И было это очень, очень давно.
В населенном пункте М каждое второе воскресенье месяца шумела большая ярмарка, на которую со всего края собирался местный люд. К тому же М славился не только одной торговлей, но также большим аббатством, сокровищница которого содержала многие священные реликвии, от пеленок Младенца Христа до вина со свадьбы в Кане Галилейской. Посетить выставку, функционировавшую в ризнице аббатства в очень удобное для паломников время – все в то же каждое второе воскресенье, можно было с большой пользой для души, так как, помимо ярких впечатлений от просмотра, сделанные при этом пожертвования гарантировали отпущение грехов, прошлых и отчасти будущих, вплоть до следующей ярмарки, то есть паломничества.
Одним словом, понятно, почему жители населенного пункта N неизменно отправлялись торговать и приобщаться благодати в упомянутый центр местной цивилизации, благо к этому имелись все возможности.
Дорога из пункта N в пункт М лежала через горы, заросшие лесом и вообще достаточно дикие для того, чтобы представлять большую помеху для путников. Но на удачу в нужном направлении между горных хребтов проходило ущелье, выводившее прямо к нужному месту.
Собственно говоря, в М существовал еще один путь, и даже более приятный в том смысле, что освобождал от неизбежности несколько часов наблюдать над собой темные нависшие склоны, ежась в сумрачной прохладе узкой расщелины, вместо этого с удовольствием двигаясь между ровными зелеными полями и лугами под ясным солнышком. Однако, поскольку альтернативный путевой вариант пролегал в обход горного хребта, то, соответственно, занимал больше времени, включая в себя необходимость ночевки, которую, впрочем, предоставлял населенный пункт Х. Вернее, предоставлял бы, позволяя содержателям постоялых дворов собирать свой гешефт с каждой М-ской ярмарки, если бы N-цы пользовались этим маршрутом.
Но они, ясное дело, почти не пользовались и даже как-то, поборов внутреннюю меркантильность, скооперировались вместе для того, чтобы усовершенствовать дорогу через ущелье, поработав при этом на совесть: и выровняли, и гравием с песочком посыпали, и даже выкопали колодец, чтобы не приходилось брать с собою лишний груз в виде воды для себя и для скота.
Колодец вообще был обустроен очень старательно, с учетом всяческих достижений и мастерства того времени. Аккуратно выложенный по всей шахте тесаным камнем, он должен был простоять века.
Он и простоял, в связи с чем много-много времени спустя потомки тех славных людей, что трудились над его созданием, попав в таинственное безлюдье древнего ущелья, еще хранившего на своем дне остатки давно заброшенной, забитой кустарником дороги, имели возможность запечатлеть мшистые колодезные стены, выступающие поверх зарослей буйных трав, с помощью своих фотокамер. При этом самые смелые даже бросали в колодец камешки и наклонялись над его черным зевом, чтобы попытаться увидеть блик света на далекой поверхности воды где-то глубоко внизу и затем тут же отшатнуться в сторону. Потому что прогресс прогрессом, но мало ли что – вдруг злая магия все еще концентрируется в каменной воронке, готовая затянуть в нее любого, кто неосторожно приблизится к ее эпицентру.
После чего, получив более-менее сильные впечатления и свою дозу адреналина, люди уходили прочь, оставляя ущелье и колодец прозябать в своем заколдованном одиночестве и дальше. При этом они нисколько не удивлялись тому факту, что кому-то вообще пришло в голову устроить в здешней глуши такой капитальный колодец, и это ведь еще в те времена, когда работы на подобном объекте представляли существенную трудность. Ведь известная легенда вполне убедительно разъясняла данную несуразицу.
Легенда повествовала, что когда-то над ущельем высился замок, а раз так, то и окрестности должны были быть облагорожены ради хотя бы частичного комфорта его обитателей. И жила в замке прекрасная девушка, и однажды пришел сюда соседний лорд со своим отрядом, и взял красавицу… нет, не в жены (жена у него уже была), а в плен. Но как-то раз она разжалобила охрану, выпросив позволение спуститься в ущелье, чтобы выпить из колодцы его чистой прохладной воды, а сама предпочла эту воду заточению – прыгнула в колодец, да и утопилась.
А дальше понятно: дух девицы не нашел покоя, одержимый жаждой мести, хотя действовал при этом не избирательно и не логично. С другой стороны, как можно ожидать нормальной человеческой логики от обиженной потусторонней сущности. При появлении в ущелье путешественников из колодца поднимался голубоватый туман, вскоре принимавший пленительный девичий облик, в результате чего человек, вышедший в тот несчастливый день из дома, не прибывал ни в место назначения, ни домой не возвращался. Ибо колодец становился его могилой. Поскольку же на горной тропе, пролегавшей мимо проклятого колодца, все дни могли оказаться несчастливыми, то люди и ходить по ней перестали, совсем, выбирая кружной, но более безопасный маршрут следования.
Ученые-историки, правда, установили с точностью до ста процентов, что над ущельем никогда не бывало никакого замка. Стало быть, вся история о пленнице и ее мстительном духе просто выдумка, и не более того. Но и аборигены, и приезжие в это не поверили, причем не только не желая разочароваться. Если не было замка, откуда тогда взялся колодец?
В наше время довольно трудно представить реалии прошедших веков, тем более совместить их детали. Ведь для этого нужно поставить себя на место жителей населенного пункта N, каждое второе воскресенье месяца отправлявшихся на областную ярмарку в пункт М, логично предпочитая при этом короткий путь через ущелье кружному пути с остановкой в пункте Х, а также параллельно вообразить себе то затруднительное положение, в котором прозябали жители Х до тех самых пор, пока дорога через ущелье вдруг не стала связываться с риском инфернального толка, после чего ситуация изменилась в их пользу. Та же логика подсказывает, что это случилось не само по себе и не просто так.
И добрая, и дурная слава с потолка не берется. Вероятно, жители Х оказались по итогу даже более сноровисты в смысле достижения своих целей, чем жители N. Пока одни оттачивали приемы строительства колодцев, другие развивали методы информационных диверсий. Из этой истории можно даже извлечь урок.
Не лишне, впрочем, отметить, что у каждого времени устремления свои, и тут нынешние обитатели N и Х, поддерживая и раздувая молву о старинном колодце и даже не думая вносить в это дело ясность, могут выступать сообща. Поскольку привлечение туристов к овеянной голубоватым туманом мистических ужасов местной достопримечательности выгодно им практически на равных.
Не всем ведь так повезло с удачным географическим дислоцированием, как пункту М, во все времена стягивавшим на себя, подобно теплому одеялу, и торговые, и туристические, то есть денежные потоки. Между тем остальным тоже надо как-то выживать.
Что же до охлаждающих романтические головы выкладок адептов исторической науки, то эти разоблачители мифов всегда имеют в спутницах скуку, а в противниках коммерсантов, так что шансы повлиять на уже давно устоявшуюся легенду для них малы настолько же, насколько это, в конечном счете, мало кого печалит.
18.03.2023