий разум должен свободно строить формы, прежде чем подтвердилось бы их действительное существование. Из голой эмпирики не может расцветать познание. Такой расцвет возможен только из сравнения придумываемого и наблюдаемого». Представляете, о чем речь? Самосозидание у людей невозможно без утопий! А значит, кто-то должен творить их и распространять. Я – творец утопий, я – их распространитель, я – бросаю вызов обыденности!
- А обыденность бросает их обратно?
- Конечно. Но без противостояния не будет изменений. Масштабный замысел никогда не совпадет с масштабным результатом. Так чего обманываться? Я сразу честно говорю – это утопия. Пользуйтесь и получите то, что неизбежно изменит вас, пусть и в неизвестную пока сторону.
- А зачем изменяться?
- А без этого не будет прогресса, о чем и заявил вышеприведенный великий ученый. А я за прогресс! Я - пророк прогресса! Пусть и местного масштаба.
- Почему называете себя пророком, а не просто - его сторонником? 
- Вода мокрая, а небо голубое. Вы согласны?
- Да.
- Вот видите, я прав. Значит, я пророк!…
Одарис открыл рот от неожиданной логики собеседника.
-… ибо умею говорить то, с чем люди согласны, - закончил Хаттуф. – Значит, я говорю то, что истинно.
Если Одарис не мог понять мыслительного хода Хаттуфа, то Лотис, со вниманием прослушавший курс «Основ теории демагогии», оценил бы высказанный тезис по достоинству. Но Одарис понял главное: бедолагу тут казнят!
- Знаете, я слышал следующее: чтобы прослыть истинным пророком надо покинуть пределы родины в качестве гонимого. Тогда у людей появится чувство вины. А потом уже вернуться, чтобы их великодушно простить, а им - с облегчением покаяться.
Творец утопий задумался. Думать он умел, ибо затем сказал:
- Вас понял… Пожалуй, так и поступлю.
- А я скажу султану, чтоб издал указ об изгнании вас на три года в целях повышения квалификации в заморских странах. Этого достаточно?               
Кандидат в пророки согласился. Одарис с чистой совестью человека, выполнившего дипломатическое поручение, доел сладкое. Теперь он мог продолжить свой путь. Ах, да, мы не сказали главного: когда принц возвратился во дворец, его ждало приятное сообщение. Султан закончил расследование.
- Как только я прочитал письмо моего друга раджи, то приказал опросить всех. О такой девушке мой визирь не слышал, и начальник тайной стражи не слышал, и на кухне не слышали, но на постоялом дворе некто оставил записку с надписью: «Принцу Одарису», которую хозяин, как верный подданный, принес во дворец. Вот она, читайте.
Одарис слегка вспотел, разворачивая кусок пергамента, также перевязанного белой с фиолетовыми горошинами ленточкой. На нем было начертано:
               
Меня везут в страну Злоконию. Вдруг продавать?
Боюсь, жду, надеюсь. Твоя верная и несчастная Марика.

- Знаю эту страну, - задумчиво произнес султан. – Нехорошая страна. Ни один честный купец туда не поедет. Там продают и покупают даже чертей. Вполне возможно, ее везут туда, считая, что только там получат хорошую цену. Странно, у нас бы дали не меньше… Тут что-то не так.
- Опасно туда ехать? – поинтересовался Одарис безразличным голосом.
- Конечно. Но убивают там редко, - утешил султан. – Закон гостеприимства! Главное не попасть рабом на каменоломни. Можно подорвать здоровье…
 - Я постараюсь не попасть, - пробормотал Одарис, впервые пожалев, что с ним рядом нет друзей.
               
_______


Пока Одарис готовился отбыть в нехорошую страну, к воротам дворца достославного раджи подошли два путника. Беседа с начальником караула не заняла много времени. Выяснив статус прибывших, стражник побежал во внутрь покоев, а затем, вернувшись, любезно препроводил гостей к самому правителю.
- Да, молодые люди, Ваш друг был здесь, полноценно отдохнул и отбыл далее по намеченному за этим столом маршруту, - поведал раджа нашим принцам, когда они угнездились на том же месте, где не так давно угощался Одарис.
Адмус и Лотис выразили горячее одобрение гостеприимству правителя сего прекрасного княжества и изъявили не менее горячее желание узнать, куда отправился Одарис.
- И еще нам хотелось бы узнать, кто такая Марика, из-за которой он уехал в такие далекие края. Он вам, Ваше Величество, не рассказывал?
- Мы над этой загадкой бились изо всех сил, - любезно отвечал раджа, – но так и не разгадали. Кто такая Марика и почему она зовет вашего друга, осталось невыясненным.
- Может, это чья-то шутка? – предположил Адмус. – Получается следующая конструкция: крючок, на который нанизали Одариса, следом потянулись мы…Может, нам следует вернуться, чтобы творцу шутки не так долго потом смеялось?
- А если здесь чья-то интрига? – парировал раджа. – Кто-то заманивает принца в хорошо расставленную ловушку? А там цап-царап, и женят на одноглазой, хромой и уже трижды соблазненной дочери залезшего в долги визиря.
- А что, такое уже бывало?
- Бывало всякое. Какие только интриги мы в молодости не прокручивали, - ностальгически проговорил раджа, и вздохнул. – Только записка здесь оставленная и принцу врученная, зовет его ко двору султана. Я султана хорошо знаю. С его характером он устройством судеб дочек вассалов заниматься не будет. Значит, дорога позовет вашего друга дальше.
Помолчали.
- Может, кто-то хочет убить Одариса, - задумчиво продолжил перебирать варианты Его Величество.
- За что? – вскричали принцы.
- Мало ли… Кто-то когда-то из его семьи обидел кого-то - вот вам и родовая месть. Дедушки повздорили, а отвечать внукам. Первый раз, что ли в мировой истории?
- В таком случае, мы выезжаем немедленно, - твердо сказал Лотис.
- Что ж, понимаю и приветствую ваше нетерпение. Но сначала обед. Вы же голодны. Так сказать, друга спасай, но себя не забывай. И добавил?
- И чего нам завидуют? Мы, правители, не можем даже чихнуть в свободное пространство, ибо соседи воспримут чих как дипломатический демарш. Не говоря уже о других физиологических реакций. На все требуется объяснение пресс-секретаря…
Обед растянулся до послеобеденного отдыха, что, как выяснилось, существенно сократило дальнейший путь принцев. Дело в том, что в это время от султана голубиной почтой прибыло послание, в котором он сообщал радже об отбытии Одариса из его владений. К счастью, достопочтенный раджа не только снабдил Одариса рекомендательным письмом, но и сопроводил его просьбой сообщить, чем все закончилось.
- Как я и предвидел, вашего друга ждала очередная записка с просьбой двигаться дальше. Идти теперь надо не к султану, а в страну Злоконию. Прямо скажу: страна неприятная. Обитает там народ мелкий и наглый, - в степи дорогу не уступят. В общем, там вы найдете всех плохих персонажей, которые водятся. У них в тех местах что-то вроде Земли Обетованной.
Принцы поблагодарили гостеприимного владыку, на том и расстались.
Когда гости отбыли, раджа устало снял тюрбан.
- Пора в монастырь. Я чувствую себя старым, уже не способным срываться в путь. Я обречен доживать жизнь, в которой нет интриги.
Алибанас села рядом и погладила бритую голову раджи.
- Неужели со мной ты прошел весь путь? Тогда в изгнание уйду я, а тебе надо править.
Раджа вздохнул, а затем улыбнулся и обнял свою Алибанас.
- Конечно, нам еще идти и идти. Ты моя самая главная неразгаданная интрига.
- А я постараюсь, чтобы сия интрига быстро не кончилась…
Но умиротворение длилось недолго, как и все хорошее в этом мире. Представьте себе состояние раджи, когда три дня спустя начальник стражи доложил, что у ворот дворца две принцессы спрашивают о принцах по имени Одарис, Адмус и Лотис. Раджа аж подскочил.
- Неспроста это. Я в эпицентре мощной, многоходовой интриги. Зови!
Время шло, принцессы не появлялись. Раджа вызвал начальника стражи.
- Где принцессы?
- Прихорашиваются с дороги.
- А!
- Им помогает госпожа Алибанас.
- О! А она как узнала?
- Не ведаю, но госпожа появилась тотчас, как только я покинул Ваши покои.
Раджа только развел руками.
- Ну и нюх у женщин на опасность со стороны молоденьких принцесс. Ладно, мистика не в моей компетенции. Поторопи их!
Ждать радже пришлось довольно долго. Его мужское любопытство достигло стадии, перестающей в раздражение («Раджа я или не раджа в этом царстве! Почему я должен кого-то ждать?» и т.д.). Наконец, дверь распахнулась, и в залу впорхнули два небесных создания. Пардон, три. Алибанас была рядом. Раджа, тщательно взвешивая степень любезности в присутствии супруги, пригласил девушек расположиться за столом с уже приготовленными блюдами и напитками.
- Вот здесь сидел принц Одарис, а на этих местах – принц Адмус и принц Лотис, - любезно проинформировал раджа принцесс.
- Тогда, если Вы позволите, мы сядем на те места, которые занимали наши женихи, - сказала рыжеволосая принцесса.
- Ах, они Вам женихи, - откликнулся раджа несколько упавшим голосом и тут же поспешил исправить тон голоса. – Поздравляю, Вы обручены с прекрасными юношами. А кто из них вам не жених?
- Одарис, - ответила златокудрая.
Дальше все пошло в соответствии с ритуалом. Обед, светский разговор с выяснением из каких царств принцессы, из какого рода их родители, как они набрались смелости ехать так далеко и пр.
Раджа переводил взгляд от одной принцессы к другой, поддерживая разговор вопросами, восклицаниями при ответе и просьбами отведать то или иное блюдо.
- Мой папа мне доверяет, потому я легко пускаюсь в странствия, - говорила рыженькая, сверкая зелеными глазами. – В смене обстановки есть что-то мобилизующее. Никогда не знаешь, какой наряд тебе понадобится в следующий момент.
- Я готова сидеть дома, не выходя за ограду дворца, но беспокойство за Лотиса вынуждает изменять своей натуре, - потупя васильковые глазки, объясняла златокудрая. Странно, но едва головка принцессы уходила в тень, как ее волосы становились темными.
«Она самая опасная, - решил раджа. – Хотя рыженькой лучше дорогу не перебегать. Не успеешь моргнуть, как тебя переедут».
И он удовлетворенно потер руки: «Эти сотворят интригу по высшему разряду. Но кто их противник? И кто эти женихи на самом деле? Может, шпионы?»
Раджа развеселился от всех этих мыслей. Он любил загадки и женщин. А еще больше загадочных женщин. Тем более таких, в чьих омутах водилось все, что угодно. И он с наслаждением обменивался репликами с двумя воительницами, разыгрывающими перед ним пьеску под названием «Скромницы в гостях у простофили».
- Мы опасаемся, что Марика может оказаться ветреницей, решившей окрутить Одариса. Для этого она и выманила его подальше от друзей и родительского ока, - сказала зеленоглазая и крепкими белыми зубками откусила кусочек инжира.
- А у Вас, Ваше Величество, хорошие голуби. Все-таки перелететь море и найти адресат не каждая птица сможет, - похвалила златокудрая, и ее прелестные губки сделали маленький глоток чая из чашки. 
- Да-с, этих голубей разводят уже не одно столетие. Они – достопримечательность нашего царства. Голубю достаточно показать рельефную карту, насыпать на нужную точку пшено, дать склевать, и птица долетит до указанного места. Чем и воспользовался злоумышленник. Да еще простосердечие моего сына Лорика подвело. Хотел я в воспитательных целях определить его на работу в тайную охрану, да вот мать воспротивилась.
- Нехорошее это дело – за людьми следить, - отозвалась Алибанас.
- Гуманизм до добра не доведет, - веско заметил раджа.
Салерия немедленно высказала желание пообщаться с вышеозначенным юношей, и Лорик был приглашен к столу. Состоялась беседа, в ходе которой отрок поведал о перипетиях дела, а принцессы поинтересовались деталями одежды пастушка. На этом официальная часть была закончена, и Алибанас повела гостей в отведенные покои отдыхать.
- Ах, какая интересная жизнь у молодежи, - воскликнул раджа. - Бери пример, Лорик! Пора от голубей переходить к чему-то более существенному!
- Я готов.
- К чему?
- Жениться готов.
- На ком?
- На той, что зовется Авочка.
Раджа вздохнул.
- Она уже помолвлена. У нее есть жених.
- Пусть другую найдет.
Раджа хлопнул ладонью по колену.
- Вот это уже разговор мужчины. Тут интригой попахивает. Ну-ка попробуй придумать что-нибудь этакое, чтобы невеста задумалась о смене жениха. Придумаешь – назначу наследником с испытательным сроком.
- Готов попробовать, - согласился Лорик.
Утром Авочка нашла у порога своей опочивальни корзину с роскошными южными цветами и коробочку с золотым колечком, украшенным камешком, прозрачным как слеза ангела.
- Наконец-то, нашелся хоть один умный мужчина, который решил добиваться меня, - пробурчала Авочка.
- И что ты сделаешь? – спросила Салерия.
- Отвергну! – сладострастно прошептала Авочка.
               

       
                Сказ 16.   Страна Злокония

Держа путь в Злоконию, Одарис трясся по плохим дорогам, вспоминая на ухабах, как приятно ему было идти пешком по мягкой травушке-муравушке. А ведь тогда по наивности он мечтал о гужевом способе передвижения. И вот мечта сбылась. «Неужели с мечтами всегда так?» - тоскливо думал принц, косясь на флейту. Его самой сладкой, самой заветной мечтой было стать известным музыкантом. Увы, невыполнимой. А может, к счастью, думалось теперь Одарису. Пусть мечта греет всю жизнь, в то время как он будет заниматься прозаическими делами, например, спасением девушки. Может, это его истинное, судьбоносное, так сказать, призвание. И он, нахлобучив шляпу на лоб, скрывающую бросающиеся в глаза проницательные глаза (нет, не так)… И он, нахлобучив шляпу на лоб, скрывающую от окружающих его проницательные глаза, будет вот так же мчаться в ночи по зову несчастных красавиц, уводимых в плен разнузданными разбойниками или хитроумными  совратителями.  (Лучше иметь дело с последними, честно говоря.) Вот только пути сообщения… Хватит ли здоровья? Выдержит ли организм такую тряску и столько пыли?  А ведь  он ехал всего лишь по дорогам владений султана, а что будет, когда карета доедет до Злоконии? Однако Одариса ожидал первый сюрприз. Тряска вдруг прекратилась, и карета покатилась мягко, словно по озерной глади. Одарис выглянул из окна и спросил у кучера причину дорожной метаморфозы. «Мы въехали в страну Злоконию», - был ответ. «Зло и впрямь многолико, - подумал Одарис в растерянности, а порой и притягательно».               
В город греха они въехали под вечер. В дилижансе попутчиками принца были трое господ подозрительного вида. Они играли в карты, курили сомнительные сигары и громко плевались в окно. Одарис дремал весь путь и тем спасся от расспросов и близкого знакомства. Все было наверстано буквально в течение часа, как только его нога опустилась на укатанную землю.
- Привет, земляк! Я – Охрис.
И какой-то поношенный мужчина протянул ему руку.
- Вы меня знаете? – осведомился Одарис, вежливо пожимая ненужную ему длань.
- А то нет! Все думал, когда ты опять приедешь?
- В таком случае, вы ошиблись. Я здесь впервые.
- Да ты что? Отлично! – обрадовался почему-то Охрис. – Тогда я покажу тебе все самые смачные места этого городишка. Будешь доволен.
- Я не за этим. Я ищу девушку…
- Найдем! В полчаса ты получишь то, что хочешь.
- Правда? Вот это хорошо, а то не знал, куда и податься.
- Держись за меня, земляк, я тут все ходы знаю. Пойдем.
- Куда?
- Ты же хотел найти девушку.
- Да… Марику.
- Будет тебе Марика.
- Точно? Тогда мне и вправду повезло.
И они скорым шагом зашагали в глубь каменных джунглей.

(Хронопист. «Каменные джунгли» - какое интересное сравнение. Молодец. Растешь. А то порой закатишь такие  художества…
 Краевед. Спасибо. Стараюсь.)

Одарис с любопытством взирал на бесчисленные вывески. Из-за них дома выглядели сплошной афишной тумбой. Охрис понимал данное озарение по-своему и отрицательно мотал головой: мол, нам не то надо…
- А вот теперь пришли!
И он уверенно вошел в дом с аляповатыми занавесками на окнах.
В округлом помещении Одариса попросили посидеть на диванчике.
- Сейчас я спрошу Марику.
- А почему вы думаете, что она именно здесь, - поинтересовался Одарис, и вдруг почувствовал неладное.
- Она здесь и больше нигде. Сейчас в этом убедишься. Но нужны деньги. Сам, понимаешь, ее бесплатно не отдадут.
- А-а, требуется выкуп, - догадался Одарис.
- Вот-вот, верно замечено – выкуп. С тебя, десять золотых, земляк.
Одарис безропотно отдал.
Охрис крепко зажал в руке деньги.
- Молодец! После Марики свалим еще в одно место… 
Охрис переговорил с какой-то дородной, всеми уважаемой матроной, и та удалилась во внутренние покои. Охрис подмигнул Одарису и поднял верх большой палец.
Через минуту в комнату вышли пять девушек в странных одеяниях - что-то среднее между…

(Хронопист: Можно переходить к завершающей части эпизода.
 Краевед: Да я и так вычеркнул  три страницы живописаний Города.
Хронопист: И правильно. Зачем перегружать внимание читателя не интересными ему подробностями.
 Краевед: ……………………………………………………!
 Хронопист: …..!!!)

- Выбирай! – сказал Охрис.
- Кого? – не понял Одарис.
- Свою Марику.
Одарис вообще-то уже все понял, но теплилась надежда, что это либо форменное недоразумение, либо и впрямь среди представленных ему девушек есть его Марика и он, как в сказке, по полету мухи или какой еще малозаметной примете должен угадать ее.
Принц встал и спросил учтиво:
- Среди вас есть та, что отправляла мне голубя?
Девушки прыснули. Охрис захохотал.
- Жареного?
- Нет, живого, с запиской, - продолжал гнуть свою линию Одарис.
- Нет, дорогуша, за тобой мы не посылали, да и зачем – ты сам дорогу нашел, – сказала одна и…

(Вычеркнуто.)

- Значит, я ошибся, - повинился Одарис. – Извините за беспокойство. Я ищу Марику, а вы…
- Постой, - удивился Охрис. – Ты чего кобенишься? Выбирай! Тут тебе любая Марику изобразит.
- Вы меня неправильно поняли. И я вас. Я ищу конкретную девушку по имени Марика, которую увезли в эти края.
- Она тебе кто – жена, сестра, дальняя родственница?
- Нет.
- Знакомая?
- Нет. Я ее никогда не видел.
- Так какая тебе разница?
- Нет, разница есть, - упрямился Одарис. – Они не писали мне письма.
Тут раздался такой хохот, что Одарис стал пунцовей иного помидора. «Как ни делай умное лицо, все равно обидно, что ты дурак», - мелькнуло в голове Одариса.
Но Охрис был настроен серьезно.
- Ты парень не привередничай. А не хочешь - твое дело, но денежки возврату не подлежат. Ты потратил мое время и развеял надежды этих красавиц. Так что счастливых поисков.
- Так нечестно!
- Ну и что, что нечестно, зато денежки заимели, - рассудительно отвечал Охрис.
- Ведь это несправедливо! – упорствовал Одарис.
- Это верно, но ведь выгодно!
- Ну вы, извините, и гад!
- Пусть буду гадом с деньгами, чем дураком без оных.
- Резонно, - сдался Одарис. – Вас не переспоришь.
- То-то же. У нас так считают: кто первый украл, тот и прав.
- Как же вы меж собой сосуществуете?
- Нормально сосуществуем. Нет иллюзий, нет и просчетов. Каждый блюдет свой интерес.
- У вас железная аргументация, остается вызвать вас на дуэль и тем попытаться отстоять свою честь, раз у вас нет своей.
- Ох-ох, какие мы правильные. Где ты такой лабуды набрался? Впрочем, подраться я всегда готов, особенно с тем, кто слабее меня. На кулаках будем или…
- На шпагах, конечно!
- Шпаги у меня нет. А твой кинжальчик, я вижу, годен лишь для разделки каплунов. Но последнее желание обиженного – закон. Будем драться холодным оружием. Подожди на улице, сейчас принесу.
Когда они вышли, Охрис исчез за углом. Одарис подождал несколько минут в тайной надежде, что противник больше не появится, но Охрис опять возник перед принцем, держа в руках две приличной длины палки.
- Шпаг не нашел, но это оружие даже лучше. Ни ты меня не убьешь, ни я… возможно.
Одарис счел приведенный довод существенным и согласился на поединок имеющимся. Он взял протянутую палку, несколько раз придирчиво махнул ею для пробы, и хотя она была значительно короче, чем у противника, встал в третью позицию.
- Вы как предпочитаете, Ваше Высочество – в лоб или по лбу? – галантно поинтересовался Охрис.
- От такого и слышу, - неловко отмел поползновения на свою личность Одарис.
Охрис покачал головой и, не теряя времени на препирательства, долбанул Одариса по голове.
Принц подпиленным столбом повергся наземь. Охрис со вкусом злобно захохотал.
- Ну, как? – спросил он, отсмеявшись.
- Хороший смех, - убежденно сказал Одарис, вставая. – Сразу слышится по тембру Мефистофель. Говорю, как музыкант.
- Спасибо, - потупившись, удовлетворенно поблагодарил Охрис.- Я репетировал. Продолжим?
Их сучковатые клинки скрестились вновь. Через пару секунд Одарис вновь опрокинулся на землю.
- Чего же ты меня не добиваешь? – пыхтя от усталости, спросил Одарис поднимаясь.
- Сам не пойму. Когда я тебя сбиваю, то вместо завершающего удара, мне хочется говорить о том, какой я негодяй, что я с тобой готов сделать и еще зловеще хохотать. Будто в романе каком-то…
-Тогда может лучше пройти вам в кабачок и выпить чего-нибудь. Под градусом все это мне и выложите.
Охрис задумался.
- Но как же я, злодей, могу с тобой, таким противно-положительным, выпивать по-дружески? - неуверенно произнес он.
- А вы будете сидеть напротив со злодейским лицом и насмешливо ухмыляться.
- Тогда, пожалуй, можно.
Они славно посидели. Охрис рассказал много занятных случаев из своей черной-пречерной жизни, а наш принц – душеспасительных историй, читанных ему нянькой в детстве. Напоследок, довольный собой и уверенный, что перевоспитал лиходея, Одарис, сказал:
- Не такой уж ты и злодей, вон как мы без драки славно посидели.
- Не скажи. Во-первых, я пил за твой счет. Во-вторых, я подсыпал тебе в кубок яду. Извини, брат, такова наша злодейская жизнь.
Одарис побледнел и тут же почувствовал в животе противное жжение.
- Ах ты, такой-сякой, - прошептал Одарис, и свалился на пол. На этот раз в поединке с Охрисом, окончательно.

_______


На место принцы прибыли утром. Дилижанс тотчас убыл, будто спешил убраться пока цел. На станции, представлявшей из себя дощатый сарай, но с ярко размалеванной вывеской «Конечная», никого, кроме равнодушной собаки, растянувшейся у входа на месте высохшей лужи, не было. Ветер в прорехах крыши выводил протяжную мелодию ржавого металла, переложенной на флейту водосточных труб. Насколько хватало дальнозоркого зрения, до малооблачного горизонта тянулась иссушенная дикая степь. Все негостеприимно говорило об одном: «Мы вас не ждали, так что пеняйте на себя». Хотелось выхватить пистолет и разрядить его в белый свет. На здании сбоку была пришпилена бумажка. Кто-то карандашом вывел: «Тут должна играть музыка Морриконе». Принцы о таковой не слышали. Они заглянули внутрь ветхого строения и не обнаружили там ничего примечательного. Отсутствовали даже указующие объявления. Зато в углу сидело конопатое дитя и что-то поедало. Лотис сердобольно протянул ванильный сухарь. Дитя цапнуло за палец. Адмус погрозил ему, дитя метко плюнуло. Адмус едва увернулся.
- Такое гэ не пропадет, - уверился Адмус.
- А где гостиница, скажешь? За деньги, - добавил Лотис дипломатично.
Дитя кивнуло. Получив задаток, указало на виднеющееся вдали здание с зеленой крышей.
В гостинице их встретил портье разбойной наружности. В щели огромной всклокоченной бороды сверкало два золотых зуба. Других не наблюдалось. Красная рубаха была расстегнута так, чтобы было удобнее чесать лохматый живот, чем слуга сервиса и занимался. Он неодобрительно осмотрел двух чистеньких юношей без видимых следов порока на лицах.
- Самогон желаете? - решил проверить первое впечатление портье.
- Не употребляем.
- Галлюцигенный табак? – сделал последнюю попытку портье.
- Галлюциногены тоже. А вот комнату мы бы взяли.
- Вы уверены, что прибыли туда, куда нужно?
- Без сомнения!
- Цель визита? Игра в карты по научному? Семинар по методике ограбления банков?  Поступление в школу карманников?
- Ни одно из перечисленных. Мы ищем принца по имени Одарис.
- Не слыхал о таком.
Адмус подумал немного и вдруг спросил:
 - А о принце Барбидоне слышали?
- А зачем он вам?
- Так он здесь бывает? – вскричали оба приезжих.
- И что с того?
- Мы к нему по секретному делу.
- Он наш… закадычный приятель, - добавил один из прибывших.
- Его пока нет. Ладно, вот ваши ключи. Деньги вперед.

________


Принцессы впервые за время путешествия ехали в полном комфорте. Раджа любезно выделил им походную карету со всеми полагающимися для дам высшего света удобствами. К сожалению, по прибытии в страну Злоконию принцессы были вынуждены вернуть ее владельцу. Так что, оказавшись в центре незнакомого города и, взирая на сомнительные лица горожан, девушки почувствовали себя неуютно.
- Комфорт развращает, - жалобно сказал Авочка.
- И душевно расслабляет, - согласилась Салерия.
- В следующий раз будем ехать общественным транспортом! – с решительностью в голосе заявила Авочка.
- А пока поищем приличную, если это возможно, гостиницу.
Сначала, исходя из названия, выбор принцесс пал на отель «Гладиолус», но при ближайшем рассмотрении это оказался бордель. Хотя они имели там успех, и им предложили королевские апартаменты за полцены, они в панике бежали. Следующие гостеприимные дома также оказались с изъяном, каждый на свой лад. Отказавшись присоединиться к любителям гашиша, собачьих боев, игроков в подкидного и подставного, лиги профессиональных нищих, девушки к концу дня набрели на гостиницу под вывеской «Пофиг». Поначалу они решили, что это разновидность карточной игры и потому долго совещались: входить или идти дальше?
- Больше бродить по этому паршивому городу у меня нет сил, - объявила Авочка. – Пусть я буду жить в гостинице, предназначенной для карточных шулеров, чем с богатыми нищими. В конце концов, я играла с папой в «дурака» и не раз его обыгрывала, а это, поверь, очень не просто.
Салерия не возражала, и они попросили номер на две персоны. Однако им на радость заведение оказалось обычной гостиницей для обычных людей, не осчастливленных криминальными талантами, а название обозначало, что хозяин посылает на фиг традиции этой страны и потому не делает из своего заведения притона. Соответственно, все приличные, по меркам этих мест, приезжие обходили такую гостиницу стороной, что вполне устраивало принцесс. Что ж, как в монастыре всегда есть свой грешник, так и в Городе Греха должен быть свой праведник.
Отдохнув, Салерия вызвала расторопного коридорного и, посулив денег, дала задание: обойти отели и найти трех, или, по крайней мере, двух принцев по прилагаемым приметам. Уже после обеда принцессы знали, где расположились Лотис и Адмус.
Чем же занимались наши принцы до прибытия своих подруг? Они напрасно искали Одариса.
Сначала они сделали самое простое и очевидное: обошли гостиницы. Пусто. Затем они расширили круг поиска и стали обходить зрелищные заведения. Логика была проста: ветреную Марику могло задуть в самый легкомысленный театр – мюзик-холл, а Одарис последовать следом. После третьего канкана Адмус стал подумывать о смене типа своей жизнедеятельности.
- И чего находят интересного в профессии монарха? - рассуждал он. – Правильно сделали твои братья, что отдали свои предпочтения другим занятиям. Управление государством сплошная ответственность, помноженная на неблагодарность вечно недовольных подданных. Если и проявляются признаки уважения, то исключительно лицемерные. А тут вон как публика радуется. Хорошо бы Марике сделаться артисткой, Одарис взялся бы руководить оркестром, а я бы стал импресарио.
Поначалу Лотис подумал, что Адмус шутит, но, заглянув в его мечтательные глаза, понял: зло затягивает!
- Ты забываешь, что Марику утянули сюда насильно и никаких желаний болтать ножкой со сцены она в записках не проявляла, а Одарис склонен к меланхолической музыке, что здесь выглядит вызовом общественному вкусу. Ну, а насчет твоего желания стать импресарио, то не думаю, что Авочка одобрит твое желание вертеться за кулисами среди…
В ответ Лотис услышал тяжкий вздох.
- Кажется, я поспешил выбрать дорогу в жизни, не зная о наличии многих других.
- Ты выбрал правильную дорогу, - тоном старого главы семейства сказал Лотис, и почувствовал, что не убедил друга.
Поиски Одариса продолжались, и невольно радиус действия расширялся. В результате, принцы знакомились со все новыми сторонами жизни города этой неблагополучной страны. Зло оказалось жизнелюбиво, легкомысленно и щедро на траты. Адмус не чувствовал усталости, обходя заведения, и, хотя они порой возвращались далеко за полночь, с утра он выглядел бодрым и готовым к новым походам. «Как бы скоро мне не пришлось спасать не только Одариса», - все чаще думалось Лотису. Это не значит, что жизнь этого городка не производила на него впечатления. Производила. Но…

(Хронопист: Напиши: «но он был верен заветам, что заложили в него родители»
 Краевед: Фраза может и правильная по сути, но неубедительная по исполнению. Нужно указать на более тонкие психологические нюансы.
 Хронопист. Например?
Краевед: Например, так: «но его останавливала любовь».
Хронопист. Напыщенно, но сойдет.
Краевед. Хорошо, напишу так…)

…он чувствовал тонкую, но прочную нить, которая натягивалась всякий раз, как только личность его входила в колебательное состояние. И он останавливался. Причем, сам себе удивлялся, что делал это без раздражения и с пониманием. Почему так происходило Лотис понять не мог. Впрочем, когда он после обеда узрел перед собой Салерию и убедился, что это не галлюцинация, вызванная  местными приправами, вопросы отпали.
Если Лотис бурно радовался приятному сюрпризу, то Адмуса появление Авочки повергло в меланхолическое раздражение. Он конечно изобразил на лице все приличествующие ситуации эмоции, но, уединившись с невестой, не удержался выразить свои подлинные чувства.
- Ты опять за мной следуешь? Я уже вырос, чтобы меня контролировать, - выговаривал Адмус.
- Салерия тоже приехала. Считаешь, она видит в Лотисе несмышленыша?
- Это их дело. Я говорю за себя.
-  Ты что-то чересчур озабочен своей свободой. Я, как дура, ехала, через тридевять земель, чтобы услышать такое! Хотя бы для вида обрадовался.
- Я выказал радость в самом начале.
- Ах, извините, не углядела. Подслеповатой стала от девичьих слез, тебя поджидающе. Это же надо, опять не вовремя! Прощай! И гуляй себе сколько хочешь!
Авочка крутанулась на каблучках и  покинула комнату.
- Опять ты меня не поняла! - прокричал ей вслед Адмус.
После чего в покоях принцев и принцесс разыгрались примерно одинаковые сцены. Салерия и Лотис внимали, Авочка и Адмус низвергали на слушателей водопад оскорбленных чувств.
- Все, хватит! Я свободный принц! А меня прикалывают к юбке, как…как…как брошь! 
…- Я ехала за тридевять земель всего с тремя сменными платьями, а он даже не удосужился сделать вид, что рад!
- Разве мужчина может понять наши жертвы: - вздыхала в унисон Салерия.
…- И пусть уезжает, а я пойду прочь, весь из себя одинокий и гордый!
- Это будет впечатляющее зрелище, - соглашался Одарис.
…- Пусть он тут развлекается, а я уеду к папе, безмерно одинокая и невыразимо прекрасная, - говорила Авочка, хлюпая носиком.
…- Она пожалеет о потере и заполнит свой девичий дневник скорбными признаниями, - рассказывал Адмус будущее тоном медиума.
- Потомки оценят, кого она потеряла, - поддакивал Лотис.
…- Он пожалеет о потерянном очень скоро и будет искать примирения, но я буду тверда и неприступна! - заверяла Авочка Салерию.
- Не сомневаюсь, - соглашалась та.
… В полночь Салерия пробралась на веранду, где ее уже ждал Лотис.
- Ну как? – спросила она.
- Кажется, кипение закончилось. Булькает, но уже на медленном огне. А что Авочка?
- Заснула обессиленная.
- Значит, завтра помирятся?
- Наверное.
- А мы почему еще ни разу не поссорились?
- Свой запас фанаберии мы уже исчерпали.
- Когда это?
- Потом расскажу. Спокойной ночи.
И Салерия нежно поцеловала своего избранника…
Утром переговоры между Авой и Адмусом возобновились.
- Авочка, я рад твоему приезду, но все-таки лучше, если бы ты сидела дома. Мне было бы спокойнее.
Ава всплеснула руками.
 - Вы посмотрите на него! Наделай мне детей, тогда я сама с места не сдвинусь.               
Адмус зарделся.
- Ава, мы не одни.
- Зато ты хочешь, чтобы я дома была одна? Смотри, заведу шута, молодого да румяного.
- Оставайся если хочешь, только помолчи.
- Давно бы так.
Авочка резко повернулась и удалилась с гордо поднятой головой.
- Ты достоин ордена - сражался до конца, - утешил Лотис.
- Нет, ты рассуди, - взвился Адмус. - Я приехал искать Одариса. Голова занята делом. Тут приезжает женщина и начинает: «А ты меня любишь?» После третьего «да» я уже не знаю, что и отвечать.
- Может попробовать успевать давать ответы быстрее предполагаемых вопросов?
Адмус подумал и ответил со вздохом:
- Честно говоря, я не готов…
 
_______


Этим же вечером в город приехал очередной персонаж нашего повествования. Он явно бывал в этой стране, ибо целеустремленно направился к одной из многочисленных гостиниц, хотя та таилась в глухом переулке. Там он встретился с неким невзрачным господином, который сообщил ему нечто такое, за что получил золотую монету. Довольные друг другом они расстались. Приезжий со вкусом отужинал в номере и направился по адресу, где проживали наши принцессы. Удивление он выказал только один раз: когда наблюдая издалека заметил, что они не одни – рядом находились два принца.
«Ну и скорость перемещения!» - подивился он.
Недолго думая он выбрал одну пару – Салерию и Лотиса, и приступил к их созерцанию. А созерцать было что. На балконе гостиничного номера, вдыхая ароматы вечерних цветов, стояло небесное создание, озаряемое лунным светом, а рядом, облокотившись на перила, подпирал ее юноша с задумчивым ликом…

(Хронопист: Вы какой роман читали перед сном? С чего это вас на красивости потянуло? Вы же сагу пишете!               
 Краевед: Виноват. На этот раз вы правы.)

Лотис и Салерия вышли на балкон.
- А здесь неплохие ночи, - сказал Лотис. – Климат не хуже, чем на курорте. Порочные люди знают толк в жизни.
- В этом их сила, - согласилась Салерия.
- И все же, почему ты приехала? Неужели все так серьезно?
- Думаю - да. Кто-то использует Марику как наживку. Если, конечно, она вообще существует. Впрочем, какая-то особа женского пола явно задействована. Тот пастушок, что морочил голову сыну раджи – девушка.
- Почему так считаешь?
- По деталям одежды. Мужчины-пастухи не красуются. Цветочек в нагрудном кармане, шелковый платочек на шее, колечко с бирюзовым камушком на пальце …
- Если это западня, то, похоже, она удалась. Одарис исчез. Мы обыскали весь город.
Салерия слегка наклонилась к Лотису и тихо проговорила:
- И где же вы его искали?
Лотис улыбнулся.
- Везде. Такова работа сыщика.
- По Адмусу заметно, насколько впечатлила его работа.
- Что ты хочешь в его возрасте!
- А у тебя какой возраст?
- У меня такое ощущение, что за последний год я повзрослел лет на пять. Неужели умственные занятия так сказались?
- На каждого они производят разное действие…
- И так, что будем делать дальше? Где искать Одариса?
- Сам по себе Одарис вряд ли кому-нибудь нужен. А вот в комплекте…
- Думаешь, на нас скоро выйдут?
- Вполне возможно. И сделают предложение. И, возможно, я от него не смогу отказаться, - сказала Салерия громко.
- Пойдем в дом?
- Нет, я еще постою. Вечер – дивный. А ты сходи к Адмусу – ему нужна поддержка в эти трудные минуты. Как, впрочем, и всем мужчинам в таком положении…
Лотис удалился, а Салерия осталась созерцать яркие звезды и добродушную луну.
Лотис не подозревал, что за ними шпионят. Однако Некто не только наблюдал, что было бы еще терпимо, но и размышлял над услышанным.
«Кажется, мое озарение подтверждается. Салерия тут, пожалуй, за главного. Кого же она представляет? Или сама по себе? Лучше бы, конечно, была сама по себе – легче было бы справиться. А с другой стороны, если она выполняет чью-то волю, то задача у меня почетнее. Глядишь, на этой победе и славу приобретешь, и карьеру сделаешь».
Потом Он подумал еще немного и закончил мысль: «…или потеряешь все».

_______


У Хитроумного Змия спросили: зачем он так круто насолил одному почтенному старцу? Тот ответил: «А пусть рожденный летать попробует ползать!»  Так родилась и ушло в мир… зависть? соперничество? стремление к справедливости? Может, всего понемногу, но в комплекте оное родило сквозное как стрела действие – интригу! А она в свою очередь без воспитания чувства авантюрности не сотворима. Вот сколько чего появилось на божий свет только на основе одного посыла! Так и с думанием по поводу чужого действа. Одна мысль-рассуждение рождает столько разветвляющихся цепочек, приводящих к появлению новых вещей и явлений, что сплести их в единую сеть требуются немалые усилия, - усилия сочинителя саги, коего потомки могут в благодарность наречь святым именем Писателя! Итак, продолжим…
Когда Лотис ушел, из темных кустов и мрака ночи вышел, словно фокусник из черного задника Барбидон собственной персоной…

(Хронопист: Опять вы за свои красивости. Скажите проще: из кустов вышел тот, кто подглядывал, и звали его так-то.
Краевед: Но это же не любопытствующий сосед подсматривал, а яркий представитель темных сил!
Хронопист. Да какая разница. Такие же люди…
Краевед. Не снижайте философский уровень моего творчества! Иначе откуда возьмутся пустые споры по поводу прочитанного?
Хронопист. Вот именно, что пустые…
Краевед. Человек создан вести споры, желательно, чтобы они выеденного яйца не стоили. Так легче выглядеть умным.
Хронопист. Зачем нам потакать кому-то?
Краевед. Но таковы правила раскрутки беллетристики!
Хронопист. Я сел за этот труд не ради твоей подруги Беллетристики.
Краевед. О, господи…)

Барбидон предстал перед Салерией со всем наружным мужским достоинством: в темном плаще, с черными длинными до плеч кудрями и бледным под стать луне лицом. Под распахнутым плащом видно было, что одет он безукоризненно, то есть чурался всего, что шил модельный дом Засраччи, ибо их продукция предназначалась для тех, кто выдавал себя за принцев и принцесс, а Барбидон позиционировал себя истинным аристократом. Еще полумаску бы на лицо, и загадочный мужчина мог потрясти воображение любой женщины. Но в данном случае инкогнито Барбидону было не нужно.
- Вы? - удивилась Салерия притворно.
- А у меня такое ощущение, что данное появление Вас не удивило.
- В воздухе и вправду что-то витало.
- Пахло серой?
Салерия изволила улыбнуться.
- Ну мы-то знаем, что нечистая сила пахнет особенно утонченно.
- Да, мы душимся…
- Придуманные в вашем мире запахи имеют здесь успех.
- Но не у Вас, принцесса?
- Но не у меня. Я ценю натуральное. Ангелы и демоны потому не могут сдружиться, что…
- Знаю. Их друг от друга отталкивает запах. А у Вас похоже тонкое обоняние, переходящее в тонкое чувствование?
- Возможно. Во всяком случае, я чувствую, что вы не демон. Но очень хотите им стать. Вас влечет их сила.
- Да, - Барбидон вздохнул, - я не демон, хотя ничто злое мне не чуждо. У меня нет надлежащей силы, а то…
- Уничтожили бы принцев?
Барбидон скривился.
- Зачем? Это милые ребята и пусть себе резвятся. Сила мне нужна, чтобы покорить Ваше сердце. Не пойму, откуда она взялась у Лотиса? Или…
Барбидон вскинул руку с поднятым указательным пальцем.
- Понял! Вы хотите сотворить его по своему подобию. Что ж, материал, пожалуй, и вправду благодатный. Не то, что я… неуступчивый.
- Дело в другом. До Лотиса я была обычной девушкой. А после встречи с ним почувствовала, как во мне прибывают необычные силы и открываются неведомые прежде способности. Лотис будит их во мне своими чувствами. А вы бы смогли? Вы по-настоящему любить не можете, - тихо сказала Салерия. – Это главное.
Щеки Барбидона вспыхнули.
- Умеете Вы указывать на недостатки. В ответ не скажешь: «Исправлюсь».
- Разница между ангелом и демоном в этом и заключается. Больше, собственно, ни в чем.
- А если я смогу полюбить?
- Тогда вы не станете демоном. Потому - прощайте.
И Салерия ушла.
- До свидания, - хмуро ответил вслед Барбидон.



                Сказ 17.  Монастырь

Одарис очнулся в темном, сыроватом помещении, похожем на подвал. Но принц искренне порадовался имеющемуся маленькому оконцу, откуда лился бодрящий солнечный свет.
«Жив!» - осознал себя Одарис.
Он попытался привстать, ожидая, что веревки вопьются в его истерзанное тело, однако приподнялся он довольно легко и ничто не затрудняло его движений.
«Так я не в плену, - порадовала его новая мысль. -  Тогда где?»
Будто в ответ за стеной послышалось блеяние козы.
«Не иначе в сельской местности. Но как я сюда попал?»
Как бы в ответ на заданный вопрос, дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина в засаленной безрукавке из козьей шкуры.
Подметив эту закономерность: то, что на умственный вопрос незамедлительно следует материальный ответ, Одарис поспешил задать следующий: «А тут кормят?»
- Кормят-кормят, - ворчливо проговорил вошедший.
               
(Хронопист: Слушайте, кончайте пороть отсебятину.
Краевед: А разве написанное не забавно?
Хронопист: Еще раз повторяю: прекратите…
Краевед: Хорошо-хорошо… Какой вы, однако, бука. Для молодежи ведь пишем.
Хронопист: Вы должны писать правду, и ничего кроме правды.
Краевед: О-хо-хо.
Хронопист: Да, я верю в нашу молодежь. Хоть она и не имеет еще надлежащего житейского опыта, но способна осмыслить Правду!
Краевед: Экий вы прогрессист – в молодежь верите! Чудно! Ну, на вашу ответственность.)

Человек подошел к ложу Одариса и поставил на низкий столик миску с белой консистенцией.
- Каша с козьем молоком. Поешь…
Следом из-за голенища сапога он извлек чисто облизанную ложку.
Одарис только вздохнул. Был не тот случай, чтобы привередничать.
- Где я? – спросил принц, хлебая местный деликатес.
- У меня.
Ответ был по существу и Одарис не смог сразу придумать следующий наводящий вопрос. Лишь когда он с аппетитом доел, то спросил то, с чего, наверное, и надо было начинать:
- А почему я живой?
- Откуда мне знать? Марика тебя нашла.
Сердце Одариса екнуло.
- Марика? Наконец-то! - вырвалось у него.
Владелец козы и Марики нахмурился.
- Чего «наконец»?
- Наконец, я нашел Марику.
- Это она тебя нашла, - напомнил очередность событий хозяин замка.
- Она меня, а я – ее после… То есть сейчас.
- А чего ее искать? Живет себе, за козами ходит.
- За козами? – упавшим голосом вопросил Одарис. - Разве она не принцесса?
- С чего это? Если только среди коз.
- Непонятно.
- Чего тут непонятного. Разве что ты головой тронулся. Когда она тебя нашла, на лбу у тебя была изрядная шишка.
- Меня палкой ударили.
- А-а, тогда понятно. Иди к своей принцессе, она сейчас как раз козу доит.
Когда Одарис выбрался на божий свет, он узрел в хлеву девочку лет двенадцати, усердно занимающуюся домашним хозяйством. Она улыбнулась ему и весело крикнула:
- А я папке так и сказала: такой не должен помереть, хоть и лежит на помойке. Ну выбросили за ненадобностью, но ведь дышит! А вы мне на дудочке сыграете?
- Непременно…

_______


Одарис пробыл в гостях еще три дня. Он честно отрабатывал съеденный хлеб и свое спасение посильным физическим трудом. Пас поголовье, заготавливал траву, убирал отходы производства коз… В общем, делал все, что делают пастухи. Денег у него, конечно, не оказалось, как и вещей имеющих хоть какую-нибудь ценность: сапог, фетровой шляпы, ремня из телячьей кожи, кинжала в ножнах тонкой художественной отделки, фляги из серебра… Флейту оставили. В этом городе она никому не была нужна. А то, что выжил, так это благодаря могучей наследственности. Яд в монархических домах в Темные века нашел столь широкое употребление, что выживали лишь те, чей организм оказывался способен самостоятельно вырабатывать противоядие. Гены Одариса, вспомнив силу предков, успешно справились с поставленной задачей. Дальнейшее было делом случая и он, точнее она, явилось в лице дочери козопаса. Выбрасывая мусор, девочка нашла бледного юношу. Удостоверившись, что тот без сознания не по причине перепития, позвала отца, ну и так далее. Марика оказалась прекрасной слушательницей и тонкой ценительницей непризнанного таланта принца. После вечерней дойки они усаживались на завалинке и Одарис, аки соловей, играл на флейте едва ли не до полуночи, пока не выходил отец с жалобой на головную боль. Поэтому, когда окрепший Одарис прощался, чтобы продолжить свой путь, отец отпустил его с облегчением, а Марика чмокнула его в щеку и прошептала:
- Когда я вырасту, приходите, чтобы стать моим первым мужчиной.
Это окончательно примирило Одариса с сельским хозяйством с его наглядными формами жизни.
Двинулся же принц назад по той же дороге, что и пришел. Данный маршрут он выбрал исходя из желания вновь попасть во владения султана, где смог бы вновь обрести кров, пищу и пособие на дальнейший путь домой. Шансов найти загадочную Марику без денег и снаряжения Одарис больше не видел. Однако дорога к дому петляла так, что он решил срезать ее изгибы, а, пойдя напрямик, вскоре потерял ее из виду. Ее поиски завели в такие места, что Одарис понял, тут нет: ни дорог, ни цивилизации, ни даже хижины козопаса. Но что еще хуже: закончились припасы, выданные ему за труды по уходу за стадом. В каменистой горной местности не просматривалось ни наличие ягод, ни фруктовых деревьев, зато явно ощущалась перспектива голодной смерти. Когда же вдали послышался вой шакала, Одарис понял, что схватка с Охрисом - еще не самое страшное.
Приближалась ночь, а с ней неминуемая погибель. И в этот миг над одной из гор зажегся огонек надежды. Он блистал в надвигающейся тьме путеводной звездой. Одарис всем сердцем устремился к жилью. Резво вбежав на гору, он увидел перед собой стену, а за ней купол, свидетельствующий, что перед ним небесная обитель, сиречь – монастырь. Одарис изо всех сил забарабанил в калитку. Долго за ней не было движения, наконец, послышался шорох, и  открылось окошечко. В прорези виднелась часть бородатого лица. Выслушав просьбу, человек за дверью сказал так: еду ему вынесут, но впустить не могут, дабы не осквернить зачищенное от земных грехов место. Одарис возражал, напирая на то, что еда лишь привлечет хищников, а ему надобно отдохнуть не только телом, но и душой. После некоторых размышлений, страж сказал следующее:
- Чтобы  пройти в нашу обитель Вы должны отгадать загадку. В ином случае вход запрещен, ибо оное означит, что Вы не относитесь к нашему кругу света. Согласны?
- Хорошо.
Калитка приоткрылась, и незваного гостя впустили в маленькую прихожую. Перед Одарисом стоял внушительного роста мужчина в белом одеянии, а за его спиной виднелась надежного вида дверь. Одарис взирал на нее, как на врата рая, уж больно хотелось одновременно есть, спать и не быть съеденным волками.
Привратник снял с полки песочные часы.
- Отгадайте: о чем можно сказать: это то, что было, что есть и что будет в каждом человеке в любом из возрастов?
- «Что было, что есть и что будет», - эхом отозвался Одарис.
- Совершенно верно.
Привратник перевернул колбу, и песок тоненькой струйкой устремился в нижнюю часть сосуда.
- Ответ должен быть дан до того, как иссякнет песок.
- Понимаю…
Одарис переступил с ноги на ногу и попытался задуматься. Но что-то заклинило. Время же уходило неотвратимо.
- Я глуп, как ребенок, - вынужден был признать свое поражение Одарис.
- Вы совершенно правы, - оповестил привратник, услышав нужное слово. – Ребенок! Проходите.
                ________


Одарис проснулся в приятной келье. Приятными в ней были светлые стены, украшенный изразцами потолок, окно с мозаикой стекол, изображавших какой-то приятный рисунок. Приятна была постель с чистым бельем. И что особенно приятно: на столе уже стоял кувшин и две тарелки с едой. В них Одарис нашел хлеб, салат, фасоль и рыбу. Поев с аппетитом, Одарис умылся, расчесался перед маленьким, но приятным зеркалом и вышел в коридор, чтобы закончить необходимые процедуры в другом месте. Тут он услышал стройное пение. Обитатели монастыря занимались своим обычным монастырским делом. И он на цыпочках прошел мимо. Через час он встретился с братией. Монахов насчитывалось не более двух десятков. Одеты они были в белые длиннополые одежды и не имели никаких других знаков отличия их веры, кроме желтого круга на груди, напоминающего головку подсолнуха. Одариса незамедлительно препроводили к Настоятелю. Он предстал перед очами приятного старика в такой же белой одежде, Тот сидел на корточках перед чадящей приятным дымом жаровней и читал толстый свиток, испещренный непонятными Одарису знаками.
- Садитесь, молодой человек. Вы первый из внешнего мира, попавший к нам за много лет. Мы находимся так далеко от всех дорог, а местность столь пустынна, что удивительно, как Вы набрели на нас.
Одарис кратно рассказал о своих приключениях. Мол, искал девушку, терпящую бедствие, а нашел нехорошего человека и потерпел бедствие сам.
- К счастью, один дурной поступок был уравновешен другим - хорошим. И имя спасшей вас девушки была все-таки Марика. Значит, кольцо замкнулась. Вы получили требуемый опыт и теперь можете с чистой совестью пострадавшего за правое дело возвращаться домой.
- Похоже, что так, - неуверенно отвечал Одарис. – Правда, уж сильно большой крюк пришлось сделать, за обретением этого опыта. Странно это…
- Ну тогда может, не все предназначенное Вам свершилось? Пришли же вы к воротам монастыря, а могли пойти в совершенно в другую сторону.
«А что если мне предназначено успокоиться в тихой обители и заняться музыкой небесных сфер?» - подумалось Одарису.
- Можно ли мне узнать, чем вы, так сказать, умственно дышите?
- Охотно, - согласился Настоятель, и, прежде чем дать обстоятельный ответ, неспешно отпил из чашечки какой-то коричневый напиток.
- Мы заняты приращением мудрости, поисками истины и самопознанием. Наш символ - шар.
Настоятель извлек из стоящей рядом шкатулки белый шар  величиной с кулак.
- Мы поклоняемся шару, как идеальной форме сущего. Шар одновременно конечен и бескраен. Но шар не обременен дурной бесконечностью. Вы видите границу поверхности, и в тоже время, двигаться по его поверхности можно бесконечно долго, но это блуждание целиком будет зависеть от вашего желания. Выйдя из одной точки, вы сможете прийти обратно, двигаясь в одном и том же направлении. Шар символизирует два вида движения: движение по кругу и движение в четко заданном направлении; движение бесконечно-бессмысленное и движение осмысленно-познавательное. Вы вольны выбирать из изначально предлагаемых вам альтернатив, и, в то же время, движение ваше всегда будет сопряжено с конфигурацией шара. Эта единственная ограненная фигура, не имеющая границ.. Шар – единственная геометрическая фигура, где параллельные могут ненавязчиво пересекаться. Правда, все это не может не восхищать?
И Настоятель протянул предмет культа гостю. Одарис любовно погладил полированную поверхность шара. Затем, вздохнув, сказал:
- Эта концепция работает, если не отрывать взгляда от поверхности…
- А мы и не отрываем, чтобы не оторваться от реальности. Для того мы и есть, чтобы проповедовать самоограничение. В нашем монастыре придерживаются следующей теории: ты заключаешь в себе целый мир. Значит, Ты и есть Мир. Мир бесконечен, подобно шару, значит, и Ты бесконечен в своих мыслимых сущностях. Человек – это звучит величественно, ибо Он подобен тому Миру, что лежит у его ног, и сам заключает в себе вселенную. Правда, хорошая теория?
 Одарис задумался. Потом покачал головой.
- Нет, тут что-то не так. Есть Я и Мир. Согласен. Но то, что я и есть Мир – нет, с этим утверждением не согласен. Тут нет тождества. Я и Мир - это не один плюс один. Мир – это бесконечная и неисчерпаемая величина, думаю, даже для любого бога.  Я же, как и все другие люди, величина конечная, и во времени, и в пространстве, и в способностях и силе. Все мы имеем видимые пределы, хотя в этих пределах может плутать очень долго, даже всю свою жизнь. В том и заключена драма человека, что он живет в бесконечном и неисчерпаемом мире, будучи величиной конечной, но желающей объять бесконечность и достигнуть дна неисчерпаемого. Большинство людей принимает свою конечность, как данность. Ведь реки, моря, горы, облака были до них и будут после них. А есть такие, которые вопреки рассудку раздвигают свой мир до горизонта. Но ведь дальше горизонта они все равно заглянуть не в состоянии. Так зачем себе голову морочить? 
Настоятель вздохнул.
- Такой молодой, а не романтик.
- Нет, я романтик, но зачем заниматься самообманом? Я хочу только то, что мне по силам. Бесконечность, весь мир, мне объять не удастся, даже если захочется. Наше дело - увеличить свою величину. Этим монархи, к коим я принадлежу по рождению, и руководствуются.
- Прекрасно, принц! Вы изложили свои аргументы понятно и стройно. Теперь мне будет легче писать свою заветную книгу «Диалог двух мудрецов об устройстве мироздания».
Одарис озадачился: мудрецом он себя не считал. Настоятель разъяснил парадокс.
- Знаете многоуважаемый гость, как тяжело высекать искры свежих мыслей, если тебе никто не возражает. А кому в монастыре придет в голову возражать мне? Да я и сам того не допущу.
- А-а, - понял Одарис. - Вы в том смысле, что «истина рождается в споре»?
- Примерно так, хотя у нас, на Восходе, этот постулат никогда не был в моде.
- В монархических домах тоже, - поддакнул Одарис.
- Если вы хотите получить дополнительные познания, советую обратиться к нашему Хранителю библиотеки. Он по положению знаток известной части мудрости. Его келья вторая от меня, если повернуть на выходе направо.
- Я так и поступлю, - с благодарностью отвечал Одарис.
До обеда оставалось еще некоторое время, и Одарис с легким сердцем постучал в нужную ему дверь.
Хранителем оказался бодрый старичок. Он сидел перед жаровней, с уже знакомым травяным запахом и смаковал чай из маленькой расписной чашки. Почтительно поприветствовав хранителя мудрости, Одарис честно признался:
- Я не дурак, хотя и не умный, оттого хотелось бы узнать чего-нибудь умное, и по увесистей.
- Охотно сообщим, - согласился Хранитель. – Принцип у нас прост и нарочито гуманен: человек не обязан испытывать разумом то, что превышает возможности его познания и потому должен принимать оное за веру. Вот мы сидим в данной обители и лелеем веру. А это требует времени, много времени. Ибо, если мы начнете молиться и на вас, предположим, прыгнет блоха, то вскоре вы забросите размышления о вечном и начнете решать вопрос мимолетности. Он для вас будет главным, а вечность подождет, на то она и вечность. Вот мы и уединяемся в таких местах, чтобы блохи повседневности как можно меньше доставали нас. Если же говорить конкретно, то мы проповедуем три великих принципа: познай себя; познай мир; познай свое место в мире. Правда, красиво?
- И? – напрягся Одарис.
Настоятель почесал подбородок.
- Что дальше?… А кто его знает. Дальше, как получится.
- Так может не забивать себе голову?
- Как вы, молодежь, не любите забивать себе голову… Посмотри на все это…
Старейшина обвел рукой округ себя. Одарис посмотрел вослед. Стены обители были украшены картинами и статуями, полки уставлены книгами и научными приборами, потолок расписан знаками зодиака.
- Ничего этого бы не было, если б не имелись желающие забивать себе голову. Я расскажу одну быль.

                Любопытный ученик

Жил-был любознательный ученик. Ему было мало тех знаний, что преподносили ему учителя. Он хотел познать сразу корни всего сущего. Но учителя не могли ответить на его вопросы. Тогда он пошел в горы, где по слухам жили семь мудрецов, познавших суть мироздания. Он плутал в горах несколько месяцев, продрог, изголодался, но нашел хижины отшельников. Все они были заняты своими размышлениями и согласились ответить только на один его вопрос. Ученик подумал и спросил о том, что занимало его больше всего.
- Что было в Начале Начал? – спросил ученик.
 - В начале было Дело, - сказал первый мудрец.               
- В начале было Слово, - сказал второй мудрец.
- В начале была Идея, - сказал третий мудрец.
- В начале была Мысль, - сказал четвертый мудрец.
- В начале было Желание, - сказал пятый мудрец.
- В начале было Чувство, - сказал шестой мудрец.
- В начале было Одиночество, - сказал седьмой мудрец.
И ученик понял: культура создается по этим ступеням, потому что мы – одиноки и хотим создать мир, где нам были бы рады.
Тут раздались мерные удары колокола. Это наступило время обеда,  и Одарис отправился в свою келью, где на столе его ждали тарелки с едой.
Забрать их после трапезы пришел сам повар.
- Я уже много лет не видел людей из внешнего мира, – сказал он, после взаимных приветствий. – Что привело Вас в нашу обитель?
- Закономерная случайность. Я шел за одним и, естественным образом, как теперь понимаю, набрел на совершенно другое, мною непредусмотренное. 
- Вы правильно мыслите, - одобрил повар, усаживаясь прямо на пол. – Я вот тоже не думал, что стану поваром. Я не любитель есть сам, но люблю кормить других. В том числе словом…
- Если бы вы не были монахом, то я порекомендовал вам знакомого мне султана. Он любит  есть и вести глубокие беседы.
- Идеальный вариант, - согласился повар. – Но я уже был поваром у этого султана. Когда он  прислал мне шнурок с предложением повеситься, я малодушно сбежал…
У Одарис перехватило дыхание.
- Надеюсь, это было давно?
- Давно, - кивнул служитель плиты, - очень давно. Не помню уже, когда именно.
- Печальная история.
- Печальнее то, что, взирая на умственные потуги при дворе султана, я разочаровался в этом деле. У султана время от времени появлялись люди, объявляющие себя чем-то вроде пророков.
(Одарис удивленно поднял бровь.)
- Дэйв их знает, откуда они берутся именно во владениях султана. При мне один такой по имени Фатилис не только объявился, но и достиг известных высот величия – был принят самим правителем и имел с ним продолжительную беседу не известно о чем. И сумел уболтать султана в положительную для себя сторону. После чего от самозванца спасу не стало. Он вещал везде и главное без передышки. К тому ж был очень нудным. Он так надоел своими речами, что ему норовили дать в глаз даже когда он открывал рот, чтобы зевнуть. Пришлось уходить в чужие края. Но и там повторялось то же самое. Он приходил в пещеру к отшельнику и затевал долгий разговор о сущем формальном, скрытом потенциальном и действительном трансцендентальном. Завершалась мирная беседа  следующим образом:
- Тебе надо делать выбор, - говорил отшельник.
- Ну, я пошел делать выбор, - отвечал Фатилис.
- Истинно так, иди и делай выбор.
- Я так и поступлю – пойду и сделаю выбор.
- Ты правильно поступишь, когда, наконец, уйдешь отсюда делать свой выбор.
- Да я и сам не хочу задерживаться в этом сыром мешке, когда меня ждет перспектива сделать выбор.
- Вот и мотай отсюда со своим выбором.
- Уже полетел, чтобы всем назло сделать свой выбор.
- Дай уйди же ты, задница этакая.
- Сам дурак.
Поневоле он сделался бродячим философом. Нет добра без худа. Когда сроки его пребывания на одном месте сократились, то дела пошли значительно лучше. Недосказанность оказалась притягательней подробного толкования. Он уходил, а некоторые вопросы оставались неразъясненными. Его ученики вступали в жаркие споры между собой и  авторитет Учителя, знающего их разгадку, неизмеримо возрастал. Вдогонку мчались гонцы с просьбой приехать и помочь выяснить невыясненное. Поначалу обрадованный Фатилис мчался обратно. Но…через определенное время ясно видел: ему хотят дать в глаз. И тогда он догадался оставаться на расстоянии, не растрачивая, с одной стороны, свой незыблемый авторитет, а с другой, никому не надоедая своей дотошностью. И превратился в великого умственного авторитета. Появились труды с описанием его многотрудной жизни, многочисленных покушений на его жизнь, но я-то знаю причины сих покушений. И как мне проникнуться уважением к тому, кому так легко надуться мыльным пузырем? Вот я и ушел сюда, чтобы не видеть несовершенства внешнего мира. Тут хорошо. Есть три вида свободы: свобода убивать время, свобода высокого ремесла и свобода высокого досуга. На первое способны все, на второе - половина, на третье – избранные. Я хочу освоить последнее…
- Мне кажется, вам вполне удается и второе, и третье, - поддержал морально Одарис претендента. – Я ем вашу пищу и поражаюсь насколько она вкусна при минимуме затраченного.
 Повар благодарно поклонился.
- Спасибо. Я именно к этому и стремлюсь: делать максимум при минимуме. В этом мне  пример  Настоятель.
- А кто он?
- Начинал, как обычно. Вовремя закончил учиться. Вовремя написал диссертацию с таким ученым названием, что я не рискну воспроизвести. Она была посвящена фазам жизненного пути человека. Он поделил жизнь индивида на молочное детство, конфликтное отрочество, кисельную молодость, недоуменную зрелость, отдохновенную старость и брюзгливую дряхлость. И четко обосновал эти этапы научными дефинициями.   
«Надо будет спросить Лотиса, что такое дефиниция», - подумал Одарис.
- Но потом он разом изменился. Наверное достиг стадии недоуменной зрелости. Разуверился в текущей науке и подался сюда – в обитель. Теперь он с нами, а мы с ним.
- Поздравляю с обретением, - поддакнул принц.               
 Вечером у Одариса состоялся еще один памятный разговор.
Зайдя к Хранителю книг, принц спросил: не слышал ли достопочтенный муж о теории существования Писателей, творящих мир по своему подобию и разумению?
- Ну как же! Это старая почтенная теория.
И Хранитель поведал следующее.
- Рассказывают, что в самых высоких небесных сферах, столь высоких, что нашему уму и гадать бесполезно где это самое находится, каждый замысел Писателя измеряется потенциальной силой. Как только Он начинает творить, то подносится некий приборчик, по которому видно, какой потенциальной энергетической мощью обладает заявленный замысел. По окончании работы данным прибором вновь измеряют: сумел ли Писатель достичь возможного уровня силы или нет. Сумел – его хвалят и поощряют. Не сумел – критикуют. Но бывает особый случай, когда Писатель вырывается за планку и переходит границу плановой мощности. Тогда Его переводят в высший разряд богов – Гениев! Вот кто отрада всех персонажей. Они – настоящие боги! А еще бывает и по-другому. Сказывают, что один Писатель устроил армагеддон своему миру – сжег свое творение. Сгорели заживо все персонажи и даже главный Герой.
- Какой ужас! И ему это сошло с рук?
- Вроде бы, нет. На него пала кара. С тех пор издан противопожарный закон, гласящий: «Рукописи не горят!»
- Вот это правильно.
- Увы. Не все так просто. Скоро выявились недостатки, не предусмотренные законом: произошел демографический взрыв. Число персонажей стало расти с такой угрожающей скоростью, что старым Героям уже не остается места.
- Да, это несправедливо.
Хранитель вздохнул и молвил.
- Остается другое – уединиться в тихой обители, отобрав для себя и братии самое нужное и близкое душе, отгородившись от коловращения и пены суетного. Что мы и сделали…
В монастыре Одарис не только вел разносторонние беседы, но и получил практический урок. Однажды Одарис застал Наставника за странным занятием: он быстро вращал кистями рук, издавая при этом непонятные звуки, что-то вроде: ы-чи-чеи-аис-тро-бин-тун… Одарис решил было, что Наставник занимается гимнастикой. Однако тот остановился и предложил Одарису поучиться вместе с ним приемам белой магии.
- Не боитесь обучить такому пришельца, который затем уйдет во внешний мир? – спросил интеллигентный Одарис, всегда переживающий за других больше, чем за себя.
- Хороший вопрос. Потому и предлагаю, что другой бы его не задал, а поспешил воспользоваться тайным знанием. Я научу вас одному приему, но силы дам на одноразовое применение - на самый ответственный случай в жизни. Вдруг на вас нападут в дороге разбойники… А вот дальше вновь придется полагаться только на себя и случай.
Одарис был доволен предложением и объяснением. А дальше Наставник показал, какие пассы делать рукой, причем незаметно, и какие формулы произносить, чтобы отвадить нападающего врага. Так как знание это тайное, то мы его раскрывать не будем и перейдем к следующему сюжету.
Одарис полюбил заходить в келью к Хранителю и рассматривать диковинные свитки. Они были сделаны не только из бумаги, но из шелка, тростника, попадались даже из дерева. В тонких дощечках просверливались отверстия, в них продевалась плетеная нить и получалась связка. Дощечки лакировались и затем каллиграфы выводили на них умные слова. Одарис, конечно, ничего не понимал в написанном, но буквы были столь красиво выписаны, а поля украшены такой вязью, что не залюбоваться было невозможно.
- Не знаю насколько умны были авторы этих писаний, - сказал Одарис, - но оформители делали эти свитки так, словно сочиняли музыку. И в этом, наверное, была их мудрость.
Хранитель был доволен услышанным.
- Как правильно Вы выразились! Уже то, что бестелесные слова породили прекрасную реальность, полностью возместило труд писавшего, поэтому я с таким удовольствием храню имеющиеся здесь манускрипты. Сам вид их приподнимает мой дух над землей.
- Но кроме созерцания этих манускриптов, что Вы ищете в них?
- Не в них, а при их помощи. Я бы хотел найти ответ на краеугольный вопрос нашего мира: почему добро столь часто оборачивается злом? И почему, чем больше творишь добро, тем больше разочарования от этого испытываешь?
Одарис удивился такой постановки задачи. Но смолчал, не зная, что можно сказать по этому поводу.
Вечером Одарис застал двух старцев на скамеечке в саду. Они пригласили гостя посидеть с ними. Одарис охотно примостился рядышком. Теперь он мог задавать вопросы всем им и узнать – сходятся ли они в своих мнениях.
- Давно хотел спросить – достижимо ли счастье? Я вот, к примеру, почему-то его никак не могу обрести. Может, я родился несчастливым?
Первым отвечал по старшинству Настоятель.
- Счастье – это удовлетворение самых желанных желаний. Но таких желаний на самом деле немного, и достижение их растянуто во времени. Вот и получается, что счастье люди испытывают редко. И это хорошо. Иначе перестали бы принимать исполнение желаний за счастье.
- Когда все желания исполняются, то приходит время умирать, - добавил Хранитель.
- Тогда, может, нет нужды в желаниях, и не нужно заботиться о счастье? Человек сам по пути обретет требуемое, – предположил Одарис.
- Есть и такое мнение, - согласился Хранитель.
- И такое уважаемое учение, - добавил Настоятель.
- И как, срабатывает?
- Когда как, - ответил Настоятель.
- Что же это такое? – изволил возмутиться Одарис. -  Какую истину не потрясешь, она оказывается не вполне истинной!
- Для всех скопом – так! Но не по отдельности! – возразил Хранитель. – Для кого-то одна истина не подходит, для другого же – в самый раз. Нужно найти свою, предназначенную только для тебя, истину.
- Пожалуй, такое умозаключение по мне, - согласился Одарис. – Благодарю Вас! Пойду искать свое. Завтра утром я хотел бы покинуть вашу уважаемую обитель.

_______


Провожать его с пожеланиями прямого пути Настоятель и Хранитель вышли самолично. Одарис глубоким поклоном ответил на такую честь.
- Жаль мне уходить из вашего мира, - с чувством проговорил принц. - Я хотел бы сочинить великую музыку. Может мне все же остаться здесь и в молитве обрести внутренний покой такой силы, что это выльется когда-нибудь в божественные звуки?
- Не стоит, - ответил Хранитель. – Вы сначала должны написать такую музыку, чтобы захотелось молиться на нее, тогда и приходите.
- Для этого нужна особая ясность духа, а где его обретешь в нашем мире? Сколько хожу, все поражаюсь несовершенству мира. А можно ли создать окружающий мир не такой, какой он есть, а каким тебе хочется?
 - Можно. Только вы создадите мир, сотканный из твоих несовершенств, и другим придется не сладко, - ответил Настоятель.
«Вот бы услышал эти слова Писатель …» - подумал Одарис.



                Сказ 18.  Встреча               

А в это время…
А в это время в столице Злоконии наши принцы и принцессы продолжали жить и работать. Жить, противодействуя местным правилам жизни, и работать над тем, чтобы найти Одариса. Итак, первый осмотр места происшествия ничего не дал. В гостиницах Одарис не останавливался, в театрах его не помнили. Принцы лихорадочно вспоминали, как в таких случаях вели себя герои детективных романов.
- Нужно раскурить трубку и задуматься, - предложил Адмус. – Клубы дыма под потолком помогают сосредоточиться.
- А еще надо внимательно приглядываться к людям и подозрительных брать на заметку, - продолжил Лотис. – Впрочем, в таком городе подозрительны почти все.
- Есть еще один способ: выйти ночью на улицу и подслушать разговор двух преступников. Обычно они громко говорят о своих преступлениях, - продолжил Адмус.
- А почему ты считаешь, что с Одарисом что-то сделали двое преступников?
- Может, конечно, его один гад за деньги тюкнул. Было бы место преступления, мы, вооружившись лупой, обнаружили бы следы преступника на земле. Правая нога хромала бы, а левый ботинок…
- А с чего ты взял, что преступник хромал бы  и оставил след на земле?
- Ну, а как же тогда мы бы его нашли? – удивился Адмус.
- Да, верно замечено. Преступник обязан не только совершать коварное преступление, но и оставлять следы, это дело чести. Иначе, какой интерес в преступлении? Но место насилия отсутствует. По каким приметам еще раскрываются злодеяния?
Адмус задумался, и надолго. Лотис, увлеченный его примером, тоже. Так они сидели и думали, пока не пришли принцессы. Увидев странные выражения лиц принцев, поинтересовались причиной. Им объяснили, что мужчины думают и просят не мешать.
- Процесс, конечно, забавный, но скажите хоть о чем? – полюбопытствовала Авочка.
- Как найти Одариса по методам, описанных в детективных романах, - важно отвечал Адмус, мысленно пуская клуб дыма в потолок.
- О чем тут думать? Там расследователь идет в первый попавшийся бар, выпивает с первым попавшимся посетителем, и тот, оказывается, видел, как было дело.
Адмус с восхищением поглядел на Авочку.
- А ведь верно! Расследователь часто обходит питейные заведения в поисках ценных сведений! Собирайся, Лотис, нам пора на работу.
- А мы? – хором воскликнули принцессы.
Адмус сразу подзавял и принялся было бормотать что-то про опасности. Но затем махнул рукой, поняв тщету своих усилий:
- Ладно, и вы собирайтесь.
Принцессы захлопали в ладошки и побежали переодеваться.
- И что нам раньше не догадаться, как расследуются уголовные дела? - уныло проговорил Адмус.
- Просто Авочка много опытнее, чем кажется на первый взгляд, - заметил Лотис.
- Что ты имеешь в виду? – сразу же вспыхнул Адмус.
- Читала много, - спохватился Лотис.
Когда принцессы, наконец, собрались (а это заняло известную толику времени), принцы стали гадать с какого заведения начать расследование.
- Давайте зайдем в третье, - предложила Салерия. – Если не повезет – в седьмое по счету, а затем в тринадцатое.
- Нет, в девятое тоже, - поспешно вставил Адмус. – Мне это число приносит удачу. Иногда…
На том и порешили.
Первый бар встретился им уже на углу. Его вывеска сулила райские наслаждения и заботливое обслуживание. Но… пришлось пройти мимо.
- А как нам удастся разговорить того, кто что-то видел? – спросил Лотис.
- Вряд ли это будет сложно. Преступники, как женщины, сначала долго отнекиваются, а потом соглашаются дать показания, - разъяснил Адмус.
- Что это мы долго отнекиваемся? - возмутилась Авочка. – Ничего не долго. Всегда пожалуйста. Уметь просить надо.
На щеках Адмуса заиграли желваки. Салерия толкнула подругу в бок.
Вторым заведением был стриптиз-бар.
- Как я правильно угадала с номерами, - удовлетворенно сказала Салерия.
- Ничего не угадала. В таких барах преступники как раз и собираются, - заныл Адмус.
- Там собираются не те преступники, какие нам нужны, - успокоила его Авочка.
Наконец перед их очами возник третий бар. Неприметный какой-то, без зазывных надписей. Просто заходи и пей пока не надоест.
- Вот он-то нам и нужен, - заявила Салерия.
В баре копошилось немного народа. Двое удрученно пили за стойкой, еще один – за столом, еще двое в глубине залы играли в карты. Хозяин от нечего делать протирал плохо мытые стаканы.
- И что дальше? – шепотом спросил Лотис.
- Может, начнем с бармена? – предложил Адмус.
- Иди, спрашивай, - согласился Лотис, - а мы пока займем столик.
Адмус не смело приблизился к стойке.
- Скажите, пожалуйста…э-э-э…
- Для дам есть легкое вино, для вас - все остальное.
- Хорошо. Два лимонада для нас и два пива для дам. То есть, наоборот…
Так и не решившись что-либо спросить, Адмус принес напитки и молча сел.
- А я как раз лимонаду хотела, - сказала Авочка.
- Ну что сказал бармен?
- Да ничего особенно… то да сё.
Тогда Лотис решительно поднялся и обратился к одному из сидельцев. Тот выслушал, а затем отрицательно мотнул головой.
- Говорит, сам не участвовал и не слышал ни о чем подобном, - сообщил Лотис, возвратившись на место.
- А ты угрожал? – спросил Адмус.
- Как водится. Сказал, что я - частный детектив. За нахождение Одариса назначена награда, а в ином случае… ее не будет.
- Теперь моя очередь, – сказала Салерия. И направилась к столику.
Разговор на этот раз сложился удачнее. Посетитель с удовольствием вступил в разговор с симпатичной девушкой и уже через пять минут легкого общения указал в сторону игроков.
 - Детективщики не правы, делая расследователями мужчин, женщинам легче разговорить мужчину, - сделал вывод Адмус.
 - Может, мне на досуге заняться? – кокетливо спросила Авочка. – Дам объявление: «Одинокая девушка готова заняться расследованием загадочных преступлений».
 - Это не типично, - заявил Адмус. – Женщину никто не будет воспринимать всерьез. Старушка – еще куда ни шло. Но она не может вести перестрелку. Так что без мужчин не обойтись.
Тут подошла Салерия.
 - Говорит, что вот тот с усами знает все о преступлениях в этом городе спустя полчаса после их совершения.
Вся четверка оборотилась на карточный стол. Там сидели двое – один без усов, другой с большими, как у кавалериста, черными усами.
- Пойдем брать! – решительно заявил Адмус и не менее решительно поднялся. За ним остальные.
- Ну зрил я вашего принца, - кивнул Усач, когда ему объяснили кого и чего надо.
- Где? Когда?
- Не видите, я в карты играю. Значит, занят. Это раз. И бесплатно отвечать не намерен. Это два.
- Сколько?
- Давайте лучше сыграем. Выиграете – скажу. Проиграете – катитесь. Таковы условия. Согласны?
Принцы отошли посовещаться.
- Я давненько в карты не играл, - смущенно признался Адмус.
Лотис пребывал в том же положении.
- У нас в королевстве батюшка вообще азартные игры запретил, так что я кроме шашек толком ничего не видел.
Кто же знал, что классному детективу надо иметь склонность к азартным играм? В книжках почему-то об этой детали не говорилось…
- Я играла, - заявила Авочка. – Попробую. Самое большее, что мы теряем – некоторую сумму денег.
- Ты уверена в своих силах? - озабоченно спросила Салерия. – Этот человек наверняка очень опытен.
- Если есть другой вариант – предлагайте.
К сожалению, других вариантов не придумалось, и Авочка села за карточный стол.
- Вот это по-нашему, - одобрил Усач. – В лесу бояться - старой девою остаться.
Раздали карты. В банк положили пять монет серебром.
Усач играл удало. Карты вылетали, словно ястребы и смачно шлепались на выкладываемые картинки Авочки.
- Без вальта – не туда и не сюда. Бито!
Авочка старалась, в ответ же слышалось:
- Валет стервец, а вот дама – молодец. Бито! Банк мой.
Раздали по новой. Но дело не улучшилось.
- На то и дурак, чтобы в карты играть! - заметил Усач, и расхохотался.
Авочка хмурилась. Салерия переживала. Адмус стоял красным петухом. Лотис теребил пуговицы. Усач беззастенчиво радовался жизни.
- Без тузов, как без трусов. Бито! Банк мой.
В карман наглеца перекочевала очередная порция серебра. Пора было закругляться.
- Играю на все! – вдруг заявила Авочка.
- Молодец! Так и надо, чего тянуть, - одобрил Усач. – Быстрей ляжешь - раньше встанешь.
И высыпал всю наличность на стол. Авочка отдала последнее.
Раздали. Начали. Салерия заглянула в карты Авочки. У нее на руках были тройка, семерка и дама. Не густо, правда, тройка и семерка козырные.
Усач пошел козырной двойкой. Бито.
Усач пошел козырной шестеркой. Бито.
Усач пошел козырной дамой. Бито! Козырным королем.
- Король не дама – жеманиться не нада, - сказала Авочка и сгребла банк.
Усатый несколько секунд оторопело созерцал карты.
- Ах ты… - взревел Усач. Но тут нарисовался Адмус, разогретый до температуры кипятка, и мрачно заметил:
- Я тоже бить умею… Промеж зубов дуплетом.
Усач взглянул, понял, сплюнул и направился к питейной стойке.
Салерия наклонилась к Авочке.
- Ты же  передернула! - сообщила она возбужденным шепотом.
- Разве? А я и не заметила. Впрочем, мой папа говаривал: «Не умеешь мухлевать - не садись играть опять».
Салерии осталось лишь подвести итог:
- Ну, Ава, ты даешь…
А за стойкой разворачивался интересный разговор.
- Ну, так есть желание получить назад деньги? - спросил Лотис. – Только без баек. Сначала мы проверим достоверность сообщаемых сведений.
Усач зло осушил стакан и начал давать показания.
- Дело простое и легко проверяемое. Вы не нашли своего дружка потому, что он не успел добраться до гостиницы. Его на полпути перехватил один любитель раздевать простачков. А ваш дружок как раз был из этой породы. Только вместо того, чтобы понять свое положение в колоде, он полез козырем и был справедливо наказан. Тот его укокошил. Тело можете сыскать на местном кладбище для таких бедолаг. Там еще рядом помойка. А избавителя от дураков не ищите. Его в городе уже нет, а я ничего более не скажу, иначе меня самого закопают раньше срока.
- Кто его хоронил? – мертвым голосом спросил Лотис.
- Местные и хоронят. Никто таким гробы не делает. Бросят в яму и… привет потомкам.
- Проводи…
- Сами найдете…
Что-то кинжально острое уперлось ему в бок. Усач повернулся и встретился с неприветливым взглядом второго.
- Ладно, не нервничайте. Пошли.
Процессия из пяти человек двинулась к окраине города. Через полчаса они вышли к пустырю, усеянному холмиками.
- Вот это кладбище. Сейчас найдем свежий бугор земли, под ним и вашего знакомца сыщите.
Они прочесали пустырь, но свежей могилы нигде не было.
- Что за черт! – удивился Усач. – Дело здесь налаженное: местные, как найдут новенького, тут же предают земле. За это они от мэрии социальную помощь получают. Не могли же его взять на память.
- Значит, живой, - негромко произнесла Салерия.
- Да вроде бы, тот его ядом глушил. Дело надежное. Хотя… Могли продать разбавленный. Надо поспрашивать местных.
Они огляделись и приметили вдали небольшой домик типа «хижина». На пороге их встретил мужчина и девочка. Уже через полминуты окрестности огласились воплем: «Ура!»

_______


Конечно, найти Одариса проще не стало. Пространства округ обширные, можно идти в любую сторону до упора хоть месяц, и все-таки искать стало веселее. Во-первых, Одарис себя обнаружил, во-вторых, в виде воскресшего трупа. А двум смертям, как известно, не бывать.
- Теперь жить долго будет, - завистливо проговорил Адмус.
- А также стало очевидно, что яд в малых дозах полезен для здоровья, - сказал Лотис.
- А если еще и самому выделять… - ввернула Авочка.
- Это намек или общее рассуждение? – подозрительно спросил Адмус.
- Самое что ни на есть общее,-  успокоила его Ава.
- С ядами разобрались, остается выбрать азимут поиска, - сказал Лотис.
Принцы еще раз оглядели горизонт.
- Хоть иди в разные стороны одновременно, - вздохнул Адмус.
- Наверное, так и придется поступить, - спокойно произнесла Салерия.
- То есть?
- Вы, мужчины, пойдете в одну сторону, а мы – в другую. Встретимся у раджи через…  через десять дней.
Лотис был недоволен таким предложением.
- Не хватало нам потерять и вас в придачу.
- Мы не Одарис. Свое место в колоде знаем. Правда, Авочка?
- Ясное дело. Козыри на руках имеются. Тем более, не все мне тут рады. Может, кто другой обрадуется.
- Ава! – вскипел Адмус. – Я…я…
- Решено! – твердо сказал Салерия. – Нужно спешить, ибо в самое ближайшее время Одарис влипнет в другую историю, и хорошо, если ему вновь попадутся добрые люди. Мы пойдем по дороге в Мариханиб, а вы поищите в противоположном направлении.
Салерия спешно поцеловала Лотиса и отвернулась. Авочка протянула руку, Адмус механически пожал ее.
- Ты береги себя, - проговорил он. – И не сердись на меня, просто я еще молодой.
Авочка хмыкнула, повернулась на каблучках и коротко бросила:
- Вперед!
…- Ей погулять в городе хочется. Ишь, как обрадовалась, - уныло басил сзади Адмус.
Лотис шел впереди, привычно меряя землю большими шагами, Адмус же то и дело отставал, оглядываясь на исчезающую вдали столицу порока.
- Выиграла случайно в карты, так теперь решила, что черт ей в кумы пойдет. Ничего, просадит деньги, затрепещет крылышками-то.
- Удивительно, но у Одариса появилась первая поклонница его музыкального таланта, - решил перенастроить ход его мыслей Лотис. – Та девчушка о нем высокого мнения.
- Хоть этому с женщиной повезло, - продолжал бубнить свое Адмус.
…Город приближался неспешно, но неумолимо, и чем ближе он был, тем тревожнее поглядывала Салерия на Авочку.
- Ну хватит, - с решительностью в голосе сказал Салерия. – Никуда твой Адмус не денется.
Авочка хотела что-то ответить, как вдруг крупные слезы побежали из ее глаз, и она разрыдалась.
- Вот тебе раз. Ава! Чего ты себе напридумывала!
Салерия обняла подругу и долго утешала, как могла, хотя и самой было не сладко.

_______


А в это время по пыльной дороге брел человек с маленькой котомкой за плечами. Его уже трудно было назвать принцем – без шляпы с пером, ботфорт и кинжала на поясе. Если судить по флейте, в нем можно было признать бродячего музыканта, живущего свадьбами, похоронами и игрой у харчевен для возбуждения аппетита клиентов и успокоения своего собственного. Лишь осанка  и поступь шага смутила бы прохожего и заставила перебрать иные варианты судьбы встреченного. А Одарис уже ослаб духом, ибо выданные в монастыре продукты заканчивались, а дорога все так же тянулась в пустом пространстве без единой встреченной кареты, дома или пастуха с благословенным стадом. Солнышко припекало, воздух струился горячей занавеской и Одарис не сразу поверил, что две фигуры в ее складках – люди. Он прищурился и убедился, что видения не представляли собой столбы с указателями. Одно озадачило: фигурки вдруг стали махать руками и подпрыгивать. «Разбойники, что ли?» Рука машинально скользнула к поясу, но ощутила лишь зачехленную флейту. Одарис вздохнул, и покорно двинулся навстречу странным пляшущим человечкам.

(Хронопист: Сцену радости можно опустить, а лучше самим отметить хорошее событие в соседней харчевне. Наш Герой жив и будет жить!
Краевед: Вы меня приятно удивляете. И то, чего разводить узоры на бумаге, когда есть возможность самим порадоваться…)

                _______


После всех выпавших на его долю перипетий Одарису, включая радость товарищеского воссоединения, захотелось расслабиться. Но не через вино или какой другой суррогат радости, а так, чтобы то настроение, что осталось от пребывания в монастыре не улетучилось безвозвратно. Он шел и безотчетно озирался, пока не увидел то, что ему понравилось.
На фронтоне здания покоилась чугунная доска с внятной надписью: «Музей Всего».
- Музей чего? – не понял Одарис.
- Наверное, отмычек и прочих орудий преступления. Что еще может быть музейным в этом городе? – отвечал Адмус.
Кладовые прошлого его не интересовали по определению. Зато тут же заинтересовался Лотис.
- А давайте зайдем. Везде были, а в музее этого плохославного города – нет.
Одарис охотно поддержал, Адмус неохотно согласился.
В вестибюле было пустынно, прохладно, и там же располагалась касса. Они купили билеты и прошествовали внутрь. Навстречу им вышла милая старушка и спросила: что им хотелось бы увидеть? Принцы удивились.
- А разве у вас нет экспозиций?
- Мы покажем то, что вам хочется увидеть. У нас универсальный музей. Например, среди наших достопримечательностей есть древнее послание от давно умершей цивилизации. В золотой капсуле сохранилась записка потомкам: «Ну и дураками же мы были. А вы?». Послание передали в запасники музея.
- Логично, - одобрил Лотис.
- И то: каждый должен совершать свои ошибки. Главное, чтобы они совпадали с чужими, - добавил Одарис, демонстрируя, что не зря сидел в монастыре мудрецов.
- А историю орудий преступления можете показать? – спросил Адмус.
- Пожалуйста. Пройдемте…
- Нет-нет, - спохватился Адмус. – Это я к слову.
- А нет ли раздела, посвященного истории глупости? – спросил Одарис.
- Отыщем, - пообещала приветливая служительница.
- А чего его смотреть. Подойди к зеркалу и любуйся, - пожал плечами Адмус. – Глупость во все времена одинаковая. Ловятся на призраки богатства, любви, славы…
- Еще ума, - поддакнул Одарис.
- Во-во, кто хочет ума побольше, тот и получает по заслугам, - согласился Адмус. – Вы лучше нам покажите зал Славы. Боевой.
- И я хотел бы узнать: правда ли, что в каждом человеке изначально есть нечто, способное завоевать мир? – поддержал Лотис. – Наверное, тому есть материальные свидетельства?
- Самое сильное оружие – это красота, - заявил Одарис. – Так что лучше смотреть не зал с ржавым оружием, а экспозицию истории красоты.
- На эту тему поговорите с нашей директрисой. Она настолько глубоко знает предмет, что мы за глаза зовем ее Мученицей Науки.
Принцы согласились. Они представляли увидеть старую чопорную даму с лорнетом, но Мученица Науки оказалась весьма молодой особой в больших очках, увеличивающих красоту ее выразительных глаз. Принцы обрадовались предстоящей перспективе провести умную беседу с прекрасной дамой.
- Что вас интересует, господа?
- Сущий пустяк, - начал галантно объяснять Одарис. – Нам хотелось, чтобы вы объяснили с позиций высокой науки, что с вашей точки зрения есть красота?
- А заодно все остальное, с ней связанное.., - вставил Адмус.
Девушка понимающе кивнула, поправила пальчиком очки на переносице и приступила к объяснению:
- Красота - это кульминация всего. Понимаете, это момент кульминационный настолько, насколько удалось построить высокое, что я уже не могу сказать как, но это, тем не менее, сильно выражено. Конечно, это невозможно сравнить, для этого требуется взять разное. Например, у момента читаемости начинается некий уровень с художественного качества, а созерцание, наоборот, хотя и тоже так же. Необходим ракурс с разных точек зрения на многогранное явление, чтобы объять их. Это, как вы понимаете, сложная задача. Но я рассчитываю на то, что настоящее заявление сможет заменить повторение канона, не имея в то же время его неудобство. Сущность, как вы понимаете, должна быть конгруэнтна видимости.
Адмус вдумчиво теребил ухо, что иногда помогало ему на экзаменах. Одарис пребывал в задумчивости, наверное, созерцая внутренний дух. Лотис пытался честно понять. А девушка, подхваченная потоком мыслеобразования, продолжала:
- На самом деле искусство должно быть в целом. Так ведь? Искусство не должно воздействовать только на даже из ряда вон выходящий интеллект. У нас есть наша основная проблема по актуализации эмоциональной сферы. Понимаете?  На самом деле мы боимся вот этого, то что сказано ранее. Но я считаю, что нет ничего плохого в том.
- Ну да, конечно, - согласился Адмус, на котором заключительным аккордом остановились глаза объяснительницы. - Абсолютно! – добавил Адмус, вспомнив еще одно общеупотребительное в умном разговоре слово.
- А я за красоту спокоен. Звезды плевком не загасить! – самонадеянно заявил Одарис, переводя взгляд девушки на себя.
Мученица Науки еще раз поправила очки и заявила:
- Понимаете, на самом деле эстетизация не есть усушение. Звезды – символ подмигивания прекрасного потустороннего нашему обыденному. Мир идеального, как вы понимаете, направлен  к тому, что нам хотелось бы преодолеть.
- Вот теперь я все уяснил и с вами целиком солидарен, - согласился Адмус. – А что это у вас за предметы?
- Это экспонаты. 
- И что они экспонируют?
- Каждый из них материальный символ чего-нибудь. А этот сосуд подарил нам наш именитый спонсор – принц Барбидон Уклопус Филадельф.
Принцы немедля припали взором к предмету выставки. В самом низу кувшина была приклеена табличка. Надпись гласила: «Сосуд греха. Раннее варварство. Раскопано юными археологами».
- Ну что еще можно ждать от Барбидона, - подытожил Лотис.
- А вы его знаете? – удивилась служительница культуры.
- Очень близко. Он почти нам родственник. Давно, правда, не виделись.
- Ах, так он вчера приехал, - решила обрадовать мальчиков директриса.
Установилась напряженная, как перед грозою, тишина.
- Я как чувствовал… - послышался голос Адмуса.

_______


Они сидели в трактире, что располагался на первом этаже их гостиницы, и занимались двумя важными делами – вкушали блюда и говорили о делах. Все шло своим чередом, пока Одарис не приметил обезьянку, прикованную к ножке стола. За столом восседал тучный восходный владыка в парчовом тюрбане, и с аппетитом кушал. Кое-что перепадало и обезьянке. Недоеденные куски вельможа ронял на пол, и той оставалось лишь подбирать их. Одарис указал на происходившее Лотису.
- Смотри, как некрасиво ест вон тот господин.
Лотис взглянул, нахмурился и осуждающе покачал головой.
- И куда только смотрят защитники животных.
Но Одарис не унимался.
- Что-то здесь не так, а что - не пойму.  Главное – сцена уж больно знакомая. Будто что-то подобное со мной уже было.
Адмус не увидел в предлагаемой картине ничего примечательного. Разве что бант на шее обезьянки понравился.  Белый с фиолетовыми горошинами  придавал ей милое очарование. О чем и сообщил вслух.
При этих словах Одарис взволновался.
- Бант! Все записки были повязаны таким же бантом!
Лотис и Адмус  посмеялись такому сообщению.
- Считаешь, записки тебе слала обезьянка? Этот бант куплен в той же галантерейной лавке, где покупал и твой пастушок.
- И вообще, ты себя слишком низко ценишь. Мы найдем тебе девушку более интересную, чем влюбчивую шимпанзе, - посулил Адмус.
- Это не настоящая обезьянка, а заколдованная! - объявил Одарис в озарении.
Принцы еще раз внимательно поглядели на шерстистое существо у ног вельможи. Вела она себя и впрямь странно. Глядела на них, будто что-то хотела сказать.
- Я готов поверить в колдовство и магию… но не до такой же степени! - пробормотал Адмус.
С ним согласился Лотис.
- И я… Мне Баба-Яга…
- Кто?
- На нашей стороне волшебниц-ветеранок так зовут… Так вот, она призналась, что у них в лесу уже давно позабыли подобные фокусы. Человека сбить с пути еще могут, но чтоб преобразовать живую материю в другой вид позвоночных…
- Ну, не везде же регресс, - ответил Одарис. – На восходе чтут традиции… Знаете что, я попытаюсь вызволить ее!
Лотис отставил салат.
- Я с тобой!
Следом встал и Адмус. Принцы с решительным видом и намерением направились к столу восходного владыки.
Обезьянка притаилась за ножкой стола.
- Приношу букет извинений, что отвлекаю от вкусной трапезы, но у меня к Вам веское предложение. Я хочу купить это милое создание, - объявил Одарис.
Сатрап отрешенно продолжал истреблять рябчика.
Одарис, не смущаясь, повторил свои слова. Наконец восходный владыка дожевал птицу и спокойно ответил:
- Не продается!
Но Одарис был настойчив:
- К сожалению для вас, придется. Я здесь, чтобы забрать ее по праву сильного. Это соответствует кодексу чести аристократии, часть первая, параграф шестнадцатый. А потому предлагаю Вам на выбор – поединок или добровольная капитуляция перед лицом превосходящих сил врага.
- Мне все эти варианты не подходят. Я предпочитаю иметь то, что имел, а также наказать вас так, чтобы вы отдали мне то злато, что покоится пока в ваших карманах.
И вельможа гордо последовал к выходу. За ним на поводке семенила обезьянка. Принцы решительно двинулись следом.
На улице уже сгустился ранний сумрак. В свете равнодушной луны вельможа выглядел монументом командора.
- В последний раз просим по добровольному принуждению отдать обезьянку, - потребовал Одарис.
- …раз вы не можете гуманно обращаться с животным миром, - добавил аргумент Лотис.
- Не пугайте. Вы мне не соперники. Я чародей и маг, великий визирь Чадвиг! Я могу и вас превратить в обезьян. Остаток дней своих проведете на деревьях.
И вельможа расхохотался оперным мефистофельским смехом. 
Однако Чадвиг принцев не напугал. Столкнулись два страха. Шанс был не у того, кто имел его меньше, а у кого страх перерастал в отчаянную решимость. Но инициативу перехватил вельможа.
- Зря храбритесь. Я могу делать то, что в ваших краях и не снилось. Сейчас покажу, что такое сила ума в деле и на деле! А то языком работать все горазды.
Визирь взмахнул руками. Из рукавов посыпались и заискрились, словно при пуске фейерверков, маленькие зеленые, голубые и розовые звездочки.
Принцы напряглись.
Чародей подул, зычно выкрикнул формулу заклинания и щелкнул пальцами. В воздухе нарисовались знаки Зодиака. Они покрутились хороводом и стали потихоньку лопаться, пока не остались три знака.
- Признаете ваши знаки?
- Да, это наши знаки, и что?
- Если я узнал ваши знаки, то могу использовать их во благо или во зло вам! Так напутаю ваши судьбы, что и ваши маменьки не распутают.
- Этот фокус и я могу сотворить, - беспечно ответил Одарис.
Он взмахнул рукой, и в воздухе вспыхнул беззвучный фейерверк. Когда погасли последние брызги огня, в атмосфере остался висеть, отливаясь кроваво-красным знак Зодиака.
- Ваш? – спросил Одарис.
- Мой, - согласился Чадвиг, и побледнел.
- Хотите стать старым ослом?
- Нет.
- Вы уверены?
- Да.
- Тогда оформим сделку: вы мне вот это существо, а я вам то, что у вас осталось. Кажется, это в правилах этого города?
- Берите, - согласился вельможа, - но берегитесь. Я так не оставлю! Я буду жаловаться. Вы еще пожалеете.
- Давайте прощаться, - поторопил Адмус.
Чадвиг вздохнул, бросил прощальный взгляд на дорогое ему существо в виде обезьянки, и взмахнул рукавом. Тотчас перед ним встал белый конь с роскошной шелковой гривой. Садясь на него, вельможа перепутал стремена и сел в седло задом к голове.
- Для мага это не имеет значения, - объяснил он, и задорно ускакал.
Обезьянка осталась. Принцы задумчиво смотрели на нее.
- И как будем ее расколдовывать?
- Кажется, сделать это будет просто.
Одарис наклонился и развязал бант.
- Думаю, это и есть тот магический обруч, который держит колдовство вокруг ее астрального тела.
Только успел Одарис закончить свое объяснение, как бант стал съеживаться и растворяться, а обезьянка расти, сбрасывая при этом шерсть и меняя облик. И произошло чудо обновления. Перед принцами возникла девушка с большими миндалевидными глазами, чьи черные волосы волной ниспадали до плеч. Одета она была по восходному: в белую блузку, короткую курточку, в расшитые бисером шаровары. Верхнюю и нижнюю половину разделяла полоска голого живота. Наряд завершали остроносые сафьяновые туфельки.
Увидев перед собой девушку, принцы отвесили глубокий поклон. Бывшая жертва разрумянилась и, сверкнув из-под ресниц своими клинками, сделала милый книксен.
- Благодарю Вас, мои избавители.
- Как Вас зовут? – полюбопытствовал Адмус.
- Марика. Я - Марика!
- Марика! – вскричал Одарис. – О, боже! Объясните, наконец, кто Вы и как оказались в таком ужасном положении?
- Я дочь младшего визиря при дворе Аль-Рашида. Я бежала. За мной послали погоню. И Чадвигу удалось настигнуть меня. Сначала он конвоировал меня, переодев в пастушка, а затем, когда заподозрил меня в хитрости, превратил в обезьянку. Но его план сорвался благодаря Вам.  И особенно тебе.
И Марика остановила свой благосклонный взгляд на Одарисе.
Лотис и Адмус смекнули, что свое дело они сделали и больше не нужны, а потому откланялись и вернулись к столу.
Марика и Одарис остались наедине. 

(Краевед: Дальше должна следовать лирическая сцена…
Хронопист: Ну и пишите, раз вы любитель красот.
Краевед: В этом случае что-то останавливает мое перо. Ну, гуляли под луной, Одарис вздыхал, она тупила глазки. Банально!
Хронопист: Знаю, что в вашем возрасте «не банально». Но не всякому коту сметана. Ладно, переходите к следующей сцене).

_______


Принцы зря радовались успешному окончанию дела. И напрасно Адмус стал прикидывать скорость обратного возвращения, а Лотис предвкушать близкую встречу с Салерией. Скоро сказка сказ… (вычеркнуто). Короче, не знали принцы, к кому именно направил своего коня визирь Чадвиг, а то перестали бы радоваться и крепко задумались. А поскакал он прямо в неброский частный дом на окраине города, ведь именно в этом доме с готическими башенками и узкими окнами, похожими на бойницы, поселился Барбидон. В ту ночь он мерил широкими шагами пространство темной залы, освещаемую лишь отблесками огня из жарко полыхающего камина, и думал о том, какую бы паутину ему сплести, чтобы...
В тяжелую дверь глухо стукнули три раза. Вошел слуга и сообщил:
- Прибыл его сиятельство Чадвиг.
- Зови, - хмуро буркнул Барбидон, недовольный, что его отвлекли от поиска замысла по поводу плетения паутины. Но гостя встретил приветливо, усадил, зажег в канделябрах дополнительный свет, предложил сигар и напитки.
- Судя по мрачному виду, вы по печальному делу? - осведомился Барбидон.
- Да. Я встретил трех студиозов, которые меня ограбили.
Барбидон удивился.
- А что вы от них ожидали? Кончились деньги на мелкие расходы, пришлось позаимствовать на стороне. Вы же не в консервативной столице консервативного царства находитесь, а в царстве свободы! А победа любой свободы начинается с кражи.
- Я не деньги имею в виду, а девушку…
Барбидону надоело удивляться.
- Если бы не родимое пятно на виске, я бы подумал, что вас подменили двойником. Почему бы студиозам не увести у старого раззявы девушку? Кстати, а как же ваше хваленое чародейство?
- Я напоролся на знающего в этом толк.
- А вот это уже интересно. И кто же этот юный алхимик?
- В том-то и дело, что они ваши знакомые. Или должны ими быть. Они из вашего Института!
- Ах, вот как…
Барбидон задумчиво прошелся по зале.
- И колдовал, конечно, среднего роста шатен…
- Нет. Полный блондин.
- Как? Одарис?
- Он имени не называл.
- Забавно. Да я смотрю, мои друзья сплошь с двойным дном.
- Что вы там бормочите?
- А бормочу я вот о чем… Интересуюсь, что вы от меня хотите?
- Мне нужна девушка.
- Понятное желание. Последняя в этом перевоплощении любовь?
- Нет, сугубо коммерческое мероприятие. Мне надо вернуть вложенные средства.
- И хотите, чтобы я отправился к принцам и похитил похищенное назад? А за это вы хотите мне дать… Сколько?
- Сто золотых монет.
- Понятно. А за это вы хотите дать мне пятьсот золотых.
- Да за эти деньги я найду здесь сотню готовых на все бродяг!
- Но не готовых бросаться на волшебство! Если вы предупредите их, что они будут иметь дело с магией, они запросят с вас тысячу золотых. А если вы не предупредите их, то они потом вас будут больно-больно колотить…
- Ладно. Пятьсот.
- Ай, да Одарис, - молвил вновь про себя Барбидон, - Ай да тихоня. Самого Чадвига приструнил. Это что же, добро одолевает зло? Чепуха получается. Тут какая-то мелкопоместная интрига… Или мое испытание!
И сердце Барбидона дрогнуло.
Ему ниспослано испытание свыше. Наконец-то! Наконец, он вошел в стадию Великого Отбора!

                _______


Принцы простодушно не стали прятаться, а, наоборот, гордо выставили свой успех напоказ. Конечно, тем, кто понимал суть конфликта. Для прочих же в гостинице поселилась еще одна особа женского пола, которую опекали три парня. Среди них особо старался постоянно краснеющий полнощекий юноша, явно неопытный в искусстве охмурения невинных, якобы, девиц. Что естественно в начинающем возрасте. Впрочем, времени разглядывать четверку было немного. Всего несколько часов. После ужина девица вселилась в отдельный номер, вечером продефилировала в компании с полнощеким, в полночь ушла к себе, а утром на этаже раздался топот и приглушенные крики. Девица сбежала и, судя по волнению юношей, особенно полнощекого, прихватила его кошелек, что тоже вполне естественно.
Однако принцы в это не поверили, хотя из номера Марика исчезла со всеми вещами, которые принцы успели ей купить. Вот только стакан с минеральной водой на столе наводил на размышления. Одарис самолично отыскал во дворе бесхозного кота и влил в его пасть остатки жидкости. Через минуту кот перестал громко возмущаться учиненным насилием, а сладко зевнул и уснул. Обслуга гостиница, разумеется, ничего подозрительного не заметила. Правда, под утро съехал какой-то постоялец с багажом среди которого был вместительный чемодан, а так, все было спокойно. Однако картина происшедшего принцам стала ясна до прозрачности. Оставалось уяснить: что же теперь делать? И где искать Чадвига с Марикой?

(Хронопист: Молодец, толково все изложил. У любого детективщика на это ушло бы десять страниц. Сыщик полторы страницы задумчиво бы стоял с потухшей сигаретой в углу рта, или проворная старушка, забежав к сыну с бутербродами, принялась бы растолковывать тупому стражнику азы сыскного дела.
Краевед: А вы, оказывается, почитали в молодые годы много чего.
Хронопист: Молодость у всех одинаковая. Сначала полжизни набираешься всякой чепухи, а потом полжизни от нее избавляешься. Чтобы… ну да ладно…)

Прежде всего принцы уяснили себе, что в местную охрану обращаться бессмысленно. Рассказывать, как они сами похитили у проезжего его законную добычу, означало нарваться на неплановые неприятности. Оставалось продолжить поиски самостоятельно.
- Искать уже будет легче, - утешал Адмус. – Мы знаем, что Марика существует, знаем кто в ней заинтересован и…. и… вообще.
Лотис с доводами согласился. Одарис печально молчал. Он чувствовал себя, во-первых, почему-то виноватым, во-вторых, мальчиком, у которого отняли конфетку, в третьих, грезя при луне, он так и не спросил, откуда она его знает? Вот что значит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

(Хронопист: Хм. Здравая мысль.)
               
Но если Одарис был придавлен несчастием, то Адмус, наоборот, кипел энергией. Немудрено, что он первым нашел выход.
- Придумал, что делать! - заявил Адмус. - Нам надо разработать план перехвата. В соответствии с первым пунктом я пойду на почтовую станцию. Исходя из второго - Лотис пойдет… пойдет…
- По гостиницам.
- Верно. А Одарис заглянет к Барбидону.
- Почему к нему? - удивился Одарис.
- Он тут старожил. Пусть даст совет. Хоть мы с ним и поцапались, но все же он из наших.
Предложение выглядело дельным и принцы немедля приступили к исполнению плана. Если б они знали, как далеко он их разведет. Но давайте по порядку.
Адмус пришел на станцию через полчаса, уверенный, что сопливое дитя, как визитная карточка этого города, будет там же и сообщит ему кто, когда и куда. И не ошибся. Хотя дитя сидело уже в другом углу, но все также трудолюбиво что-то поедало.
- Здорово, родственник. Дело есть на три булки с изюмом.
- Говори.
- Интересует меня один мужчина в тюрбане с девушкой.
- Были.
- Так. Одну булку ты честно заработал. Слушаю дальше.
- Только их было две.
- Надо же каков аппетит у старика!
- Был не старик, а пацан.
- В каком смысле?
- Приехали две девицы. Ничего из себя. Пирог дали. И с ними большой такой парень в тюрбане.
- Погоди-погоди. Уехали, ты хочешь сказать.
- Нет, приехали. Ночью. Одну даже запомнил, как звать. Сейчас… А, вспомнил. Тот парень ей сказал: «Авочка, вы не хотите спать?»
Адмуса шатнуло.
- И…и... они приехали в дилижансе?
- Не… В карете. С гербом. Дорогое корыто. С позолотой. Замучился колупать.
Адмусу в оцепенении созерцал некую интересную точку на противоположной стене.
Дите подождало, а затем резонно спросило:
- Ну че? Булки давай.
Адмус машинально вытащил из кармана деньги.
Увидев золотой, дите проворно спрятало сокровище и резво отвалило в сторону.
- Погоди! А зачем они сюда заезжали?
- Спрашивали, не уезжали ли какие-то принцы.
Адмусу немного полегчало. Все-таки им еще интересовались женщины. Впрочем, интересоваться могла одна Салерия. И только Лотисом.
Лотис в это время методично обходил гостиницы с тем же вопросом, что задавал Адмус. Никто заметную парочку не видел, пока после долгих блужданий ему не сказали, что видели вновь прибывшую девушку. Или даже две. И с мужчиной. В тюрбане. Но вроде бы тот был молод. Хотя не уверены.
На этом следы обрывались.
Одарису было не проще. Он не знал адреса Барбидона. Пришлось походить. Лишь к вечеру ему сообщили-таки адрес. Оказалось, Барбидон редко останавливался в гостиницах, а снимал целый дом на окраине города.
«Ах, он еще и богат», - удивился чему-то Одарис. Счастье чужого человека не прибавляет настроения другому, но делать было нечего и Одарис в плохонькой одежке поплелся в указанном направлении напрашиваться в гости. Ситуация резко изменилась, когда он увидел экипаж, куда садился Барбидон. Одарис чуть было не ринулся ему навстречу с глупым криком типа: «Постой, ты нужен на два слова», но вовремя увидел другого знакомого. Тюрбан визиря Чадвига величаво выплыл из дверей и исчез за дверцей кареты. Одарис проворно закрылся ближайшим стволом дерева. Экипаж величаво удалился в направлении центра города.
«Ну и дела! Впрочем, Барбидон, он и есть Барбидон», - подумал Одарис. Теперь требовалось решить, что предпринять: бежать за помощью или… Одарис колебался недолго и решил «или». Искать друзей, потом возвращаться обратно требовало неизвестного количества времени. А если враги вернутся еще быстрее? Оставалось срочно продумать свои действия. Но что именно придумать, когда в руках нет даже походного кинжала? И тут Одарис представил Марику – плененную и целиком беззащитную. Ей было куда хуже, у нее не было никаких альтернатив. Кроме надежды на него… Такая надежда вполне может окрылить робкого юношу. Она и окрылила.
Смеркалось, когда в двери дома постучали. В смотровом окошке появилось лицо слуги.
- Вам чего?
- Мне сэра Барбидона. Передайте, что пришел эскулап.
Лицо слуги сделалось задумчивым.
- Хозяина нет, господин Эскулап. Только что уехал.
Пришелец тоже призадумался.
- Нету, говорите?… Как же быть? А когда он вернется?
- Не знаю.
- Странно, ведь он меня сам вызвал.
- А вы кто?
- Я?… Лекарь. Сегодня к вам доставили девушку, и Его Высочество передал мне явиться. Она неважно себя чувствует, и необходимы некоторые медицинские меры. Надеюсь, вы меня пустите. Не ждать же мне Его Высочество в темноте под дверью.
Слуга немного поколебался, но впустил.
Одарис, еле скрывая радость, что оказался в логове врага всего в нескольких комнатах от Марики, шагнул в приемную залу.
Слуга, внушительных размеров мужчина, усадил его на диванчик, а сам расположился неподалеку. Посидели, помолчали. Затем Одарис перешел в настойчивое наступление на охранника.
- Может, я все же приступлю к работе? Вдруг девушке плохо, а мы тут прохлаждаемся?
- Не было указаний, - отвечал слуга.
- Его Высочество, наверное, поехал меня встречать, а я тут сижу. Вызов к другим пациентам я аннулировал, потому раньше освободился. А Его Высочество небось меня у меня ждет. Время идет, давайте я пока осмотрю пациентку, удостоверюсь, что ничего неотложного нет, и мы посидим-подождем дальше.
Слуга подумал-подумал, и согласился.
- Пройдемте-с.
Они поднялись на следующий этаж. Слуга отодвинул засов одной из тяжелых дверей и, заглянув сначала сам, что-то пробурчал. В ответ явственно раздалось: «Мне не нужен лекарь! Оставьте меня!»
- По голосу слышу, ей нужна врачебная помощь, - громко, с нажимом заявил Одарис. – Иначе сделаю укол!
В комнате сразу стало тихо. Слуга поворотился и сказал:
- Входите. Присмирела.
- Ага, боится уколов. Нам, лекарям, известно, как народ вразумлять.
И Одарис с тщательно скрываемым волнением переступил порог заветной комнаты. Он боялся одного: что Марика выдаст его неосторожным словом, поэтому он сходу прокричал: «Готовьтесь к осмотру!»
- Я должна раздеться? – услышал он спокойный голосок.
- Ну не так чтобы совсем… пульс надо пощупать.
- Хорошо, я разденусь, но пусть посторонние выйдут.
Слуга опять впал в задумчивость. Одарис лихорадочно размышлял, пытаясь придумать, каким образом выставить нежелательное лицо.
Марика поднялась с постели, вздохнула и стала… раздеваться.
- Доктор посмотрите заодно поясницу. Ее сильно ломит. А слуга потом расскажет хозяевам, что видел.
И она стала расстегивать блузку.
- Ладно, я постою за дверью, - смягчился охранник.
Как только дверь закрылась, Марика бросилась на шею Одариса.
- Ты опять спасаешь меня. Таким мужем можно только гордиться!
Одарис покраснел от удовольствия.
- Я передам мнение такой девушки своей невесте, если таковая у меня будет.
- То есть, какой невесте? Я твоя будущая жена!
Марика сказала это таким будничным тоном, будто знала это наверняка и уже давно.
- Почему ты считаешь, что я буду тебе мужем? – спросил ошарашенный Одарис.
- Так в книге о нас написано.
- В книге Судеб, что ли?
- Ну, вроде того.
- И как… наше супружество?
- Ой, в первой половине все будет хорошо, - радостно объявила Марика.
- А во второй половине?
Тут Марика погрустнела.
- Потом мы разошлись. Но не так, чтобы насовсем. Разъехались… На время… Я полагаю…
- Почему?
- Ну-у, была причина.
И Марика потупилась, а Одарис вздохнул.
- Ладно, что толку говорить о том, что только еще будет. Тебя надо сейчас спасать, а себя, как я понимаю, придется много позже.
- Ну не сердись, поверь, мы будет жить очень хорошо довольно долго.
- Верю. Тогда надо искать путь к спасению.
- За окном широкий выступ в стене. Он соединен с башенкой, а оттуда есть ход на крышу, а с крыши есть лесенка, а…
- Понятно. Типичный путь беглецов. Собирайся, пока слуга не вошел.
- Я мигом.
Марика и впрямь быстро собрала свои самые необходимые вещи. Одарису пришлось пристроить на плечах всего один узел, взять в руки корзину, сунуть под мышку сверток, после чего он мог спокойно лезть с Марикой в окно.
- Как быстро ты успела обрасти имуществом.
- Мужчины мне подарили, в том числе и ты. Или уже забыл?
- Кажется, я начинаю вспоминать и понимать, - пробурчал Одарис.
- Нет, ты еще ничего не понимаешь. И не пыхти так громко.
- Я не пыхчу.
- Нет, если тебе трудно, можно все это бросить. Я прекрасно обойдусь в холодные ночи без теплой одежды, в зной - без зонта, на базаре - без накидки, скрывающей мое красивое лицо от взглядов наглецов, а…
- Нет, я унесу.
- Милый, в пути я буду жалеть тебя и награждать поцелуями.
Одарис окончательно потеплел сердцем, но вида постарался не подать.
- Почему ты мне записку такую написала: «Спасай меня, чего медлишь?» Поди пойми…. - пробурчал он с недовольством в голосе.
- Извини, я спешила и была в стрессе. Я ведь писала мужу! И забыла, что ты еще об этом не знаешь. После стольких лет супружества поневоле говоришь коротко.
- После скольких таких лет?
Марика подняла глазки к верху и зашевелила губками, загибая пальчики.
- Наверное, не меньше десяти…
Одарис разом воспрянул духом.
- Этого достаточно, чтобы вкусить счастье. А нести мне не тяжело. Только бы крышу пройти, не сломав шею раньше положенного срока.

_______


Они стояли на остановке дилижанса. Они прощались. Луна равнодушно взирала на привычную ей сцену расставания. Одарис не мог оставить товарищей, Марика не могла оставаться в этой стране. Она привычно обещала ждать и верить. Он, с непривычки путаясь в словах, тоже пытался что-то пообещать, но не знал точно, что именно надо в таких случаях. Но оба хотели, чтобы с другим больше ничего не случилось плохого.
- Пиши не реже одного раза в неделю, - заклинала Марика. – И на каникулах сразу ко мне. Запомни: третье царство после земель раджи, если двигаться на юго-восход, - повторяла Марика в пятый раз.
Осчастливленный обязательствами, Одарис, кивал и кивал. Тут появился трансконтинентальный дилижанс, Марика обвила шею оцепеневшего принца и пылко поцеловала его в уста.
Одарис долго махал рукой вслед поднимаемой пыли, пока та ни опустилась на землю, и ни осталась лишь пустая, ставшая ненужной дорога.
Кто бы мог подумать, что так завершится поездка по следам голубиной почты?

_______


Нам пора вернуться к принцессам, тем более что с ними происходили не очевидные события. Во-первых, откуда взялся молодой человек в тюрбане, а заодно и карета с гербом? А это начал или, точнее сказать, продолжил действовать Лорик.
Выехал он из отчего дома вслед за принцессами после глубоких предварительных размышлений и прикидок. Уже на следующий день после отъезда Авы он самостоятельно догадался, что ему надо было проводить гостей до… до упора надо было провожать!
- Я в твои годы, - рассуждал раджа мечтательно, - провожал бы, провожал бы, да так, что мы заблудились бы. Пришлось бы остановиться на ночлег в старой хижине с одной комнатой…
- Так их же двое! - возражал неразумный отрок.
- Ну и что? А гарем зачем придуман?
- Я пока с двумя не справлюсь, - чистосердечно признался сын, чем смягчил раджу-отца.
- Конечно, тут опыт нужен. Сразу ни одна интрига не дается. В таких случаях могут быть следующие варианты. Первый - это похищение. Нападают разбойники. Ты отбиваешься, но так, что спасаются они порознь. Одна – в одну сторону бежит, другая – с тобой в противоположную. Измученные, вы находите на отшибе заранее построенную хижину со всеми удобствами, но с одной спальней, и она…
- Усталая и благодарная засыпает на моем плече. Этот ход я знаю.
- Если знаешь, чего моргаешь?
- Доходит не сразу… а частями.
- Увы, в жизни именно так и происходит. Потому столь важен опыт старших. Их слушаться надо.
- Я слушаюсь.
- Весь вопрос – кого? И что остается не услышанным.
Результатом беседы и отцовских наставлений стали конкретные действия Лорика. Он снарядил карету, после чего явился к матери за благословением… И тут произошла первая осечка. Мать осерчала и запретила покидать дворец. Лорик бросился к радже-отцу.
- Опять ты маху дал, - устало покачал головой раджа. - Когда дело касается женщин, нельзя обращаться к другой женщине, особенно матери. Умного совета не жди, а пыл остудит.
- Так что теперь делать?
- Мужчина ты или не мужчина?
- Ну, с одной стороны…. - замялся Лорик.
- Так вот, чтобы стать им со всех сторон – действуй! На войну ни одна мать с радостью сына не проводит, а ты, считай, на войну идешь. Ты – командир на белом коне. А где должен быть командир на боевом коне?
- Впереди!
- Тогда полный вперед. Но тихо! Чтоб не залететь куда не надо.
С таким напутствием ранним утром карета с Лориком выехала по дороге, по которой ранее унеслись принцессы. Конкретного плана не было. Было желание найти Авочку и… дальше сообразить, исходя из обстоятельств.

________


Лишь когда карета увезла Марику, Одарис вздохнул свободней. Он понимал, что похищение ему даром не пройдет. Погоня уже пущена по следу. И хоть он говорил Марике, что останется, чтобы забрать друзей и удариться в бегство самим, но встречаться с Адмусом и Лотисом ему не очень хотелось. Соединиться с ними значило вовлечь в схватку и их. В то же время, они будут сидеть в этом городе, пока не найдут его, или не найдут их. Что делать? Что делать… Впрочем… Чего думать да гадать,  уже слышится топот лошадей. Конечно, остановку дилижанса они не преминут проверить. Значит, надо их отвлечь. Пусть погоняются за ним по степи. А то нашли толстого да ленивого…


                Сказ 19.  Лабиринт

- Вот Ваше Высочество, поймали. Бегал быстрее зайца, ладно лошади кормленные…
- А девушка с ним бегала?
- Нет, девушки не было.
Барбидон нахмурился.
- Искали?
- Потом два часа местность прочесывали. Он говорил, что тут она, недалеко где-то. Мы искали-искали…
- Обманул, значит.
Слуга потупился.
- Чего ты добиваешься, Одарис? Чего ты лезешь куда ни попадя?
Одарис стоял связанный и гордый, как орленок и ответил также:
- Выходит, ищу ответа на вечный вопрос судьбы.
- Какой?!
- Вечный вопрос выбора судьбы состоит в дилемме что лучше: быть дураком, но везучим, или умным, но невезучим?
- А везучим умным, значит, не получается? А я кто же по-твоему?
И Барбидон подбоченясь, выпятил грудь.
- Ты? Фантом!
Барбидон не стал отвечать, а просто вытащил шпагу и приставил к горлу Одариса острый кончик.
- Помирать будем? – деловито осведомился он.
- Подожди, так не по правилам.
- Что такое? – обеспокоился Барбидон.
- Ты должен долго говорить про то, как ты меня убьешь и все такое, до тех пор, пока не прибудет помощь.
- А что, должна подоспеть помощь?
Одарис задумался ненадолго, а потом грустно вздохнул.
- Не-а. Значит, мы в реальном мире.
- А что, есть сомнения?
- Да были у нас с Лотисом разные мысли… Впрочем, я все равно не могу умереть. Я жениться еще должен. Так в книге написано, - храбро заявил Одарис.
- Ах ты, черт! Верно. Ты должен жениться на Марике. Чадвиг мне рассказал… Вот всегда так. Как только отрицательный герой хочет честно убить свою жертву, возникают помехи. И так везде. Знакомый отца, живший в далекой стране за морем, рассказывал: «Только мы захватим в честном бою придурка, мнящего себя крутым, как тут же является Режиссер (это такой большой начальник) и говорит: «Пусть этот идиот вырвется у вас и попутно ухлопает с десяток ваших. Так хочет Продюсер». И приходится выполнять приказ. Правда, ребята потом воскресают, но все равно противно.
- Кто это – Продюсер? – спросил Одарис.
- Так они называют местного чудотворца… Какие мы несчастные по сравнению с вами, - пожаловался вдруг Барбидон. - Вам все: и красавицы, и счастливый конец истории, нам же одни пустые хлопоты.
Одарис тоже тяжко вздохнул за компанию.
- И зачем тебе Марика? Ее любит уважаемый в тех местах человек. Богатый, старый и добрый. А ты его и ее счастье хочешь разрушить. Нехорошо.
- Так сам же говоришь: он старый…
- И что? Марика вовремя овдовеет, будет богатой и всем желанной пуще прежнего. Выгода по восходным понятиям налицо. А с тобой ей придется до старости куковать. Лучше богатый глуховатый старик в игривой молодости, чем еще одна старость рядом в старости.
Аргумент был увесистый, Одарис не мог его проигнорировать, но и гордыня после поцелуя Марики взыграла.
- Я ж не по своей воле действовал… раньше. Но теперь загорелся по-настоящему. Хватит следовать житейской логике!
- Ах, ты боже мой, какие мы полетные… Вот что. Давай сыграем в прятки. Тут недалеко есть лабиринт. Хороший такой, древний. Из него нет выхода. Кто выберется, тот получает все! Включая Марику.
- Как же из него выбраться, если оттуда нет выхода? – полюбопытствовал Одарис.
- Ну, один-то есть, и я его знаю.
- Что ж, исходя из сложившейся расстановки сил, все по-честному. Я согласен. Но перед моей кончиной ты должен рассказать о себе правду: кто ты и что ты? Так полагается.
- Согласен. Противник не должен умирать в неведении. Так вот, слушай. Я не из вашего мира. Я здесь с важной миссией. Я креплю устойчивость оси мироздания!
Одарис озадачился. Принцам не было принято не верить другому принцу, когда тот говорил с пафосом. А Барбидон говорил именно в этой тональности.
- Что ты имеешь в виду под «осью мироздания», которую надлежит укреплять?
- Мой мир противоположен вашему во всех смыслах. Это зеркальное отражение. Но наш мир не отражает ваш, он самостоятелен и самодостаточен. За исключением одного важного обстоятельства: само мироздание основано на принципе ложной симметрии. Одна половина не может существовать без другой. Это как балансир у канатоходца. Если один конец перевесит другой – идущий упадет. В мироздании, где мы совместно, но разно пребываем, нет абсолютного зла и абсолютного добра, абсолютна лишь ось, разделяющая одну вселенную от другой. Они взаимосвязаны. Энергия из вашего мира перетекает в наш и обратно, каждый раз меняя полюсность. С плюса на минус, и наоборот. Пока некий человек живет в вашем мире, его ипостась не может родиться в нашем мире. Сделанное у вас добро оборачивается у нас злом, а сотворенное нами зло у вас - добром. Это вам кажется, что я делаю зло. Для своего мира я как раз творю добро, в результате чего в него переливается энергия вашего мира. И вы так делаете. Поедают же люди животных и растения. Тем самым вы берете энергию из животного и растительного мира для своего. По научному симбиоз называется. И люди друг у друга берут энергию. И сами человеки это чувствуют. Когда у кого-то дела идут хорошо, появляется сильное желание их подпортить. А чего стоит «казус Марка Аврелия»? Был такой император, как ты знаешь, очень праведный, умные мысли любил формулировать воспитательного значения. А что толку? Сын его - Коммод, унаследовав власть, по части сумасбродств и жестокостей Нерона с Калигулой почти затмил. А почему? Отец нарушил соотношение Добра и Зла, вот сынку пришлось за папу отдуваться. Однако вернемся к моей персоне. Не следует думать, что я защищаю интересы исключительно своего мира. Да, что у вас является хаосом, то у нас - порядок. Но если будет главенствовать исключительно порядок, то со временем он превратится в болото. Для этого надо порядок регулярно нарушать, встряхивать и взбалтывать, и тут без хаоса не обойтись. А где его создавать, как не у вас? И вам разминка и мобилизация геройства и нам прибыток. Потому и существует потребность в таких как я – творцов хаоса, но в отведенные промежутки времени и в пределах отмеренной деструкции. И сейчас такое время настает. Понятно? Впрочем, пора от философской беседы перейти к деловой части нашего свидания. Пройдем, дорогой ты мой человек, к лабиринту. На лошадках мы в несколько минут домчимся.
Одарис, раздавленный услышанным, покорился космическим обстоятельствам.

(Краевед. Как думаете, отче, это правда?
Хронопист: Сомневаюсь… Хотя… Хотя кто его знает. И этот «кто» далеко и высоко от нас.
Краевед. И зовется Писателем…
Хронопист: Так что вопрос сей темный и вряд ли когда-нибудь прояснится…)

________
               

За ними захлопнулась дверь. Даже не дверь, задвинулся огромный камень, который не сдвинуть и трем силачам. Хода обратно больше не было. Барбидон протянул Одарису огурец.    
-  Возьми. Неприкосновенный запас, если поиски выхода затянутся.
- Отравленный? – деловито осведомился Одарис.
- Естественно. Чтобы не мучиться. Умирать голодной смертью недостойно принца.
- Беру. Спасибо за заботу. Знать у меня на роду написано отравленным травиться.
- Ну, раз на роду… тогда примешь судьбинушку философически. А я пошел. Ты  направо, я налево. Хочешь, можно наоборот?
-  А черт с ним, трансцендентальным выбором. Нам убогим все равно. Пойду строго вперед.
- Как знаешь. И не думай хитрить, типа идти за мной крадучись. Не получится. Да, забыл сказать: этот лабиринт с Минотавром. Помнишь старый миф о чудовище - пожирателе людей? А раз помнишь – то счастливой охоты.
И они разошлись.
Через минуту Одарис остановился, чтобы осмыслить ситуацию. «Подумаем», - сказал попугай. Это выражение из его королевства пришло на ум спустя следующую минуту. Ситуация осмысливалась плохо. Хорошо думается в удобном кресле у горящего камина с сосновыми шишками, пока на кухне хлопочет мама…
«Все, хватит! Итак, загадка загадана и тут же разгадана. Вход есть, но выхода нет, потому что посетителей лабиринта сжирает Минотавр. Барбидон знает, как уберечься от зверя, я нет. Потому он спасется, а я… расклад понятен».
Что именно понятно, Одарис объяснить вряд ли бы захотел, но была ясна сама ситуация. А она сводилась к одному знаменателю под индексом: «хреново».

(Хронопист: Что-то я такого слова не знаю.
 Краевед. Местный диалект. Не беспокойтесь, разрешено цензурой.)

Принц медленно двинулся по тоннелю. Кругом камень. С боков, снизу, сверху. Огня добыть негде. Спичек с собой даже нет, ибо человек он некурящий. Можно побиться головой о твердыню, но это ни к чему хорошему не приведет. Итак, что делать человеку, попавшему в лабиринт?
Одарис присел и стал думать о старцах из монастыря. А что бы они сделали? Стали бы рассуждать о том, что, вообще-то, все человечество блуждает в лабиринте? Или что лабиринт – наша иллюзия духа, воплощенная в материи? А когда кушать захотелось бы, то куда бы их мысль свернула?
 Одарис вздохнул и принялся вспоминать Марику. Как все завертелось. Получил письмецо. Побежал, куда позвали. Нашел хвост своей судьбы. Потратил ради нее единственную порцию волшебства. Что теперь? 
Одарис еще раз вздохнул и вынул флейту. Звуки нежной мелодии поплыли по коридорам. Было грустно. Даже камни пару раз вздохнули. Потом они же всхлипнули.
Одарис прервал игру и беспокойно прислушался. Тишина. Успокоившись, Одарис вернулся к инструментальной музыке.
Опять всхлипнули. Ясно и отчетливо.
- Кто тут? – вынужден был поинтересоваться Одарис. 
- Да эт мы… Местные…               
- Кто именно?
- Минотавр мы. Человеко-бык. Но ты, голубь, не волнуйся. Играй себе. Щемяще играешь.
- Правда? – вскинулся Одарис.
- Правда, истинная правда. Ты  - как птица небесная. Я уже их три тысячи лет не слышал, но помню их пение. Поют так ве-е-село, а потом вдруг сердце ка-ак защемит. А все равно на душе светло. Так что играй…
- А потом?
- Ах, ты вот о чем. Тебя не трону. Что я, каннибал какой-нибудь? Люди от страха умирают, а на меня потом клевещут. Хотя видом я и впрямь противен. Что есть, то есть. И рычу неудобоваримо. А на тебя не буду. Хорошо играешь. Вот и играй на здоровье. А я молодость повспоминаю. Ведь не всегда я был нелюбим. Было время когда я не чувствовал себя жертвой генетического эксперимента, а беспечно резвился под сенью дубрав в окружении пастушек. Ну да что прошлое тревожить понапрасну, продолжай, друг свою песнь.
И Одарис заиграл далее веселее. Что-что, а молодость была при нем. Пока…

_______


Известно, что если кто-то выходит из пункта А, то обязательно со временем попадает в пункт Б, даже если это кладбище. А вот что бывает, ежели навстречу тихоходу из противоположного пункта выдвинется разгоряченная сила? Да еще на паре лошадей, запряженных в золоченую карету? Да если на голове тюрбан из парчи? Да сын номенклатурных родителей? Представляете, девушки? Трепещете родимые? Есть, кому взнуздать, есть, кому крылья подрезать. И на вас есть управа!...

(Хронопист: Ты чего разошелся?)
 Краевед: Извините… вспомнилось… личное…)

Лорик приготовился к долгому путешествию и нелегким поискам, но, проскочив владения султана, едва ли не на первом постоялом дворе, к великой радости, обнаружил принцесс. Они мирно обедали тем, что позволяли ресурсы местной кухни, не ропща и не жалуясь, что умилило насмотревшего на капризы гарема Лорика. Принцессы тоже удивились  встрече и порадовались явлению Лорика. К тому же скоро выяснилось, что он путешествует, и потому ему все равно, куда держать путь, а значит, может их проводить туда, куда им нужно. Авочка даже захлопала в ладоши, и Лорик почувствовал себя на боевом коне, и впереди!
Дальше покатили по прекрасной дороге вместе. Авочка щебетала без умолку, Лорик с восхищением внимал, периодически вставляя цветистые и столь же прекрасные, как его соседка, комплименты. Салерия умело поддакивала обоим, больше уделяя внимания осмотру местности, время от времени прося остановиться, чтобы расспросить местных жителей. Местные жители охотно отвечали, что ничего не видели и не слышали. Однако любой, даже безнадежный труд чем-нибудь да вознаграждается - нашелся человек, который что-то такое слышал и даже видел. Стали проверять: не то! Поехали дальше… Лорик ни разу не выказал ни усталости, ни нетерпения, зато неустанно дарил цветы и комплименты. Однажды остановились у очередной таверне. Когда в конце обеда Лорик отлучился, дамы обменялись впечатлениями.
- Если так будут биться в сердце, то, хотя ворота останутся закрытыми, но калитка может найтись. Ах, это девичество! - простонала Авочка.
Салерия рассмеялась.
- Ладно тебе тосковать. Вперед! Нас ждут великие дела. А для начала решай, что делать с Лориком.
- Как тут решить, когда тебя так умело и долгожданно соблазняют? Ну да ладно…
Авочка обвела взглядом помещение и остановила взгляд на подавальщице – вполне миловидной и опрятной.               
- А вот и решение.
Она подозвала девушку и спросила:
- Как вы относитесь к принцам?
- Я их обожаю!
- В карете покататься не желаете?
- Еще как!
- Познакомиться с принцем хотите?               
- Еще бы! А что?
- Есть один принц на примете, мне он ни к чему, замуж выхожу. Вот ищу себе замену.
- О!
- Он сын раджи.
- О!
- В парчовом тюрбане.
- О-о!      
- Знакомить?         
- О да!
- Мне, кажется, он тоже будет доволен, - шепнула Ава подруге. – Ты как считаешь?
Салерия кивнула.
- Согласна, что Лорику пора начинать спортивную карьеру, но с легких весовых категорий.
- Как тебя звать, дорогая? – обратилась принцесса к девушке.
- Золотушта.
- Имя не очень, - шепнула Ава Салерии. – Слышится как «золотушная».
- Местный выговор. По нашему - Золушка. А ласково – Золотко.
- А это уже приемлемо. Что-то такое я слышала. А! Историю про то, как важны для успеха девушки красивая одежда и обувь.
И, наклонясь к Салерии, добавила со смешком:
- Хорошо принц Золушку по туфельке искал. А если бы по другому параметру?
И посерьезнев, обратилась к Золотуште
И что ты тут делаешь, золотко?
- На кухне работаю, да подавальщицей иногда.
- Подходит. Принц и нищая - классический вариант. Это не противоестественное: нищий и принцесса… Нужно дать денег на румяна. Мужчины падки на внешний блеск, - задумчиво продолжила Ава.
Дальше произошло следующее. Авочка проинструктировала девушку как себя вести, Салерия же объявила Лорику, что встретила свою знакомую и попросила его показать ей местные достопримечательности, покуда они отдохнут с дороги. Увидев «знакомую», Лорик мигом согласился. Вернулись они очень довольные поездкой. Авочка даже приревновала немного: «Вот так и раздаешь собственное счастье другим». Договорились о следующем: Лорик подвозит принцесс до столицы Злоконии, а затем возвращается в таверну, дабы закончить осмотр местности. На следующий день троица прибыла в Город и… на том расстались. Впрочем, Авочка не преминула поцеловать Лорика в щеку.
- Лишь бы не почувствовал себя отвергнутым, - вздохнув, сказала она. – Это так тяжело переносится…

_______


(Хронопист: Подождите,  что-то не очень понятно написано. Проясните.)

Почему принцессы не поехали во владения султана, как было оговорено ранее, чтобы мирно дожидаться своих принцев, спросит иной внимательный читатель? Тут есть две версии. Первая: ну не таскать же мне героев по географической карте? Пусть уж сразу поедут туда, куда им надо по сюжету и вопреки договоренности. Вторая: интуиция принцесс привела их обратно в город вертепа, ибо только там могли развиваться дальнейшие события.

(Хронопист: Вот так искажаются исторические события. А комментаторы потом спорят меж собой, пытаясь найти отгадку там, где ее нет.
Краевед: Хорошо, могу изложить третью версию…
Хронопист: Изложите правду, сударь!
Краевед: А если она чересчур тяжела?
Хронопист: На что это вы намекаете? Быть того не может! Салерия бы не допустила…
Краевед: А я и не настаиваю. Я и пишу: Лорик остался с миловидной пейзанкой, а принцессы возвратились в Город.
Хронопист: Но почему они вернулись в Город, а не во владения султана?
Краевед: Есть две версии…
Хронопист: Уже прочитал о них.
Краевед: Нет, речь идет о других версиях…)

- Итак, едем к султану! – воскликнула Авочка.
- Знаешь, мы вообще-то недалеко от столицы Злоконии, - отвечала Салерия  задумчиво, – а что если заехать туда накоротке? Время нам позволяет… Как ты считаешь?
Авочка посмотрела на подругу… и кивнула.

(Хронопист: Ладно, хватит и первой версии. Вам бы лишь пофантазировать)

_______


Нужны ли женщинам приключения – вопрос, на который наука еще не дала внятного ответа. С одной стороны их непоседливость в молодые годы наводит на мысль, что им присущи те же авантюрные качества, что и мужчинам. И вот они идут куда-то вдаль вместе с романтиками-парнями, и те, как на равных, грузят им поклажу на плечи. Но как только появляется возможность встать на прикол, женщины делают это с такой охотой, что поневоле возникают подозрения, что совершенные ими путешествия носят какой-то иной, служебный так сказать, характер. Идут они вместе с мужчинами, но в разных, фигурально выражаясь, направлениях, однако, чтобы встретиться в одной, намеченной ими точке. Так что разделение наших принцесс с принцами не было случайностью. Итак, принцессы продолжали двигаться своим путем, чтобы столь же закономерно встретиться с принцами, но прежде повстречав других фигурантов дела… Однако авторы сего эпоса не настаивают на своих предположениях.
…Принцесс заметили сразу же, как только они появились в Городе. И это понятно: нанятые Барбидоном люди следили за входами и выходами, чтобы уследить за движением оставшихся принцев. Надо же было Барбидону узнать, что, собственно говоря, происходит? Может, удастся напасть на след Марики, а может, еще какой девушки?… И вот принцессы появились. Барбидон встрепенулся в предвкушении очередного раунда противоборства. Борьба была его стихией! В ней он рос и мужал, отращивал крылья, и энергия борьбы давала им подъемную силу, способную вознести его над прочими. Короче, каждому свое…
- Принцессы нашлись, - объявил Барбидон Чадвигу. – Наживка прибыла! Скоро клюнут остальные.
Чадвиг оживился и потер руки.
- Понимаю… Возьмете в заложники и поменяете на Марику? Сумели отбить ее, сумеют и вернуть.
- Увы, мой соратник по борьбе, увы. Я лично делать это не могу, ибо числюсь в Институте, членами корпорации которой являются и принцы. Вот если б война началась, тогда другое дело. Но до этого, к сожалению, далеко. Хотя и пора бы разжечь мировой пожар. Чем мы хуже славных предков? Так вот, воровать невест придется вам. Вы, как чародей на полставке, в лисицу никогда не оборачивались, в курятник не лазили?
- В наших землях лисицы не водятся, да и вместо кур мы предпочитаем индюков.
- Ага, индюки все же есть. Ну тогда в роли сей важной птицы у нас выступят принцы.
Чадвиг благодарно захохотал. Ему хотелось мстить. Тем более чужими руками…
- Мы поступим следующим образом. Вы привычно крадете принцесс, а я… Что делаю? Ну-ка, ну-ка…
Чадвиг повращал глазами и сообразил:
- Выручаете их!
- Правильно.
Чадвиг еще повращал глазами, а затем спросил:
- И что это даст?
- Хотите честный ответ?
Чадвиг недоверчиво прищурился.
Словосочетание «давайте по-честному» в Злокознии означало пролог к мухлежу.
- Весь в нетерпении…
- Сам не знаю, что выйдет!
- Тогда в чем смысл комбинации?
- В самой комбинации.
- А Марика? – обиженно спросил Чадвиг, и шмыгнул носом.
- Да будет вам Марика. Кривая приведет к ней. А прямой путь, чувствую – нет.
- Объясните, пожалуйста.
- Хорошо.
Барбидон позвонил в колокольчик. В дверях показался слуга.
- Летописца сюда!
Летописец немедля прибыл и тут же уединился за ширмочкой в углу.
- Итак, вы хотите знать зачем и почему? Начинаю объяснять…
Из-за ширмы кашлянули, возвещая о готовности.
- Прежде всего, целесообразно задуматься о смысле похода принцев за тридевять земель. Из-за Марики? А зачем она им? При глубоком размышлении я пришел к выводу, что Марика – предлог. Но предлог в сложносочиненном предложении! «Ищите женщину, и вы найдете себя!» - выразился отвлеченно некий поэт по одному конкретному поводу. А можно найти еще больше – Судьбу, например!
- Богатство, славу и власть, - воскликнул Чадвиг, показывая, что он улавливает ход мысли оратора.
- Да, конечно, однако не только эти преходящие игрушки. Но и саму Судьбу! В высшем метафизическом смысле. Причем не только свою, а в мировом, так сказать, масштабе! Через героев находит свою судьбу и сам Демиург!
Чадвиг дернулся всем телом.
- Да-да. А вдруг это подстроено самим…
Барбидон поднял палец вверх и тихо досказал:
- …Писателем!
И тут же его голос окреп.
- А если это так, то хорошо бы догадаться, что ему хочется? Почему бы ни услужить ему? Тогда Он услужит нам: не выведет из действия, не сдаст в архив, не убьет, дабы оттенить благородство благородного героя.
Чадвиг судорожно сглотнул.
- Лишь действия дают возможность стать полноправным Героем, а не худосочным служебным персонажем. А чего хочет Демиург? Он хочет создать свой мир и стать в нем творцом! И тем обрести бессмертие! Тогда в чем наша задача? А?
Чадвиг уже не пытался угадывать.
- Помочь реализовать создаваемый мир, расцвечивая его всеми красками радуги, а не только серым тоном голого сюжета, - с укоризной закончил Барбидон.
Он прошелся по комнате, обрел новую мысль и вернулся к Чадвигу. И голос тут же взлетел к потолку.
- Зло давно бы победило глупое Добро, но тогда исчезла бы интрига ловли котом мышей! Страсть охоты, пафос победы и… полынная горечь упускаемой законной добычи, чтобы с вечера начать все сначала и с большим опытом и сноровкой - вот из чего складываются импульсы той энергии, что движет существующим миром. И в центре круговерти мироздания – мы, отрицательные Герои, несущие бремя ответственности за сохранение парности энергетических элементов в мире и антиномий в философии! Мы есть, и значит, - Мир существует! Мы творим, и значит, Демиург не останется без дела, и новые и новые Писатели получат возможность обретать бессмертие за наш счет. Мы - те, кто нужнее хлеба и живее живых! Так возьмем же судьбу в свои руки!
Чадвиг застыл статуей. Барбидон медленно опустил вскинутую руку. Стекла перестали дрожать от страха быть выдавленными мощной волной, идущей из глубины комнаты.
- Писатель повелевает нами, - сказал Барбидон тихо, - но и мы можем повелевать им. Он создает свой мир, а мы способны вносить свою лепту. И даже… может быть… Впрочем, достаточно.
Барбидон хлопнул в ладоши, и летописец шмыгнул в дверь, как мышь мимо Кота в сапогах.
- Как видите – все просто, - ласково произнес Барбидон. – Вы готовы действовать?
Чадвиг, словно вынырнув из глубины, хватанул ртом воздух, и получился звук, похожий на «да».
 
(Краевед: Скажите, дядя, ведь недаром зовемся все мы персонажем? А мы и вправду живые люди, а не…?
Хронопист: Вам что за дело?
      Краевед: (следует длинный монолог)… ибо каждая тварь дрожащая право имеет!   Короче: я жениться хочу.    
Хронопист: Ну и женитесь.
Краевед: Как же я женюсь, если вдруг все вокруг понарошку?
Хронопист: Вот в супружестве и узнаете, что понарошку, а что нет.
Краевед: Так ведь страшно…
Хронопист: Вопрос в том, что  именно в данной ситуации вас пугает больше всего…)

Прощаясь, Чадвиг повернулся в дверях и сказал:
- До сего вечера я мнил себя интриганом регионального масштаба, а вы опустили меня на областной уровень. Печально, конечно. Но приоткрытые вами перспективы вдохновляют. Теперь и для меня похищение Марики не апофеоз, а звено в комбинации. Вот только…
- Что «только»?
- Если мы обмишуримся, пенсии нам не видать.
- Власть стоит пенсии!               
   
_______


…- Принцессы стоят обеда! – провозгласил Лотис, взирая на хмурого и голодного Адмуса. – Продолжим поиски.
- Ты любовью питаешься, а я ревностью. Это все равно, что если бы один вкушал мед, а другой грыз сухарь, - не унимался Адмус.
Они встретились три часа назад и все это время без отдыха слонялись по местам скопления приезжих, но след принцесс пока не находился. Одарис тоже опять запропастился.
- «Любимая, яд мне сладок и приятен, если он из уст твоих!» - процитировал Лотис стародавнего поэта.
- Ага, вот и обручился бы с Авочкой. Вкушал бы оное в свое удовольствие натощак три раза в день.
- Неси свой крест достойно. Это первый шаг к святости.
- И последний… Дай хоть водички испить, аспид.
- Только полглотка, и в путь. Боюсь я чего-то… Как бы не опоздать.         
Адмус тут же ринулся к ближайшему питейному заведению, чья вывеска «У чаши» подкреплялась надписью: «Питье на все вкусы». Однако воды там не оказалось. Зато пива – хоть залейся. Что посетители и делали - заливали свои души по уши.
- Выпью с горя. Рассказывают, в некоторых странах есть такой обычай, - объявил Адмус.
- Пить с горя? Какое извращение, - откликнулся буфетчик за стойкой. – Вино создано для радости!
И он налил принцу бокал пенистого пива. Адмус осушил и попросил добавки. Лотис терпеливо ждал.
- Зачем люди сами себе придумывают трудности? - устало спросил Адмус. – Разве нельзя жить в свое удовольствие, пенясь, подобно этому напитку?
- Не положено! – откликнулся буфетчик. – Остановится эволюция и социальный прогресс.
Лотис удивленно поглядел на буфетчика. Адмус тоже вскинул голову на странного слугу Бахуса. Буфетчик же спокойно протирал бокал, и его круглое лицо, украшающее гладкую как бильярдный шар голову, излучало добродушие колобка и уверенность в непорочности зачатия бытия. За его спиной висел портрет представительного старикана с большим числом орденов.
- Вы, случаем, университет не заканчивали?
- Да, и много. В армии - один, в тюрьме – другой, в политике, будучи членом одной очень революционной организации, - третий, а когда я состоял в непредумышленной связи с одной женщиной по имени пани Мюллерова - четвертый. Но самый умный университет я прошел экстерном в сумасшедшем доме. Там жило множество великих людей с самыми выдающимися воззрениями. Я думаю, то был законспирированный научный центр.
- Оказывается, наши дела не так плохи, как мне представлялось, - догадался Адмус, – до законспирированного научного центра нам еще далеко. Но вы явно профессор. Жалко, что у вас нет кафедры.
- Как нет? А эта стойка? К ней тянется множество людей, и не по принуждению, а по истинному желанию. Остается лишь просвещать подобно Сократу…
Принцы поразились столь разумному подходу.
- А вы, наверное, студиозы?
- Именно так.
- Опасное занятие, - вдруг объявил буфетчик. – При короле Карле V некий каноник из Подебрад представил в Пражский университет диссертацию, опровергающую известный постулат, что будто бы два плюс два равняется четырем. Суть его опровержения сводилась, как помнится, к указанию на то обстоятельство, что два умноженное на два тоже дают в итоге четыре, а тождество двух разноуровневых и разнокачественных явлений может носить только внешний характер. А значит, два разных математических действа должны приводить, соответственно, к разным результатам. Тем более что других подобных чисел нет.... Не ясно, чем кончился спор. Одни утверждали, что соискателю присвоили степень магистра философии, другие – что ученые мужи побили его прямо в аудитории, где проходил диспут. Если последнее верно, то каноник - первый в длинном ряду мучеников науки.   
- Студентам это не грозит, - объявил с оптимизмом Адмус. - Главное придерживаться правила:  выучил – забыл.
Буфетчик легко согласился с выводом.
- И правда, чего трудиться запоминать - жизнь сама напомнит, - заключил он.
Испив холодненького, принцы продолжили свой путь надежды.

_______
   
      
А в это время Одарис вдыхал свежий ночной воздух. Позади остался каменный кишечник лабиринта и отзывчивое на музыку чудовище. Принц благородно позвал его было с собой, но Минотавр отказался. Мол, надо отработать свою карму, а там уж он погуляет… И дал совет: «Будьте натуралом, а то видите, что может получиться». После чего пригласил принца почтить своим присутствием снова. Тот честно задумался, а потом, найдя решение, обрадованно сказал: «Я приеду к вам со своим камерным оркестром, и буду давать под этими созвучными моей музыки сводами концерты. При свечах, под ваши вздохи - это будет впечатляюще!» Минотавр согласился: «Приезжай со своим карманным оркестром, я буду рад послушать музыку и посмотреть живых гостей».
Одарис в последний раз бросил взгляд на каменный зев выхода и вспомнил слова Минотавра. «Что такое, в сущности, лабиринт? Прямая, прожившая длинную жизнь». Теперь предстояло найти Адмуса с Лотисом и отправиться во владения султана на встречу с принцессами.



                Сказ 20. Западня

Опасения Лотиса не были напрасными. Механизм, запущенный Барбидоном,  методично производил необходимые действия. Мышеловка вот-вот должна была захлопнуться. Немногочисленные прохожие могли видеть двух прогуливающихся девушек и то, как к ним подъехала карета с проворными слугами. Они ловко подсадили барышень в экипаж, громко хлопнули дверцами, и лошади проворно уцокали за угол, после чего на улице вновь установилось покойное равновесие.
Принцесс привезли в темный от времени дом и втолкнули в сумрачный подвал с намеком на мышей и даже, о ужас,  крыс. Последнее обстоятельство первой отметила Авочка.
- Как ты думаешь, здесь крысы водятся?
- Нам нужно быть готовыми ко всему.
- Да я-то готова. Мне папенька мышей еще в колыбель пускал вместо погремушек, чтобы я с пеленок укреплялась духом. Крыс научилась дрессировать в отрочестве. Они бы у меня через два дня решетку перегрызли, только я решеток не вижу. Подвал какой-то нехороший, даже подкоп не сделаешь.
Салерия еще раз подивилась многообразию талантов подруги и крепости нервов ее маменьки.
- А вот мой батюшка чересчур нежно ко мне относился и не привил любви к мышам и крысам, - вздохнула Салерия. – Я их элементарно боюсь.
- С тебя достаточно мужчин, - утешила Авочка. – Мне они как раз много труднее поддаются, чем мыши. Что-то папуля упустил в моем воспитании.
 - Ничего, наверстаешь. Давай обустраивать новое жилье.
Принцессы нашли в углу солому, два одеяла с парой прорех, но еще годных к употреблению. Газовый фонарь горел вполне приемлемо и освещал не менее половины подземелья. Был еще стол и две табуретки. Все было обставлено с намеком на невыносимые условия, но было чисто, даже паутины в углах не наблюдалось.
Пока милые барышни устраивались на новом месте, один из нападавших докладывал о результатах операции, второго не было – Авочка подбила ему глаз и еще кое-что, и местный эскулап восстанавливал его потрепанное здоровье.
- Надо бы добавить к оговоренной сумме. Нас не предупредили, что объекты задержания опасны для жизни. У меня прокушен палец.
- Хорошо-хорошо, - брезгливо отмахнулся Чадвиг, - добавлю. Два здоровенных лба не раз ходили ломать банки, а тут еле справились с двумя юбками.
- В следующий раз сами попробуйте…
- Все, хватит, я сказал. Вот деньги, ступай!
Разбойник удалился, а из соседней комнаты вышел Барбидон.
- Итак, дело сладилось?
- Птички в клетке, клетка - в вертепе.
- Залетела птичка в клетку и пропела: «Ах, какой красивый скворечник».
Чадвиг вздохнул.
- Но мне это обошлось в ...
- Расходы пополам, как и договаривались, - легко согласился Барбидон. – Теперь давайте обговорим детали следующего этапа операции…

_______


Первым узрел видение Адмус. Он толкнул в бок Лотиса, и тот обомлел в свою очередь.
Им навстречу шел, радостно раскинув руки, сам Барбидон Уклопус Филадельф.
- А я вас везде ищу, - объявил он, лучезарно улыбаясь. – Думаю, если Ава с Салерией здесь, то и Адмус с Лотисом неподалеку.
От этого известия лица принцев изобразили этюд «раскрытые рты». Первым спохватился Лотис.
- И где же ты их видел?
- Не видел, но услышал о них. От похитителей.
Растерянность принцев сразу возросла на сто процентов.
- К сожалению, я шапочно знаком с одним из них. Человек он так себе, но я не думал, что при том окажется таким гадом, - рассказывал Барбидон. – Он поведал мне, что вы якобы похитили у него некую мамзель, и он в ответ взял в заложницы принцесс, чтобы вернуть украденное у него вами. Я рассмеялся ему в лицо. Говорю, у них своих девушек хватает, чтобы покушаться на…как ее…
Барбидон задумался, движением бровей изображая, что ищет в закромах памяти, затерявшееся там имя.
- Вроде как на «мэ» начинается…
- Марика.
- Вот именно, Марика! – просиял было Барбидон, но потом нахмурился от какого-то пришедшего к нему на ум соображения.
- А твоего знакомого случаем не Чадвигом зовут? – поинтересовался Адмус.
- Именно так. Выходит, он не наврал мне, что вы похитили у него девушку?
Этот выпад смутил принцев.
- Вообще-то, эта девушка приглянулась Одарису…
- Ах, и он здесь?
- Да. Марика вызвала его сюда, а мы прибыли следом.
- А принцессы - за вами? Мило. Какая-то интересная иголко-ниточная конструкция получается. И вы, приехав первый раз в эти места, первым делом слямзили законную, по меркам данной страны, добычу? Воспользовались радикулитом пожилого господина, чтобы напасть втроем на одного?
- Какая же она добыча? - возмутился Лотис. – Девушка из благородной семьи!
- Она сбежала от отца и Чадвиг был послан вернуть ее к семейному очагу и спасти седины главы рода от позора. Это же Восход!
Принцы окончательно растерялись, не зная, чем крыть такую аргументацию.
- Что теперь делать? – уныло спросил Адмус. Он вспомнил, что ему с самого начала не понравилась эта затея с путешествием.
- По идее, надо бы вернуть чужое и забрать свое.
- Марика пропала… Кто-то ее похитил. Мы думали - Чадвиг.
-  А Одарис где?
- Одарис отправился на ее поиски.
- И давно? – поинтересовался Барбидон.
- Со вчерашнего дня.
- Вот как? А не кажется ли вам странным: Чадвиг на месте, вы в наличии, принцессы тоже, а Одариса с Марикой нет? И что-то мне подсказывает: они и не найдутся.
- Как так?
- Давайте рассуждать здраво, то есть логично. Хотя нет, сам себе противоречу. Просто логично… Так вот, Марике нужно было освободиться от груза отчего дома, где ее ждало замужество и затворничество в гареме на всю оставшуюся жизнь. Требовался кто-то, чтобы ее вызволил. Более того, чтобы стал фиктивным мужем! В этом случае она получала двойную выгоду: свободу от деспота-отца и свободу от повинностей жены, коими так славны страны восхода. Кто лучше всего подходит для этой цели?
- Одарис, - вырвалось у Адмуса.
- Верно, Одарис. Но и у Одариса свой интерес. Девушки, увы, на него внимания не обращают. А тут яркая красавица предлагает руку. Ну и что с того, что сердце остается при ней? Во-первых, как знать, что будет дальше, во-вторых, налицо благородный поступок - освобождение женщины восхода. Остается сесть в дилижанс и отбыть в свадебное путешествие.
- Не сходится! – заявил Лотис. – Он бы нам сообщил.
- Конечно… если бы у него было время. Нанятые Чадвигом люди искали девушку, поэтому у парочки время было только на то, чтобы вскочить в ближайшее средство передвижения. И они вскочили, зато принцессы выпорхнули из экипажа примерно в это же время. И что теперь делать? Марики нет и не будет, зато есть принцессы и обиженный вами визирь.
- Есть два варианта, как я понимаю: либо объяснить Чадвигу, что держать в плену принцесс бесполезно, либо…, - начал Адмус.
- Либо заплатить выкуп, - закончил Лотис.
- А что - деньги есть? – вкрадчиво спросил Барбидон. – Чадвигу полагалась награда в тысячу золотых монет.
Адмус и Лотис только вздохнули, услышав такую сумму.
- Остается идти на штурм, - сказал Адмус.
- Не получится. Там пятеро головорезов, готовых к вашему безрассудству.
- Что тогда?
Барбидон подумал немного.
- Есть вариант… Мне Чадвиг доверяет. Я войду в дом и обезврежу охрану, потом дам вам знак… Можно наоборот, вы отвлекаете охрану дикими криками и угрозами с улицы, а я тем временем проникаю в подвал и вывожу принцесс. Только нужна записка от вас, чтобы принцессы не заподозрили меня в двойной игре. Я у них, как вам известно, на плохом счету.

________


Лязгнули засовы, дверь отворилась, и на пороге возник не охранник с патентованной бандитской рожей, а Барбидон с интеллигентным выражением на лице.
- Теперь все в сборе! - воскликнула Авочка.
- Увы, я с удовольствием бы разделил с вами тяготы плена, но вас надо вызволять как можно скорее, а то… как бы не продали в возмещение убытков.
Барбидон элегантно опустился на тюремную солому, чтобы вкратце поведать принцессам ту ситуацию, что недавно обрисовал принцам.
- И что заставляет вас хлопотать о чужих проблемах? – спросила Салерия.
- Если скажу, что врожденное благородство, Вы, скорее всего, мне не поверите. Учитывая Вашу предубежденность к моей персоне, я объясню более просто: мы из одного Института, одного круга, хотя есть еще одна причина, но о ней пока умолчу.
- Мы согласны, чтобы третья причина осталась тайной, – легко согласилась Авочка.
- Итак, Вы знакомы с похитителем, понимаете его обиду, но готовы помочь вызволить нас из плена? Мы правильно вас поняли? – уточнила Салерия.
- Правильно. Готов.
- И вас пустили сюда, чтобы вы лучше подготовили побег?
- А вот это неверное умозаключение. Я вошел, чтобы договориться с вами о выкупе. И выйду отсюда с сообщением, что вы готовы заплатить одну тысячу золотом.
- И откуда же мы возьмем эти деньги так далеко от дома?
- Не беспокойтесь, Чадвиг отвергнет ваше предложение. Ему нужна Марика, или он продаст вас… куда надо, туда и продаст.
- А может, это моя тайная мечта, попасть туда, куда продают женщин? - кокетливо сообщила Авочка.
- Сожалею, но ничего не выйдет. У меня инструкция.
И Барбидон протянул девушкам по записке.

     Ава, Б. предлагает помощь. Попробуем? В ином случае, я им всем головы по отрываю. Ад.
- писалось в одной.
       Действуй по обстоятельствам. Я тоже. Твой Ло.   
- писалось в другой.
- Итак, дамы, переходим к делу?

_______


Как и условились, принцы встретились в неприметном трактире, который находился на неприметной улице для того, чтобы старающиеся быть неприметными люди решали свои приметные в будущем дела. Лотис с Адмусом уже сидели за столом, когда вошел Барбидон. Он был спокоен, уверен, точен в движениях и словах. В общем, производил впечатление умелого руководителя. Адмусу это не нравилось, но он крепился. Лотис же воспринимал чужое превосходство благодушно.
- Я видел их, передал записки. Принцессы просили вручить вам это…
И Барбидон протянул малюсенький листочек. В нем было написано рукой Салерии:

Будьте осторожны

- Пока что осторожным надо быть мне, - оспорил вводные Барбидон.
- Почему ты не гориш и не тонешь? – спросил его напрямик Адмус.
- Наверное, потому, что я любимец Писателя.
- Любимчик бога, фигурально выражаясь? - мрачно заметил Адмус.
- Можно и так сказать, - согласился Барбидон безмятежно.
- Но почему? – взвился Адмус, оскорбленный до глубины королевской души.
- А потому, что я отрицательный герой. А они на вес золота. Вы - положительные персонажи - люди хорошие, но сюжет и интрига на нас держится. А именно интрига движет мирозданием. Представляете, если бы ученые открыли все тайны природы, а люди познали все о себе самих, что было бы? Скука, тупик, вырождение. Для того и существуют Писатели, которые придумывают сюжеты, а мы – отрицательные герои – расцвечиваем их, творя интригу жизни, чтобы простые люди не заплесневели от простоты бытия. Так что, по большому счету, мы важнее вас.
- Опять ты про Писателя. Никто его не видел. Придумали себе крайнего:  чуть что - на Писателя валить. А что касается меня, так я – неординарный, - уверенно заявил Адмус. – И со мной не заплесневеть!
- Не мое дело разубеждать, - отвечал Барбидон высокомерно. - Мир дан нам в ощущениях, чтобы через них мы познавали созданное кем-то мироздание. Вопрос: зачем мы нужны миру? Ответ: не знаем, но дело свое должны делать. Проще говоря, мы – персонажи, и наша задача делать то, что хочет Писатель. В данных обстоятельствах он хочет, чтобы мы погеройствовали. И это совпадает с нашими интересами. Без геройства принцесс нам не освободить. План таков…

_______


Ровно в полночь у стен одного из мрачных домов на отшибе города раздались крики: «Ломай дверь!», «Окружай их, ребята!» Явственно лязгнуло оружие. Охранники кинулись к двери и окнам. Тьму прорезал свет нескольких факелов, и в отблесках пламени замелькали многочисленные тени. Барбидон выскочил из комнаты с криком: «Нападение!» Хозяин дома тоже выскочил и прокричал равнодушным голосом аналогичный призыв, за что удостоился укоризненного взгляда гостя.
Пока нападающие рубились в дверь, Барбидон проскользнул в подвал и отверз двери темницы. Принцессы проворно покинули узилище и пошли за крадущимся освободителем. По плану они должны были добраться до чердака, оттуда на крышу и уже с нее спуститься по веревочной лестнице на спасительную землю. Главное, чтобы охранники не вздумали покинуть свои посты на первом этаже.
Процессия без приключений прошествовала мимо опасного первого этажа и стала подниматься на последний второй этаж, когда перед ними возникла разбойная харя охранника.
- Куда? – закричала неприятная физиономия. – Измена! Все сюда!
Охранник стоял на лестнице, так что миновать его не было никакой возможности, а сзади уже слышался топот подмоги. Беглецы оказались в ловушке.
А в это время…

(Хронопист: Какое еще «в это время»? Заканчивайте, раз начали.
Краевед: Нельзя. По законам жанра, в самый кульминационный момент, я должен перенестись в другое место к другим персонажам.
Хронопист: Черт бы побрал ваши законы. В наше время все было  просто и ясно.
Краевед: Оттого, что проблем хватало, а сейчас их меньше, чем необходимо и приходится специально усложнять жизнь).
               
_______

               
А в это время Одарис входил в столицу греха. Он жутко устал, хотелось одновременно спать, есть, пить, увидеть Марику, знать, где принцы и отомстить Барбидону. Желания так переполняли Одариса, что он, наверное, впервые в жизни был по-настоящему зол: на свою судьбу, на окружающую действительность, на безденежье, на темноту, из-за которой он уже несколько раз спотыкался, больно зашибая ногу, на… Впрочем, достаточно, и так ясно, что Одарис чувствовал себя некомфортно, тем более, что из тьмы вышел человек и деловито сообщил:
- Ограбление! Прошу соблюдать тишину и потому не кричать. Дети спят.
Одарис вздохнул и молча поднял руки. Дети – это святое.

_______


А теперь мы можем вернуться к проблеме освобождения принцесс.
Итак, беглецы оказались в ловушке. Лотис с Адмусом усиленно орали, аки коты в весеннюю ночь, и бегали у дома, изображая нападение, и не знали, что охранники уже целиком переключили свое внимание на происходящее внутри здания.
- Нам остается вернуться в подвал и не допустить кровопролития, - сказала Салерия.
- Я обещал Вас спасти, и я это сделаю! - объявил Барбидон.
Он выхватил шпагу и ринулся на охранника. Выпад был молниеносным. Бандит дико закричал: «Доктора, доктора, я ранен!» - и свалился без чувств.
- Принцессы, быстро на крышу, а я задержу их, - скомандовал Барбидон и спустился вниз по лестнице, прикрывая беглянок своей широкой спиной.
- Мы не оставим вас, - храбро заявила Авочка, и в доказательство своих намерений метко запустила туфелькой в лоб подкрадывающемуся разбойнику.
- Туфель на всех не хватит, - запротестовал Барбидон. – К тому же на улице сыро. Поднимайтесь!
Тут на лестнице, усиленно махая саблями, появились все четыре бандюгана.
- Бегите! Вы меня только отвлекаете! – закричал Барбидон, и принцессы подчинились.
«Вот этот мне подмигивал», - услышал Барбидон за спиной голос Авочки, изволившей присмотреться к бездыханному телу охранника.
- Да бегите же!
На лестнице завязалась нешуточная борьба за господствующие высоты. Двое молодцов лезли напролом, а двое сбоку норовили сбить Барбидона с ног, принц же мастеровито фехтовал шпагой, сильно кого-то напоминая в эти минуты. Наконец принцессы скрылись.
Вне дома крики стихли, зато дубовую дверь ломали уже всерьез. На чердаке было темно и гадко. Принцессы, брезгливо путаясь в паутине, пробрались к слуховому оконцу. Шум внизу затих.
- Ава, ты лезь на крышу, а я посмотрю, что там происходит, - сказала Салерия ровным голосом.
- Я тебя не оставлю. Пойдем смотреть вместе.
- Пока ты будешь спускаться с крыши, мне все равно придется ждать.
- Да ты посмотри на это окошко. В него пролезет только кошка да мы с тобой. А здоровому мужчине тут пыхтеть долго, особенно если его методично колоть булавкой.
Салерия не стала спорить, а быстро спустилась вниз. Вокруг валялось пятеро стонущих тел, а над ними возвышался Барбидон в разодранном камзоле. Он одной рукой пытался перевязать себе кровоточащее плечо.
Салерия, стуча каблучками, сбежала по чердачной лестнице.
- Принцессы, вы еще здесь? – удивился Барбидон.
- Я вижу, необходимость лазать по крышам отпала.
- Да, все сложилось на редкость удачно. Охрана оказалась не так хороша, как мне представлялось.
- Разрешите, я помогу вам.
И Салерия стала перевязывать плечо. А тут и Авочка спрыгнула. Оценив обстановку, она ринулась вниз:
- Я дверь отворю!
________


- Не может быть! Не может быть! – повторял и повторял одно и тоже Охрис, с ужасом взирая на ожившего Одариса.
- Если ты опять попытаешься меня убить, я всерьез обижусь, - заявило привидение натуральным голосом.
- Зачем ты спустился на землю? – вопрошал хрипло Охрис. – Мне мстить?
- Нет, по другому вопросу. А ты что здесь делаешь?
- Я на работе. Работаю посменно: с полуночи до шести утра на этой дороге, а с двух часов дня до восьми вечера - на станции. У меня и патент от мэрии есть. Все по-честному.               
- Н-да, график тяжелый, не высыпаешься поди?
- Не то слово. Жена запилила. Мол, ни нормальных денег, ни супружеского долга, только бы поспать да поесть.
- Слушай, Охрис, а и вправду возможности поспать-поесть где-нибудь не найдется? Устал до смерти, таскаясь по могилам.
- Это можно, - обрадовался Охрис, понявший, что гроза проходит стороной. – Отведу к себе домой. Ты поспишь у меня, а мне все равно до рассвета дежурить.

_______


- Чем я могу отблагодарить вас? – спросила Салерия.
- Дружбой…
- Вряд ли получится, мы слишком разные.
- Тогда… тогда один поцелуй.
- В щеку - пожалуйста.
- Салерия – вы не благодарны, хотя бился я не ради благодарности.
- Я не могу целоваться с чужим мужчиной. Я помолвлена.
- Хорошо… Тогда прошу просто прикосновение. Простого прикосновения губами… Не разжимая губ, коснитесь моих… Всего три мгновения, ну два… Я просто постою с закрытыми глазами. И уйду.
- Ну… хорошо.
- И руки положите мне на плечи… как в танце. Прошу, ведь это чистая формальность, а для меня очень важно.
Салерия положила руки на плечи высокому Барбидону. Приподняла голову и … их губы соединились. Всего на несколько секунд. Нареченный принц вздохнул и отпрянул.
- Все. Хватит. 
И вдруг резко повернул голову. За ним испуганно и Салерия. В дверях стоял Лотис.
- Не подумай ничего плохого, - хрипло сказал Барбидон. – Я сам попросил о дружеском поцелуе.
Салерия молчала.
- Все, я ухожу. Третий – всегда лишний.
И Барбидон, поклонившись Салерии, резко повернулся и прошел мимо Лотиса, не взглянув на него. Лотис не шелохнулся.
_______


- И такого приятного юношу ты хотел укокошить? – вопрошала жена смущенного Охриса.
- Я думал, что это очередной жулик приехал, - оправдывался хозяин дома.
На столе уже пузырилась яичница в большой горячей сковороде, По тарелкам разложили  хлеб, сыр и зеленый лучок.
- Разве нельзя было подсыпать снотворного или просто оглушить? – не унималась радушная хозяйка.
- Будем считать происшедшее производственным браком, - согласился на компромисс Охрис.
Он разлил вино по стаканам и поднял бокал.
- Ей-ей не отравленное.
И в доказательство того выпил первым.
Голодный, вымотанный Одарис был готов есть и пить что угодно, лишь бы перестать слышать душераздирающие стоны желудка.
- А свою девушку нашли? - осведомился Охрис.
Одарис кивнул.
- Оказывается, она моя будущая жена. На роду написано.
Хозяйка всплеснула руками.
- Да вы что!
И вдруг всхлипнула.
- Бедненькие… Какая любовь! Из таких краев ехал за своей судьбой. Спасал от рук лиходеев. А ты, - обратилась она к мужу, – чуть было… А ну марш на работу!
Охрис поспешно допил второй стакан и ушел. А хозяйка постелила Одарису самую мягкую, самую уютную, самую теплую постель, в которую он не ложился со времен… Ох, с каких давних времен!

(Хронопист (сморкаясь в платочек):  Какие хорошие люди на поверку оказались. Я всегда верил, что гуманизм непобедим.      
Краевед: …! (опущено цензурой.)

_______


- Ты мне веришь? – спросила Салерия.
- Конечно, - отвечал Лотис.
Она прижалась к нему. Лотис не шелохнулся.
Салерия подняла глаза.
- Ничего не было. Клянусь.
- Я знаю. Только разреши побыть одному. Немного.
Лотис повернулся и вышел из комнаты.

________


Чадвиг выглядел обескураженным.
- Пятеро покалеченных. Возмещение ущерба обошлось в тысячу золотых! Что дала нам эта операция?
- Многое… Я коснулся губ принцессы.
- Не понял.
- Губы женщины могут многое рассказать опытному мужчине. 
- И что же они рассказали?
- Они дрогнули!
Чадвиг задумался. Дальше выглядеть выпытывающим идиотом чародею и интригану такого калибра, как он, было не к лицу.
- Начинаю понимать, - со значением кивнул Чадвиг. – Только… Если Салерия так сильна умом, как ты утверждаешь, то обмануть ее невозможно.
- Даже самого умного человека можно обмануть на любви.
- Вы даже жестче меня.
- Вторая заповедь Удачливого Человека гласит…
- «Не поступай, как честный человек, чтобы потом горько не сожалеть о содеянном», - тут же процитировал Чадвиг кодекс.
- Вот именно. Если же я покорю сердце принцессы, мир изменится! Все сказки о любящих царевнах держатся на том, что они верны своему избраннику. А вдруг непреложный закон однажды не сработает? Правило получит свое исключение, которое со временем само может стать правилом. Представляете?
- Вполне.
- Изменятся силовые линии мироздания. По крайней мере, в одном уголке Вселенной.
- Да-да, невозможное станет возможным! - воскликнул прозревший Чадвиг.
- Вот именно! И творцами этого «невозможного, ставшего возможным» станем мы. Этот мир стоит на любви, как величайшем виде перманентно возобновляемой и экологически чистой энергии. Это его гравитация. Ну и прекрасно. Освоим ее, взнуздаем, направим на наши турбины, пусть эта энергия питает нас. А то ведь… угасаем, не правда ли, Чадвиг?
- Ничего подобного! – вскинулся визирь.
- А для чего молоденьких девушек красть?
- Так это ж не для себя… Это по заказу.
- А откуда грусть в глазах, когда Марика исчезла?
- Загрустишь, когда исчезло целое состояние.
Барбидон продолжал лукаво улыбаться.
- Нет, конечно, я в какой-то мере привязался к ней за время путешествия. Девчонка смышленая, резвая, но... но дело превыше всего!
- Похвально. Тогда вернемся к нашим делам.
- В связи с этим у меня вопрос: как именно мы можем использовать эту энергию? – поинтересовался Чадвиг.
- Это очень просто по схеме, хотя и сложно по технике исполнения. Нужно разбавлять любовь отрицательной энергией, скапливающейся у людей. Так просто на другого человека ее не сбросишь. Отпор получишь, а любящий человек раскрыт…
И добавил в легкой задумчивости:
- Приятно быть интриганом – ощущаешь себя намного умнее, увереннее и окрыленнее в случае успеха. И как Салерия этого не поймет?

_______


Салерия встала рано. В гостинице еще все спали. Спала и Авочка. Однако солнце уже освещало этот дивный мир, и птицы радовались новому дню. Салерия вышла в сад, ближе к тем созданиям, про которых молва сложила сказку, будто они не ведают ни забот, ни трудов. Но глаза ее искали цветы. Те, с которых обычно начинается предчувствие любви, и она их увидела. Только в виде букета. К ней приближался Барбидон, держа в руках роскошную палитру, которой позавидовал бы любой художник.
- Я почему-то решил, что Вы встанете раньше всех.
Он протянул букет, и Салерия машинально взяла их.
- Отчего-то меня гложет чувство вины. Я невольно стал виновником недоразумения…
- Обойдется… не беспокойте себя.
- Салерия, хотите знать мое настоящее имя?
- У вас другое имя? Вы представляетесь всем как Барбидон.
- Это глупое имя досталось от одной выродившейся династии. Меня же зовут… Ситол.
Салерия покачала головой.
- Неправда.
- Нет, Вы узнали меня, - с напором, изменившимся вдруг голосом, проговорил назвавший себя зеркальным именем. – Вы же сразу выделили меня из всех.
- Еще бы. Столько хлопот доставили Лотису и его друзьям.
- Да мало ли кто кому доставляет хлопоты. Вы…ты же почувствовала… уверен, почувствовала иное. Почувствовала в глубине сердца другую ипостась…
- Если даже и так, и ваше имя в том мире Ситол, что это меняет? Зазеркалье оно и есть зазеркалье. Всё похоже, но абсолютно другое. Вы не мое предназначение.
- Я твой настоящий избранник! Ты перепутала меня с ним. Знаки меняются? Так ведь это хорошо! Здесь ты в беспокойстве, значит, там обретешь полное равновесие духа. Если здесь отчего-то тебе горько, то там от этого же испытаешь радость.
- Не нужна мне ваша изнанка. Я принадлежу этому миру, каков бы он ни был.
- Ты гостья в нем. Не притворяйся! Тебе сложно в нем. Ничто из этого мира не может дать тебе настоящую радость…
- Кроме Лотиса.
- Ха! При условии, если он кардинально изменится. Но тщетны те надежды. Он рядовой принц. Типичная посредственность с надеждой на постепенное взросление. Игрушка в твоих руках. Пластилин, но не мрамор! А ты представляешь себя скульптором, отсекающим лишнее. Мнишь высечь Давида!
- Не смей насмехаться над моим избранником, а то тебе придется худо! Ты достиг своего потолка, а Лотис – в пути! И он затмит тебя!
- Посмотрим…
Они разошлись злые друг на друга, но их головы были заняты друг другом.

_______


Удаляясь от гостиницы, Барбидон чуть было нос к носу не столкнулся с… Одарисом! Лишь вечная обостренность сознания и легкокрылость мыслей некстати воскресшего принца позволило Барбидону вовремя произвести маневр и схорониться за деревом.
- И как только им удается выкручиваться? – пробормотал Барбидон.
Рука скользнула к поясу, но кинжала там не обнаружила.
«Черт! Черт!» - ругался он. Спеша подкараулить Салерию, он не успел экипироваться должным образом, и теперь вся выстроенная комбинация рушилась на его глазах. Живой свидетель его интриги беззаботно приближался к гостинице, чтобы через несколько минут развенчать его в глазах приятелей, а главное…
«Черт! Черт!»
Живой призрак Одариса вошел в дверь гостиницы, и захлопнувшаяся дверь прихлопнула все надежды.
Через два часа карета с Барбидоном и Чадвигом покинула пределы города. Надо было искать пути к новой комбинации. А то, что они найдутся, у названного принца сомнений не было.
_______


- Что же нам теперь делать? – вслух озвучил общую для всех мысль Лотис.
- Если бы нам удалось наказать Барбидона.., - начал было излагать виденье проблемы Адмус.
- Какая интересная подача мысли, - вскричал вдруг Одарис. И принялся что-то писать в тут же извлеченный блокнотик.
Адмус не понял реакции Одариса и потому продолжил:
- Если бы мы его поймали, то наши приключения на том и закончились бы. Но раз он убег, то у меня закрадывается подозрение: как бы ни пришлось померяться силами с ним еще раз. И мне это не нравится.
- На то воля Писателя, – отвечал Лотис.
- И зачем мы Писателю? – вздохнул Адмус.
- Возможно, Писатель через нас хочет быть умнее, чем есть на самом деле, - предположил Лотис.
- Может тогда следует постараться понять, чего Он хочет, и следовать Его желанию? Тем самым мы обретем свободу действия. Сделаем, чего Он хочет, и дальше будем делать, чего хочется нам. А? – предложил Адмус с надеждой.
- А я песню сочинил, - объявил вдруг Одарис.
И он протянул друзьям листок со стихами.
- Предлагаю познакомиться с текстом и спеть хором на три голоса в стиле «разнобой, но душевно».
- Жизнеутверждающая песня, - одобрил Лотис, пробегая взглядом строчки.
- И есть места с философической прокладкой, - проницательно отметил Адмус.
- Тогда начнем. Мелодия в ритме игривого марша. Раз-два!
И они грянули песню:

Если бы да кабы,
Мы бы тогда бы
Врага наверняка бы
Разбили в пух и прах.
Если бы да кабы,
Мы бы тогда бы
Красавиц всех влюбили б
В себя наверняка.
Если бы да кабы,
Мы бы тогда бы
Были бы  ребята 
Умнее мудрецов!       
Но еще немного,
Совсем-совсем немного,
Не глядя на кабы, станем мы когда-то
Теми,
      (хором)
 кем мы и есть!
       
На этом закончим наше занятие. Переходим к водным процедурам. До новых встреч, товарищи!

(Хронопист: Что за концовка? Это же эпос!
Краевед: Я тоже не пойму,  откуда эти слова взялись! Сами выплыли из-под сознания....)