Дважды в жизни он попадался в Казахстане в липкую паутину законов, постановлений, заявлений, процессуальных соображений и других бессердечных инструментов бюрократии, созданных и навязываемых в угоду государственной машине, слепо и беспощадно подавляющих человека в этой части мира и, возможно, в его других частях. Как и многих других до него, его оба раза трясло от гнева, нетерпения, беспомощности и страха перед неизвестностью. Снова и снова он оглядывался на свою жизнь до того, как ступил в эту паутину. Его сны были наполнены тревожными мыслями о жизни после освобождения. И так же, как это было в первый раз, он оказался в центре внимания множества людей — друзей, врагов и праздных наблюдателей, которые следили за его борьбой и страданиями, надеясь, что с ними такое никогда не случится.
Впервые это случилось с ним в 1979 году, когда он, относительно молодой и успешный университетский доцент, принял безумное для того времени решение уехать из Советского Союза в Америку вместе с матерью. В 1979 году Советский Союз воспринимался как великое, могучее и непобедимое соединение военной силы, промышленности и огромной территории, построенное, не жалея средств, на века. Его население, очищенное ленинским красным террором и сталинскими концлагерями, с сильно промытыми мозгами было неимоверно патриотично. Его многочисленные современники смотрели на тех, кто хотел уехать из страны, как на идиотов: «Куда, черт возьми, они хотят уехать со своими маленькими детьми? Понимают ли они, как далеко находится Америка? Знают ли они, что уже в ста верстах от Москвы даже хлеба не хватает?» И многие ненавидили предателей: «Во времена Сталина вы, отбросы, гнили бы в тюрьмах». И лишь очень немногие наблюдали за ними с завистью, надеждой и восхищением, сомневаясь в собственных силах и решимости сделать то же самое.
В 1979 году он был большим и сильным 33-летним мужчиной, все еще по-юношески деликатным и стремящимся узнать новое, уважительно относящимся к тем, кто был старше; он помнил все анекдоты, известные со времен Каина и Абеля; студенты восхищались его лекциями; его несвоевременное серебро в волосах было частично генетическим и частично вызвано отсутствием душевного спокойствия, которое заставляет людей достичь многого, но сокращает их жизнь.
Он любил Оксану. С момента знакомства они оба знали, что Бог создал их друг для друга, и их тела, души и химии были так чудесно совместимы, что их дни и ночи, проведенные вместе, были наполнены бесконечной радостью простого разговора, недвусмысленным вызовом, завоеванием, подчинением, гордостью овладения и горячим шепотом, зажигающим новый огонь. Она была несчастлива в браке, и ее маленький сын, которого отец никогда не разрешил бы вывезти за границу, был одной из двух причин, по которым они не могли уехать вместе и были вынуждены расстаться.
Но была и другая, гораздо более важная причина: у него был собственный сын. Мальчику было девять лет. Высокий, худой, внимательный и подвижный с темными волосами и глазами, он постоянно бросал вызов отцу, боролся с ним, дразнил его, насмешливо напевал: «Дорогой мой папа-доцент из милой кафедры автоматики…» На одном из рисунков мальчика был изображен мужчина, придавленный танком к земле и кричащий из-под танка: «сынок, помоги мне».
Он знал, что не может бросить сына, и однажды после долгого разговора с матерью сына он пошел прямо к ее родителям: «Я хочу жениться на вашей дочери и увезти ее и нашего мальчика в Америку». Реакция матери была быстрой и почти автоматической, как штыковая атака, отрепетированная солдатом в ходе многочасовых полевых учений. Высокая русская женщина с недобрым монголоидным лицом, жена маленького забитого еврея, быстро заперла дверь, сунула ключ в свой полупустой лифчик и вызвала милицию: «Я поймала американского шпиона, приезжайте и берите его». Мать мальчика расплакалась. Он с отвращением пожал плечами, но тут увидел своего маленького сына, очень бледного и трясущегося от страха. Он знал, что на этом его отцовство закончилось, и позже, когда милиция его освободила, он напился и сидел на своей крохотной кухоньке, глотал слезы и писал сыну письмо: «Мало времени осталось, нам придется расстаться, мой мальчик. Я не хотел оставлять тебя здесь. Я изо всех сил пытался спасти тебя. Но твой отец не так силен, как твоя большая страна… Подрасти, мой мальчик, и ты меня поймешь». Он чувствовал себя слабым и сломленным, но в 1979 году его собственная мать все еще была с ним.
Ее роль в его жизни была ролью знаменосца, как в старых фильмах о войне: в критический момент боя раненые и сбитые с толку люди встают с земли, хватают винтовки и под вражеским огнем следуют за знаменем к победе. Историю её жизни читатель может найти в рассказе Белероха - так её нежно называл дед Лурье, французский купец-еврей, в молодости приехавший в Россию и осевший там на свою погибель.
Она умела заставить его смотреть на то тяжелое время со стороны: «Мальчик мой, твой прадед страдал в России, твой дед страдал, твой отец страдал. Чем ты лучше, чем они? Теперь твоя очередь." И тогда он чувствовал себя железным звеном в бесконечной цепи, натянутой между прошлым и будущим, которая никогда не порвется. А потом была Оксана, которая хотела набраться его любви впрок на всю оставшуюся жизнь.
Наконец, в начале ноября 1979 года он и его мать оказались в поезде с такими же «предателями», который должен был пересечь австрийскую границу. Все были тихими и напряженными, и только когда они поняли, что находятся в Австрии, вагон заполнился единым вздохом облегчения.
Он никогда бы не поверил, что те невзгоды 30-летней давности снова придут в его жизнь. Казалось, что в новом мире, возникшем после падения Империи Зла, не было места для чего-то вроде неприятных событий 1979 года.
Много раз он посещал Казахстан, наслаждаясь своей ролью блудного сына, возвращающегося к своим истокам на белом коне... Его университет в Казахстане сделал его почетным профессором, он был героем для своих старых друзей, он пользовался вниманием 35-летних женщин, которые выглядели намного привлекательнее доступных ему 45-летних американок. Он любил поражать студентов, коллег и своих бывших профессоров своими лекциями и остроумием; еда и вина были на вкус как 30 лет назад, передавая ему все ощущения 33-летнего мужчины.
В то же время он понял, что дома для него не осталось проблем: он привез сына в Америку и превратил его в успешного американского дантиста, у него была преданная жена-американка, он построил красивый дом в своём же лесу, он открыл для себя радость стать дедом, а его моторная яхта носила имя его внучки. Университет дал ему звание Заслуженный Профессор и все существующие наградные медали. Он стал консультантом в нескольких больших компаниях и руководителем научных проектов, приносящих хороший доход его университету и ему лично. Его многочисленные бывшие ученики занимали важные посты и до сих пор любили его. Он хвастался, что может позволить себе общаться только с теми, с кем хочет общаться, и что он создал вокруг себя зону, свободную от придурков. Он мог жить мирно и комфортно в своем 30-акровом лесу, окружающем его дом. Но примерно два раза в год маленький невидимый демон, сидящий у него на плече, шептал на ухо «пора идти, мужик, пора поиграть в блудного сына на белом коне» и снова и снова он принимал одно из приглашений, собирал чемодан и нырял в дискомфорт самолета, летящего к восходящему солнцу. С возрастом это становилось все труднее и труднее.
В окружении друзей, в лучших отелях, в общении с учеными, с вершины своего белого коня он не смог увидеть или, возможно, отказывался увидеть истинную природу посткоммунистического общества, доминирующего во всех аспектах жизни Казахстана. Он был на пути к грубому пробуждению.
Немногие осознавали, что две павшие дьявольские сверхдержавы, нацистская Германия и коммунистическая Россия, шли удивительно схожими путями от своего подъема до своего падения. Их подъем стал возможен благодаря глубочайшим кризисам, поставившим культуры, традиции и основные общественные институты их стран на грань исчезновения. Только благодаря этому немногочисленные ленины, гитлеры и сталины, всегда существующие в любом человеческом обществе, обычно обреченные на жизнь неудачников, как клетки смертельной болезни в стеклянном флаконе, получили уникальный шанс метастазировать по всему телу. Течение болезни хорошо описано историками: сначала война с «внутренним врагом», затем война с «внешним врагом», за которой следует неминуемое поражение. Коммунизму повезло больше, чем нацизму, его победа во Второй мировой войне позволила ему просуществовать еще полвека, прежде чем он рухнул, исчерпав природные, человеческие, денежные и интеллектуальные ресурсы. Но была разница. Германия успешно очистила свой организм от смертоносных клеток, отслеживая, обнаруживая и привлекая к ответственности бывших нацистов, лично ответственных за смерть и разрушение. Подавляющее большинство немецкого населения перелистнуло самую мрачную страницу немецкой истории. В бывшем Советском Союзе произошло совсем другое: из-за отсутствия других нравственных ценностей отставные генералы и коммунистические боссы стали ответственными за создание нового нравственного климата, в котором любовь к коммунистической идее сменилась любовью к деньгам. По сути, многочисленные потомки служителей КГБ вместе с потомками фарцовщиков и бандитов соединились в одну семью, и дети этого нечестивого союза господствовали во всем посткоммунистическом мире, может быть, за исключением стран Балтии. Казахстан не стал исключением.
Знал ли он обо всем этом? - Да, знал. Он даже написал стихотворение на русском языке, насмешливо описывающее современное казахское общество, и читал его на многочисленных банкетах в его честь, под аплодисменты и смех:
Горами наделил Аллах
Степного жителя Казаха
Теперь Казах забыл Аллаха
И доллары зажал в руках
И знает он что русский брат
Во всём что было виноват
Своей вины не признаёт
Свинину ест и водку пьёт
<<Он подошел слишком близко к клетке где сидела злобная горилла и провожала его глазами. Рано или поздно она должна была высунуть из клетки свою лапу>>
Он уже прошел половину своего пути, а может быть, и гораздо больше. Теперь пришло время расплаты. Первым пришел рак. Потрясенный и травмированный операцией, он выписался из больницы с осознанием того, что утратил чувство непобедимости, которое столько раз помогало ему в жизни. Через некоторое время он оправился от этого удручающего состояния и даже нашел способ пошутить о своем опыте в больнице, рассказывая своим друзьям, как он стоял перед молодой и красивой медсестрой, а вся его одежда состояла только из катетера. Когда один из его коллег, профессор психологии, спросил, как рак изменил его жизнь, он ответил: «Я купил себе «Мерседес».
Второй удар был намного сильнее. Ему пришлось разорвать отношения с сыном, которого он очень любил и которым гордился. Возможно, они были слишком похожи, эгоистичны, упрямы и самоуверенны, чтобы избежать конфликта. Когда это случилось, и он сразу понял, что это начало его конца. Как рыба, вытащенная из воды, хватая ртом воздух, он начал глотать жизнь, пытаясь забыть болезненную пустоту в своем сердце. Бесконечные путешествия, вечеринки, романы, экстравагантные покупки изменили его жизнь, но облегчения не было, и многие из его бессонных ночей были наполнены шепотом слов любви и ненависти к сыну.
От него ушла жена прожившая с ним двадцать лет, уставшая от его отлучек из дома, измен, перепадов настроения. Он заботился о ней во многих отношениях, всегда понимая, что она его система жизнеобеспечения, мост, который соединяет его с настоящим так же, как его мать связывает его с прошлым, а сын должен был бы связывать с будущим. Он не жалел денег, предлагая ей ценности материального мира, которого она была лишена в молодости, но норковая шуба и бриллианты ее не слишком впечатляли, она тосковала по тому, чего уже не хватало. Теперь, будучи один в большом доме, он столкнулся с многочисленными повседневными проблемами, которые требовали немедленного решения и имели тенденцию множиться, создавая одно препятствие в его жизни за другим. В каком-то смысле он стал совершенно чужим в окружающем его новом мире и не решался исследовать его и стать его частью.
Его мать пришлось поместить в дом престарелых, который она ненавидела, считая его тюрьмой. Она забросала его обвинениями, умоляла отвезти ее домой, лгала о плохом обращении медсестер. Он чувствовал ее боль и тревогу, но не мог ей помочь. Она умерла незадолго до Рождества, когда он был за границей. Возможно, она действительно хотела в последний раз взглянуть на своего единственного сына, и он сгорал от чувства вины перед ней. Теперь его мир был совершенно другим, и ему было трудно его принять. На самом деле, он отвергал это; игнорируя некоторые из его реалий, тем самым становясь все более уязвимым для ударов судьбы.
<<Горилла в клетке уже встала и двинулась к железной решетке, напрягая мускулы>>
Казахстан 2008 года сильно изменился с 1979 года. Внешне разница заключалась в зданиях, множестве автомобилей, дорогих ресторанах и сильно загрязненном воздухе. Но ещё он почувствовал разницу в лицах на улице, агрессивных, оппортунистических и безжалостных; казалось, что качества, которые в прошлом обыкновенно маскировались под фальшивой скромностью и робкой улыбкой, теперь выказывались открыто и бессовестно. Те немногие, кто мог, выставляли на всеобщее обозрение свои роскошные автомобили с телохранителями за рулем, роскошные коттеджи за железными воротами и одежду из самых дорогих магазинов Лондона. Они намеренно кололи глаза огромным толпам потных, плохо одетых мужчин и женщин, с гнилыми зубами, за рулем ржавых автомобилей, ехавших с открытым пренебрежением к правилам дорожного движения и собственной жизни. Он чувствовал, что исполненные ненависти, зависти и нетерпения, эти люди были готовы совершить любой смертный грех, ложь, убийство, каннибализм, чтобы сделать хоть маленький очередной шаг навстречу миру роскоши и известности. Он научился держаться от этих существ на безопасном расстоянии.
Изменились и его друзья молодости. Старые, побитые жизнью, циничные и разочарованные, они говорили о днях своей юности и торопились выпить на халяву и вернуться к своим старым больным женам и неустроенным детям в тесные, шумные и душные квартиры.
И было еще одно изменение: пока он ехал на своем белом коне по улицам своей молодости, Оксана, ЕГО Оксана, умирала от рака и последующей химиотерапии; она хотела, чтобы ее запомнили молодой и красивой, и отказывалась с ним встретиться.
Его очередной визит в Казахстан был ответом на приглашение из Казахского Национального университета им. аль-Фараби и Евразийского Национального университета имени Гумилева в качестве консультанта по созданию докторских программ PhD. Как всегда, его визит превратился в калейдоскоп встреч с руководством всех уровней, лекций, встреч с профессорами и друзьями детства, деловых свиданий и ужинов. Казалось, ничего не предвещало беды.
<<Он и не заметил что горилла уже высунула свою лапу из клетки и ждёт удобного момента>>
29 сентября 2008 г. начался кошмар. Профессор Б. отвез его в аэропорт Астаны. Всё шло как обычно. Он прошел паспортный контроль и направился к будке таможенной службы для заполнения таможенной декларации. На полпути к этой будке мужчина в какой-то местной форме подтолкнул его к будке, и он подчинился. Офицер в будке снова попросил паспорт, спросил, есть ли иностранная валюта и попросил её показать. У него было 150 стодолларовых банкнот и документы из обоих университетов, свидетельствующие о законности получения этих денег в качестве гонорара за консультации и уплате налога. Вошли двое мужчин в штатском и начали считать деньги и записывать номера каждой банкноты, очень медленно, пока его самолет не улетел. Было видно, что они ждали взятки, но с этой стороной жизни он знаком не был и никогда взяток не предлагал. Он был потрясен, увидев в недобрый блеск в их глазах и готовность пойти на все, чтобы получить деньги. Позже он узнал, что хотя скрытые камеры следят за потоком пассажиров в таможенной зоне, в этих крошечных кабинках нет камер, и не зря. Вы узнаете о всех дальнейших событиях этого злоключения из рассказа Записки Заложника в этом сборнике...
3 ноября 2008 г., как и месяц назад, профессор Б. снова отвез его в аэропорт. Было 3 часа ночи и очень холодно. Они шутили, что если он останется ещё на неделю, придётся тратиться на зимнюю одежду. Оба нервничали. Таможенники узнали его и выглядели победоносно. Парень на паспортном контроле никогда не видел столько отметок в паспорте, и проверял его не меньше двадцати минут. Его сердце начинало колотиться каждый раз, когда кто-то в форме проходил через зону ожидания. Наконец, он дождался вызова на посадку. Только когда самолет приземлился в Германии, он полностью успокоился.
В аэропорту Франкфурта он провел три часа в баре, ожидая вылета в аеропорт Кеннеди и попивая Applewine (немецкий крепкий яблочный сидр). Наслаждаясь английской речью, он рассказал своему собутыльнику в баре, тоже любителю Applewine, про своё приключение в Казахстане и что готов обнять и поцеловать первого таможенника, которого увидит в Кеннеди. На что его собеседник заметил, что, похоже, в Кеннеди его тоже арестуют.
По дороге домой ему непрерывно звонили его докторанты, бывший студент Джим М., который создал веб-сайт www.bringvictorhome.com и активно боролся со всеми местными бюрократиями, его ассистент Дотти, ее муж Боб, его бывший студент молодой профессор В. Все они встретили его на пороге его дома и, по словам Джима, хорошо угостились, из его бара.… Наконец, дверь гаража открылась, и ротвейлер Кайзер облизал его лицо. Это был его дом, милый дом!
Тогда он ещё не знал, что на севере Израиля живёт молодая женщина, которая через год станет его женой, заполнив пустоты в его жизни. Тогда он ещё не знал, что Всевышний увидит его записку “Господи, воссоедини меня с сыном”, вложенную между камняни Стены Плача в Иерусалиме, и воссоединит.