ИВАНОВ И АБРАМОВИЧ
Роман в (изобретенном автором) жанре "попурри анекдотов".
Эпиграфы:
Стук в дверь.
- Здесь живет Абрамович?
Голос из-за двери:
- Разве ж это жизнь?
Иванов зашел в гости к Абрамовичу, и видит: тот продернул подтяжки под мышками и висит-качается на крюке от люстры.
- Абраша, ты что?!!
- Жизнь оказалась так ужасна, Федя, что я решил повеситься!
- Так вешаются за шею!
- А ты думаешь, я не пробовал? Жмет очень.
Началась война, на Израиль напали новые фашисты и устроили концлагерь у Стены Плача.
Абрамовича замели, кинули в барак.
Утром дверь барака открывается, входит фашистский офицер в окружении конвоя.
- Абрамович!
Ну, я.
- В газовую камеру!
Абрамович смеется.
- Вчера - в газовую камеру, сегодня - в газовую камеру... У меня от вашей газовой камеры уже башка квадратная!
И погладил себя по квадратной голове.
Иванов и Абрамович сидят в рюмочной на Дерибасовской, пьют водку.
После третьей Иванов расчувствовался, потянуло на душевный разговор.
- Абраша, ты счастлив?
Тот тяжко вздохнул и смахнул слезу.
- А что мне еще остается?
1. ЛЮБОВЬ.
Абрамович полюбил Маришу в трамвае.
Сначала он ее не видел - только давил на нее торсом.
Принудительно. Народу - сорок бочек арестантов.
Трамвай тут еще называют - одесский толчок. Толчок в толкучке можешь получить в любое время.
Штаны с тебя стащат - и хоть на толчок.
Неудивительно, что юбка у Мариши, и без того коротенькая, задралась по самое не могу.
- Девушка в кружевных трусиках! Вы как, на следующей выходите? Меня с собой возьмите! - хохмит Абрамович.
Мариша хотела ответить что-нибудь язвительное, но в зобу дыханье сперло - только погрозила кулачком.
Тут трамвай резко затормозил на перекрестке и дернулся.
- Мужчина! Ваше тело в меня впилось! - простонала Мариша.
Абрамович попытался, ценой героических усилий, поменьше давить на нее.
Но у него не получилось.
Туда-сюда... Туда-сюда-обратно...
В результате всей этой возни мучительно восстало его мужское естество.
- Мужчина! Ну что же вы на мне лежите, и ничего не делаете? - злилась Мариша, - Ну, делайте же что-нибудь!
Абрамович... пролил семя, выдохнул и тут увидел...
Неземной красоты голубые глаза.
Он отшатнулся, сминая попутчиков, ругающихся последними словами и пихающихся острыми, как бердыши, локтями.
Классика жанра. Хоть на обложке букваря печатай. Локоны с тем самым хрестоматийным льняным отливом, носик великорусский, вздернутый, шейка как у жеребенка в заливных лугах где-нибудь у Медыни ...
Глаза, как образа.
При виде которых вспоминаются вдохновенные ангелы Нестерова...
Васнецов с его Аленушкой над плакучим омутом...
Есенин на розовом коне, весенней гулкой ранью...
Хоровод "Березка"с его лебяжьей поступью...
Зыкина, жемчуга в ушах, оренбургский пуховый платок... Издалека, долго течет река Волга...
Петров-Водкин, мадонны в красных косынках, комсомольские богини...
Рубцов среди крещенских седых морозов, предсказанных им в стихах...
В горнице моей светло... Это от ночной звезды... Матушка возьмет ведро, молча принесет воды...
Воды чистой хочется напиться.
Водки глотнуть хочется. Чистой и патриотической.
Небесное сияние. О, неземное создание!
Кажется, светится даже воздух вокруг нее.
Очень большие у девушки... нет, не буфера, как вы подумали.
Очи. Оченьки.
Ибо речь пошла о возвышеной любви.
Абрамович понял, что пропал.
- Мужчина! Ну что вы мне строите физиономию? - не выдержала Мариша.
- А что, я вам кооператив должен строить? - острил Абрамович.
Погибал от любви, но острил. На автопилоте.
- Вы холостой?
- Нет я заряженный. Прошу вас отнестись со всем уважением к моему обрезу!
Какая страна самая вооруженная в мире? Израиль. Там все мужчины с обрезами ходят.
- Я вижу, вы - девушка моей мечты! Красивая! Стройная! Э-э-э...
- Вы, я вижу, хотите со мной переспать.
- Да еще и умная!
- Я еще не готов жениться на вас. Но уже могу сделать первый взнос в счет супружеского долга!
- Я не такая, я жду трамвая!
- Ваш трамвай пришел. Но он может уйти без вас, как это ни печально. Останетесь одна на остановке. В Депо судеб.
- Ничего. Следующего рейса недолго ждать.
- Этот автобус, девушка, идет на Млечный Путь. Там поют райские гаманы и сирины. И все небо в алмазах.
- Я девушка простая. У нас как: либо женись, либо голову не морочь! - вредничала Мариша.
- Если не будете давить мне на мои Фаберже и делать мне беременную голову, то... женюсь.
- Да я за вас вовсе не пойду! Я к вам холодна.
- Так потеплейте. Учтите, холодной женщине приходится греться в шубе, купленной за собственные деньги...
- Мужчина! Ну что же вы от меня никак не отлезете? Я же вам отказала!
- Таки ведь не наотрез.
Так они еще полу-ругались, но уже полу-женихались. Арик и его упрямый, наивный, вредный, правдивый голубоглазый ангел.
Истово-честный и отчаянно-справедливый ангел, что особенно интересно.
И полный соблазна.
Выдержать все вышеперечисленное было решительно выше сил человеческих.
Арик пошел к раввину.
- Ребе, я могу смотреть на девушку с синими славянскими глазами?
- Можешь, сын мой.
- А могу я смотреть на девушку в мини-юбке?
- Можешь, сын мой.
- На девушку в блузке с декольте и голым пупком?
- Смотри себе на здоровье.
- А... если она совсем разденется?
- Можешь.
- Ребе, есть ли в мире что-то, на что еврею нельзя смотреть?
- Есть. Электросварка.
Арик поблагодарил почтительно и ушел... Заключив, что электросварка для него менее опасна, чем Маришина красота.
Но слово "можешь", трижды произнесенное раввином, придавло ему уверенности.
Однажды поздно вечером сидя на скамейке в Приморском парке, Арик уже сознательно обнял Маришу. И тут с неба упала звезда.
- Загадай желание! - шепнул Арик Марише на ушко.
- С неба звездочка упала,
Прямо милому в штаны.
Ничего, что все пропало,
Лишь бы не было войны! - пропела Мариша и расхохоталась, как чудное дитя.
- Господи, сделай так, чтоб она влюбилась в меня. Ну что тебе стоит! Сотвори чудо! - взмолился он мысленно, - Неужели, милый боженька, я прошу о невозможном?
Зачем желать невозможного? Надо желать возможного.
Ну хорошо, если уж это так тебе трудно, Господи, пусть она влюбится в меня хотя бы наполовину!
Мне с ней и половины счастья хватит.
2. РЕВОЛЮЦИЯ
Времена, меж тем, настали исторические.
Истерические.
Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые.
Рок - скор (перевертыш).
Обратно революция.
А когда она была - туда?
Папа Абрам Абрамович, сидя перед телевизором:
- Арька! Срочно вызывай скорую! Мне нужен врач - ухо-глаз!
- Ухо-гордо-нос, папа?
- Нет, ухо-глаз.
- Зачем?
- Я вижу одно, а слышу другое!
По России мчится тройка -
Мишка, Райка, Перестройка.
Нам ничего не надо у нас все есть, - гордо отвечали советские граждане на все провокации классовых врагов.
И выстраивались в длинный хвост за килькой в томате.
Длинная, зеленая и пахнет колбасой ("колбасная" из Подмосковья в Москву).
Глаза горят, зубы стучат, хвост длинный, а яйца битые (очередь за яйцами).
Вы руки будете мыть? Мыла нет. Воды нет. Тогда вам чай без сахара (в столовой).
Что нам их насквозь прогнивший капитализм!
Сплошное потребительство! Потре****ство.
Нет у них ничего истинно ценного.
А у нас...
Чего у нас только нет!
Чего не хватишься, ничего нет.
Неправда! Все, все у нас есть! И даже больше! С избытком.
С одной стороны:
Магнитка. Кузбас. Днепрогэс. Саяно-Шушенская ГЭС. Спутник. Бам. Орбитальная станция Мир!
Любите Родину, мать вашу!
В Москве полдень... В Калининграде 6 часов утра... В Иркутске 18 часов вечера... Во Владивостоке 22 ноль ноль... В Петравловске-Камчатском - полночь!
Енисей при впадении в него Ангары имеет ширину семь километров.
В Арктических шельфах залегла вся таблица Менделеева.
Останкинская телебашня самая высокая в мире.В фолме шприца!
Зато мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей.
А также в области балета
Мы впереди планеты всей.
Но, опять-таки:
Рокфор. Камамбер. Бри. Дор-блю. Пармезан... И еще 444 сорта сыра. Одни названия чего стоят, а вкус должно быть... Хоть бы разок понюхать.
Вместо наших двух: пошехонского и костромского.
Да и тех уже на прилавках не сыщешь.
На прилавках в гастрономах от Калининграда до Камчатки - пирамидки из консервов с морской капустой и трехлитровые банки с березовым соком.
А ведь еще недавно....
В магазинах, вроде, и нет ничего, зато дома у людей в домах, на столах все есть.
У людей на столах все есть, но все недовольны.
Все недовольны, но голосуют за.
Теперь же в холодильнике мышь повесилась.
Он, холодильник т. е., выиграл битву с радиоприемником и телевизором.
Его, холодильник т. е., советуют включать в радиорозетку.
- Захожу я в бакалею,
Хлеба нет, одни евреи! - напевала Мариша.
Случалось, что быть тут евреем становилось небезопасненько.
Особенно с рожей, где на лбу было написано высшее образование.
Как-то под вечер шел Арик по улице, шептал себе под нос не то псалмы царя Соломона, не то стихи Семена Щипачева про любовь,которая не вздохи на скамейке.
И внезапно услышал, как раз с ближайшей скамейки:
- Эй, ты, с еврейским рубильником, подь сюда! Дай закурить русскому!
- Я по паспорту сам русский!
- Бьют, дядя, не по паспорту, а по морде!
Паспорт в бумажнике, бумажник в пиджаке, а личико - вот оно.
- Не бейте меня, я не еврей, я просто так выгляжу... интеллигентно!
- Ты что, интеллигент?
- Ни в коем разе! Я такое же быдло, как вы!
Ну и драка, конечно.
Лежит на асфальте, отплевывается кровью.
Сердобольная прохожая подошла, помогла подняться:
- Ты как, идти можешь?
- Таки дык.
- Ну, слава Богу. А то я уж думала, кирдык.
- Таки не.
Чем отличается еврей от русского? Тем, что русский перед "таки" черточку поставит, а еврей - нет.
Такида - это для него отдельное понятие.
Так же и такинет - особое блюдо в меню.
— Тебе не больно?
Достал из кармана платочек, вытер кровь с лица (русский бы вытер рукавом).
— Больно только когда смеюсь.
Да здравствует жизнь, такида, такида, такида!
А смерть не пройдет, такинет, такинет, такинет!
Сквер на Дерибасовской был завален бюлетенями СПИДД-ИНФО и газетенками общества Память.
Посреди сквера, прямо напротив райкома партии стояла телефонная кабинка с плакатом на боку: Бесплатный звонок президенту.
Тот райком когда-то был райком. Когда-то и кому-то - раем небесным. А теперь стоял, как в горле ком.
Арик читал прессу, становился в очередь к телефону.
-Але! Але! Это товарищ президент? Тут вот в газете написано, что жиды Россию продали.
На том конце провода загадочно молчали.
- Таки скажите, где я могу получить свою часть?
Так ответа и не дождался
Эх, брезидент Прежнев! Поцелуи взасос! Фамилия нынешнего расшифровывалась по буквам: Граждане, Обрадовались Рано, Брежнева, Андропова, Черненко Еще Вспомните.
Рядом с бесплатной кабинкой городские власти, по звонку из Москвы, естесно, возвели огромную классную доску, наподобие стены плача, где каждый мог написать все,чего душа требует.
Чтобы полная гласность и плюрализм от слова плевать.
Папа хотел было вывести в ностальгии: Слава КПСС!
Как известно, Ленин-Ульянов - это один человек, Маркс-Энгельс - два человека, а Слава КПСС - вообще не человек.
Нет, душа не того просила.
Пролетарии всех стран!Как оно там? Сочленяйтесь? Сливайтесь? Уже забываться стало.
Он подумал немного и вывел мелком:
Евреи всех наций и национальностей! Совокупляйтесь!
СПИД-ИНФО зовет..
Еврей - не роскошь, а средство передвижения.
Мариша твердо решила, что надо выйти замуж за Арика Абрамовича и уехать с ним из Одессы в Израиль, где начнется для нее, русской красавицы, новая красивая жизнь.
- Не хочу я на гулянье,
Не хочу плясать кадриль!
Лучше сделать обрезанье
И уехать в Израиль! - пела Мариша и отбивала чечетку резвыми ножками.
Евреи в СССР в ту пору разделились на два лагеря: храбрых и отчаянных. Первые уезжали, вторые оставались.
На углу Дерибасовской и Ришельевской стоят два еврея и о яростно переругиваются, тыкая друг в друга пальцами. К ним подходит третий и говорит:
- Ребята, я не знаю, обо что вы говорите, но ехать надо!
Арик (домашнее имя, а вообще-то Арнольд) запал на Маришу надолго и всерьез.
Навеки. До долины Иосифата.
Во всяком случае, пока навсегда.
Но как ее примут Мама и Папа?
Что скажут родители Мариши?
Смогут ли вообще они - еврей и русская - ужиться?
Ужа ужалила ужица, ужу с ужицей не ужиться...
Арик пошел к раввину.
- Ребе, мне нужен ваш совет.
- Говори.
- Я хочу жениться.
- Женись.
- Она небогата.
- Женись.
- На безгрешную деву Марию не похожа.
- Женись.
- И характер вредный.
- Женись.
- Но она не еврейка. Она русская.
- Не женись.
- Ребе, я пришел за советом, а вы мне - то женись, то не женись!
- Прими христианство.
- Зачем?!
- Тогда будешь православному священнику мозги выносить.
- Ребе а если бы я сказал вам, что я голубой?
- Ну, ты хотя бы встречаешься с еврейским мальчиком?
Прямо донаоборот.
Он встречался с русской девочкой.
Что, интересно, больший грех?
Арнольд Абрамович решил перевоспитать свою Марью Кузьминичну - сделать из нее настоящую еврейку.
Объявление: Мужчина-еврей познакомится с девушкой, чтобы вместе посещать Ешиву, праздновать Пурим и Песах, принимать микву, отведывать бармицву и т.д. Религиозная принадлежность не имеет значения.
Мариша согласилась.
Она даже старалась - стать настоящей еврейкой.
Читала Тору, ходила к раввину, осваивала приготовление кошерных блюд, волосы укладывала в "халу" на макушке, а потом и вовсе купила себе жгуче-черный парик. Который, как ни странно, ее не портил.
— Арик, я уже наполовину еврейка! Хоть и не по крови.
И добавляла:
— Впрочем, ты, Арик, из меня столько крови выпил, что сам уже стал наполовину русским.
— Арик! У меня из всей еврейской кухни хорошо получается только маца и фаршированная щука!
— Мариша, любовь моя, со временем ты узнаешь еще много других замечательных еврейских блюд. Но сейчас я таки хочу знать, шо я ем - мацу или фаршированную щуку?
И она обижалась.
— Арик, почему наша соседка Люся всякий раз при встрече стала мне улыбаться? Если я узнаю, что это из-за тебя, то я тебе, учти, отвечу тем же!
— Маришенька, я не против! Пусть мне улыбаются все мужики с нашего подъезда!
И она обижалась.
— Арик! Скажи честно, кого ты любишь больше - меня или твою маму?
— Каждой по 50 %. - уверенно отмерял Арик.
И она обижалась.
— Арик, в вашей Торе 613 заповедей, я стараюсь, но не могу, я многие не выполняю.
— Не расстраивайся, Марина. Скажу по-секрету, я тоже не выполняю одну заповедь.
— Какую? "Не прелюбодействуй? "Или... "Не вари мясо козленка в молоке его матери"?
Арик разводил руками:
— Козленка не варю....а насчет прелюбодейства - случается мне побывать козлом...
И она обижалась.
— Марина, золотце мое, я купил тебе отрез на мини-юбку, что все видели, как хороши твои ножки!
— Дай-ка посмотрю, что ты там купил? А почему так много - здесь ткани метров пять будет!
— Не переживай, из оставшегося сошьем мне костюм.
И она обижалась.
Костюм он шил у старого закройщика Семы, с прицелом на свадьбу.
Тот целый месяц просто из кожи вон лез - раскладывал по ткани лекала, щелкал ножницами, строчил на машинке, утюжил швы...
И костюмчик вышел вполне себе - с двух шагов не отличить от последнего бренда Армани с фото из журнала "Работница".
Даже неказистый Арик с его круглым животиком (мама в детстве куриным супчиком перекормила), носом-клювом и вечной бессмысленной иудейской печалью в глазах - оказался в нем вполне себе мотэк.
Но за этот месяц отношения с невестой совсем разладились.
- Ты меня любишь, Маришенька?
- На 50% - отвечала она.
Вот же, идиёт он был! Попросил у Бога половину счастья!
Опасайтесь своих желаний, они могут исполниться.
Арик страдал.
Он винил во всем закройщика Сему.
Приходил к нему в районное ателье мод на Ришельевской и скандалил:
— Ну, почему, почему какие-то несчастные пиджак и штаны вы мне шили целый месяц?! Бог мир за семь дней создал, а тут костюм — месяц!
— Ха, молодой человек! Вы посмотрите-таки на этот мир, сколько в нем несовершенства. И вы посмотрите на этот костюмчик! Это же перл творения!
— Мама, ну как тебе моя невеста? Учти, я ее очень люблю.
— Я знаю. Я сразу это поняла.
— Почему?
— Потому что она с первого взгляда мне очень не понравилась.
— Мама, я желаю таки знать, какая невестка вам понравится?
— Арик, мне ни одна невестка не понравится.
— Но почему, мама?
— Потому что это твоя жена. Запомни, сынок, какая бы она ни была, она мне не понравится никогда!
Приглашение на свадьбу от еврейской мамы:
"С прискорбием сообщаю вам, что такого-то числа такого-то месяца состоится бракосочетание моего любимого превосходного образцового сына и какой-то хищницы и голодранки, имя которой я не смогла запомнить."
Каждый еврейский мальчик рано или поздно сбегает от мамы к какой-нибудь хищнице и голодранке. Чтобы сделать ее еврейской мамой.
Маришин батяня Кузьма Петрович, без пяти минут тесть, позвал Арика в воскресенье к себе на дачу.
- Здравствуй, зять - ни дать, ни взять!
И тут же вручил ему лопату:
- Помоги зятек, поляну под картошку вскопать!
- И много тут надо копать?
- От забора и до обеда!
- Тестюшка, дайте лопату с мотором!
Тот удивился:
- Где ты видел лопату с мотором?
- А где вы видели еврея с лопатой?
- Что ж, у вас лопаты сами копают?
- Если лопаты свой огород сами вскопают - отдашь за меня дочку? - спросил Арик.
Тесть заржал:
- Отдам!
Во, а говорили,что евреи умнее нас!
Арик порылся в сарае у тестюшки.
Нашел там старый мотор от мотоцикла "Иж", четыре совковых заступа, канистру бензина, разнокалиберные болты-гайки...
Малость поднапрягся, и соорудил из всего этого храма самоходную картофелекопалку.
Заправил бензином - работает.
Пашет, как зверь.
Пять минут - огород вскопан.
Но тестю это не понравилось.
- Не ходи ты, доча, за него замуж, - сказал он Марише, - Больно он умный.
- А что тебе надо, чтобы зять дурак был? - вскинулась Марина.
- Дурак хоть не обманет. А такой вот умник...
2. В НАШЕЙ ЦЕРКВУШКЕ
Кузьма Петрович переживал - обещал дочку выдать за Абрамовича, и надул.
Обнадежил человека, и в кусты.
Кто только за язык тянул.
Сам дочуру отговорил.
Оно, конечно,к лучшему, а все же, нехорошо.
Не по-русски.
Несправедливо.
Кузьма Петрович пошел в храм, к отцу Серафиму.
- Батюшка, я согрешил!
- А в чем грех, сын мой?
- Еврея обманул.
- А... - удивился батюшка, - Ну, так это не грех.
- А что это?
- Это чудо.
Когда Арик вернулся с тестюшкиной дачи к себе домой, в комнату на Молдаванке, которую он снимал у Сиротки Феди, Мариша ждала его там.
Она только что повесила на окно цветастые шторы с пышными рюшами и вся сияла.
- Это ты сама сшила?
- Ага! Мы на курсах кройки и шитья проходили подшивку канта!
- Это как? Нравственный закон над головою и звездное небо внутри нас? А подшивать его зачем - он, вроде не спивался.
- Вечно ты умничаешь! Я три часа как из пулемета строчила! Чтобы парни, которые живут напротив нашего дома, за нами не подглядывали. Ты ведь можешь и голым перед окном выставиться!
- Если они хоть раз увидят меня голым, то сами купят занавески себе на окна. Надо было подождать. Зачем лишние траты?
- А если они меня голой увидят?
- Ну, должно же быть у людей в жизни хоть немножко радости!
И Мариша опять обиделась.
- Слушай, Абрамушка, я что-то не пойму - ты хочешь быть всегда прав или ты хочешь быть счастлив?!
Правда хорошо, а счастье лучше.
Мариша отказала Арику, уже наотрез.
Сняла шторы с окна и уехала на такси к родителям на Пересыпь.
В голове у нее стучало: дурак не обманет, а такой вот умник...
Батя так сказал - а батя в жизни кое-что понимает.
Арик вышел из дома.
Поехал на трамвае на Привоз.
Проверенное средство. Там у него всегда на душе легчало.
Жизнь на земле началась в Одессе. Мир был сотворен здесь. А как же. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова... Где это все происходило, по-вашему? В Воронеже?
Брел в толчее, среди прилавков со всякими вкусностями, раздолбанной тары, потных мускулистых грузчиков и распевающих сдадкоголосыми сиренами продавцов...
Любовь прошла, завяли помидоры.
Эх, любовь-морковь!
— Двойра, помидоры уже хорошие?
Сейчас скажет: потом дороже будут.
Двойра подмигивает.
— Потом дешевле будут! -
Значит, хорошие помидорчики, надо брать.
— Да что ж у вас огурцы такие страшные!
— Женщина, я вашу внешность в ответ не оскорбляю! Хотя есть куда.
— Ой, что-то ваша скумбрия не золотится... По цене-то - как золотая!
— Дамочка, вы собрались ей желания загадывать или таки кушать?
— Почем у вас бычки?
— Бычки - это то, что вы у себя в Москве не докурили. А у нас в Одесе - бички!
— А почему мой не курится?
— А потому, что потух!
Курица - не петух.
Если бы у моей бабушки была эта штучка, она была бы моим дедушкой.
— Сколько ви хотите за эту вишню?
— Пятьдесят.
— А так, чтоб я о вас плохо не думал?
— Сорок.
— Вы шо, спешите скорее, чем я?!
— И шо вы разоряетесь без копейки денюх?
— Ну, таки вы будете покупать, или мне забыть вас навсегда?
К Арику кинулась цветочница Фира:
- Молодой, интересный! Купите своей жене розы!
- У меня нет жены.
- Тогда своей невесте!
- Нет у меня невесты.
- Таки купите на радостях, что вы имеете такую спокойную жизнь!
До Мариши у Арика намечались и не сложились еще три свадьбы.
Друг Федя удивлялся:
- Шо ж такое, Арька? Ты не женился уже в четвертый раз! Неужели все женщины такие офигенно переборчивые?
- Нет... Только мама.
3. МАМА
В Одессе говорят не "мой дом", а "мой двор"".
Арик вырос в одесском дворе, где колыхались занавески на распахнутых морским ветром окнах, где лаяли разнокалиберные,разномастные собаки, мурлыкали, развалясь на солнышке, кошки, где на веранде в глиняных горшках ярко и щедро цвели бархатцы, ноготки, душистый табак, где сидели у подъезда на лавочках тети Цили и тети Песи, всё знающие про всех жильцов, жены вытрясали перины на балконах, а мужья за общим дощатым столом пили пиво и стучали в домино.
Кино, вино и домино - три кита цививилизации.
Нет, еще, конечно - водка, лодка и молодка.
Пиво без водки - деньги на ветер.
Если из каждой триады вычленить главное, получится:
Водка, вино и пиво.
Три источника и три составных части марксизма, как нас учили в школе.
Арик играл во дворе с другими детьми - в чижа, городки или прятки.
На балкон выходила его мама и кричала:
- Арик! Домой!
Мальчик поднимал голову и кричал в ответ:
- Я замерз?
- Нет! Ты хочешь кушать!
- У тебя, конечно, должно быть свое мнение. И сейчас мама тебя с ним познакомит.
- Мама! Сейчас у нас время плюрализма мнений!
- Наплевать мне на это плю. Сынок! К нам тетя Двойра приезжает! Быстро иди мыть шею!
- Мам, а если она не приедет? Что ж я, как дурак, целый день буду с вымытой шеей ходить?
Но мама доходчиво объяснила ему, что невозможно выдавить зубную пасту из тюбика, а потом вдавить ее обратно, что нельзя прокрутить обратно фарш в мясорубке... Но стать опять немытым - легко.
Арик порой высовывался из окна и кричал истерически лающим дворовым собакам:
- Я вас не боюсь! Я вас не боюсь!
Но сказать маме: Супа я есть не буду! - он так никогда и не решился.
Еврейские мамы очень добрые. Но есть в них что-то от акулы.
Акула за километр чует капельку крови. А еврейская мама и за 10000 километров чувствует, что ее сын замерз или плохо кушал.
- Арик! Я таки мама твоя. И этим все уже сказано.
Арик и в ранние годы обнаруживал свой талант извлекать из всего, что есть на свете материальную пользу.
Заходил, например, в магазин и спрашивал продавца:
- У вас мед есть?
- Есть, да не про всякую честь.
- Налейте! - и подавал продавцу 3-х литровую бутыль.
Продавец наливает через воронку мед, а мальчик ему:
- Только папа сказал, что деньги занесет через два месяца.
Продавец:
- Пошел вон!
Выливает мед и отдает бутыль.
Мальчик выходит на улицу смотрит сквозь стекло:
- Да, тут грамм 50. Бутербродов на шесть хватит.
Маленький Арик никогда не кричал маме в магазине игрушек: "Купи! Купи!"
Он начинал издалека:
- Мама, твое детство тоже было тяжелым и безрадостным?
Раз он побывал в цирке:
— Мама, все так здорово было! И акробаты, и фокусник, и дрессировщик с тиграми, и клоуны. А во втором отделении гонщик на мотоцикле по стенкам ездил! Я, когда вырасту, тоже научусь ездить на мотоцикле и буду показывать такой аттракцион!
— Аринька, еврей на мотоцикле — это уже аттракцион. Зачем же еще по стенкам ездить?
- Арик, слушай свою маму! Если ты не будешь ее слушать, тебе придется всю жизнь слушать этот заводской гудок в шесть утра!
- Арик, никогда не связывайся с интеллигентами! У них и зарплата маленькая, и начальник идиёт.
- Арик, мотэк, сбегай за хлебом!
- А волшебное слово?
- Сдача твоя!
- Арик, реши задачку! Ответь мамочке на вопрос: что лишнее в ряду: морковка, лук, картошка и «Лексус»?
-"Лексус" - не подумав, брякнул Арик.
- Ах, сынок, сынок! "Лексус" ему лишний, ви подумайте! Ай-я-яй!
- А что же тогда в этом ряду лишнее, мама?
- Натурально, морковка, картошка и лук!
Так все складно и ладно было у них до поры до времени.
И вот...
- Мама, я признался в любви Марише!
- Арик, счастье мое, признавайся, кому хочешь! Главное - предохраняйся и свою подпись никуда не ставь!
Но он промолчал. А она призадумалась.
- Что бы ты сказал, сын, если бы встретил женщину, которая всё простит, будет добра, ласкова, нежна и к тому же хорошо готовит?
- Скажу: Привет, мамуля!
Теперь Арик звонит маме раз в месяц, обычно по воскресеньям:
- Мамуль, как у тебя дела?
- Не очень хорошо - я так ослабла!
- Почему же ты так ослабла?
- Я ничего не ела 30 дней...
- 30 дней?! Это ужасно! Но почему?
- Я не хотела, чтобы у меня рот был забит едой, если ты вдруг позвонишь...
4. В НАШЕЙ СИНАГОГЕ
Молится старый раввин:
- Великий Боже! Помоги! Сын мой принял христианство!
Разверзлись небеса, Бог выглянул:
- Ты не поверишь, у меня те же проблемы.
Раввин читает в синагоге проповедь:
- Евреи! Мы, как никакая другая нация, должны быть очень дружны между собой, свято соблюдать свои обязанности перед семьей. Пусть обрушится гнев Моисея на еврея, посещающего публичные дома!
С задней скамьи раздается:
- О-о-о! Ну наконец-то я вспомнил, где я оставил свой зонтик!
Приходит еврей в общую баню с крестиком на шее. Все на него таращатся - то на крест, то на ... Тут один не выдерживает:
- Уважаемый! Вы или крестик снимите, или трусы наденьте!
5.ПАПА
Папу, Абрама АбрАмовича АбрамОвича выпнули на пенсию под зад ногой.
После 60-ти он стал задумываться о жизни.
Целыми рабочими днями сидел у себя в кабинете за письменным столом, с отсутствующим видом и что-то шептал неизвестно кому.
Придя домой, садился ужинать и замирал с ложкой в руках не докушав куриный супчик.
- Папа, ви опять таки ищите смысл жизни? - вздыхая, спрашивал Арик.
- Сынок! Моисей учил: всё оттуда, - и папа указывал на небо.
Соломон учил: всё отсюда, - и папа указывал на лоб.
Христос учил, что всё отсюда,- и он указывал на сердце.
Маркс учил, что всё отсюда, - указывал на желудок.
Фрейд учил, что всё отсюда,- указывал ниже пояса.
Сколько евреев, столько и мнений!
Колхоз имени Партсъезда, где Папа вот уже без малого 40 лет служил старшим экономистом, занимался сколачиванием табуреток для нужд народа.
Однажды председатель колхоза, главный по табуреточкам, сказал Арикову папе:
- Абрамович! Ексель-моксель! Ёшкин кот! Ядреня Феня! Ты подыми свой нижний бюст из-за стола хоть раз-то в день! Навести трудящихся в цехах!
И добавил:
- У нас сейчас установка на демократизатор! Дубинка сучковатая. Слыхал?
А папа ему:
- Ви хам! Бюрократ! И антисемит!
Он папе:
- Тебе, Абраша позавидует сам бог Саваоф! Наши табуретки хотя бы не спрашивают у нас, в чем смысл жизни и какова есть конечная цель мироздания. Кстати, план за третий квартал мы заваливаем!
Папа ему:
– Посмотри на меня! Посмотри на меня внимательно! Вот эти уши воспринимали великую музыку Бетховена и Баха, они слышали звучание великих инструментов Амати и Страдивари! Красивейшие женщины Одессы и Бердичева шептали в них свои признания. Уши мои наслаждались волшебными звуками природы и стонами любовной страсти! И теперь я должен слушать ими твою убогую провинциальную демагогию!
Ну, его, конечно, и списали на пенсию.
И вот он лежит в спальне на кровати, на выстиранной, выглаженной, накрахмаленной мамой простыне, на подушке натурального куриного пера, под бархатным покрывалом.
Вздыхает и ноет:
— Ох, как я хочу пить! Как я хочу пить! Как я хочу пить!
И так два часа.
Притом, что графин с водой рядом на тумбочке стоит.
Арику надоело это слушать. Он сходил на кухню принес папе большую чашку воды.
Тот жадно выпил, поблагодарил и начал сызнова:
— Ох, как я хотел пить! Как я хотел пить! Как я хотел пить!
Ну, положим, можно еще страдать, если сию минуту хочешь пить. Но потом?
Не идиёт ли вы, папа? - хочется сказать Арику... но он молчит.
Папа, все-таки.
Чти отца своего.
Жалко, что папочка совсем перестал понимать, кто он есть на этом свете.
Когда Арику исполнилось 18, он ушел из родительского дома на поиски приключений, денег и счастья.
Снял комнату на Молдаванке, в домике Сиротки Феди. Федор Иванович Иванов взаправду был сиротой - родители его, дворник и уборщица, год назад разбились на мотоцикле, оба насмерть.
Федя о них тосковал и пил запоем.
Комната со всеми удобствами во дворе. За "маленькую" в день.
"Маленькая" - она рупь семьдесят стоит. А поллитра - два восемьдесят семь. Экономия!
- Может я тебе, Федя, лучше поллитру буду ставить, раз в в двое суток?
- Не, мне раз в двое суток мало. Мне каждый день надо!
Но Федя под влиянием высоко-интеллектуального общения с Ариком стал читать умные книжки, слушать классическую музыку и даже в Одесский оперный театр захаживать. Ему там понравилось. Особенно балеты полюбились - "Бахчисарайский фонтан" и "Корсар".
- Арик! Это Федя звонит. Я из ментовки. Мне 15 суток дали.
- За что, Федя?
— Я кидал лебедям хлеб.
— А что ж тут плохого?
— Дело было в театре, на «Лебедином озере».
Времена еще стояли нежные, застойные, приснопамятные. В моде была культура.
Сам Брежнев приехал в Третьяковку.
Тыкает пальцем в картину:
- Это что?
- Это картина Ге, Леонид Ильич, - отвечает экскурсовод.
- Ге, вы считаете?... Да?... А мне нравится.
Тыкает пальцем в другую картину:
- А это что?
-Это Врубель.
- В рубель?.... Недорого!
- А это чей еще портрет?
- Это Крупская Надежда Константиновна.
- Как же, помню Надежду Костантиновну. И мужа ее помню. Товарища Крупского...
Ходят в народе слухи, что я умер. И вместо меня по Москве возят чучело. Это неправда. Я не умер. И вместо чучела возят меня.
Арик купил два билета в цирк и повел Федю на представление знаменитого артиста.
Он шел по канату под самым куполом, жонглировал и играл на скрипке.
Арик от души аплодировал. Федя сидел с видом сноба, рафинированного эстета.
- Ну как, правда классно? - спросил Арик.
Тот снисходительно улыбнулся:
- Таки не Ойстрах!
Волшебная сила искусства!
После 15 просмотренных балетов и 15-ти суток в ментовке Федя стал вместо водки ежедневно употреблять пиво.
И решил брать с Арика за проживание вдвое меньше:
- Так справедливо!
Как они познакомились?
Арик помог Феде наколоть дров на зиму.
???
Позвонил в одесскую милицию:
- Таки вы знаете, что у Федора Иванова во дворе есть сарай?
- Ну, знаем, и что?
- А таки вы знаете, что у него в сарае есть дрова?
- Ну, знаем, и что?
- А таки вы знаете, что он золото в дровах прячет?
- Спасибо за информацию!
На следующий день Арик позвонил Федору:
- Ну, таки как дела?
- Милиция приезжала. Дрова в сарае все распилили и раскололи!
- Это тебе подарок от еврейского друга!
- Ну и хитрые вы, евреи!
- Ви так говорите, Федор,как будто это что-то плохое!
- А честные вы? Можно вам доверять, Арик?
- А почему ви срашиваете, Федя?
- Ты прямо скажи - хорошие вы или плохие? - упорствовал Федя.
- Евреев с хорошей стороны я плохо знаю...
- А с плохой стороны - знаешь хорошо?
- По-хорошему, Федя, будет хуже.
- Арька, а вот ты объясни, как надо жить? По совести или по закону?
- По ситуации, Федор, по ситуации!
Когда Арику исполнилось 20, он окончательно и бесповоротно решил отправиться в путешествие за счастьем.
И Федю Сиротку с собой прихватить.
Федя работал таксистом. Рассекал по Одессе туда-сюда на старенькой Тойоте.
Без шашечек. Зачем лишние заморочки?
- Вам, граждане, шашечки или вам доехать надо?
Вкалывал день и ночь. Но денег все равно не хватало. Иной раз даже на пиво и Доширак.
Макароны быстрого реагирования. Бич-пакеты. Опарыши.
Вот морячок в тельняшке поднял руку.
- Мне сначала на базар, а потом на вокзал.
- Базара нет.
- Тогда сразу на вокзал.
Вот девчонка-красотка голосует. Какие в Одессе водятся красавицы - это ж просто Боже мой! Нефертити отдыхает. Мэрилин Монро нервно курит в углу. Анжелина Джоли рыдает в подушку.
- Вы свободны?
- Да, я не женат.
- Жаль.
- Что вам жаль? Что я не женат?
- То, что я уже замужем.
И весь рейс руки на руле тряслись от плотского возбуждения.
Пьяненький попросил доставить до Пересыпи. И заснул на заднем сидении.
Федя его довез, разбудил.
- Сколько с меня?
- Тысяча пятьсот.
- Чего-чего?!Совсем охренели! У меня нет столько. Вези назад, я на автобусе доеду.
- Бабуля, ты куда животное тянешь? Нельзя с козой в такси!
- Прости, милок. Я слыхала, что вы и сук, и кобелей, и козлов, и телок возите.
Попадают на суд божий священник и таксист. Сидят в ожидании, кого Бог определит.
Священник думает: Я-то точно попаду в рай. Я всю жизни молился и прихожан своих призывал любить и чтить бога. А этого таксиста жалко, вариться ему в котле за то, что он матерился, курил, пил, лихачил и упоминал имя Божье всуе.
Выходит Бог и говорит:
- Таксист попадает в рай, а священник в ад!
Священник не поверил своим ушам и взмолился:
- За что Господи? Я всю жизнь служил тебе верой и правдой. Я молился, не грешил, соблюдал все посты, и призывал в своих проповедях любить тебя!
- На твоих проповедях все люди засыпали, а когда этот таксист вёз клиентов, то они все молились мне...
6. ДРУГ
Очень жаль, что все, кто знает, как управлять государством, уже работают таксистами или парикмахерами.
Федя ругался матом на наступившие времена.
- Эх, партия, наш рулевой! И зачем ты дала порулить каким-то дерьмократам!
- Не скажи, Федя. Мы только теперь таки догнали и перегнали Америку!
- Как?
- Первыми к финишу пришли.
Улыбнись до ушей и веревочку пришей.
- А знаешь, Федор, как девичья фамилия моей мамы? Первая часть слова - то, что нам партия обещала, а вторая - то, что она нам дала.
Но чистый сердцем Федор так и не смог догадаться, что это фамилия: Райхер.
Арик:
- И ведь предупреждали же мы их!
Федор:
- Кого - их?
Вечер...1917 год. Стук в дверь старого еврея. Открывает дверь прабабка Арика, Сара.
Люди в кожанках:
- Сара Исааковна, мы собрались революцию делать, деньги нужны. Можно золотом. Не могли бы помочь?
- Абрамчик кушает, сейчас спрошу.
Выходит через пять минут:
- Абрам сказал - коли нет денег, нечего и революции затевать.
- А я слышал другой конец, - говорит Федор:
- Золото есть? - спросили Абрама чекисты.
- Есть! Три пуда! Сара, золотко, за тобой пришли!
- КПСС! Руководящая и направляющая сила! - негодовал Федор. - Куда ты нас привела!
- Если ты умный такой, то зачем шел! - парировал Арик.
- Ты-то сам больно умный! Зачем тогда на День России маршировал в колонне по Дерибасовской? Да еще с плакатом:
"Пламенный привет Думе, пламенный привет правительству!" И давно ты их так полюбил?
- Не могу же я просто им сказать, чтобы они сгорели.
- Я вот одного диссидента знал в Одессе. Ройзмана. Тот вот не трусил. Прямо говорил - коммунизма быть не может, Брежнев - старый, счастье - в Америке.
- Ройзмана, Федя, в ссылку сослали. На Крайний Север.
- И что он там, в ссылке, делал?
- Селекцией занимался. Женился на чукче и выводил морозоустойчивых евреев.
- Арик, объясни мне, что значит экономическая реформа?
— Это, Федя, просто: с тебя снимают шикарный пиджак, вместо него на тебя надевают жилет и говорят, шо ты прекрасно выглядишь в этом новом пальто!
- Арик, а что такое демократия?
- Это, Федор, когда ты выбираешь президента страны. Потом парламент. Потом губернатора своего края. Потом мэра своего города. А потом выбираешь страну, в которую надо от них свалить.
Короче, они с Федькой стали махровые пора-валисты. А ведь были же всю жизнь исправные еще-потерписты.
О чем бы они не говорили - ехать-то надо.
Но сначала требовалось устроить родителей.
Федины - Иван и Маруся - разбились на мотоцикле "Иж". Батяня не справился с управлением. Эх, наша жись! - говорил сиротка
Федя. И прибавлял - Им там лучше!
Батяня был дворник, мама - уборщица.
Они с маманей строили коммунистическое завтра.
Но это завтра никогда не становилось - сегодня.
Вместо него появлялось другое завтра.
Времена были легендарные.
В газетах: все для народа есть, в магазинах - нету.
В магазинах ни хрена нету, а у народа в холодильниках все есть, даже хрен.
У народа все есть, но все недовольны.
Все недовольны, но голосуют - за.
В 80-м году народу было объявлено, что вместо коммунизма будет Олимпиада.
Это подкосило батяню и маманю.
Может, оттого они и разбились на мотоцикле "Иж".
Ишь!
- Пили они? - однажды впрямую спросил Федю Арик.
- Они не пили, они выпивали, - отвечал Федя.
- Может, если б дворник и уборщица управляли государством, больше толку было бы,- думал вслух Арик.
Изначально в коммунистической России так все и замышлялось.
Власть - народу. Государство - кухарке.
Батяня не справился с управлением...
Нищитово, нищитово! - говорил Федя.
- Нам без коммунистического строя нельзя! - говорил Федя.
- Ничего. Мы коммунизм еще построим! - говорил Федя.
Арик скептически пожимал плечами.
- Дай срок!
- Срок тебе не я дам...
Своих - папу Абрама и маму Розу - Арик решил перевезти на ПМЖ в Израиль.
Табуретки в пост-перестроечной России по-прежнему пользовались спросом.
Табуреткой можно стукнуть по голове врага в драке.
Из них можно варить самогон - табуретовку.
Наконец, когда вешаешься - выбивать из под себя ногой легче табуретку, чем стул или кресло.
Собрание в колхозе имени Партсъезда.
- На повестке дня два вопроса: разведение нутрий и выезд Абрамовича в Израиль.
Нутрии, товарищи, это очень выгодные тварищи. Корм дешевый, шкура дорогая, мясо вкусное. Кто за?
Все поднимают руки за.
- Второй вопрос: наш главный экономист товарищ... бывший товарищ Абрамович подал заявление на выезд в Израиль. Среди нас дорогие товарищи, есть такие товарищи, которые, товарищи, нам не товарищи. Как решим - отпустим?
Голоса из зала:
- Абрам, а куда дом денешь?
- Оставлю колхозу.
- А корову?
- Оставлю колхозу.
- А жигули?
- Оставлю колхозу.
- А деньги?
- Возьму сколько разрешат, остальное оставлю колхозу.
Крик из зала:
- К черту нутрий! Давайте евреев разводить!
Папа заполняет анкету для выезда на историческую родину.
— Ваша национальность?
— Откуда вы знаете?
— Вы еврей?
— Кто вам сказал?
— Может,вы русский?
— А шо случилось?
— Я извиняюсь, можно все же поинтересоваться, какой вы национальности?
— Ви антисемит?
— Да нет, просто интересуюсь.
— Жидомор! Фашист! Погромщик!
— Да нет же, я наоборот, юдофил, я люблю евреев! У меня есть друзья евреи, отличные мужики. Я лично переживаю, что они из России уезжают. Как же России без евреев? Как нам без вас?!Но...
— Что "но"?
Что "но"-то, что "но"? Что, собственно,"но"?
Так никто никогда и не прояснил.
— Товарищ Троцкий, вы еврей или русский?
— Я - революционер.
— Владимир Вольфович, у вас как с пятым пунктом?
— Мама - русская, папа - юрист.
— Уважаемый писатель Арканов! Вы считаете себя новым русским?
— Я вообще-то считаю себя... старым евреем.
— Вы, Гусман, хоть и евреистый еврей, но русее многих русских, какой-то еврейский русский!
— Зачем так сложно! Я просто православный иудей.
— Сатановский, вы еврей по матери или по отцу?
— Я еврей по жизни!
— Норкин! Скажите, еврей - это религия, нация или семья?
— Еврей - это судьба.
— Соловьев, так вы таки еврей? Или все-таки русский?
— Ни то, ни другое. Хотя, и то, и другое.
— Галкин, есть на свете чистокровные, беспримесные евреи?
— Мы все - коктейли.
7. Москва, Шереметьево-2.
Арик с мамой и папой стоят в очереди на таможню.
Чемоданы, баулы, клетка с попугаем.
Российский таможенник:
- С птицами на борт нельзя. Вывозить можно только тушкой или чучелом.
Попугай:
- Хоть тушкой, хоть чучелом - везите!
Таможенник взял папин паспорт:
- АбрамОвич Абрам АбрАмович!
- Я!
- Вам не кажется, что ваш попугай немного картавит?
- Ничего удивительного - у него и нос с горбинкой.
Плакат в аэропорту в Израиле:
"Не думай, что ты самый умный! Тут все - евреи!"
Израильский таможенник:
- Откуда прибыли?
Папа: Какие прибыли, уважаемый.... Таки одни убытки, одни убытки.
Папа по паспорту был еврей. На работу в Одессе его не принимали, объясняя что у них евреев в штате и так много. Он переделал паспорт, вписал в соответствующую графу, что он русский. В Израиле его также не принимали на работу, говоря, что русских у них в штате и так хватает.
- Я еврей! У меня бабка еврейка!
- Мы тут все евреи.
- Я русский! У меня дедушка был - Иван Иванович!
- Да хоть бы Мухаммед Аллахович! Хоть бы Сигизмунд Оглы-Алибабаевич! Или Дональд Джонович! Мы тут все русские!
- Папа! Я, конечно, дико извиняюсь. Но пора нам все же выяснить, кто вы есть - русский или еврей. Вы уж как-то определяйтесь. А то знаете, раздвоение личности завершается на Канатчиковой даче...
- Как тебе объяснить, сын? Я, конечно еврей, вечный изгнанник и побитый миром странник. Но только с русскою душой!
Арик безнадежно махал рукой.
Абрам Абрамович обращается к властям:
- Хочу эмигрировать в Израиль!
Оформили документы, уехал.
Через полгода в Израиле приходит в посольство:
- Хочу назад в Советский Союз!
Вернулся.
Через полгода опять:
- Хочу в Израиль!
- Послушайте, - говорят в ОВИРе, - вы бы точно вяснили, сами у себя, где вы хотите жить!
- Понимаете, и там и здесь плохо. Но эти две недели пересадки в Вене! Они все искупают.
- Так куда же вы, собственно, желаете уехать? В Израиль, в США, в Вену, в Германию? В Австралию? Или уж сразу в Антарктиду, к пингвинам?
- А глобус у вас есть.
- Вот, держите!
Абрамович (покрутив глобус в руках):
- А нет ли у вас другого глобуса?
Сову не натянуть на глобус.
Что совой об пень, что пнем об сову. Ей все равно больно.
Папу, три раза возвращавшегося в родную Одессу, прозвали четырежды евреем Советского Союза.
- Папа, вам надо найти себе работу.
- Где найти таку работу, чтоб еврей пошел в субботу?
- Вы же русский, как вы утверждаете.
- От работы кони дохнут. Работа не волк, в лес не убежит!
- Но вам таки надо чем-то себя занять!
- Хочу объехать весь Израиль на велосипеде!
- Ну, это после завтрака. А после обеда что делать будете?
Арик с балкона наблюдает во дворе большую драку арабов и евреев, говорит отцу:
— Папа, позвони старому Мойше, путь везет сюда свою бочку кваса, они тут скоро все захотят пить! Запомни, когда дураки дерутся, умные должны делать деньги!
— Арик, ты такой умный, я боюсь, ты скоро мне примешься доказывать, что дважды два - не четыре. Ну вот, скажи - дважды два это четыре или пять? А может, три?
— А мы продаем или покупаем?
И он принимался втолковывать, что дважды два теперь уже отнюдь не четыре (британские ученые доказали), что Волга не впадает в Каспийское море, а впадает она в пеку Кама, которая длиннее, полноводнее и на 70 миллионов лет старше, чем Волга.
Ну и прочие еврейские штучки, ты мне их брось.
— Арик, сын мой, говорят, что ты, если захочешь, реку Волгу с рекой Камой купишь!
— А зачем мне столько воды!
— Ты купил у Изи мотоцикл по цене велосипеда а продал по цене машины?
— Ви так говорите, папа, как будто это что-то плохое.
—Ты скинул одному лоху шкатулку из слоновой кости, а она оказалась из пластмассы!
— Ну, может, у слона был вставной бивень.
— Пока тебя нет, люди тебя объявляют самым шельмовым шлимазлом на свете!
— Ой, папа, пока меня нет, пусть они меня даже бьют.
— Папа, я хочу обеспечить ваше с мамой будущее! Я переписал на вас две моих фирмы - продуктовую лавку и похоронное бюро. Приступайте торговать едой и хоронить усопших. Будут люди живы - заработаете на продуктах, будут помирать - заработаете на гробах.
Прошел месяц.
Папа:
— Арик, у меня в магазине торговля совсем плоха стала. Справа супермаркет, слева супермаркет. Что делать?
— А вы, папа, напишите над дверью своего магазина слово "Вход".
— Арька, как тебе удалось так быстро выучить арабский?
— А я его не учил. Так, пару ругательств знаю, остальное тарабарщина.
— И шо это даёт?
— А я когда так ору, одни евреи думают, шо я араб, и не хотят связываться. А другие евреи думают, шо я идиёт, и тоже не хотят связываться. И все уступают.
— Вот этот сыр израильтянам по вкусу придется.
— Почему?
— На него скидка 30%.
— Арик, эти евреи вообще делают новогодние покупки?
— Только продажи, папочка, только продажи.
Свой ритуальный магазин папа назвал: "Shop ты сдох"!
— Папа, повесь в своем похоронном бюро три... нет, четыре плаката:
На русском языке: " Мы разговариваем по-русски".
На немецком языке: "Мы разговариваем по-немецки".
На французском: "Мы разговариваем по-французски".
И на иврите: "Евреям скидки".
Через год папа разорился.
— Они в этом жутком Израиле таки не живут, но таки и не умирают!
Зато он часто повторял с гордостью:
— Я переехал в Израиль ради детей, и они счастливы!
— Вы живете вместе?
— Нет, они остались в Одессе!
Из Одессы в Хайфу плывет пароход.
Навстречу ему такой же, из Хайфы в Одессу.
На палубах евреи столпились - друг на друга смотрят, и те, и другие пальцем у виска крутят.
8. ДЕНЬГИ
У Арика наступили тяжелые времена.
Когда его спрашивали, как его бизнес, он отвечал:
- Еще хуже, чем вам бы хотелось.
- Абрамович, - спрашивали знакомые, - у вас есть возможность откладывать деньги?
- Возможность есть, денег нет, - отвечал Арик.
По воскресеньям они с другом Федей выпивали водки и закусывали ностальгическими солеными огурцами.
— В бизнесе, Федор, главное - это опыт. - говорил Абрамович.
— Нет, Арька, в бизнесе главное - деньги, - возражал тот.
— Если встречаются человек с деньгами и человек с опытом, то человек с опытом уходит с деньгами, а человек, у которого были деньги, уходит с опытом...
В общем, спасибо, Господи, что взял деньгами!
— Федя, ты помнишь костюм, который я сшил себе для свадьбы с Маришей?
— Помню.
— Я купил тогда отрез бостона за 100 рублей и еще 50 отдал за пошив.
— Помню.
— Так вот, я вчера проиграл этот костюм в преферанс.
— Арька! Как же так?
— Отдал крупье в казино за 250.
Знакомые интересовались:
- Говорят, вы, Арнольд, выиграли в преферанс сто тысяч баксов. Правда это?
- Истинная правда, - твердо отвечал Арик. - Только не сто тысяч, а просто сто рябчиков. Не в преферанс, а в дурака. Не я, а Федя-сиротка. И не выиграл, а проиграл.
Арик позвонил в Одессу старшему брату Мише.
— Мишка! Я сделал, что только мог. Но наши родители опять нищие. Теперь твоя очередь их тянуть.
— Я не такой дурак, как твоего отца дети! - с гордостью отвечал Миша.
Но отказать все же не посмел. Чти отца своего и мать свою.
Он перевез родителей в Брайтон-бич.
Выхлопотал им пособие, снял социальное жилье, достал бесплатно мебель, наладил скромный эмигрантский быт.
Н Брайтоне у папы с мамой нашлось много друзей, выходцев из Одессы.
Гуляли по пляжу, сидели на скамеечках в парке, вспоминали старые анекдоты.
9. СТАРЫЕ ДОБРЫЕ СОВЕТСКИЕ ШУТКИ
Абрамовича вызвали в ОБХСС.
- Абрамович, у вас квартира на Ришельевской!
- Разве ж это плохо?
- У вас дача на Большом Фонтане.
- Разве ж это плохо?
- У вас новая "Волга".
- Разве ж это плохо?
- А меж тем, зарплата у вас всего 120 рублей.
- Разве ж это хорошо?
- Абрамович, скажите, откуда вы берёте деньги?
- Ну, таки, из тумбочки.
- Ну а в тумбочке они откуда они берутся?
- Ну, таки, жена кладёт.
- А жена откуда берёт деньги?
- Ну, таки, я ей даю.
- Так вы-то откуда их берёте??
- Ну, таки, из тумбочки!
- Где вы взяли деньги на "Волгу"?
- У меня был "Москвич". Я его продал и купил "Волгу".
- А где вы взяли деньги на "Москвич"?
- Был у меня "Иж", я его продал и купил "Москвич".
- А где вы взяли деньги на "Иж"?
- У меня был велосипед. Я его продал и купил "Иж".
- А где вы взяли деньги на велосипед?
- А за это я уже сидел.
Во двор к Абраму зашел сосед:
- Абрам, ты брал у меня целый таз, а вернул его с дыркой.
- Во-первых, Исаак, я брал таз с дыркой. Во-вторых, я отдал тебе таз без дырки. А в-третьих, никакого таза я у тебя не брал!
- Абраша, говорят вас вчера на станции побили.
- Разве это станция? Так, маленькая платформочка.
- Абрам, где вы сшили себе этот костюм?
- В Париже.
- А это очень далеко от Бердичева?
- Да, больше тысячи километров.
- Скажите пожалуйста! Такая глухомань, а шьют прилично!
Папа Арика умел заваривать очень вкусный чай. Но никому не открывал своего рецепта. И вот он уже при смерти. Сын просит:
- Папа, хоть теперь откройте секрет вашего чая!
- Позже, сынок, позже.
Проходит время, отец уж еле слова выговаривает.
- Папа, когда вы отправитесь в мир иной, будет уже слишком поздно. Евреи никогда не будут пить хороший чай!
Сын наклоняется к изголовью и слышит:
- Евреи! Не жалейте заварки!!!
Мама Роза звонит Рабиновичу:
- Знаете, Рабинович, вы больше к нам не приходите.
- Почему?
- А после вашего ухода у нас вчера две серебряные ложечки пропали.
- Но я не брал!
- Знаю, что не брали, я уже их нашла!
- ?
- Ложечки- то нашлись, а осадочек остался.
Они пересказывали друг другу эти старые хохмочки. И ржали сами над собой. До слез.
Проклятые советские времена вспоминали с нежностью. Все из того времени казалось таким родным и милым. Не ценили!
Папа, лежа на диване частенько кричал жене в другую комнату:
- Роза! Роза!
- Что? - отвечала она.
- Помнишь... Мы всегда ходили в гости, и я клал четыре ложки сахара себе в чай. А дома всегда только две. А так всегда хотелось четыре! Перед смертью, Роза души моей, налей мне чашку чая с четырьмя... с пятью ложками сахара!
И он плакал от жалости к себе бедному и больному, от любви к старой жене, от общего душевного умиления.
Жена злилась:
- Абраша, пей кефир, чтоб ты сдох, тебе же поправляться надо!
Арик звонил им раз в неделю, обычно по воскресеньям.
- Папа, ну как твой английский? Выучил уже?
- Да нет, и не учу совсем. Зачем мне английский? Я из Брайтона в Америку не хожу.
Когда Арик ушел от мамы и папы на поиски счастья и приключений на пятую точку, с другом Федей, он нес в руках лишь один, советского производства чемодан из кожзаменителя. Там лежали бритва, две пары носков, три паы трусов, две майки и
шикарный костюм от Армани, сшитый старым Семой. А также зонтик, солнцезащитные очки и меховая шапка.
— Арька, зачем ты взял зонтик, темные очки и зимнюю шапку? - удивился Федя.
— Федор! Как будто у тебя никогда не было мамы!
— А костюм зачем?
— Как будто у тебя никогда не было папы...
10. ТРИКСТЕР
Арик и Федя в поисках счастья прошли весь мир.
Севилья
Арик купил за сто долларов осла у старого крестьянина.
Крестьянин должен был привести ему осла на следующий день.
Крестьянин пришел, как договаривались, но без осла.
— Простите, но осел подох…
— Ну, тогда верните мои $100!
— Не могу я уже их потратил.
— Хорошо, тогда просто оставьте мне осла.
— Но что вы будете с ним делать? — спросил старик.
— Я разыграю его в лотерею.
— Но вы не можете разыграть в лотерею ДОХЛОГО осла!
— Могу, поверьте… Я просто никому не скажу, что он дохлый.
Месяцем позже крестьянин встретил Арика:
— Что случилось с тем дохлым ослом?
— Я разыграл его, как и говорил. Я продал пятьсот лотерейных билетов по два доллара за штуку и в результате получил $998 прибыли.
— И что никто не протестовал?
— Только один парень. Тот, который выиграл осла. Он очень рассердился... ну, так я просто вернул ему его два доллара.
Тюмень
Арик: А вот у меня есть земля в довольно приличном районе Москвы!
Василий: Ну ты крут! И много?
- Шесть соток. Хочу продать, срочно деньги нужны.
- Сколько просишь?
- Мне срочно надо, поэтому только 10000 зеленых.
Эк, дешевизна-то какая!
- С обременениями, что ли?
- Нет.
- Под судом?
- Упаси Боже.
- С участком шоссе муниципального?
- Никогда!
- Химически-отравленная земля?
- Нет!
- Аграрно-непригодная?
- Нет!
- С оврагами-буераками?
- Все чисто, абсолютно! Земля - как из горшка с цветами! Мамой клянусь!
- Ну, если мамой... Знаю я вас, евреев, вы маму любите. Беру.
Ариэль пишет расписку: Я, такой-то продал такому-то 15 стандартных единиц земли в Сокольниках за 10000 долларов США, деньги получил.
Василий снял с карточки 10 килобаксов, вручил ему.
Не мало – шесть бумажных стаканчиков с землей, каждый по 100 грамм!
Лондон
Возле здания крупного банка сидит Арик и торгует тыквенными семачками. К нему подходит его знакомый и спрашивает:
— Как дела? Как идет торговля?
— Не могу жаловаться, всё нормально, — отвечает Арик.
— И что, деньги накопили? Можете одолжить?
— Одолжить не могу. У меня с банком заключен договор: я не даю денег взаймы, а банк не торгует семачками.
Каир
Сидят на тротуаре нищий араб и нищий еврей.
Проходящие арабы щедро подают земляку, а еврею - ни копейки.
Один Турист сжалился, дал еврею доллар и говорит:
- Эх, ты, бестолочь, ты же здесь ничего не соберешь, - и уходит.
Арик смотрит ему вслед и отвечает, обращаясь к "арабу":
- Федя, и эти люди будут учить нас коммерции!
Москва
Арик приехал в Москву – и сразу в публичный дом:
– Скажите, Роза из Кишинева сегодня работает?
– Работает.
Он переспал с Розой и заплатил двести долларов.
На следующий день опять приходит, опять спрашивает Розу из Кишинева, опять с ней переспал и опять заплатил двести долларов.
То же самое на третий день.
Роза его спрашивает:
– Скажите, может быть, вы в меня влюбились?
– Нет, просто тетя Хая из Одессы просила передать вам шестьсот баксов.
Калькутта
Объявление: Дипломированный юрист международного класса А. А. Абрамович изготовляет копии любых документов.
Оригиналы не требуются.
По пути к Киеву
Едут в поезде Арик и Тарас. Тарас ест сало, Арик - селедку.
Тарас интересуется:
- Че ты ишь и че там исть-то?
Арик объясняет:
- В сале ничего нет, кроме жира, а в рыбе - фосфор, улучшает обменные процессы в мозгах.
Тарас:
- Давай меняться?
- Ну давай!
Ест Арик сало, Тарас - селедку. Тарас и говорит:
- Сало 500 рублей килограмм стоит, а селедка копейки.
Арик отвечает:
- Вот видишь, не успел селедки попробовать, а мозги уже заработали.
Киев
- Слушай, попутчик, а давай сыграем с тобой в "рынок"!!
- А это как?!
- А ты значит сало своё продаешь, а я буду подходить и покупать у тебя, на своё золото!
- Ну давай!
Разложил хохол сало, как на рынке... Подходит Абрамович:
- Почём у вас шмат сала?
- Мешок золота!
- А чего так дорого?
- Не нравится, по рынку походи!
- Ну ладно!.. Беру!.. Все равно, когда от голода подохнешь мне мешок золота достанется!
Жмеринка
Ателье мод. Угрюмый и прижимистый клиент долго роется на полках магазина и, наконец, найдя нужную вещь, с подозрением осведомляется у продавца (Абрамовича):
— Сколько это стоит?
— Что вы сказали, простите?
— Я хотел узнать, сколько стоит вон тот костюм!
— Что-то?
Разобравшись, наконец, чего от него хотят, продавец громко кричит мастеру, сидящему за стеной в соседней комнате:
— Федор, сколько стоит та серая двойка, которую ты шил для презентации?
— Восемь пятьсот, — рассеянно отвечает Федор.
— Семь тысяч пятьсот рублей! — громко объявляет глухой продавец клиенту.
Покупатель, сообразив, что выиграл тысячу, быстро рассчитывается, забирает костюм и уходит.
— Молодой человек! Вам надо купить слуховой аппарат такой, как у меня, а то вы очень быстро разоритесь, — говорит продавцу бойкая старушка, наблюдавшая всю эту сцену.
— Вы, мамаша, слышали где звон, да не знаете, где он! Только я собрался снизить цену на этот хлам до пятисот рублей, а тут - такой золотой случай!
Нью-Йорк
В Нью-Йорке Арик по-прежнему, закусив губу (за кончик длинного носа себя укусив!), пробивался в бизнесе.
- Абрамович, как ваши дела? - спрашивали соотечественники с притворным сочувствием.
- Не дождетесь! - отвечал Арик.
А Федя по-прежнему, как и в Одессе, водил такси.
Только уже с шашечками. В Городе Желтого Дьявола с легализацией строго.
Вкалывал день и ночь. Но денег все равно не хватало. Иной раз даже на пивасик и Доширак.
А хоть бы и хватало. Доширак - он и в Америке Доширак. Лапша быстрого реагирования. Бич-пакеты. Опарыши.
Стоило ради них в Америку приезжать.
Идут по Нью-Йорку Арик и Федя. Холодно, ветер, мокрый снег.
Видят кафе.
- Слушай, Арька, давай зайдем, погреемся!
Зашли. Подходят к бармену.
- Послушайте, молодой человек, - спрашивает Арик, - можно у вас погреться?
Бармен: - В каком смысле?
Арик, поворачиваясь к Феде:
- Послушай, Федор, это мы удачно зашли. Здесь таки можно погреться в разных смыслах!
Иванов загляделся на статую Свободы.
- Ух ты!
- Все-таки это памятник моей тете Соне - сказал Арик.
- Почему?
- Только она могла выйти на люди в таком виде - в бигудях и в ночнушке, с примусом в одной руке и с квитанциями за квартплату в другой!
Монте-Карло
В общежитии официантов Арик и Федя спорят о том, чья очередь убирать в комнате.
Арик:
- Если ты съешь мои 25 пельменей, убирать буду я!
Федя:
- Идет!
Ударили по рукам. Федор съел 24 пельменя.
И понял, что 25-го нет.
Это все, что вам нужно знать о договорах.
Париж
Арик идет по Шанз Элизе, вдруг видит - авария: люди в крови валяются, машины разбитые.
Подходит к одному из раненных и спрашивает:
— Страховой агент уже приходил?
Тот отвечает:
— Нет еще.
Арик:
— Ну, тогда я с вами прилягу.
— Арик!Как так? - говорил Федя,- Мы с тобой молимся Богу, я по-русски, ты по-еврейски, чтобы он послал нам счастья и денежек побольше. Но счастья все нет. И денюх нет. Почему Господь Бог нас не слышит?
— А кто мы с тобой такие, Федя, чтобы советовать Господу Богу!
В Лувре загляделись на Венеру Милосскую.
— Красивая, - сказал Иванов.
— Федя, как ты думаешь, что такое она могла продавать, что у нее с руками товар оторвали? - размышлял вслух Арик.
11. СМЕРТЬ-МАТУШКА
Арик и Федя шли по еврейскому кладбищу.
Читали надгробные надписи:
"Здесь покоится известный одесский стоматолог Борис Рафаилович Кац. А его сын Моня принимает в его кабинете на Прохоровской, 21".
Муля Шмулевич, заслуженный одесский наперсточник покоится здесь... Через два метра: Нет, кажется здесь... Еще через два метра: Нет, кажется, туточки.
Федя увидел на одной плите имя хорошего знакомого.
"Незабвенному мужу Соломону Вассерману от безутешной супруги Иды".
— Арик, ты хотел бы лежать рядом с Соломоном Вассерманом?
— Нет, я бы лучше полежал рядом с его супругой Идой.
— Но она же жива!
— Вот именно.
— А меня вот фамилия Вассерман как-то настораживает. Схватил четыре я креста по Вассерману, и провалился мой с горбинкой римский нос...
— Ида, конечно, не Венера... но что-то венерическое в ней есть.
Папа умирал всерьез и надолго.
— Слышали, а у Абрама-то большие неприятности.
— Какие?
— Он умер.
— Как, опять?
— О мертвых ничего, кроме хорошего.
— Хорошее слушать неинтересно. Я вам такое таки могу вспомнить о покойном Абраше...
— Тс-с! Да вот он сам идет!
— Ой-вэй!
Хоронят Абрамовича. Процессия несет гроб, в гробу покойник... сидит.
Прохожий:
— Абрам, куда тебя несут?
Абрам:
— Да вот, хоронят…
Прохожий:
— Абрам, но ты же живой!
Абрам (философски и печально):
— А кого это волнует?
Умер-шмумер, лишь бы здоров был!
И так без конца.
Жить Абраму Абрамовичу осталось, как он сам решил, считанные минуты. И вдруг он почуял запах с кухни. Подзывает сына:
- Арнольд, поди на кухню и посмотри, по-моему тетя Циля готовит фаршированную рыбу.
Проходит сколько-то времени, сын возвращается и говорит:
- Да, ты прав, но тетя Циля сказала, что рыбы не даст. Это на твои поминки!
Родственники у постели умирающего.
Он, слабым голосом:
- Арик, сынок, ты здесь?
- Здесь!
- Миша,сыночек, ты здесь?
- Здесь!
- Роза, жена?
- Я тут!
- Изя?
- Здесь!
- Яша?
- Здесь!
- Муля?
- Здесь?
- А кто в лавке остался?!!
Выразил желание завещание написать.
Положили его сыновья на носилки, принесли к нотариусу.
Папа:
- Извините, а можно ручку и бумажку, хочу последнюю волю выразить.
Нотариус:
- Конечно.
Папа:
- Скажите, а как пишется НИКОМУ и НИШИША?! Вместе или раздельно?
Перед смертью Абам Абрамович просил родственников зарыть все его деньги вместе с ним в могилу. Те вынули из тумбочки
денежки, на похоронах стали аккуратно укладывать их в гроб. Ассигнации полностью закрыли покойного.
Тут явился запыхавшийся Арик. Видит - заколачивают гроб, плотно набитый долларами.
- Вы что это делаете?!
Миша:
- Да вот, папаша просил все его деньги вместе с ним похоронить.
- Идиёт! Выпиши ему чек!
Когда папа Арика, Абрам АбрАмович АбрамОвич в очередной раз собрался умирать, не выдерживая общего несовершенства мира, злостного несоответствия жизни своим высоким идеалам, он попросил жену Розу:
- Умру - положи мне в гроб Тору!
- Хорошо, Абрамчик.
- Еще положи Библию и Коран.
- Зачем?!
- На всякий случай, Роза, на всякий случай!
По обстоятельствам!
И вот, Арик стоял над отцовской могилой.
Никак не мог поверить, что Абрама Абрамовича Абрамовича нет на свете.
Вытирал слезы и вдруг улыбнулся.
И в пляс пошел!
Семь-сорок!
Ви таки не покойник,папа!
Ви живее всех живых, как нас в советской школе учили, правда насчет другого еврея-русского.
...В сущности, такие, как мой папа, никогда не умирают.
12. ВОЙНА
Федя Сирота с нью-йоркской голодухи записался в Израильскую армию.
Пошел служить в боевую точку, на войну с палестинцами.
Арик тоже хотел было повоевать (на передовой хоть кормят) но не смог вынести тягот войны.
При взрывах он вздрагивал всем телом. От одного вида крови его мутило и выворачивало наизнанку.
Командир направил Арика распространять среди палестинцев листовки с пра-израильской агитацией.
Через три дня Арик возвращается, грязный, измученный.
- Что так долго? - недовольно спрашивает командир.
Арик (вынимая из кармана пачку ассигнаций):
- Ну и товар вы мне вручили! Еле втюхал!
Командир отправил Арика в разведку.
- Абрамович, пойдете в эту деревню и выясните какими силами мы можем наступать.
- Я вас понял, я таки ушел!
Через три дня возвращается, весь исстрадавшийся.
- Товарищ командир, я все разведал. Пехота не пройдет, надо посылать танки и ракетоносцы!
- Почему? - удивляется командир.
- Там у палестинцев в деревне такие злые собаки!
Ему было мучительно стыдно за свою физическую трусость, но он ничего не мог с этим поделать.
Однажды Арик все же, ценой героических усилий преодолел себя и пошел с Федей в бой.
- Я не трус, клянусь мамой!
Но после первого же крика: "В атаку!" - упал, как подкошенный, сам по себе, без всяких там пуль и снарядов.
- Федя, нет сил терпеть!Пристрели меня! Из гуманности!
- Ты же мне друг, Арька! Как я тебя убью? Брат ты мне!
- Пристрели, прошу, как брата!
- Я бы пристрелил, да патроны кончились, - говорит Федя.
Арик воспрянул духом и телом:
- А ты у меня купи! Со скидкой отдам!
ИВАНОВ И АБРАМОВИЧ
- В Америке президентом избрали Байдена.
- А нам, евреям, шо с этого? Какой цимес?
- В зоопарке родился слоненок.
- А нам, евреям, шо с этого? Какой гешефт?
- Китайцы осваивают Луну.
- А нам, евреям, шо с этого? Какой гештальт?
Англичанин, еврей и русский сидят в камере смертников,ожидая казни.
Пришло роковое утро. Англичанина повели на казнь.
- У нас есть три способа лишить вас жизни: электрически стул, повешение и расстрел, - говорят тюремщики, - Что вы предпочитаете?
- Электрический стул, - отвечает англичанин.
- Электричество отключили. Ваше счастье. Казнь отменяется.
Англичанин вернулся в камеру и шепнул на ухо еврею:
- Тока нет!
Еврея повели казнить.
- У нас есть три способа лишить вас жизни: электрически стул, повешение и расстрел. Что вы предпочитаете?
- Электрический стул!
- Ваше счастье. Казнь отменяется.
Привели еврея в камеру. Он шепчет на ухо русскому:
- Тока нет!
Русского повели на казнь.
- Виселица, пуля или электричество?
- Тока же нет. Значит, стреляйте!
- Эх и почему я не еврей! - думал Федя, Федор Иванович Иванов. - Нет такого на этом свете, чего б евреи не поняли...
- Хотел бы я русским быть! -думал Арик, Арнольд АбрАмович АбрамОвич.- И ни черта на свете не бояться. Как Тарас Бульба. Нету на свете такой силы, которая переломила бы русскую силу...
Но для еврея главное - жить. Жить - хорошо! А хорошо жить - еще лучше.
А для русского главное - правда. И справедливость!
Коли все по справедливости - так жизни не жалко за это!
Ни Арик не мог стать русским, ни Федя - евреем.
13. СМЫСЛ ЖИЗНИ
Федя живет в Одессе. Женат на настоящей еврейской девушке, Мариам.
У них трое дочерей и сын.
Когда родился мальчик, у его кроватки собрался весь дом. Поздравить и подумать, кем же станет их чадо в будущем.
— Он будет футболистом! Видите, какой сильный!
— Нет, вылитый профессор! Смотрите, какой умный у него взгляд!
— Ша, молодежь! Он точно будущий президент!
— С чего вдруг?
— Ну, гляньте: весь обделался, а как гордо держит головушку!
- Мариам, так русские твои дети или евреи? - спросит кто-нибудь из подруг.
- Русские евреи! - отвечает Мариам.
Фаршированную щуку и мацу Федина жена умеет приготовить так, что пальчики оближешь.
И мужем своим правит мастерски.
Что еще требуется от настоящей жены.
А детям своим она - настоящая мама.
Раз в неделю, обычно по воскресеньям, Феде звонит Арик из Израиля.
И это для него самая большая радость.
- Алло, Федя! Здравствуй, дорогой! Ну что, брат, спроси меня, как я живу!
- А как ты живешь, Арик?
- Ой, Федя! Даже не спрашивай!
Арик живет в Хайфе. Женат на... Марише. Той самой.
У них три сына и дочь (в рифму к Ариковым потомкам).
На вопрос, кем они будут, когда вырастут, Мариша отвечает:
- Хорошими людьми! Честными и справедливыми!
- Ну а все-таки - русские они или евреи? - непременно захочет уточнить кто-нибудь из друзей дома.
- Еврейские русские! Русско-евреи!
Мариша уже позабыла как надо готовить мацу и фаршированную щуку, зато она отлично варит борщи и печет пироги с капустой и с грибами.
А мужем правит просто виртуозно.
Давид Ойстрах отдыхает.
Что еще требуется от настоящей жены.
И детям своим она - настоящая мама.
Федя тоже не может жить без воскресных звонков к Арику.
Надо же в этом мире поговорить с кем-то.
Ах, было б-то, ах был б-то, ах было б только с кем поговорить!
С кем пережито много.
С кем-то, кто тебя хорошо знает, кого ты знаешь не хуже.
Вспомнить то, что только вы только вдвоем в целом свете вспомнить можете.
Незабвеннее чего нет у вас обоих. Важнее чего не бывает на свете.
Арик уверен в глубине души, что русский Федя обладает какой-то сверхъестественной силой, которая позволяет ему пережить все адские ужасы жизни, все голода и холода, войны и концы света, и не только выжить, а еще и всех врагов победить.
- Федька! Что делать, если умереть боишься? - спрашивает он.
- Да ну ее нах, эту смерть! - отвечает Федя.
Федя в душе уверен, что еврей Арик обладает какой-то неземной мудростью, которая позволяет ему все на свете постичь и другим людям в доступной форме объяснить.
- Арик, у вас же, у евреев, сейчас 5781 год? - спрашивает Федя.
- Есть такое дело.
- Слушай, а ты не можешь рассказать, как закончился тот, что у нас на календаре?
- Да не вопрос, - отвечает Арик.
14. КОНЕЦ ВРЕМЕН
Ребе Хаим: Все люди произошли от Адама и Евы, значит - все евреи.
Русский устроился в организацию где работали одни евреи. И целыми днями рассказывал про них анекдоты. Евреи долго это терпели, предупреждали. Но однажды, не выдержав больше его шуточек, побили.
Выписавшись из больницы русский приходит в первый день на работу и евреи встречают его с цветами, тортом.
- Всё ребята, рассказываю только анекдоты про негров. Вот слушайте, идут два негра по пустыне - Сара и Абрам...
Что это было?
Капец.
Зведец.
Пипец.
Трындец.
Полярный песец.
Околевец.
Армагеддец.
Апокалипсец.
Peace death.
Кнопку не ту нажали.
Спутник не тот сбили.
Подлодке не ту команду дали...
Ученые-фашисты изобрели вирус, иммунитет против которого есть только у истинных арийцев - все остальные умирают.
Вирус выпустили на свободу.
Прошел год. В живых остались только два человека.
Авраам и Сара.
Сидят они на вершине Сиона.
Под ними - долина Иосафата.
Геенна огненная.
- Абрам, где теперь все эти люди, что умерли?
- Не знаю, Сарочка. Похоже, нам с тобой надо начинать все с начала.
Едут Авраам с Сарой по пустыне на белых верблюдах.
А навстречу ему Иван с Марьей, на горячих вороных конях.
Нет, Иван с Марьей верхом на сером волке. А Абрам с Сарой - по небу летят, на орле, чей так светел взгляд незабываемый.
Нет, лучше - Иванов на слоне (Россия - родина слонов), а Абрамович, навстречу ему - на огнегривом льве.
Иванов на белом медведе, а Абрамович - на кенгуру...
Увидали друга, узнали, спешились.
Обрадовались.
Стали обсуждать, как дальше жить.
Как жизнь на планете с нуля налаживать.
С точки сингулярности.
Строить царство света и добра.
Которое не смогли ни коммунисты, ни сионисты, ни либералы, ни консерваторы, ни кто еще - построить.
По Христовым заповедям.
И по закону Моисееву.
По морали.
По сердцу.
По русской душе.
По сионскому Духу.
Чтобы правда и справедливость.
Ну и цимес чтоб.
- Да, трудно нам с тобой все дается, - говорит Иванов.
- Трудно, - отвечает Абрамович, - Зато все.