Предыдущая глава - http://proza.ru/2023/03/17/481
10.В здоровом теле – здоровый дух
Удивительно, сколько мелких чёрт и подробностей мы знаем о родном человеке! Если вдруг, кто-нибудь решит заменить его, мы с непостижимой легкостью, каким-то особенным ощущением сразу поймём, что это не он, и немедленно вскроем обман. Уж тем более, если кто-то решит заменить первое лицо государства, то он обречен на провал. Однако в нашем случае в обмане участвовали все те, кто по долгу своему обязан был немедленно вскрыть подмену. Поразительно, с какой точностью план Вельяминова о смене князя, задуманный им ещё два года назад, воплотился в жизнь. Так постепенно все пришло в норму. Военные дела вел воевода Боброк, тяжесть дел княжеских взял на себя Владимир Храбрый, а княгиня Евдокия присматривала за двором.
Первые дни в Москве Михаил в роли князя вёл себя тихо, на улице не показывался, пиров не закатывал. А ежели челобитчики, кто поважнее, желали видеть князя лично - не отказывал. Принимал их издали, сказываясь больным и хворым.
Только ночами Михаил становился самим собой. Он ложился на спину, на мягкую постель князя и, глядя в потолок, заложив руки за голову, мечтал. Дум у него теперь было много всяких разных - ведь, как-никак, он теперь народный любимец, победитель татар, защитник Руси. С таким доверием можно на многое решиться.
«Первым делом крепкие избы люду справлю, - мечтал Михаил, - и кузни поставлю везде... Железа много нужно. Коней заведём могучих, и разных всяких тонконогих скакунов с востока, и тяжелых битюгов. Поля в пять раз больше нынешнего засеем, хлеба по осени засыплем в амбары по самую крышу, и никто голодать не будет.
Ежели какая война случится, так на то у нас и дружина боброковская имеется. Возьмём, да и одолеем врагов… Татары сейчас слабые, глядишь - до самого Крыма их покорим. Все земли, что я, как раб, прошёл - все под московским княжеством окажутся. А то и Крым возьму! Да и земли литовские, и далее на заход солнца, где ляхи проживают – тоже ведь русскими раньше были. Может, они под длань мою великую, руку Дмитрия Донского, перейдут…»
К середине ночи в грезах своих Михаил во главе могучего войска, составленного из закованных в сталь дружинников на могучих жеребцах, и кочевых народов востока на коротконогих лошадках врывался в западные королевства, штурмовал неприступные замки, которых он даже и не видел, а только слыхивал по рассказам, да сказкам бывалых людей.
«А может, и змея летающего добуду! Говорят, на западных землях полно змеев летающих вводится. И правители на них в небо поднимаются. Глядишь, у меня получится!» - Улетал в сладостных грезах новоявленный князь. С этими мыслями Михаил обычно проваливался в цветные весёлые сновидения.
Осенние дни тянулись долго, и Михаил старался заедать скуку большим количеством всяческих яств, до которых ранее его рот не дотягивался. Он стал толстеть, много лежал и бездельничал.
Впрочем, не прошло и трех недель, как Великий князь обнаружил, что его рацион резко изменился. Обильные кушанья с мясом иссякли, и на их место пришли обычные щи и каша. Обеспокоенный, Михаил потребовал слуг позвать князя Владимира.
- Ты пошто меня третий день одной кашей кормишь? – Упрекнул он названного брата. - Я хочу есть мясо!
- Потому что решили мы с воеводой за тебя взяться, - смеясь ответил молодой князь.
- Что значит взяться? – Насторожился Михаил.
- Это значит, во-первых, растрясти твой жирок на брюхе. А не то станешь, как Михаил Тверской - грозный, да неповоротливый. Всё государство потеряешь.
- Да как же так? Я же князь! Должен сладкое есть...
- Много ты про князей знаешь! – Ответил Владимир.
Михаил замолчал, озадаченный неожиданным поворотом событий.
- Ну, вот что, парень. С сего дня будем мы из тебя настоящего князя делать, а то, ежели не возьмёмся, превратишься в жирного борова, - твердо сказал Серпуховский князь.
- А другим князьям да боярам сладко есть и меды пить можно?
- Им можно, потому что они глупцы. И лежать тебе больше не следует. Делом займемся. Кто много лежит – у того бок болит.
- Так я ж теперь князь! Богатства у меня – цельная казна! Зачем мне теперь что-то делать?
- А с чего ты решил, что можешь ничего не делать?
- Так в любой сказке Иван-дурак, как царём становится, так и сказка заканчивается, и больше ничего делать не надобно! – Убежденно произнес Михаил.
- А ты что думал, в сказку попал? Для тебя всё только начинается! – С этими словами Владимир приказал дворне седлать коней.
- Едем-то куда?
- На реку, к дружине воеводиной.
На берегу Москвы-реки, скованной первым льдом, вовсю состязались молодцы Боброка. За годы тренировок здесь образовалась целая система подготовки будущих несокрушимых воинов. Невзирая на холод, могучие мужи таскали тяжеленные камни, отрабатывали мечевой и ножевой бой, закалялись и объезжали лошадей.
Князей встретили с большим почтением.
- А ну, Дмитрий Иванович, покажи удаль молодцам! – Предложил громко Владимир.
- И как мне ее показать? - Тихо спросил Михаил.
- К чему склонность имеешь, то и покажи.
Московский князь соскочил с коня, скинул тулуп. Затем подошел к одному из круглых тяжеленных камней, что лежали горкой около кромки льда. Заломив шапку и затянув пояс потуже, он с небольшим усилием, но относительно легко поднял большой камень. После закинул его на плечо и швырнул в реку. Камень с треском проломил тонкий лед и поднял столб воды. Дружина одобрительно зашумела.
- Силен! - Восхищенно воскликнул Владимир. – А покажи-ка кулачный бой!
И в кулачном бою Михаил не подвел. Саданул своему сопернику так, что тот покатился по снежку. Сказывалась сила, которую получил он, подсобляя отцу в кузне. Тяжеленным молотом помашешь, всяко крепость приобретешь. Несмотря на то, что телом был тонок, был он из жилистых, таких, чья сила не сразу видна. Да и на ярмарочных потехах боем на кулаках он не гнушался, ходил стенка на стенку.
- Молодец, князь! – Радостно похвалил Владимир своего брата, когда они остались наедине. – Теперь станем каждый божий день на реку ходить, силу и ловкость добывать.
- А я ещё и бегать могу шибко, - расхвастался Михаил.
- Бегать! - Презрительно фыркнул Владимир. – Запомни, Дмитрий, князья не бегают. Ежели в мирное время - это только людям на потеху, а ежели в бою - он в людях страх посеет. Целое войско побежит! Люди знатные завсегда в конном деле упражняются. Будем с сегодня каждый день два десятка вёрст на конях проезжать.
- Так и вприсядку я лучше всех! На дворовых плясках первый был! – Продолжил хвастать Михаил, словно не услышав брата. Владимир только глаза поднял к небу.
- Сколько же тебя еще учить придется... Язык без костей, вперед ума рыщет!
-------------------------------------
Как-то поутру, уже в самом разгаре зимы, князья остановили своих коней около речной проруби, в которой закалялась боброковская дружина.
- Для чего мы здесь? - Подозрительно спросил Михаил.
- Купаться будем, - посмеялся Владимир.
- Это как так-то? Зима ведь. Вода холодная!
- Ежели вода холодная, она замерзает, - нравоучительно, но с веселым оттенком произнёс Владимир, пряча искорку в уголках глаз.
- Не полезу я, застужусь, помру, - серьезно ответил Михаил.
- Помереть ты всегда успеешь. Ты здесь не для того, чтобы Богу душу отдать. А чтобы силу великую от воды взять.
- А летом нельзя силу от воды брать?
- Можно и летом, но зимой больше силы дает вода! Да не робей, в бане холодной водой обливался?
- Вестимо, обливался. Ну, так то ж в бане! Да и вода не шибко холодная была...
Устав вести праздные разговоры, и показывая добрый пример, Владимир ловко соскочил с коня, скинул шапку, кафтан, нательную рубаху. Кликнул дружину, приказав стянуть с себя сапоги, и в одних портках нырнул в прорубь. Он окунался с головой, выдавая после каждого погружения довольный рёв.
Михаил опасливо подошёл к проруби. Владимир уже выскочил из неё и слуги растирали тело тряпицей докрасна.
- Теперь ты! – Весело, но твёрдо сказал князь Серпуховский.
Михаил вдруг почувствовал огромный прилив молодецкой удали. «Да что ж это я, - подумал он, - опозорюсь перед князем и дружиной? Не бывать такому! Князь Московский завсегда должен за собой вести!»
Он мигом разоблачился, и ни секунды не колеблясь, погрузился в прорубь. Словно ледяной обруч сковал его тело, и он тут же решил выскочить, но Владимир удержал его, схватив за макушку. А затем внезапно погрузил в воду с головой. Он задорно читал приговорку, а Московский князь булькал при каждом погружении.
- В холодную воду, - начал Владимир Храбрый.
- Бульк, - только и ответил Михаил.
- Зайди не страшась…
- Бульк!
- Страдает не тело…
- Бульк!
- А только лишь грязь! – Закончил Серпуховский князь.
После четвертого булька Владимир подал Михаилу руку и вытащил из проруби. Словно тысячи солнц взорвались внутри тела князя Московского. Сила, полученная от реки, была невероятна! Ему показалось, что он сможет сейчас сокрушить горы и достать звезду с неба. Степан и Игнат резво бросились растирать княжеское тело. Затем, облачившись в тёплую одежду и нахлобучив шапку, Михаил вскочил на коня.
- Догоняй! - Задорно крикнул он Владимиру и помчал по утоптанной дорожке, ведущей граду.
- Эй, куда? Чего такой резвый стал? – Захохотали дружинники.
Он только снежная пыль неслась вослед словно заново родившемуся Московскому князю.
------------------------------
Опосля нескольких дней взялся Владимир за обучение новоявленного князя мечевому бою.
- Поначалу будем на палках сражаться, - объявил он Михаилу.
Тот пожал плечами и уверенно взял деревянный тренировочный меч, которыми сотни Боброка упражнялись, дабы не поранить себя.
Взял деревянный меч и один из дружинников. Соперники встали напротив друга, помахивая оружием для разогрева. Затем начали биться. К тайному удивлению Серпуховского князя, Михаил сражался ловко, сразу было видно, что мечевую он науку знал, хоть и был немного неуклюж.
«Стало быть, кровь княжеская просыпается, - подумал Владимир, - так, глядишь, и станет он достойным своего брата».
- А ну-ка, Семен, отойди в сторону! – Крикнул он дружиннику, отступающему под ударами Михаила. – Сам я тебя заменю.
Он ловко подхватил меч, брошенный дружинником, и вступил в бой с Московским князем. Они оказались достойны друг друга. Но Владимир дрался быстро, стремительно и быстро вымотал соперника. Устав, Михаил попросил пощады.
- Остынь, брат! – Охнул он после очередного пропущенного чувствительного удара.
- Молодец! – Воскликнул его брат и от избытка чувств обнял Михаила. – Молодец!
С тех пор бился Михаил с дружинниками на равных. Прослышав о его успехах, сам Боброк-Волынский пришел помериться с ним силами, на мечах затупленных. Не сробел юный князь, и после долго боя споткнулся старый воевода. Михаил быстро подскочил к нему, торжествующе занес меч.
- Ага, - радостно воскликнул он.
Но умелый вояка стремительным движением выхватил нож из-за голенища, и подставил его к животу Михаила.
- А вот так-то! - Произнёс он наставительно. – Помни, Дмитрий, в бою любая хитрость и любой навык важен. Но ты и впрямь молодец! Толк из тебя выйдет!
И, обращаясь к наблюдавшему этот поединок Владимиру, сказал.
- Гибкости в нем мало. Попробуй правило.
В слове правИло он сделал ударение на предпоследнем слоге. Серпуховский князь понимающе кивнул и предложил Михаилу следовать за ним. Вместе они приехали в «Тригорье», московское наследное поместье Владимира. Здесь они спустились в подвал, в небольшую комнатушку, за дверью которой стояла неведомая Михаилу конструкция.
Увидев четыре столба с ремнями, Михаил испуганно дернулся.
- Эй, князь, так не договаривались! Ты почто меня пытать удумал!?
Владимир расхохотался, так, что едва устоял на ногах.
- Ты погоди пугаться! Пытошная для тебя в прошлом! Теперь будем тело твоё править.
- Как это править?
- Будем все косточки на место вставлять!
- Да они и так вроде на месте, - произнёс Михаил, неуверенно поводя плечами
- Уж который раз тебе говорю, погоди судить! Ты лучше нашего правИла попробуй. Михаил нахмурился, но после секундного замешательства доверился князю Владимиру. Он лег на пол, лицом вниз, подставив руки и ноги под ремни. Игнат и Степан ловко спеленали щиколотки и запястья ремнями, которые, в свою очередь, были связаны с верёвками, перекинутыми через четыре высоких, в рост человека, столба.
- А теперь тяните! - Приказал Владимир.
Дружинники гыкнули и навалились на деревянный ворот, натягивая верёвки. Они заскрипели, и Михаил почувствовал, что его растягивают на все четыре стороны. Затем он приподнялся над полом. Тяжесть его веса заставляла все суставы растянуться. Чтобы руки не вывалились из суставов, он напряг мышцы.
- Отлично, - подбодрил его князь.
- Поднимайте его на два вершка, - обратился он к дружинникам. - Каждый день будем по высоту с палец добавлять.
Михаил провисел так некоторое время, затем был опущен вниз.
- Ну, как? - Спросил князь, склонясь над ним. Михаил всё ещё лежал на спине, испытывая необычайно лёгкость в растянутом теле.
- Вот, ежели бы такое правило в каждую избу! - Мечтательно произнес он.
- Опять ты свои грёзы проваливаешься, - недовольно сказал Владимир. - Займись собой, думай о себе. Это только потому ты обо всех в мире печёшься, потому что лень твоя не даёт о себе самом думать! Много тебе еще предстоит пройти, прежде чем станешь таким, как Дмитрий. А пока ты только тень князя!
----------------------------------
Усиленные тренировки продолжались. Несмотря на то, что в Михаиле прибавлялась сила, он все же какой-то другой своей частью продолжал сомневаться в себе, своих целях. Как-то, оказавшись рядом с воеводой, он внезапно спросил его.
- Воевода, как ты думаешь, может быть мне каждый день не двадцать, а тридцать вёрст на коне проезжать?
Боброк задумался. Затем со значением сказал.
- Ты всё время спрашиваешь меня, что тебе делать, словно я сказал однажды тебе, что буду твоим учителем и говорить, что следует, и что не следует делать. Но я никогда не говорил, что стал твоим учителем. И вообще никогда не хотел становиться учителем. Но своей слабостью ты вынудил меня заняться тобой. Я лишь помогаю тебе стать другим, превратиться из ленивого, жадного и глупого человека, каким ты являешься, в совершенно другого, каким был князь Дмитрий. И если ты принял в себя мою идею, то уже и готов действовать самостоятельно. Отнесись к этому с полной ответственностью. Потому, если ты считаешь, что сдюжишь скакать каждый день по тридцать вёрст – скачи, это твой выбор.
- А для чего всё это надо делать? – Переменил тему Михаил.
- Для того, чтобы, когда придёт беда, или испытание настигнет, ты смог справиться. Победить свой страх, взять, наконец, свою жизнь в свои руки, повзрослеть.
- И сколько все это будет продолжаться?
- Не сразу Москва строилась, - подхватил ободряюще князь Владимир. Он незаметно подъехал к Михаилу и Боброку.
- А окромя того, - продолжил воевода, - ты дух свой укрепить должен. Человек ты добрый, но дух твой слабый. Поэтому каждый злодей тобой управляет
- Сила, дух... – Задумчиво произнес Михаил. - Но я о большем мыслю. Когда на Дону стоял я под градом стрел, думалось мне: зачем всё это, зачем мы жизнью рискуем?
- Ради доблести и славы! – Горячо воскликнул Владимир
- Доблести и славы? В чём она? В ржавых доспехах, что будут висеть на могиле витязя в склепе? Кто вспомнит о нём, разве что монахи, да и то, ежели смогут прочитать его имя...
- Ты не знаешь, о чём говоришь, - проговорил князь
- Знаю! – С вызовом ответил Михаил. - И другой путь ведаю! Иван рассказывал мне о неврах, древнем народе, что смерть победил.
- Невры?! - Подал голос Боброк. - Ведаю я таких. Иван Вельяминов и отец его, Василий, с ними знались. Это страшные нелюди. Теперь я понимаю, к чему тебя Иван готовил...
- И к чему?
- Невры любили дарить своих учеников демонам. За это получали они силу, умения, знания и власть. Сдается мне, Иван хотел подарить тебя своим демонам.
- Да как же так? Я ведь был ему нужен.
- Когда речь идёт о жизни и смерти, не такой уж и великой ценой оказывается один ученик, - спокойно произнес Боброк.
- А ты тоже меня, поди, демонам хочешь отдать? – С подозрением спросил Михаил.
Боброк рассмеялся.
- Я с демонами не вожусь, с ума еще не соскочил. Вельяминовы - вот те были одержимы. А я в молодости насмотрелся на них. Был я чуть ли не правой рукой самого Василия Васильевича. Да вовремя сбежал. А то и меня они демонам подарили.
- И все же, как же смерти избежать? – Спросил Михаил после долгого раздумья.
- От смерти ты не сбежишь. Лучше думай, как суметь в царстве Божье войти. В него только небогатый и безгрешный войдёт. Так что береги душу и совесть, держи их в чистоте - так и спасешься.
Затем, помолчав, добавил.
- Вижу я твой страх перед демонами. Потому как страх этот не от поповских разговоров, а от того, что ты их своим нутром чуешь.
- И как мне с демонами совладать?
- Их не надо бояться. Ты думаешь, демон пришел и страх вылез? Нет: страх появился и демон пришел. Страх их привлекает. Вот что, нечего пустые разговоры вести. Приходите сегодня с Владимиром ко мне в гости. В светлице будем от демонов избавляться.
Вечером собрались князья у воеводы. А у того уже все приготовлено. На столе стоит зеркало работы итальянских мастеров. Как увидал Михаил зеркало, аж затрясся, ноги сами понесли его к выходу. Но Владимир его удержал.
- Хватит от страхов бегать. Пора им в глаза взглянуть!
Он подвел брата к зеркалу. Они с воеводой встали по обе стороны от Великого князя. И заговорили тихо, Владимир в правое, а воевода – в левое ухо. Михаил с трудом понимал, что они говорят, и испытывал странное чувство раздвоения.
- Смотри, смотри в зерцало! Не отрывай взор! – Твердили они.
Наконец, воевода громко произнес.
- Гляди в зерцало! Что видишь?
- Демона вижу! Боюсь я! - Воскликнул Михаил громким шепотом, ибо и в самом деле видел кривляющегося беса.
- Ничего с тобой не будет. В зерцале никакой не демон. Это все разум твой в гляделки играет. Успокой разум!
Михаил последовал совету наставников. После некоторого времени и впрямь успокоился бес, исчез.
- Гляди, кто в зерцале? – Снова спросил Боброк.
- Михаил Бренк.
- Нет! В зерцале Великий князь Дмитрий Иванович. Запомни крепко: во что смотришься в то и обращаешься! Нет никакого Михаила Бренка. Погиб Михаил на поле около Дона, сраженный татарами. А ныне сидит в Кремле Великий князь московский Дмитрий Донской. Повторяй сто раз, пока это в твоей башке не останется навечно!
-------------------------------
Днями князья упражняли тела, а вечерами садились за обучение грамоте. Дело нехитрое, если с малолетства этим заниматься, но в зрелом возрасте это непростая задача. Московский князь занимался усердно, но временами впадал в отчаяние.
- Да на что мне грамота? – С тоской произнес как-то Михаил.
- Как на что? А ну-ка, давай, посмотрим…
Владимир выудил из сундука свиток и осторожно развернул.
- Вот, гляди, печатями княжескими: твоей и Михаила Тверского, скреплен договор. А ты его даже и прочитать не можешь! – Воскликнул он с возмущением.
- Не такая уж и беда - мне его толмачи прочитают, монахи грамотные, ты сам можешь! – Пожал плечам Михаил.
-Я? - Усмехнулся Владимир. – Ну, смотри: по этой грамоте ты должен к Рождеству Михаилу Тверскому поставить куниц да соболей на тысячу гривен. Да серебра...
- Что!? - Испуганно вскричал нерадивый ученик. - Откуда ты взял!?
- Так здесь написано.
Михаил неуверенной рукой взял бумагу, на который были начертаны непонятные ему закорючки.
- Полно бояться, пугаю я, - усмехнулся Владимир. - Но читать и знать свои договора ты обязан. В Новгороде даже дети грамоте обучены! Стыдно такому бугаю и грамоты не знать!
- Хорошо, хорошо, - примирительно ответил Московский князь. – Понял я все, чай не дурак. С сегодняшнего дня все договоры перечту.
- И летопись рода своего! – Добавил Владимир.
------------------------------
Со временем Михаил полюбил подобный образ жизни. Едва только солнце золотило маковки церквей, он вскакивал с постели и начинал растирать тело, чтобы заставить кровушку бежать резвее. По зову его прибегали холопы, неся в руках кадки со студеной и горячей водой. Они обливали его сначала студеной, потом горячей, а затем снова студеной водой. После каждого из обливаний он истово крестился и возносил хвалы Богу за то, что проснулся живым и здоровым.
После чего он облачался в просторную рубаху, портки и, скоро натянув сапоги, выскакивал во двор, где его уже поджидали оседланные лошади. И он мчался во весь опор к князю Владимиру. Вместе с братом и дружинниками они ехали на встречу нового дня. Веселой ватагой скакали всадники на восход солнца, по широкому полю близ Москвы-реки, а затем устраивали молодецкие игрища, борьбу, поединки на мечах и копьях.
После он садился за обучение и вскоре уже мог сносно читать собственные же грамоты да договора, жития святых и летописи былых времён.
Вечером для ближних бояр и дружины устраивали пиры. Приглашенные пили, ели, да переглядываясь, приговаривали: «Ай да князь, вот молодец!»
---------------------------------
Уже по весне, вечером одного дня пришли к московскому князю посланцы от воеводы.
- Батюшка, князь Дмитрий, - низко склонившись, начали они, - воевода в баньку приглашает!
- С чего бы это в баньку-то? - Удивился князь, - чай не чистый четверг сегодня!
- Завтра охота будет на медведя! Прошлый день охотные люди подняли шатуна, будем загонять. - Пояснили посланцы воеводы.
«Вот новая напасть», - подумал Михаил. Но в баню пошёл. В жарком мареве его попарили берёзовыми да дубовыми вениками, облили холодной водой из шайки. А после на лавочке, попивая квас, пояснил Боброк, что завтра всё чистое одеть надобно, потому как на охоте тело и душа должны быть чистыми.
- Может, завтра и смерть придётся принять, - ровным тоном произнёс он.
- Зачем смерть? - Нахмурился Михаил. - Зачем, ты, воевода, всё о смерти думаешь?
- Я смерти не думаю, но к ней готов каждое мгновение. А ты к ней готов?
- Кто ж по своей воле к смерти будет готов? Всегда можно задний ход дать.
- Если всё делать так, чтобы оставлять себе возможность заднего хода, да тогда ничего путного не сделаешь, только будешь пробовать. Завтра дело будет опасное, попрощайся на всякий случай с женой и детьми...
Наутро собралась дружина. Владимир, увидев Михаила в полном боевом облачении, рассмеялся, но предосторожность княжескую похвалил. Как приехали на место, раздали всем колья заостренные: большие, в рост человека.
- Чего это такое? - Спросил Михаил.
- Это мы колышки для мишки приготовили. Миша силён, да глуп - сам на кол наденется, ежели правильно подставить, - ответил один из охотников.
- Экое вы опасное дело затеяли, - тихо проговорил московский князь.
- Медведя бояться – ягод не видать! - Также тихо ответил ему Владимир.
Подъехал еще один охотник.
- Воевода, медведь два дня ходил, да снова в берлогу залёг.
- Может, оставим его в покое? - Предложил Михаил.
- Нет, князь! - Отрезал воевода, - теперь он всю зиму вставать будет. Надо поднимать его.
Михаил поглядел вдаль, и вдруг ясно увидел темный лес, ясную синеву неба, ощутил свежесть воздуха и всё показалось ему таким пронзительно чистым, доступным для его души, что он невольно поразился тому, что раньше не замечал всего этого. Он посмотрел на своих спутников и заметил среди них выделяющегося шириной плеч рыжебородого крепкого охотника. Тут неутомимо суетился своими охотничьими приготовлениями, посыпая прибаутками и поговорками.
- Эх, Миша-Миша, - говорил он, подразумевая медведя, - что же ты вылез не вовремя? То был в лесу боярин, а ныне с боярства тебя снимем!
Простой этот охотник, с его немудреной речью напомнил Михаилу отца - рыжебородого кузница Андрея. Он вдруг вспомнил, что не успел проститься с ним. Вспомнил сестёр своих, которых он не видел много лет. «Выросли, поди, - подумал он. - Невестами стали!» Из грёз его вывел окрик Владимира.
- Что встали? Айда Потапыча валить!
Охотники с криками и кольями кинулись поднимать медведя. Князья остались на опушке леса. После продолжительного ожидания раздался потрясающий рев. Михаил увидел, как из леса, с треском ломая сухостой, вывалилась чёрная масса лесного зверя.
Медведь был большой. Правда, за зиму он оголодал сильно, шерсть на нем вылиняла и висела клочьями. Казалось, он не представлял великой опасности, но это впечатление было обманчиво. Погоняемый охотниками с факелами и кольями, он кружил на месте, зорко поглядывая на окружавших его людей. Внезапно он прорвал кольцо окружения и бросился к тому месту, где стояли князья. Михаил выставил вперед кол. Вид оскаленной пасти внушал ужас, и князь буквально застыл на месте.
Словно пыль, медведь раскидал слуг Великого князя и, встав на задние лапы, навис над Михаилом. Тот почувствовал, как все мысли пропали. Он внезапно ощутил себя невесомым, парящим в воздухе и весь ужас, весь страх - всё улетучилось. Осталось лишь одно сосредоточенное внимание. Медведь стоял на лапах лишь одно мгновение, очень долгое мгновение. Потому как, мгновения длятся долго, это только годы летят быстро. Затем зверь одним махом рухнул на князя, подминая его под своим телом. Кол пробил косматому грудь и вышел с другой стороны. Медведь протяжно заревел и испустил дух.
Охая и причитая, охотники и слуги кинулись доставать Великого князя из-под огромной туши. Боброк с Владимиром были среди них. На этот раз виноватый вид воеводы говорил сам за себя.
- Что же я, дурья голова, делаю! За просто так князя чуть не потеряли! Хватит нам свою удачу проверять, - проговорил он, обращаясь к Владимиру.
Михаил лежал в беспамятстве. Боброк пощупал ему биение сердца на шее.
- Жить будет. И долго. Смерть нечасто свою личину кажет. Доставьте его домой, да берегите, как родного! – Приказал он Игнату и Степану, что оказались рядом. – Так, чтобы он с жизнью не смог расстаться. Нужен он нам, как воздух. Особливо теперь.
Помолчав, он добавил тихо, словно про себя.
- Всё же он молодец! Нравится мне, хоть и потерял столько лет. Научится быстро, добрый князь выйдет!
После охоты Михаил три дня лежал в странном оцепенении. В очередной раз, когда Боброк пришёл проведать его, он сказал неожиданно уверенным и ровным тоном.
- Отца мне надо проведать.
В этих словах было столько сил и уверенности, что воевода не сразу нашёл, что сказать.
- Сходи, как окрепнешь. Только Степана, да Игната с собой возьми, - добавил он по привычке.
-----------------------------------
После схватки с медведем князь обрел неизвестную прежде уверенность. Раньше он был словно ведомый своими старшими товарищами - Дмитрием Боброком и Владимиром Храбрым. Но теперь они стали, словно на равных. Медвежий коготь на груди колотился ныне в грудь Михаила, и это наполняло его уверенностью в своих силах.
- Это потому, что дух твой окреп! – Пояснил воевода, когда они по первым проталинам вдоль Москвы-реки объезжали лошадей. Весна стояла в самом разгаре, пахло тающим снегом, соснами. Солнце светило так ярко, что резало глаза.
- Да какая сила может быть у духа? - С сомнением произнёс Михаил.
- Великая сила! Дух все сокрушить может! - ответил Боброк.
- Ежели всё духом сокрушить можно, зачем тогда тренировать тело?
- Разве не слышал, что народ говорит? В здоровом теле - здоровый дух. Но если есть в тебе сомнение, то говорить о духе надобно как раз со мной. Потому как Владимир твоё тело тренирует, а я твой дух укрепляю.
- И в чем же сила духа?
- Хочешь, чтобы я показал тебе? - Усмехнулся старый вояка.
- А то как же! Ежели увижу, - сразу поверю.
- Если поверишь, что сразу увидишь, - усмехнулся Боброк. - Но ты, я вижу, ещё не тот человек, чтобы верой своей горы сдвигать. А я сдвину! - решительно произнес он.
Воевода махнул рукой, призывая всех следовать за ним. Вскоре он привел спутников к месту на большом удалении от Москвы. Здесь, на берегу реки, около самого обрыва, стоял увесистый камень. Сколько он здесь стоял, никто не ведает, но был он огромен, в три обхвата.
Боброк соскочил с коня, подошёл к камню и стал двигать его к обрыву. Камень не поддавался. Воевода скинул верхнюю одежду, нательную рубаху и начал, сильно напрягаясь, пытаться сдвинуть его в реку. Мышцы на его теле покраснели, вены вздулись. Но камень не двигался с места. Но вид могучего богатыря, представший перед Михаилом и дружинниками, был завораживающим.
- Что смотрите? – Неожиданно крикнул воевода. – А ну, подсобляйте, живо!
Словно повинуясь какому-то приказу, Владимир, Михаил, а затем все бросились помогать ему. Кто-то догадался принести поваленный ствол дерева, которым они, как рычагом подпёрли камень. Работали споро и вскоре выволокли камень наружу. Медленно выворачивая пласты земли, он рухнул в воду.
Раскрасневшийся воевода, тяжело дыша, посмотрел на Михаила. Тот отдувался, снял дорогую шапку и вытирал пот...
- Ну что, убедился, Фома неверующий, как дух работает?
- Ну так ты ж не сам его сдвинул! – Недоуменно проговорил князь Московский.
- Конечно, не сам я его сдвинул, но мой дух! А вы учуяли силу моего духа, и подсобили. Понимаешь?
- Понимаю, - сказал Михаил, до которого что-то стало доходить.
Все расхохотались.
- А ну, догоняй! – Весело закричал Владимир, вскакивая на коня.
Озаряемые яркими весенними лучами солнца, молодые воины неслись на резвых конях по полянам, ещё засыпанными снегом. Как бешеный, скакал Михаил за Владимиром с дружинниками. Кровь кипела в юных сердцах, вся жизнь сказалось впереди. Смерть никуда не ушла, она была где-то там, далеко. В этот момент казалось, что все это продлиться вечно! Взлетев на пригорок, Михаил с воодушевлением глядел окрестность, затем выхватил меч и, подняв его на сияющее солнце, закричал: «Эгей! Ежели Бог за нас, то кто против нас!?»
Возвращались с радостной прогулки уже под вечер. Всадники разговаривали о чем-то, как вдруг Владимир, пристав в стременах, возбужденно воскликнул.
- Гляди, гляди!
Воевода и Михаил обернулись на крик.
- Посмотри туда! - Он показывал на небо. Там сияла ослепительная звезда с длинным хвостом. Она медленно отпускалась и была так близко, что казалось, ее можно было схватит рукой.
- А ну, давай догоним звезду! - Прокричал Владимир.
Он пришпорил коня, и все помчались за ним. Звезда падала по крутой траектории, и казалось, находилась совсем рядом. Но прошло около двух часов беспрерывной погони, пока она, наконец, не скрылась за лесом. Ещё некоторое время всадники мчались по направлению к этому месту, но затем отчаялись.
- Видать, не сегодня! - Печально сказал Серпуховский князь, поглаживая своего тяжело дышащего коня, - поворачивай, а то заплутаем.
Михаил развернул коня и вдруг увидел слабое сияние из-за деревьев. Он кликнул друзей, и первый поехал к тому месту. На поляне, которая появилась перед ними из темного леса, догорала звезда. Все в молчании подъехали к ней. На пригорке, растопив снег, лежал небольшой раскаленный камень.
- Кому расскажешь, никто не поверит, - задумчиво сказал воевода. И, обращаясь к Михаилу, добавил. - Видать, судьба у тебя, парень - звёзды с неба ловить.
Небесный камень остудили, и его осколок оправили в дорогой княжеский пояс. На счастье.
--------------------------------------
На следующий день, вечером, Московский князь тайно отправился в Мытищи, навестить своего отца.
- Тятя, тятя! Это я, Мишка! - Шепотом произнес Михаил, когда очумелый кузнец вылупился на богато одетого гостя.
- Да как же? – Обрадовался отец. - Я уж, грешным делом, думал - сгинул ты давно. Изменился-то! Как будто и не ты вовсе. И разодет, как князь.
- Князь я и есть!
- Да как же? Видал я князя давеча на торжище, на тебя вовсе не похож.
- Да он я! Только, слышь, никому об этом не говори! Тайна это великая - ежели кто прознает - конец будет мне.
- Так что ж ты ко мне-то пришёл? Себя не бережёшь!
- Я обещал отец, что помогу вам с бедности выйти. Вот обещание сдержал. Мешок я с собой принес. Серебро и золото. Вот, берите, не голодайте больше. Сестры-то как?
- Выросли уже, замуж пора.
- Ну вот, будет им приданное! Но мне пора.
- Да ты что, Мишка? Уже засобирался, что-ли?
- Нет у меня больше времени батя, себе я уже не принадлежу. Может, через несколько лет снова свидимся. А сейчас - забудь о том, что мы сейчас с тобой говорили. Пойду я.
Они крепко обнялись. Михаил помялся, собираясь с духом, и спросил.
- Бать, не только я золота вам принёс. Спросить тебя хочу. Только обещай, что всю правду скажешь.
Отец задумчиво посмотрел на сына.
- Обещай, - повторил тот.
- Хорошо.
- Отец, слухи до меня доходят, что я не родной сын тебе.
- А кто сказал такое?
- Воевода сказал, Боброк.
Отец вздрогнул и посмотрел на Михаила.
- Ну, раз воевода сказал, тогда и мне незачем тайну хранить. Три десятка уж лет прошло, а я всё молчал. Тогда он совсем юный парень был, моложе тебя. В день один, какой уж я не помню, принёс в дом он корзинку плетёную, поставил на стол. Да и говорит мне: «Андрей, послушай меня. Здесь ребятенок, его надобно бы сохранить, да в люди вывести. Ну а что я ему скажу? Я тогда молодой был, бездетный. Взяли мы с женой тебя. А ты крепкий был, отроду уже почти год. Монет он много оставил, целый мешок. Прям, как ты сейчас. Сказал, чтобы называл тебя Михаилом, а по отцу звался Андреевич. Да вырастил человеком. Вот с тех пор растёшь ты у меня. Вон, какой вымахал - князем стал!
- Так чей я сын?
- Я уж, поначалу, думал ты Боброка сын. А если ты на князя Московского похож лицом, так сильно, что тебя и мать родная не отличит - то уж боюсь сказать, чей ты сын. То тебе самому узнать предстоит.
Михаил помолчал, потом сказал.
- Ну, батя, я пойду. Нет у меня времени.
- Сынок, спасибо тебе за злато-серебро. Береги себя, и, слышишь, ежели что - возвращайся. В этом доме тебе всегда рады.
Михаил кивнул и пошел к двери. На пороге он оглянулся.
- А ты был прав, отец, не в деньгах счастье. Я проверил.