Дети постоянно играют. Как только перестанешь их «организовывать», они тут же придумывают: «А давай ты будешь…», «А я буду…», и началось… Чаще всего играют в «Дом»: «я буду мамой, а ты – папой»… Но вот мальчишки уж очень любят играть в войну, они называют «в войнушку». Тут же любой кубик, любая игрушка превращаются в пистолет или автомат. Из «Лего» такого орудия понаделают! И… «тра-та-та», «дж-дж-дж», «трах-тах-тах» из-за всех углов и диванов. Падают: «Ты убитый», «Нет, я раненый», одним словом, «воюют не на жизнь, а насмерть». Вообще, мы стараемся отвлекать детей от таких игр, но иногда не успеваешь отреагировать, как на тебе – «войнушка».
Так и в этот раз: «развоевались», раскричались, падают, вскакивают, бегут… Анна Николаевна, моя помощница, не любит, когда дети в войну играют: у неё сын в Чечне, а там такое творится, страшно подумать. А ведь совсем недавно её Сашка в нашем саду в такую же вот «войнушку» играл. И ведь никто тогда даже подумать не мог…
Анна Ивановна с укоризной на меня посмотрела:
– Пора бы уж закончить «кровопролитие», – умоляюще сказала она. Няня часто стала плакать втихомолку, а воспитанников наших жалеть, особенно мальчишек.
– Мальчики, – позвала я своих питомцев, и, когда они собрались, спросила, – почему опять «войнушка»?
– Ну, Елена Ивановна, мы немножко. Мы же не по правде…
– Ещё бы, Серёжа, но ведь есть же другие игры.
– Мы не хочем в другие.
– Не хотим, – напоминаю я Сергею. Со мной разговаривает только он. Парламентёр!
– Войны начинаются, к сожалению, и заканчиваются, к счастью, – я беседую с детьми о войнах, сколько горя и бедствий приносят они людям, рассказываю, что после разрухи люди снова отстраивают города, восстанавливают мосты и дороги. Всё может человек, снова построит города и дороги, но люди, которые были убиты на войне, никогда не вернутся!
Тишина. Прониклись.
– Мы сегодня ещё не рисовали, – начала было я…
– Точно! – снова Серёжка.
Вот заводила! И что интересно: все за ним, особенно мальчишки. На такого ребёнка надо особенно обращать внимание: не дай бог, что-то «плохое схватит», тут же это «плохое» все уразумеют. Порой мне с первого раза не удаются что-то объяснить или чему-то научить, но если Серёжа понял – к вечеру все поймут.
Итак, уселись рисовать. Рисуют, что хотят. Мы с Анной Николаевной, можно сказать, отдыхаем. Сидим рядышком и наблюдаем. Нарисовали.
– Показывайте и рассказывайте, что получилось?
И началось: « а я…», «а я…»
– Я цветочную поляну нарисовала.
– А я маму и папу.
– А я нарисовал, как мы в парк ходили.
– А я танк нарисовал, – громко выкрикнул Антон.
– И я танк, – подхватил Пашка.
Я повернулась к Анне Николаевне, ну что мол?
– А что, – ответила на немой вопрос няня, – «рисуют мальчики войну…»
– Да, – согласилась я озадаченно и довольно громко, чтобы дети слышали, – рисуют девочки цветы, рисуют мальчики войну.
Дети тоже замолчали. Какие же они всё-таки умные. Все понимают!
– Так у нас же танки не настоящие!
– Конечно, Пашенька, пока не настоящие, – устало подтвердила Анна Николаевна, она была в этот день очень расстроена: от сына давно не было писем, – да ведь и до настоящих-то, оказалось совсем недалеко.
На глаза Анны Николаевны навернулись слёзы, она встала и ушла в спальню.
Вряд ли ребятишки поняли, что сказала няня, но сидели такие же грустные, как
и я. Серёжа хотел было свой листочек порвать, но я его остановила:
– Не надо, Серёжа. Я вот подумала, а что если ваши танки будут расстреливать не снаряды, а?– я-то уже придумала про салют, но интересно сами догадаются.
– Что они будут расстреливать над городом, и всем будет не страшно, а весело, – подсказала я.
– Цветы! – закричали вдруг все.
Вот тебе и раз. Я о них даже и не подумала, но цветы, так цветы.
– Вот здорово, – обрадовалась и я, – и весь город будет в цветах!
– И будет красиво!
– Весело и хорошо, – кричали и радовались ребятишки.
И столько цветов нарисовали, что танков не видно стало. Только нам с Анной Николаевной по-настоящему весело не стало: мы с ней молились, чтобы этим ребятишкам настоящих танков не досталось.