1. Валечка.
С чего начать описание своей жизни…многие начинают с детства. А я не люблю его вспоминать. Моё осознанное существование началось лет в 20, я была одна и свободна, многим позже появилась у меня два верных друга – собака и кошка. О людях в моей жизни еще меньше могу сказать, чем о своем детстве, люди появлялись в моей жизни после сорока, наверное. Точнее сказать не просто появлялись, а становились частицей моего существования, но всё же жизнь моя почти уже прожитая, и прошла в одиночку… Я написала небольшую повесть о том, как я, уехав из маленького уральского городка в России очутилась в буддийской общине Калмыкии, потеряла своих любимых друзей, но обрела нового, который со мной будет до конца моих дней, а значит уже и не так долго.
Скажу о раннем детстве пару слов. Обычная семья: папа, мама, я. Дет сад и школа. Всё остановилось, когда мне исполнилось семь лет и я только-только начала учиться. Родителей я утратила раньше: сначала маму я потеряла в 5 лет, а папа ушел в след за ней через год. Это было горько, но я это как-то не так сильно поняла, я не осознавала всей глубины трагедии… Меня забрала к себе бабушка, старенькая, но она всё же как-то заботилась обо мне, а я о ней. Правда у нее были очень больные ноги, и она с трудом ходила, но всё же я была под её опекой…
В школу пришли какие-то люди и забрали меня прямо с урока. Я сильно испугалась, меня вырвали из школы и ничего не объясняя отвезли в приют. Я называла его приютом сначала, потому что мне показалось что меня как бездомное животное выловили и привезли, и меня также как блохастого щенка грубо помыли, осмотрели, сделали прививки, дали выпить горькие таблетки, переодели в неизвестную мне одежду и бросили в комнату закрыв за мной дверь на замок. В комнате были еще восемь девочек разных возрастов…и начался мой кошмар, о котором я не могу писать, до сих пор не могу, хотя мне уже так много лет. Поэтому этот период жизни пока пропущу и двинусь к выходу из ада, к выпуску из детского дома.
После исполнения 18-ти лет мне достался старый-старый дом с огородиком от родителей, которые меня удочерили сразу после выпуска из детского дома. Конечно это была чистая махинация, о чем я догадалась значительно позже чем подписала подсунутые директором детского дома документы, так моя квартира, полученная от государства, отошла к приемным родителям.
Меня увезли за город в небольшой домик всё те же родители, я немного даже испугалась такой мрачной развалюхи, но всё равно было радостно, что буду иметь свой угол, хоть и столь сильно обветшалый. Родители не оставили своих координат, да я и не просила. Я была брошена в доме одна, я не знала элементарного хода вещей, что, например, за дом нужно платить, и за землю и вообще, что мне пособие положено, я его никогда не получала. Я знала только одно – нужно искать работу, чтобы с голоду не сгинуть.
Я обошла городок вдоль и поперек, неделями бродила, пока не устроилась в банк! Вы, наверное, подумаете, что так не бывает, сразу после дет дома в банк попасть без образования. Да, это невероятно, но по льготному порядку я сразу поступила на заочное отделение экономического факультета и занялась поиском работы. Я проходила собеседования во всех машиностроительных заводах города, меня брали без проблем, но я ужаснулась этим страшным черно-мазутным цехам. Если бы вы видели эти цеха, без окон, полностью из металла с отсутствующим воздухом, вместо которого стоял какой-то угар, всюду шум, лязг железа, рокот станков. В городке было много продуктовых рынков и магазинчиков. Меня брали и в магазины продавцом, но я пугалась разгульных, часто под шафе продавцов с пьяными разукрашенными глазами. Меня всегда пугали именно пьяные люди, наверное, потому что папа запил после смерти матери и вёл себя очень страшно…
А вот в банк заглянула совершенно случайно, просто из одного крыльца вышла, а зашла в соседнее. Оказалась в отделении банка. Крошечное отделение, но всё же чисто и спокойно хотя и людей, страждущих заплатить квартплату было много. Я попросилась к заведующей и впервые в жизни воспользовалась своим положением.
Вы спросите, что это за положение такое может быть у детдомовской? То самое: «сирота». А сирота – это источник жалости людской. Вот на жалость я и надавила, увидев перед собой добрую женщину. Рассказала, как мамка болела да от рака умерла, а папка пил и пьяным сел за руль и конечно разбился и как приемные родители квартиру забрали. В банк меня взяли. Больше никому и никогда я не рассказывала свою историю так, для собственной выгоды, хотя умею, в детдоме все это умеют, слезу пустят, разжалобят любого. Да, кстати забыла представиться, имя у меня самое обыкновенное – Валентина, или Валюша – так называли меня коллеги и соседи. Друзей и подруг у меня не было, я честно сказать не умею дружить. В кино видела, представляю, как это, но не способна на такое глубокое доверие к людям и кого-то впускать в свой мир не могу.
Так и жила я, одиночкой. Одиноко работала, ни с кем, не враждуя, но и без особой дружбы, всех рабочих праздников сторонилась, коллеги подшучивали, стыдили меня, но в итоге отстали. Отстали так же, как и сокурсники, на заочном отделении конечно не особо приходилось тесно общаться, но на первых парах многие пытались лезть в душу и особенно старались в нее плюнуть. За что? - спросите вы. Ну так за бедную одежку в основном и да, за отсутствие желания распространяться о своей личной жизни. Я отмалчивалась, сторонилась и они тоже отстали от меня. Так потянулись год за годом, я старалась, училась хорошо, и на работе усердно работала. Дома потихоньку навела порядок, сама подлатала, как могла, соседей не утруждала и их к себе не зазывала. Местные, как и весь народ страны был занят своими проблемами, поэтому мне как одиночке легко жилось. Весь круговорот был прост: дом-работа-дом, круговерть среди ящиков рассады весной, в огороде среди грядок летом и осенью вокруг засолов и закруток, и внутри обжитого домика зимой. Я и не заметила, как пролетело 15 лет…
2. Вульфин.
Первое открытие для меня, произошло, когда появилась у меня собака. Открытием я это называю, потому что она, моя овчарка изменила всё. Появились другие звуки, появились другие цвета, появились предметы, которые она изменила: погрызла, или стащила, так пропали вся обувь, которая была у меня во дворе… Я впервые для кого-то что-то покупала, появилось настроение, появилась радость в душе, я впервые полюбила живое существо, я начала улыбаться. Правда-правда я даже смеяться научилась заново благодаря моей Вульфин.
Щенков мне подбросили ранней весной прямо во двор. Странно ведь с первого взгляда на них было понятно, что это чистокровные немецкие овчарки. О чем мне все твердили, мол продавать нужно, но как я продам то, что мне свалилось на голову…Трёх кобелей я раздала, а себе оставила девочку, единственную с ошейником, на котором болтался медальон с её именем - Вульфин.
Вульфин была очень озорной, она бегала и прыгала без остановки. Она перекопала все мои грядки, что она там искала, не знаю. Но так я поняла, что моя собака – любитель овощей. Она увлеклась морковкой и свеклой, ловко отыскивая самые достойные по размеру экземпляры. Еще она любила ягоды – аккуратно снимала вишенку за вишенкой с деревьев, и умудрялась не уколоться, когда лакомилась малиной. Но в полный восторг её приводили плоды топинамбура! Вот такой удивительный вкус и моей Вульфин. Я варила ей каши, с удовольствием, наконец-то появилось в доме что-то родное, своё, о котором так приятно заботиться. По вечерам я любила смотреть старинные черно-белые фильмы и Вульфин присоединялась, если не была занята. А занята она была часто…
У моей собаки был невидимый друг. Давно, с первых дней её жизни, сколько её помню, она держалась в стороне от своих старших братьев. Будучи единственной девочкой в помёте ей конечно доставалось меньше еды чем остальным, да и задиристые братья нередко обижали малышку, может поэтому играла она с кем угодно, только не с сородичами.
Когда разобрали всех братьев моя Вульфин осталась одна, и всё же не изменила привычного ей поведения, гонялась за бабочками, что-то выкапывала и закапывала, пряча про запас, чтобы не отобрали, а затем глядя в пустоту перед собой прыгала взад-вперёд, вниз и вверх, за кем-то то бежала, подпевала кому-то лаем, глядя перед собой, мотала носом из стороны в сторону как бы уводя морду от прикосновений невидимого друга и внимательно слушала, приподняв голову и устремив взгляд в воздух над собой.
И став взрослой почти двухлетней, моя собака всегда имела при себе друга, которого никто кроме неё не видел. Лежа во дворе у будки, она внезапно соскакивала и держа морду вверх, внимательно кого-то слушала, смешно наклоняя голову набок и оттопыривая одно ухо, затем бежала и приносила кому-то что-то, клала у ног и убегала вновь, и даже приклоняла голову, когда её кто-то ласкал…Конечно сначала было страшновато, а потом я привыкла. Ну такая собака, особенная, что поделаешь… Далее были попытки случки, на удивление всех хозяев «женихов» ни одному из кобелей она не далась.
Ей были не интересны ни породистые победители выставок с родословной в несколько коленей, ни дворовые отважные кобели. Никому она свою невинность не подарила, жила у меня уже 5-й год, от одиночества не страдала, ей было интересно самой с собой, да и невидимый друг был рядом…Однажды меня даже уговорили показать мою собаку ветеринарам, вдруг у нее что-то с мозгом, её обследовали, ничего не выявили, я успокоилась. И мы жили вполне сносно, я – старая сорокалетняя дама, моя собака – Вульфин и прибившаяся кошка – Персик (я не сразу поняла, что это девочка, думала – рыжий кот).
3. Персик.
Что сказать про Персика… Эта очаровательная кошечка, ласковая, но долго гладить её нельзя, она впадает в эйфорию, или повышенное возбуждение её захватывает и у нее начинается нервный тик, голова резко поворачивается вправо и так дергается довольно долго, пока не отпустит, поэтому я старалась не гладить, а целовать её персиковые щечки, розовый носик, и заглядывала в янтарные глазки.
Розовый носик и чистые лапки появились у Персика не сразу. Она к нам вышла из леска через дорогу. Ярким солнечным днем, она явилась - маленькая, грязная, пришибленная, но отважно зовущая всех живых на помощь. Я даже испугалась, так отчаянно она, нет не мяукала, а кричала не по кошачьи, как будто матом ругалась, я выбежала и увидела этот комок грязной шерсти и горящие страхом и гневом глаза. Персик стремительно подбежала ко мне, не боясь прыгнула в мои руки. Ох, как же долго я её отмывала, она не вырывалась, не было сил, но сначала она, учуяв запах еды, не боясь Вульфин сбежав из моих объятий (откуда только силы появились?) и стоя на трясущихся лапках опустошила бы всю большую миску Вульфин, если бы я её не остановила. Я боялась, что она переест и ей станет совсем плохо. Она мяукала, плакала, пока я её мыла, я старалась делать всё очень осторожно, такая она была хрупкая, невесомая. Наконец отмыв, просушила, снова покормила и Персик уснула завернутая в тёплый плед. Я сначала подумала, что это кот, так громко она вопила, да и цветом сначала была черно-дымчатая, а оказалась рыжевато-персиковой милой кошечкой.
Так в нашем доме появилась третья девочка. «Пансионат благородных девиц» или «женский монастырь», шутила я о нашей троице.
Персик с Вульфин не воевали, но каждая держалась своей территории: Вульфин была хозяйкой во дворе, а Персик резвилась в доме, была очень игривой. Настолько игривой она была, что не заметила ни своего первого марта, ни зова плоти.
Соседские коты пели серенады, а Персик оставалась равнодушной, ей нравилось носиться словно стрела на чердак и обратно по лестнице, ловить мышей в подвале, и тоска её сердечка не касалась. Нередко я замечала, как устроившись в углу кухни, она приподымала разноцветную мордочку и мяукала так жалобно…Я думаю это она разговаривает с предками или молится своему кошачьему божку, а может тоже с невидимым другом ведёт беседы. Это повторялось не часто, поэтому её к ветеринару я не потащила. Так и осталась она, как и Вульфин непорочной. И даже стерилизации не потребовалось. Может это моя карма так действовала, раз я девственна в свои сорок то и животные подобрались словно монахини, хранившие верность чему-то неизведанному…
Итак, мы жили в небольшом доме, я работала в банке, а после работы занималась огородом. Хорошо, что овощи у нас росли пышно и легко, всё плодоносило и не оставляло нас без пропитания. Если бы картошка, например, тоже вздумала не принести плоды, как и мои животные, нам бы пришлось туго, помощи я ни откуда не ждала.
4. Вопросы.
Осознание что со мной что-то не так пришло постепенно. Редко получается посмотреть на себя как бы со стороны. Если это у вас получится, обязательно попробуйте. Только не в двадцать и не в тридцать, а после, значительно после. У меня это было примерно в сорок лет. Сказать, что я закрылась от мира, не сказать ничего. Раньше живя с широко раскрытыми глазами, я любопытно озиралась, всматривалась в каждого кто входил в мою Жизнь. Но с годами я изменилась. Мне интересно дышать, смотреть, думать, но только в одиночку. За закрытой дверью, с кружкой чая, с книгой или глядя в окно. Вот и Персик такая же, и Вульфин со своим невидимым другом…не дом, а Теремок, мы вместе потому что абсолютно непохожие, не братья по крови…
Когда-то давно, ища своё место на этой земле и обратившись к религии, а именно к православию, я штудировала книги, форумы, ища ответ на вопрос: «Зачем я здесь?»
Вы скажете банальный вопрос. Для кого-то это глупость…не знаю. Для многих всё просто и ясно – они появились на свет, выросли из девочек в девушек, вышли замуж, стали женщинами, родили детей и теперь оберегают семейный очаг, растят детей, заботятся о них и живут уже не собственной жизнью, а проживают их несколько – с каждым ребенком, с мужем. А что делать тем, кто не вышел замуж, и как я не смог родить детей. Вернее, не то, что не смог, а в них не заложили эту «функцию» (не буду впадаться в тему здоровья, поверьте на слово - в меня функцию «детосоздания» не вложили). Вы скажите – усынови. Я думала, и решила этого не делать. По многим причинам. Но сначала чтобы понять, посмотрите на этих детей. Чужих детей не бывает – большая глупость, вернее это на своей шкуре не пережитая кем-то трагедия или не трагедия…
Так вот я искала ответ на вопрос: зачем рождаются такие, не способные родить, и даже пройдя лечение, вмешательства и стимулирования, не переживающие ни одной беременности за всю жизнь. Ломается в голове программа: выросла-замужество-дети.
И само слово «бесплодная» звучит уничтожающе. «Нет толку от бесплодного дерева», «значит с тобой что-то не так», «проклятие родовое», что только не говорили…
Я задала вопрос на тв-канал Спас в программу «Беседы с батюшкой». Вёл передачу покойный ныне, очень мудрый, на мой взгляд, Дмитрий Смирнов. Он прочел моё послание: «Ответьте на вопрос – зачем живёт женщина, которая в браке, но при этом ни одной беременности, как ей жить, для чего? Какая польза от нее если она не родит и не воспитает ни одного человека?»
Батюшка ответил, что нет в Библии ни одного указания, что женщина исключительно на этом свете существует только для рождения детей. Я была удивлена. Правда. Ведь с детства это было само-собой разумеющаяся уже установка – все вокруг постоянно росли, взрослели, женились и рожали детей… И в дополнение к ответу батюшка сказал – что предназначение женщины, коли она в браке – быть помощницей мужу. А вот это мне понятно, будучи в дружбе, в родстве, в семье – мы должны помогать друг дружке, быть поддержкой, быть в горе и в радости вместе.
Так, более-менее понятно, ведь я не одна такая и во все века рождались те, кто не способен продолжить род. Но как на это посмотрит мой мужчина. А когда с возрастом я поняла, что мужчины не будет в моей жизни, потому что …неинтересно мне это всё – романтика, непонятные вздохи, и руки, снующие по телу… Вопрос с замужеством и с усыновлением я закрыла, я не смогу полюбить чужого ребенка, слишком хорошо понимая, что такое ребенок из детского дома.
И вот я одна. Вернее, нас трое… Дом-теремок. Жили мы особо не тужили, мне было о ком заботиться и кого любить, Персика я полюбила также как Вульфин, ежедневные объятия и поцелуи вошли в мою жизнь. Да я не обнимала людей и не целовала их, что, впрочем, и людям не позволяла, ни коллегам по работе, ни соседям, я не могла терпеть прикосновения людей. А вот животных: пушистых, теплых, так приятно пахнущих природными запахами – печкой, травой, мною сваренной кашей, молоком я тискала с огромным удовольствием. Но тут грянул гром, пришел Тот, кто растоптал все планы, а я планировала первую поездку к Черному морю, накопив и купив и палатку, и переноску для Персика и кучу приспособлений… А тут я лишилась работы из-за Кризиса. Этот страшный экономический кризис смёл почти все банковские отделения в нашем городишке…Что делать дальше?
А дальше – я поехала в Тамбов! А куда еще отправиться одинокой волчице как не на родину…Шучу, конечно. Просто так сложилась судьба. Именно в Тамбове я нашла работу, это более чем за 2000 км от моего родного городка. Так бывает, когда ищешь работу по объявлению в период очередного кризиса. Не совсем по объявлению, но всё же... Банк, в котором я состояла на службе, закрыл филиал в нашем захолустье, и единственное место в стране, где не увольняясь, а переводом я могла принести пользу обществу (польза – это большой вопрос конечно) – это славный зеленый город Тамбов.
5. Тамбов.
В Тамбов я влюбилась с первого взгляда, много зеленых районов, город стоит на живописной своими ажурными берегами реке Цна. Укромные тенистые дворики, заросшие декоративным виноградом, с небольшими домами в которых до сих пор газовые АГВ стоят в ванных комнатах, но есть конечно и современные высотные районы. Я же искала именно дом, жить в квартире для меня уже словно в клетке, я привыкла выходить во двор и дышать под открытым небом. И я сумела-таки снять часть дома имея на руках взрослую овчарку и довольно большую по размерам и пушистую, объемную словно огромный персик кошку! Это было как чудо, с первой попытки, хозяин даже не округлил глаза увидев троицу – тётка средних лет, собака и кошка…Домик где мы поселились был неподалеку от берега реки, поэтому каждый вечер я проходила такие приятные взгляду дворы и оказывалась на набережной, усаживалась на скамью и наслаждалась вдохновляющим видом.
Природу я любила всегда, она была и есть источник моих душевных и физических сил. Наверное, поэтому от религии и в частности от православия я отошла, не смогла я принять на веру страдания, посты, субботние и воскресные службы в храме и главное – исповеди, после которых не получала от батюшки ничего толкового, кроме отпущения грехов, которых как оказалось и не счесть, а значит всё равно постоянно оставалось ощущение что я не достойна ничего хорошего в жизни, а я всё же надеялась, что буду счастлива. А может я уже счастлива, кто знает…
Местные жители Тамбова и области встретили меня на удивление радушно. Что значит радушно? Да просто на вопросы как пройти туда-то, всегда отвечали подробно и даже провожали до места назначения, один дедуля вместе со мной на автобусе проехал лишние пять остановок чтобы доставить меня в нужное место. Хозяин, у которого я сняла жильё, пенсионер, Алексей Григорьевич тоже оказался очень вежливым, не докучал, внезапно не являлся в гости с проверкой, и заранее как например в Москве за три месяца плату не потребовал (это я потом уже узнала, когда оказалась в златоглавой столице). Он жил один, за стенкой в своей половине с собственным огородом и крыльцом, а мы с другой стороны, без огорода, но с небольшой летней верандой, все окна которой выходили в сторону зеленого парка, где мы втроем с удовольствием гуляли.
А вот на работе было вообще для меня чудо-расчудесное. Впервые я познакомилась с «Нормальным руководителем». Понимаете, с Нормальным, то есть Владимир Сергеевич, сорока пяти лет был адекватным, понимающим, в меру строгим, не орал, брызгая слюной, а говорил вежливо, кратко, по делу, а я то искренно полагала, что таких руководителей не существует. Мои коллеги тоже были вменяемыми, в душу не лезли, и даже женская половина не стращала меня отсутствием детей, и за спиной не сплетничала, что было постоянной обыденностью на прошлой работе.
Я вообще заметила в тамбовчанах такую особенность – они были улыбчивы, дружелюбны, не любопытны, как бы все были на своей волне, как будто всех тут их собрали не для копания в чужом грязном белье, а смысл их жизни состоял в созерцании природы и создании собственных мирков. У всех были увлечения, у одних спорт, у других – рыбалка, вязание, рисование, все мои коллеги куда-то ходили после работы. Для меня это было диво, на родине моей обстояло иначе: город был напичкан заводами машиностроительными, и заводчане после работы так уставали, что в выходные оставалось сил только напиться и посетить родню.
Вот и я, последовав совету коллег стала искать увлечения по душе, чтобы после работы или в выходные заниматься тем, что нравится. Мне хотелось наслаждаться жизнью. Я гуляла каждый вечер и раздумывала куда же меня тянет. С первой зарплаты я накупила всё для живописного творчества: холсты, краски, рисовала взахлеб. Все стены нашей половины домика скоро были заняты многочисленными портретами моих любимых друзе-животных, Вульфин и Персик я рисовала и в роскошных платьях словно знатных почетных дам и в сарафанах простушек, резвящихся на летнем лугу.
За рисованием последовало вязание, я по совету коллеги записалась в кружок, который назывался почему-то «Примула». Вязали мы в соседнем от нашего банка помещении, очень удобно, сразу после рабочей строгой обстановки окунуться в уютную атмосферу творческого процесса. Там собирались женщины разных возрастов и так это было замечательно, вязать в теплой, радушной компании, женщины рассказывали истории, сказки, легенды. Но нужно сказать, что привел меня в кружок коллега – мужчина. Звали его Анатолий Иванович, он был помладше меня, интересный такой, мечтательный что ли, любил представьте себе вязать и делал это превосходно. Анатолий – счастливый семьянин, трое детей, жена – радушная такая, всегда нас подвозила, а сама с детьми на рыбалку. Вот такое интересное разделение: мужской интерес был у нее, а вроде как женский – у отца семейства.
В этом вязальном кружке я услышала легенды о Тамбовском волке, и о много разных версий откуда пошло такое название и даже услышала страшную историю о волчице, у которой охотники забрали волчат, и она ворвалась в первую попавшуюся деревню. Надо сказать, что волчица будет рвать и убивать любого, кто ей попадется пока ищет своих детенышей, эта волчица к счастью успела разорвать только собаку и её подстрелили, иначе бы…
Я слушала истории, училась вязать. После кружка мы с Анатолием гуляли вдоль набережной, разговаривали, и я почувствовала, что это дружба. Даже испугалась. Столько раз слышала – дружбы между женщиной и мужчиной не бывает и обязательно рано или поздно что-то случится. Это «что-то» подразумевало возникновение животного инстинкта «к случке» - так я себе переводила всё то что мне говорили про дружбу полов. Но что сказать…У меня не было ни к кому и никогда таких чувств и от Анатолия никаких таких позывов я не наблюдала, поэтому спустя несколько месяцев, первый новый год я провела не втроем с Вульфией и Персиком, а с семьей Анатолия. Его дети Мишка, Сашка и Маруся меня полюбили, наверное, потому что я с радостью играла с ними во все игры, ведь у меня детства не было, и я честно сказать не наигралась, и жена его – Ксения меня приняла без обычного женского сарказма или псевдо-жалости к старым одиноким девам. Всё было легко и ненавязчиво. Никто не лез мне в душу, и не плевал в нее, а это, наверное, самое главное для людей, и я сделала вывод – тот, кто говорит, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, тот сам очень испорчен, самовлюблен иначе бы не подозревал, что все женщины из кожи лезут лишь бы запрыгнуть к нему в пастель, и сам привык в женщине видеть только источник для удовлетворения похотливых желаний. А может простые люди умеют дружить, а те, у кого деньги большие просто не способны к дружбе…
Прошло два года. Дом на родине я продала соседям за копейки, решила никогда не возвращаться. Тамбов и тамбовчане оказались мне ближе и родней. Хозяин моего жилья Алексей Григорьевич предложил мне аренду с последующим выкупом, родных у него не было, он хотел, чтобы я позаботилась о нем, и в последующем после его смерти стала полноценной хозяйкой двух половин дома. Я согласилась. Дело не трудное, кухарила я на троих легко и заносила утром и вечером горячее Алексею Григорьевичу, быстро убиралась в его половине, потому что барахлом он не обзавелся у него была очень скромная обстановка, в ответ он позволил моим животным резвиться в его огороде, в котором и я кстати стала помогать. И мне показалось что как будто он, Алексей Григорьевич, стал мне почти как отцом…бранил, советовал, наставлял. А я как несмышлёныш ловила каждое его слово…
6. Тамбовский волк.
Я пропадала на работе, в кружке, гуляла часто с детьми Анатолия, как нянька, но мне в принципе было это в удовольствие. Эти дети очень отличались от тех, детдомовских, которые ко мне плохо относились, потому что я к ним поступила аж в 7 лет, а значит много пожила на «воле»… Мне от них доставалось, я спасалась книгами, вернее книгой, потому что всё отбирали…
Поэтому Сашке, Мишке и Марусеньке я с удовольствием читала книги, а они слушали широко округляя свои небесные глазки. Все трое были как на подбор похожи между собой и на родителей, а Анатолий с Ксенией были как настоящие славяне из сказок с пшеничными вихрями волос и васильковыми глазами. Когда Ксения уговаривала Толю на рыбалку, то я иногда оставалась с их детьми. Таким образом своих «детишек» четвероногих я препроводила к Алексею Григорьевичу, а он и рад, наверное, истосковался один, поэтому моя Вульфин уже не гостила, а хозяйкой бродила по его половине, в большом огороде, а Персик нашла любимое место на коленях у пенсионера, когда он сидел у окна, дожидаясь моего прихода.
Как-то вечером после работы он завел разговор о Вульфин.
- А ты знаешь у собаки нашей есть невидимый друг.
- Знаю!
- Да ладно и тебя это не удивляет?
- Нет. Я привыкла. Она с детства такая. Думали даже, что у нее что-то с головушкой, но нет, она просто придумала себе друга, говорят многие дети так делают если им любви не хватает, может и ей недоставало.
- Да…наверное. Но вообще то в наших краях говорят, это дух волка таким образом манит в лес…
- Ну что вы придумываете. Она родилась за 2000 км отсюда и с самых первых дней такая была.
- Вот-вот. А дух всегда рядом был. И привел её сюда. А знаешь за парком от нас поле, а пройди через поле и окажешься в лесу, а там как раз волки и на самом деле не очень-то и далеко от нас. Вот туда он её и уведет, сделает волчицей, ей этот путь именем написан.
- Как это?
- Ты чего английский учила в школе? Я вот немецкий и поэтому знаю, Вульфин по-немецки означает – Волчица.
- Ну она то собака, а не волк.
- А предки у них одни. К тому же невидимый друг — это наверняка дух волка, вот увидишь, придёт за ней жених.
- Ха. жених, да эта овчарка ни одного кабеля к себе не подпустит…Она, как и мы с Персиком… монашка.
- Ну может быть вы все тут не зря оказались…Так далеко от родины. Что-то вас именно сюда принесло.
- Кризис, Алексей Григорьевич. Плохо жить стало на родине.
- На Руси не было хорошего спокойного времени, всегда проблемы, но редко кто так легко покидает родные места…
Той ночью я плохо спала. Снились стаи волков, и даже проснулась я, будто услышав вой. Проснувшись побрела на кухню попить воды, Персик мурлыкала во сне, а вот своей Волчицы, теперь почему-то именно так хотелось назвать Вульфин, в доме не было. Я выглянула в окно, двор, освещенный луной, был весь как на ладони. И я увидела пару. Две собаки, моя Волчица и её друг. Только уже не невидимый, а из плоти. Я замерла. Но они как будто что-то почувствовали, мгновенно скрылись за кустами пышной смородины. Я побежала к входной двери, распахнула и позвала свою Вульфин. Но она не вернулась. Ни в эту ночь, ни весь следующий месяц.
Мы с Алексеем Григорьевичем прочесали все дворы, я клеила объявления о пропаже собаки, Толя с Ксюшей тоже помогали, но всё было безрезультатно. Вульфин или Волчица, мы уже все её называли так, бесследно пропала. Алексей Григорьевич рассказывал, что она часто исчезала на весь день и вечер и возвращалась под ночь, а где пропадала, неизвестно, но с невидимым другом играть перестала.
- Дух волка, воплотился и призвал её к себе, это сродни магии, увел её в лес, старики говорили, нехватка там у волков в самках бывает, вот они сук собак и уводят…
Прошел месяц. Как-то вернувшись с прогулки перед входом, на крыльце дома, я увидела Алексея Григорьевича, сидящего на ступенях. Он курил и так глубоко был погружен в раздумья, что даже не заметил, что я подошла уже вплотную к нему.
- Алексей Григорьевич вы чего, даже испугавшись немного, спросила я.
- А….это ты Валечка. Волчица вернулась. Накормил, она сейчас в хате с Персиком общается.
Я бросилась внутрь. Вульфин моя соскочила с пола, подбежала ко мне, я, в слезах радости, обнимала, гладила, целовала её и не могла не заметить разительные перемены, она была беременна….вот это сюрприз! Будучи уже очень взрослой она таки сдалась, мы же прожили уже три года в Тамбове. Я рассмеялась. Начала лепетать что-то Алексею Григорьевичу, строить планы, мечтать, как теперь маленькие щеночки будут по дому бегать, топая очаровательными лапками…Но Алесей Григорьевич сказал:
- Не торопись. Я думаю она попрощаться пришла. Не щенки у нее там, а волчата.
- Ну бросьте, что вы меня пугаете.
- Я не пугаю, иди посмотри. Она не одна пришла.
Будто поняв наш разговор, Вульфин подошла к двери и вдумчиво взглянула на меня. Я открыла дверь и пропустила её вперед. Она уже не легкой походкой подошла к небольшому сарайчику, там Алексей Григорьевич держал лопаты, грабли и прочий садовый инструмент. Алексей Григорьевич отпёр сарай и заслонил меня от того, кто был внутри. Из сарая вышел волк. Да, да, настоящий волк, Вульфин терлась носом о его голову, и он спокойными и даже плавными движениями будто погладил её, и посмотрел на нас. Он был гораздо больше своей Волчицы, но никакого злого или дикого огня в глазах я его не увидела, никакой кровожадности…
- Как же они уйдут, ведь увидят…
- Нет, они дождутся ночи, а она не за горами, смотри уже вечер. А уйдут легко, каким-то образом они же пришли сюда и остались незамеченными, я не удивлюсь если он может становиться невидимым, он всё-таки настоящий Тамбовский волк, существо мистическое…
- Но наша Вульфин то обычная собака!
- Необычная. Такие расстояния преодолела чтобы своего суженого найти, столько лет ждала, честь хранила. Уважаю.
Я долго еще сидела на крыльце обнимая свою Вульфин, прижимала, гладила, шептала – не уходи! Волк словно обычный пёс лежал неподалеку и спокойно наблюдал за нашими нежными объятьями. А потом внезапно соскочил на все четыре лапы и посмотрел в небо. Я тоже подняла голову. Небо было потрясающим. Только в Тамбовской земле такое красивое звездное небо, сверкает словно самые крупные алмазы рассыпались по черному бархату. Вульфин встрепенулась, приподнялась, лизнула меня по щеке и вырвавшись, стремительно, вслед за своим волком скрылась в темноте среди кустарников и деревьев, как они перемахнули полутораметровый забор, остаётся загадкой, мистическая сила наделила мою Вульфин силой настоящей волчицы. Так у меня осталась только Персик…
7. Москва
Прошло два года, я похоронила любимого уже мною, почти родного Алексея Григорьевича. С организацией прощания очень помогли Анатолий с Ксенией. А потом новый удар, мне настоятельно рекомендовали переводиться в Москву, там нехватка квалифицированных кадров и будет повышение, меня хотят назначить руководителем отдела. Я сопротивлялась как могла, но меня буквально силком перевели в Москву, сняли квартиру в районе Дегунино, работа недалеко от дома, обещали помочь оформить ипотеку на жильё и рисовали радужные перспективы стать настоящей москвичкой. Как будто мне это нужно. Но потеряв Вульфин и Алексея Григорьевича я поняла, что настало время двигаться дальше. Дети Анатолия и Ксении уже подросли и тоже не нуждались в моей опеке, я почувствовала себя одинокой, впервые в жизни, когда впускаешь в свою жизнь людей, оказывается становится очень больно с ними расставаться.
Но всё же я понимаю, что я лишняя среди семейных людей, которые живут своими хлопотами и заботами, одиночкам как мне среди них не место. Тяжело мне было расставаться с Тамбовщиной…Автобус, увозил меня от уже полюбившейся сердцу земли, которая осталась в памяти солнечным полем с зелеными великанами деревьев, и строчкой серых пятен, убегающих за горизонт, напоминающих силуэты волчьей стаи. Наверное, это была Вульфин со своими волчатами…
Персик спала всю дорогу на коленях, я, боясь её потревожить старалась не шевелиться, поэтому ноги ужасно затекли я еле-еле смогла выбраться из автобуса по прибытии. Суматошный бешенный ритм закрутил меня с первым глотком воздуха под Московским небом.
Жизнь в Москве началась с неприятностей. Банк конечно подобрал квартиру, но расплачиваться с риелтором за меня никто не собирался. А дама, которая меня встретила и довезла до съемного жилья, Акулина Андроновна оказалась настоящей акулой потребовав для хозяев квартиры трехмесячной платы вперед и 100%-ой месячной платы для нее лично, в качестве «вознаграждения за труды». Интонация ее железного голоса не давала и минуты на промедление, я отдала все свои скромные сбережения, скопленные за годы работы в Тамбове.
Поэтому я ждала приближения рабочей недели, молилась чтобы быстрее заработать и получить хоть какие-то деньги на то, чтобы хватило покушать моей Персику и мне…Дальше было еще тяжелее, на работу ходила пешком, это не объяснить, что значит пешком в Москве! До работы я шла 3 часа и 3 часа обратно, денег на проезд не было. Чем питалась, спросите вы? Капустой с рисом, отваривала и смешивала, поливая подсолнечным маслом. Откуда эти продукты? С помойки. Кто-то выкинул сумками капусту и рис целую упаковку, я принесла домой и разделила на месяц. Бутылку подсолнечного масла и соль нашла в квартире от прошлых жильцов. Месяц я продержалась, дождалась аванса и стало более-менее сносно…
Я стала руководителем отдела, абсолютно не обладав как мне кажется нужными качествами, ведь я была замкнутой, мягкой, и совершенно не представляла, как это – руководить кем-то…Я окунулась в работу с головой, старалась во всём разобраться, засиживалась до глубокой ночи на работе. Я очень уставала, выходные были плавающими, моя Персик оставалась совершенно одна в сырой, пустой, серой квартире. Вся жизнь в Москве врезалась в память какой-то сыростью, серостью, холодом…
По пальцам можно пересчитать солнечные дни, серое небо - постоянный спутник, ежедневно подавляющий хорошее настроение. В Москве не улыбаются, не здороваются, здесь царит высокомерие, гордыня и лицемерие. Увы столько лицемерия и лжи окружало меня на работе, что я стала поддаваться тоске, улыбка исчезла, ласка и нежность в груди сменялись невыносимом немым криком, даже стало казаться, что так плохо мне не было даже в детском доме.
Я стала часто вспоминать именно детский дом. Как много я там проплакала, как часто меня обижали сверстники, как жестоки были воспитатели, но так плохо как здесь в Москве мне не было никогда.
Я промучилась в Москве три года, став отличным руководителем и став абсолютно опустошенной внутри. Но дальше случилась беда. Я чуть не лишилась своей Персика. Её отравили! Дело в том, что я оставляла приоткрытой форточку, чтобы моя нежная красавица могла, запрыгнув на дверцу окошка, выходить на внешнюю часть кондиционера и далее по проложенной мною гулять по карнизам балкона. Но, наверное, она ходила и дальше, по балконам соседей…Однажды придя поздно вечером я обнаружила её повисшей на дверце, ей не хватило сил запрыгнуть обратно в квартиру. Я стремглав помчалась к ветеринару. Персика спасли! Но строго-настрого предупредили, что нельзя её выпускать, отравят снова – больше не спасём. Я закрыла наглухо окно и больше моей Персику негде было прогуляться. А я честно сказать надеялась, что она встретит друга и как Вульфин сможет принести в мир малышей, но увы, кроме отравы она ничего не встретила у «дружелюбных» соседей.
Каждый день уходя на работу меня провождал немой, укоряющий взгляд моей кошечки. Я оставляла включенным ночники чтобы вечером ей было хоть немного светло, до этого я сделала ремонт и все обои моей квартиры были ярко желтые, оранжевые, я пыталась внести солнце в этот серый московский мир…Моя Персик спала со мной, я баловала её самыми разнообразными вкусностями, мы гуляли в парке в мои выходные, но я всё никак не могла вернуть прежнее игривое настроение моей любимой персиковой красавице. Она чахла на глазах и знаете она вновь вернулась к очень давней привычке: уставившись в угол одной из комнат она, устремив взгляд вверх мяукала, жалобно так, словно молясь.
Я поняла, что нужно что-то делать, нужен свой дом, нужно солнце, нужна совсем другая атмосфера. Я стала подумывать об увольнении или возможности перевода, и вообще стала склоняться к простому выводу – нам в Москве не место, хочется прочь от этой серости, сырости, но я не успела. В один из невыносимых дней, который хотелось смыть словно следуя словам песни Высоцкого я нашла свою кошечку уже неживой, она лежала, закрыв навсегда глазки всё в том же углу, кошачий бог услышал её молитвы и избавил от прозябания в одиночестве…
7. Невидимый друг.
Теперь я возвращалась поздно вечеров в абсолютно пустую, еще более как мне кажется сырую квартиру, в которой ярко желтые и оранжевые обои поблекли и стали покрываться по углам плесенью. Я выла словно волчица, но не луну как, наверное, воет Вульфин, а в подушку, слезы стали моим утешением. Я вообще то не слезлива, а тут они потекли неисчерпаемым потоком. Я сидела в углу комнаты, в том же, где так часто сидела моя Персик и говорила с ней, шептала ей: «Прости меня, прости, что не уберегла тебя». Мне уже просто жизненно-необходимо было с кем-то говорить, пусть даже с воображаемой кошкой…Я познала настоящее одиночество.
Одиночество — это режущая боль, она, действительно словно обладая настоящими кинжалами прорезает нутро. Ничто не заглушает постоянно стоящий в ушах оглушающий звон пустоты. Я металась по квартире словно зверь в клетке цирка. Я однажды видела исхудалую тигрицу в клетке, это ужасно, её взгляд – это бездонная пустошь, без единой искорки жизни. Это не жизнь. Это дожитие, это мольба о скорейшей смерти.
Я начала замечать, что какой-то звук преследует меня: необычный, нехарактерный звук. Бум-бум-бум, удары по ткани и легкий последующий звон или гул. Эти звуки будили меня ночью, они же возникали внезапно среди рабочего дня. Копаясь уже в вошедшем в мою жизнь интернете, я искала ответы, пыталась понять, что это за звуки. И нашла! Это не просто барабан, этот звук издаваемый буддийским «Нга». Ударяя по этому нга, монахи зазывались на медитацию в храм…Откуда в моё сознание мог попасть этот звук. Я совершенно ничего не знала о буддизме и тем более никогда не слышала подобных звуков.
Однажды бродя по закоулкам района и всё дальше и дальше отдаляясь от своей квартиры и очутилась неподалеку от старого кино-театра в котором уже давно не проводили показов, но из здания я услышала тот же призывной звук: бум-бум, это звук нга, он звал меня! Действительно звал!
Я покрылась испариной, но всё же заставила себя выйти из ступора и отправиться внутрь помещения. Войдя я не встретила никого, только на афише висел плакат о буддийском фестивале, говорилось о монахе, который прибыл в Москву из Калмыкии,из буддийской деревни, дата фестиваля гласила, что он состоялся две недели назад, я опоздала. Да, но звук то вошёл в моё существование примерно две недели назад, как то всё это странно…
Размышляя о странностях в своей жизни я повернула назад, в своё одинокое жилище, и тут я почувствовала что кто то погладил меня по щеке и прислонился ко мне, обнял.
Не пугайтесь! Я вздрогнула, и ощущение исчезло. Но, пожалуйста только не пугайтесь, я хочу вам рассказать всё до конца…
Я не испугалась потому что прикосновение было…родным. Тёплым, родным, ласковым словно это я сама себя обняла или как будто я ощутила тепло моих Вульфин и Персика. Мне стало так радостно в душе. Впервые свет озарил мою душу вновь, как много лет назад когда нас было трое в нашем Теремке. А еще я почувствовала запах, родной, смесь из запаха сочной травы, печной золы, молока и тушеной каши с овощами…
Я поспешила домой. Вбежала и моя душа, всё моё внутреннее потянулось в поисках чуда. Именно чуда я ждала. Я чувствовала, что жизнь изменилась. И да, в квартире я была уже не одна.
Она сидела на кухне на моём месте. Это была я, только намного-намного моложе, только цвет волос и глаз другие, глаза напоминали янтарь Персика, а волосы черные с каштановым отливом как у Вульфин…
- Привет Валечка.
- Привет. Кто ты?
- Я – это ты. Ты – это я. Я – одна из твоих прожитых жизней. Смерти нет, след твоей души постепенно растет и воплощается постепенно в новую материю. Сейчас я твой невидимый друг, которого видишь только ты. По-другому можно назвать ангелом, духом, но главное понять, что я настоящий друг, ведь я – это ты, никто так тебя не поймёт, как ты сама. Все мы бесконечно воплощаемся в разных сущностях. Тебя было множество. Но скоро настанет окончание твоего пути, и я буду рядом.
- Подожди если ты – это я, то как ты можешь одновременно быть тут если я еще не умерла?
- Реинкарнация – это очень интересная метаморфозная история, но не совсем тебе известная, как и многим, я всё расскажу. Пойми главное – в тебе не одна душа, не один характер, не одна суть, ты многолика, многоструктурна, как и всё в природе, ты часть всей вселенной, и вся вселенная в тебе. Ты же понимаешь куда тебе следует идти дальше?
- В Калмыкию?
- Да.
- А что там?
- Там буддийская деревня, ты же уже поняла. Там ты закончишь жизненный путь, я буду рядом, всё расскажу, ты никогда больше не будешь одна. Одиночество ты испила сполна.
- А за что?
- Ни за что. Наказаний нет. Просто нужно пройти всё, всё что положено осознать, принять, прожив, на своей шкуре, ты была и жестоким убийцей, была и многодетной матерью, была и женой, была и мужем, была и ребенком, ты прошла всю бесконечность тех жизней, которые написаны для тебя, так что в последний жизненный путь ты отправишься уже не одна, если захочешь к нам присоединится целая армия тебя…
Месяц прошел прежде чем я все дела закрыла в Москве, уволилась, преодолев тысячи километров нашла буддийскую деревню, поселилась в Калмыкии, тесно общаясь с буддистами, но всё же живя отдельно, отшельником.
По вечерам я всё еще веду долгие беседы со своим другом, с самой собой. Изредка приглашаю друзей, мне интересно послушать как Я рассказываю о себе: «У меня было пятеро детей, ох и хлопотное это дело, растить мальчишек, ведь видишь как устроено то всё, одних парней рожала…» или: «В окопах было паршиво, воняло гнилью, водка закончилась и боеприпасы на нуле, а завтра в бой…». Не верится, что всё это Я…
Но это уже начало другой повести, в этой же я хотела рассказать о двух своих любимых друзьях Вульфин и Персике, о том, как я их встретила и потеряла, и как обрела нового – Невидимого друга – Себя.