С чем ассоциировать творчество? Можно ли на вербальном уровне понять природу этого явления в масштабе человека и Вселенной? Каким образом Вселенная может иметь отношение к творчеству? Каждое объяснение в этом смысле, безусловно, будет априори ограничено словами и, к большому сожалению, не даст желаемого познания. Лишь ещё больше запутает. Любое слово и понятие придётся исследовать с прямого, а потом и с сослагательного значения. Воображая в своих фантазиях абстрактную картину, то возвращаясь назад, то забегая вперёд пояснений, неизбежно меняя их ориентировку, окажешься в мысленном тупике. Обращаясь к словарю, читая разъяснения и комментарии к словам, используя потом значение прочитанного, узнанного, понятого, обогащаешься словарным запасом и масштабностью представлений, которые однажды становятся частью понимания. Но каким бы не было понимание хватит ли у него той энергии, чтобы изменить бытиё человека? Думается, что вряд ли.
В словарях слово творчество не даётся в конкретном значении и лишь приблизительно освещает абстрактную картину трактования: Творчество — процесс деятельности, создающий качественно новые материальные и духовные ценности или итог создания объективно нового. Ключевыми в словарном разъяснении я вижу словосочетания "объективно новое" и "процесс деятельности". Как оценить это? С чем сравнивать: со степенью осведомлённости, т. е. глубиной и шириной интерпретаций? В оценке творчества новое воспринимается субъективно, поэтому может вызывать непредсказуемую, а потому случайную палитру и синтез эмоций, чувств, знаний и много того, что даже не предугадаешь. Новое открывает то пространство, в котором многое неведомо и таковым останется, чтобы в итоге сохранить ориентир. И когда это новое создаётся случайной деятельностью, то предвидеть сам процесс становится затруднительно. Анализ строится непредсказуемо, хаотично. Не на чем основывать системный подход. Оставаясь безымянным или наоборот, названный по происхождению, ориентир будет отправным и примерным путеводным вектором, но вряд ли будет определяющим настолько, чтобы оказаться мотивационным толчком, не смотря на его привлекательность. Хотя возникшему толчку для движения хватит любой объём энергии, потому что генерация, интерес, как эпидемия, заражают клетки организма, не выбирая между тем, кто предрасположен и тем, кто не готов к изменениям. В новом что-то удивляет, кажется замечательным и разнообразным. Что-то, наоборот, является скудным, пасмурным, не располагает к творчеству, заглушает энтузиазм и сулит возрастающее отвращение. Но будем считать, что с разнообразием появляется вдохновение, которое всегда из ниоткуда предлагает возможности и варианты для последующего творения. Но встречаются и те варианты, при которых обилие, изобилие разнообразий предопределяет крах, где внимание, вкус и намерение рассеиваются, а творчеству среди инструкций, законов и местных требований нет места для деятельности.
Творчество является естественным качеством и свойством человека, его средой познания и адаптации. Он как будто вынужден проявлять интерес к узнаванию для себя чего-то нового. Ему хочется облегчать свой труд и заботу о себе. Творение, его строение собирается по кирпичику из калейдоскопа ассоциаций, эмоциональных впечатлений, разумных и логических предпосылок. Его структура производится из совокупности размышлений, анализа и рассудительности. Творчество объединяет деятельность ума, влияние характера, инстинктов, интересов и предпочтений. Творчество чаще является продуктом бытия человека. Что превалирует в этих условиях, что играет главенствующую роль в комбинации эмоций, чувств, идей не узнать до подлинно. Отфильтрованный материал, который был усвоен, в итоге становится тем, что называют результатом деятельности. И что, как не эта деятельность, связанная с конкретным, но случайным познанием является творческим процессом.
Задумчивость? Воображение? Фантазия? Представление или может бред, которые мы позволяем себе, когда никого нет рядом или безумие, которое влечёт за собой сумасшествие. Мы чего-то хотим, но не можем знать чего. Что является в сознании основой для случайных фрагментов восприятия, которые едва способно уловить ограниченное понимание? Как формируются логические цепочки нейронных связей? Чем они мотивированы? Этот научный вопрос, к которому хочется обратиться обывательски, по-простому, чтобы появилась ясность, чтобы не сбиваться с намеченной дороги, может пролить некоторый свет на секреты и тайны человеческой природы, но не ответит на вечные вопросы о смыслах и причинах. Мы всегда будем задавать эти вопросы, мы, по-прежнему оставив дежурными наши "почему" и "зачем». Но "кто виноват и что делать" не выставим за порог хаотичного внимания, чтобы не заскучать. Может из этого и состоит наше основное творчество - задавать вопросы и комбинировать доступную информацию, чтобы ответить на них? Творчество похоже на скачок настроений, где сознание невинно вкрапляется в другую реальность, создавая сначала немыслимые условия, а затем ставит перед фактом вынужденного процесса итоговости. Перед результатом конкретности неизбежно абстрагирование и поиск подходящей области пространства возможностей. Мы ищем ответы на ещё не поставленные вопросы, чтобы точнее приблизиться к жизненным вызовам, которые нас почему-то заботят. Перебирая и подбирая условия для рисования схем и картин, мы намерены разукрасить полотно, но на сам деле дальше эскиза вряд ли продвинемся. Наши амбиции в совокупности кроют козырной картой всякое начинание, когда нужно что-то сделать немедленно, а силы расходуются на бессмысленную подготовку. Махнув рукой при утрате движущих мотивов, мы можем отказаться от того, к чему привыкли, чтобы не шевелиться, чтобы заново не аккумулировать неподъёмное. Каждый раз вызывая к жизни одни и те же страхи, нас тянет реализовываться. Даются или, точнее сказать, подбираются картины условий, где навыки и способности, как инструменты нужны нам для адаптивных возможностей. Мы приспосабливаемся в поиске дара и привилегий, чтобы заниматься единственной и по-настоящему желаемой сутью жизни - наслаждением. Но в круговороте забот забываем об этом качестве и готовы довольствоваться пародией, потому что нас стесняют, используют и унижают нам подобные. Мы не любим в других проявление важности, но, когда заняты внешним контролем сами подвергаемся возвеличиванием своих мнимых и воображаемых достоинств.
В творчестве автор обладает парадоксальностью. Именно обладает, а не попадает под влияние чего бы то ни было решения. Он может использовать абсурдные образы, видя всего лишь их лики, а в итоге подводить к логике воображаемого процесса, применяя всё, как подручное средство для осуществления желаемого результата. В творчестве нет законов, которые могли бы ограничивать творца. Понимая, что любое ограничение в творчестве зависит лишь от объективных причин, которые автор либо использует, либо обходит, мне заведомо неприятно полагать, как бессмысленно рассчитывать на успех. Хотя именно он и есть мотив для деятельности. Чтобы скрыть это, мы будем путать ответы, если нас спросят: "Зачем? ". На основании фантазий можно описывать такую виртуальную реальность, какая может возникнуть путём представлений, комбинаций и коррекций. Модели и открытые карты миров ограничиваются лишь воображением, которое может развиваться параллельно создаваемой картине, где реальное время лишь незатейливая относительность. Подобно музыкальному впечатлению, когда звук рождает линии и рисует красками, вызывая дрожь то от горячего ветра, то от холода зимней стужи. Возможно, человека, занимающегося творчеством, чаще называют талантливым или гениальным. Он блуждает в пространстве вариантов и подбирает крупицы нейронных кусочков, собирая их в пучки тех образов, которыми занят. Ведомый намёками и невольной тягой к завершению, которое мотивирует его по какой-то причине. Можно ли талант или гениальность в этом случае отнести к заслуге? Разумно ли рассматривать подобные значения через призму награды или достижения? Ведь сознательным достижением найденное разрешение вряд ли является. Достигнутое посредством изнурительной трудоёмкости блужданий вряд ли похоже на то, что человеку дано. Притянутый за уши результат является лишь вопросом времени и принадлежит интересу, любопытству, амбициям. Единственное, что заслуживает похвалы, так это приобретённый вкус, где талант и гениальность, это единственные недостижимые качества, которые могут ограничить любое равнодушие.
И если внешний мир говорит о человеческом творчестве как о явлении, которого не может быть в идее сотворения, то он отчасти прав. Субъективное творчество искусственно, а поэтому бессмысленно. Творчество и искусство может быть только объективное. В субъективном творчестве нет изначальных концепций. Всякая концепция в таком творчестве сборная. Она формируется на уровне подключающихся сущностей, которые кормятся этим творчеством, как подножьим кормом. Безусловно, такое творчество тоже существует, но его значение ничтожно в условиях объективных определений. Возникающее чувство во внутреннем мире художника беспокоит лишь обстоятельства, определяющие вид путешествия от одного отождествления к другому, не затрагивая постоянства, к которому стремиться основная часть жизни. Иногда случайно просыпаясь от переизбытка блуждающей энергии, мы пытаемся создать суету вокруг позитивного расположения духа и берёмся за масштабные проекты нашей фантазии, чтобы в знак подсознательной благодарности оправдать искру вдохновения. Эти искры разгораются и гаснут, направляя замысел к безумной реализации, где душа не может найти ни одного обстоятельства для единения с продуктом творчества. Продуктом такого творчества становится мусор, который засоряет пространство человека. И в желании очистить свой внутренний мир, упорядочить его, он совершает попытки, придумывая формы и объяснения своим действиям, взглядам. В поиске истоков своих устремлений с намерением или надеждой выйти из числа бесконечных повторений жизненных циклов, человек начинает нелёгкий путь намеренного страдания.
Чтобы оставаться человеком всегда и везде, приходиться отказаться от амбиций и желаний, связанных с реализацией в общественной деятельности, т.е. с любым методом, который предлагает это общество. Чтобы реализовать себя как человек, оставаясь полностью независимым, необходимо быть бесконечно творческой личностью, притом, что творчество, в основном, в преобладающем аспекте должно быть внутренним состоянием, а не предметом всеобщего достижения.
Мы ограничены восприятием чувств. Пять чувств: зрение, слух, осязание, вкус и обоняние - всё, что у нас есть для счастья. Каким бы счастье не было, откуда бы оно не взялось, получить мы его сможем лишь посредством наших чувств. На большее счастье, чем нам доступно мы не можем рассчитывать. Наш опыт строится на этих чувствах и всё, на что мы способны интерпретировать является продуктом, основанным на субъективном анализе чувственного опыта, что является ничем иным, как предвзятым самомнением.
Не стоит соревноваться с теми, у кого нет данных для творчества. Этим людям не повезло в том, что среда их обитания лишает всяких позывов, которые кроме выживания могут добавлять разнообразие и новый смысл. Из-за чрезмерного влияния среды желание объять необъятное выставляло на первый план инстинкт доминирования, в результате действия которого хотелось соревноваться и быть лучшим. Подразумевая чьё-то превосходство, я стремился не упускать время и подвергал себя напряжению и переживаниям, связанным с ощущением того, что за упущенное время кто-то в чём-то станет меня превосходить. Но я зря переживал и, тем более, зря использовал мыслеформу о соревновании и превосходстве. Любой человек изначально занимает то место, для которого предназначен и нет смысла бороться, создавая избыточный потенциал, как очередную преграду на своём пути.
Если кто-то может заниматься творчеством, то у него обязательно появится его продукт. Но когда для тебя очевидно мышление человека, его стремления и даже потенциальный ресурс, то понимаешь, что его продукт будет состоять именно из того материала, который у него есть. Он не сможет придумать то, о чём не имеет представлений или понимания.