( Фото автора)
В томительном ожидании топталась я у дверей операционной, сжимая на удачу кулачки.
- Не волнуйся, милая, - участливо погладила меня по плечу пожилая санитарочка, - Борис Агафонович – хирург от Бога. Всё сладится.
Я не могла понять, почему так сильно переживала за Марьяну. Она мне не родня, даже не подруга. Мы просто учились в одном институте. Неулыбчивая, замкнутая личность. Её жизнь вне стен аудитории была тайной за семью печатями. Оставались только противоречивые догадки. В студенческом общежитии Марьяна не нуждалась. Меж тем её скромное одеяние никак не увязывалось со съёмным жильём или же с ролью содержанки. Да и не тянула она на девочку богатого папика. Красавица – это не про Марьяну. Обычная девчонка, не хуже и не лучше других.
Вторая зимняя сессия близилась к завершению. Сегодня все однокурсники сразу после сдачи экзамена разошлись кто куда. Лишь Марьяна, вопреки своим правилам, никуда не спешила.
- Марьян, с тобой всё в порядке? – поинтересовалась я.
- Нет, - стиснув зубы, скорчилась она от боли.
- Сиди на месте, глубоко дыши, побегу вызывать «неотложку»…
- Держись, Марьяна, - отгоняла я нехорошие мысли, - нянечка заверила, что ты в надёжных руках.
Наконец ко мне подошёл Борис Агафонович, устало смахивая со лба капельки пота.
- Доктор, как она?
- Ещё б немного и последствия могли быть непредсказуемыми. У вашей подопечной произошёл разрыв гнойного аппендицита. Завтра можно её навестить. А пока поезжайте домой, отдохните как следует.
- Эх, Марьяна, Марьяна, вот до чего доводит «затворничество»- облегчённо бухтела я, направляясь в общагу, - вот скажи на милость, куда и кому мне сообщить о случившемся. Наверняка дома все с ума сходят.
Утром, заполучив в отделе кадров адрес Марьяны, рванула на окраину города. На звонок в дверь, никто не отозвался. Не открыли и соседи. Прикупив фрукты, заторопилась в больницу.
- Привет. Ты как? – на цыпочках подойдя к кровати Марьяны, полушёпотом спросила я.
- Терпимо. Спасибо тебе.
- Как связаться с твоими родными?
- Не нужно меня опекать, - насупившись, повернула она голову к стене.
- Как знаешь, выздоравливай, - подавив обиду, попрощалась я.
- Стой, - напряглась Марьяна, - прости, пожалуйста. Побудь ещё немного.
Нахлынувшая волна сострадания моментально растеклась по всему телу. Каждый день я стала навещать Марьяну. Она застенчиво просила не беспокоиться, но её скрытое чувство радости интуитивно передавалось и мне. Я открывала для себя новую Марьяну: душевную, благородную, светлую.
Постепенно мы очень сблизились. Но в свой внутренний мирок она по-прежнему пока не впускала. Спустя ещё какое-то время, Марьяна впервые пригласила меня к себе. Было очевидно, что живёт она одна в отдельной небольшой однушке. Из мебели – старенький диван, того же качества стол-книжка, колченогая этажерка, дореволюционный одностворчатый шкаф, два скрипучих табурета и ничего больше. В сочетании с идеальным порядком допотопная мебель выглядела не так убого.
Напоив меня душистым чаем с вкусными домашними плюшками, Марьяна попросила её не перебивать.
«Ты первая с кем мне захотелось поделиться пережитым, - дрожащим голосом начала подруга. - Родилась я в деревне. Главным человеком для меня была добрая, заботливая мама. Но рядом с деспотичным злющим ревнивцем – отцом она по крупицам теряла природное обаяние и женское достоинство. Чуть что не так – он кричал, обзывал её последними словами, будучи во хмелю, мог даже и кулак припечатать. Мама выросла сиротой, а отцова родня – его не лучше. Вот и терпела, надеялась, что тот образумится. Наследника ему подарила. Но с появлением Мити агрессия отца только возрастала. Недаром в народе говорят – горбатого могила исправит.
Страшная картина того промозглого осеннего вечера стоит перед глазами до сих пор. Хмельной отец замахивается топором на рыдающую в его ногах мать, не давая подняться. Сумасброд крепко пригвоздил сапогом к полу длинный подол её платья.
В неописуемом страхе я забилась под кровать, прижимая к животу плачущего Митьку, которого успела достать из коляски.
С последним криком мамы по полу растеклась лужа крови, и я потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха керосина. Обезумевший отец в панике плескал им по всему дому, пока не опустошил двадцатилитровую канистру. Он уже выхватил из кармана спички, но в последний миг достал нас из укрытия, вытолкнул на улицу и громко звякнул дверной щеколдой. Последнее, что я помню – это огромный столб огня и дыма. Сгорело всё, от мамы не осталось даже фотографии на память.
У Мити скоро появились приёмные родители, в доме которых для меня – восьмилетней девочки места не нашлось. Разлука с родным человечком тяжёлым грузом легла на истерзанное детское сердце. Моя заветная мечта – когда-нибудь крепко обнять братишку. Ради него я изо всех сил стремилась к учёбе. С отличием закончила школу, по собеседованию была зачислена в ВУЗ. Эту квартирку получила от государства. Жизнь в детском доме вспоминаю без боли в душе, но настоящих друзей обрести не удалось. Ты для меня самый близкий дорогой Человек. Перебирайся ко мне».
- Спасибо, солнышко! – удушливый ком подступил к горлу, - но, ты же знаешь, у меня есть парень, и у тебя должна быть личная жизнь.
- Нет, подружка, на личную жизнь наложено негласное табу, потому как поломанная психика не способна адекватно воспринимать весь мужской пол.
В дальнейшем эту болезненную тему я старалась не затрагивать, лишь тайно желала Марьяне простого женского счастья.
Сокровенное сбылось. К тому времени мы обе успешно закончили институт. Работали на одном предприятии. Я была замужем, ожидала рождения первенца. Незадолго до декрета в наш отдел назначили нового руководителя – Аркадия – высокого худощавого блондина лет тридцати.
Трудоголик Марьяна сразу привлекла его внимание. Они часто засиживались на работе допоздна. Скоро за коробкой конфет последовал букетик цветов, невинный поцелуй… первая интимная близость. Марьяну было не узнать. Казалось, её взгляд отражал сияние глаз влюблённых всего мира. Но, лично мне, Аркадий не внушал доверия. Неприятный скользкий тип. Если б не беременность подруги, думаю, он никогда бы с ней не расписался.
Появившуюся на свет доченьку Марьяна назвала Наденькой.
Надя росла удивительно красивой послушной девочкой, мамкиной отрадой. Папа дочку почти не видел, не баловал игрушками, не называл своей маленькой принцессой. Аркадий сменил место работы, за редким исключением, домой возвращался за полночь, часто прихватывал выходные. Нередко случались служебные командировки. Только мало было проку от его «ломовой деятельности». Как обосновался изначально у Марьяны, так и ютились втроём на шестнадцати квадратных метрах, включая кухню. Разве что обстановку обновили. Но Марьяну всё устраивало. Её безумная любовь к супругу ни угасала ни на миг.
Надюше три годика было, когда мои догадки подтвердились. В тот воскресный летний полдень мы с мужем прогуливались по тенистой аллее центрального городского парка. В выходные здесь всегда многолюдно. Завидев у фонтана двухметровую знакомую фигуру Аркадия, я устремилась на встречу с Марьяной. Но за каскадом брызг оказалась не подруга. Её место занимала длинноногая яркая девица, которую Аркадий жадно тискал в объятиях. В жутком замешательстве я всё же успела незаметно отступить назад.
- Что делать думаешь? – полюбопытствовал муж.
- Не знаю. Смотри, никому не брякни. Понял? – строго предупредила я.
- Как скажешь, успокойся только, - понимающе обнял меня супруг.
Легко сказать – успокойся, внутри меня разгоралась такая злость, что готова была заживо закопать этого кобеля.
Трудно жить во лжи, но и такая правда могла убить Марьяну. Я строго приказала себе – молчать!
Через пару месяцев Аркадий сам всё рассказал Марьяне и подал на развод.
Не представляла, какими путями идти и где искать чудодейственные пилюли для спасения моей верной подруги. Она никого не хотела ни видеть, ни слышать. Даже на дочку смотрела, словно через густую пелену тумана. А однажды вечером я застала подругу сильно пьяной. Пришлось заночевать.
- Марьяна, вот почему ты стала меня избегать. Подумай о Наденьке, - осторожно принялась вразумлять протрезвевшую подругу. – Без отца проживёт, а без матери – каково? Тебе ли не знать.
- Я постараюсь научиться жить без Аркаши и выпивать брошу, - неуверенным голосом пробубнила себе под нос подруга.
Мне не терпелось высказать вслух какая редкая сволочь этот Аркаша, никчёмный приспособленец, ядовитая присоска. Но жалкий вид подруги попридержал мой гнев и ярость. Впервые в жизни я не знала, что делать.
Назавтра после работы и череды домашних дел я снова заторопилась к подруге.
Зарёванная Марьяна бестолково металась по квартире взад-вперёд.
- Что случилось? – не на шутку встревожилась я.
- Клянусь, больше ни капли этой заразы в рот не возьму, - твёрдо заявила Марьяна и захлебнулась потоком слёз, - ещё бы чуть и моя Наденька ушла на Небо.
- Ты что такое говоришь? Объясни толком!
- Я – дрянная мать, нет, я – чудовище, – наотмашь стукнула ладонью себе по голове Марьяна. – На дитя – ноль внимания. Накатила стакан водки, выкурила пачку сигарет, открыла настежь окно и в постель, гадина, завалилась. Вижу сон: в лесных дебрях – полянка ясная. На одном краю мама стоит. Грустная, грустная. И манит к себе Наденьку, находящуюся по другую сторону. Как ошпаренная вскочила я с кровати, голова вмиг прояснела, мысли жуткие. Смотрю – моя крохотулечка стоит на подоконнике и тянет ручонки к блёклым лучам заходящего солнца. Ещё шажок – и всё. Понимаешь, всего малюсенький шажочек, и с пятого этажа – сразу ВВЫСЬ. Видно, в эту секунду Сам Господь распростёр над моим ангелочком Свой Покров, – тяжело выдохнула шокированная мать и перевела взгляд на посапывающую в кроватке Надюшу.
После стрессовой ситуации Марьяна взглянула на жизнь под другим углом. На первом месте – дочка, на втором – поиски брата, наша дружба, карьера. И никаких романов.
…Минуло семнадцать лет. Марьяна многого достигла. В её подчинении около пятидесяти сотрудников крупной компании. Она – хозяйка новой двухкомнатной квартиры и уютной загородной дачки. С братом Митей родственная связь крепнет день ото дня. Он первым отыскал сестру. Поспособствовали его престарелые родители, похоже, чувствовали за собой грешок. Но самое главное, мы с Марьяной недавно стали бабушками общего внука. Эту радость нам доставила молодая семья – мой сынок и Наденька.
Неприступную «крепость – Марьяну» тактично пытается завоевать её сосед по даче, одинокий солидный офицер запаса. Кажется, наметились положительные сдвиги. Тьфу – тьфу…