Владимир Зангиев
ВЫСОТА
(пьеса)
Посвящается героическим защитникам Данбасса
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Лейтенант – командир танкового экипажа.
Сержант Панин – командир десантно-штурмовой группы.
Вепрь – танкист, заряжающий.
Угрюмый, Шустрый, Лёха – десантники.
Прапорщик Криворучко – снабженец из службы тыла.
Баба Нюра – хуторянка.
Мальчик Алёша – внук бабы Нюры.
Богдан – хуторянин, артиллерийский наводчик ВСУ.
Олесь – пленный укронацист.
Багет – часовой.
Сергей – бизнесмен.
Ангел.
Чтец.
ПЕРВЫЙ АКТ
Действие первое:
Издалека доносится несмолкаемое громыханье, хотя небо чистое, светит весеннее солнышко, поют птички. Грозы как будто не предвидится. Внезапно рядом раздаётся надсадный рокот мощного мотора. Зычный голос подаёт команду: «Стоп, машина!.. Здесь будем занимать позицию. Экипажу покинуть танк и заняться его маскировкой». Доносится металлической звук откидываемого люка.
На сцене появляется группа людей из десятка человек в камуфляже, они перемещаются в разных направлениях. На их фоне выделяются двое в танковых шлемафонах и замасленных комбинезонах.
Тот же зычный голос раздаёт распоряжения:
ЛЕЙТЕНАНТ: Ребята, скорее растяните маскировочную сеть над машиной. В любой момент может в небе появиться вражья «птичка». Тогда нам несдобровать. Прямо как в Древней Греции, там тоже все боялись летающих гарпий, которые с неба в людей метали ножи.
ВЕПРЬ: Товарищ лейтенант, там механик-водитель с наводчиком уже растягивают сеть. Я вот сейчас веток нарублю для пущего маскировочного эффекта.
ЛЕЙТЕНАНТ: Вепрь, а десантники все покинули броню?
ВЕПРЬ: Да. Их сержант вон там на западном склоне высоты показывает своим где рыть окопы.
ЛЕЙТЕНАНТ: Позови командира десантно-штурмовой группы сюда.
ВЕПРЬ: Есть!
Заряжающий бегом покидает сцену.
Появляется лихого вида персонаж с автоматом наперевес. На его груди сверкает орден Мужества, под распахнутым воротом гимнастёрки выделяется полосатый треугольник тельняшки.
СЕРЖАНТ: Сержант Панин явился по вашему приказанию! (гаркает командир штурмовиков).
ЛЕЙТЕНАНТ: Ты вот что, сержант, (несколько смягчив тон, начал лейтенант) пока твои люди окапываются, давай вместе оценим сложившуюся обстановку. Всегда лучше заранее принять с профилактической целью микстуру, чем потом пострадать от сезонного обострения.
Оба поднимают висящие на груди бинокли и прикладывают к глазам. Долго всматриваются вдаль словно сурикаты на стрёме. Танкист первым нарушает молчание.
ЛЕЙТЕНАНТ: С занятой высоты далеко просматриваются окрестности. Позиция очень удобная для подавления целей внизу. Как думаешь, сержант, с твоими молодцами удержимся здесь до прихода основных сил, если вдруг укры пойдут в атаку?
СЕРЖАНТ: Товарищ лейтенант, мы их хорошо потрепали. Бежали они с такой резвостью, что, думаю, им сейчас не до решительных действий. Мы вполне успеем надёжно закрепиться. Вроемся в землю, как кроты – пусть попытаются выковырнуть. У них большие потери в живой силе и некому атаковать. Души многих сегодня отлетели в мир иной поближе к их идолу Бандере. Подкрепление к ним может поступить только ночью под прикрытием темноты. Все разбойные дела совершаются во мраке. Так что, можем немного расслабиться, чтобы сбавить нервное напряжение.
ЛЕЙТЕНАНТ: Согласен с вашей оценкой обстановки, сержант. Только расслабляться не следует (не отрываясь от окуляров, озабоченно молвит старший по званию). Высота, как сторожевая вышка на бахче – отовсюду заметна, занимает важное стратегическое положение. Все взоры привлечены к ней. Каждый жаждет сверху плюнуть на нижнего. Имейте это в виду.
СЕРЖАНТ: Хлопцы валятся с ног после трудного боя. А тут ещё приходится окопы рыть. Да и боекомплект порядочно израсходовали в бою. А без крепкой вожжи как воспитывать строптивую жинку?
ЛЕЙТЕНАНТ: Сержант Панин, так что конкретно дальше будем предпринимать? Не в рукопашную же бросаться с сапёрными лопатками.
СЕРЖАНТ: Сейчас я запрошу в роте, чтобы скорее организовали переброску нам всего необходимого. И двух раненых пусть заберут, а взамен мне пришлют свежих бойцов. А то мои все покоцанные в последних стычках вроде фаянсовой посуды у плохой хозяйки, да обросшие, как бармалеи, того и гляди население шарахаться в страхе начнёт.
Командир десантно-штурмовой группы отходит в сторонку и по коротковолновой рации связывается с командованием. Словно заговорщик, что-то негромко докладывает. Слышны лишь отдельные обрывки фраз: расположились в квадрате… удерживаем занятую высоту… обстановка под контролем… ждём посылку от дедушки с острой приправой… чугунок готов для приготовления каши… пришлите тушёнку, чтоб блюдо стало наваристей…
Танковый офицер тем временем продолжает разглядывать в бинокль окрестности перед высотой. С удовлетворённым видом десантник возвращается к танкисту.
ЛЕЙТЕНАНТ: Ну как? Поговорил?
СЕРЖАНТ: Всё в ажуре! Через пару часов боеприпасы будут здесь. И для вас попросил.
ЛЕЙТЕНАНТ: Расторопно у вас действует служба тыла! Прямо как тот Фигаро, который то – здесь, то – там. А я тут рассмотрел невдалеке от подножия нашего холма какой-то небольшой населённый пункт. То есть, то, что от него осталось. Почти все дома разрушены артиллерией.
СЕРЖАНТ: Я тоже видел эти развалины. Там прежде хутор был.
ЛЕЙТЕНАНТ: Надо отправить туда разведчиков. Пусть прояснят обстановку. Может, в руинах скрываются укронацисты?
СЕРЖАНТ: Есть, товарищ лейтенант! Я сейчас распоряжусь, чтобы двое сделали туда осторожную вылазку. Лучше заранее предотвратить нашествие крыс, чем потом в бессилии запоздало сокрушаться.
ЗАНАВЕС
Действие второе:
На фоне обширного куста виден окоп, а в нём и возле него лежат и сидят десантники с автоматами и один с ручным пулемётом. Среди них стоит и уже известный нам сержант Панин. Он окликает двух человек с позывными «Угрюмый» и «Шустрый». Те поднимаются со своих мест и становятся напротив командира.
СЕРЖАНТ: Ну как, десантура, освоились на новом месте? Поди и девах с высоты себе присмотрели?
Шустрый отвечает за обоих.
ШУСТРЫЙ: Вполне освоились, товарищ сержант! Готовы хоть сейчас встретить неприятеля.
СЕРЖАНТ: А подкрепиться успели? Паршиво на душе, когда в желудке пусто.
ШУСТРЫЙ: Да. Умяли по порции сухпайков.
СЕРЖАНТ: Это хорошо! Сытому и в первую брачную ночь сподручней действовать. Ну раз готовы встретиться с противником, то у меня есть для вас ответственное поручение. Нужно осторожно пробраться вон на тот хутор и разведать обстановку: остался ли в населённом пункте кто-нибудь из местных жителей и нет ли там солдат ВСУ? Вы готовы выполнить это боевое задание?
ШУСТРЫЙ и УГРЮМЫЙ: Так точно! (хором отвечают оба воина, будто те самые двое из ларца, что ублажали главного героя мультика «Вовка в Тридевятом царстве»).
СЕРЖАНТ: Тогда давайте уточним детали, что вам конкретно предстоит сделать. Во-первых, оставьте всё лишнее здесь – пойдёте налегке. С собой прихватите по паре гранат на всякий случай. Во-вторых, если вас обнаружит противник, в бой не ввязывайтесь – немедленно отходите назад в своё расположение. У нас и так мало бойцов, а нам надо удерживать захваченную высоту. И в-третьих, при возможности хорошо бы прихватить вражеского «языка». Если же там не окажется украинских военнослужащих, попробуйте отыскать местных жителей и у них расспросите обо всём, что может быть полезным. Всё ясно?
ШУСТРЫЙ: Так точно! Куда ещё яснее.
СЕРЖАНТ: Ну давайте, орлы! С Богом!
ШУСТРЫЙ и УГРЮМЫЙ: Есть, исполнить приказ!
Оба разведчика расторопно бросаются за кусты и исчезают из вида. А командир присаживается на кромке окопа и разворачивает перед собой полевую карту местности. Остальные – кто молча отдыхают, а кто бдительно всматриваются вдаль, ощетинившись автоматными стволами. С краю лежит пулемётчик со своим грозным оружием. Тихо звучит солдатская песня, нарушаемая разве что далёким звуком артиллерийской канонады:
Темнеет. Сыплет с неба колко
И смешан с кровью первый снег.
У разорённого посёлка
Расположились на ночлег.
Торчит из зданий арматура,
И там, среди разбитых плит,
Лежит вповалку десантура –
Армейской службы монолит.
И ты глядишь назад устало,
Туда, где догорает сад,
Где свист свинца и визг металла
Склоняли отступить назад.
Но, невзирая на угрозы,
Взвод встал и в полный рост пошёл.
Враг, отупевший с передоза,
Сражаться воли не нашёл.
Саднит душа внутри от боли,
Но ты сумеешь превозмочь...
Россия в муках на юдоли!
А в мире распростёрлась ночь.
Действие третье:
Голос расхаживающего поблизости часового вдруг нарушает привычные звуки.
ЧАСОВОЙ: Стой, кто идёт!
Раздаётся незнакомый голос из-за кулис.
ПРАПОРЩИК: Свои! Я прапорщик Криворучко, прибыл из тыла с поручением. Доложите, товарищ часовой, командиру обо мне.
Сержант вскакивает с места и приказывает стражу.
СЕРЖАНТ: Багет, пропусти гостя!
На сцене появляется толстый прапорщик с одутловатым озабоченным лицом. Следом выходит лейтенант-танкист. Все трое становятся рядышком. Козыряют, приветствуя друг друга. Прибывший докладывает старшему по званию:
ПРАПОРЩИК: Товарищ лейтенант, я доставил пополнение и необходимые боеприпасы для возмещения боекомплекта бойцам.
ЛЕЙТЕНАНТ: Благодарю, товарищ прапорщик! А как насчёт снарядов для моего танка? Он у меня прожорливый, как три бегемота вместе взятые.
ПРАПОРЩИК: Всё привёз. Вон мои люди уже разгружают транспорт. Там и запас продуктов вам прислали. Можете сами как те бегемоты отъедаться.
СЕРЖАНТ: Порядок! (радостно вставляет сержант от себя). Теперь можно и повоевать в своё удовольствие. На сытый желудок как-то крепче получается бить врага. А то наёмники с той стороны всё дюже откормленные попадаются и голодному с ними не легко справиться.
ЛЕЙТЕНАНТ: Пока разгружают машины, располагайтесь, прапорщик, с нами. Сейчас затишье – можно немного передохнуть. Чувствуйте себя, как в Геленджике на курорте.
Все трое садятся на сцене. Гость с любопытством начинает расспрашивать боевых командиров о последних событиях на их участке фронта:
ПРАПОРЩИК: Ходят слухи, здорово вам досталось под Артёмовском. Будто бы укронацисты чуть не прорвали наступающие порядки.
СЕРЖАНТ: Ты бы меньше, приятель, слушал пропагандистские спитчи разных Арестовичей с Ганапольскими. Мы там их столько перемололи, аж всё кругом до сих пор забито разгромленной натовской техникой. Бравые укры бежали с такой скоростью, что побросали неимоверное количество трупов своих солдат. Нам пришлось собирать останки и хоронить. Так бегут разве что во время приступа диареи, чтоб скорее в сортире облегчиться.
ПРАПОРЩИК: Да-а! (озабоченно). Если так пойдёт и дальше, то скоро на Украине совсем не останется мужского населения, как после чумной эпидемии.
СЕРЖАНТ: У них давно уже проблемы с пополнением армии. Сейчас всё больше против нас иностранные наёмники выступают.
ПРАПОРЩИК: Да ты что! Много находится желающих пострелять в русских?
СЕРЖАНТ: Достаточно прибывает любителей острых ощущений, желающих поучаствовать в кровавом сафари. Только вышло как раз наоборот. Мы сами горазды поохотиться на этих залётных стервятников. От них только перья разлетаются. Впору ими подушки с перинами набивать.
ПРАПОРЩИК: Откуда они сюда приезжают?
СЕРЖАНТ: Всяких хватает. Географию мира можно изучать. Там тебе экземпляры из Британии, Франции, Германии, Испании, Канады, Италии, Румынии, Австралии и т. д. Особенно оголтелые – это поляки с прибалтами. Задницы у них, видать, очень чешутся, аж на месте усидеть не могут – так зуд донимает бедолаг.
ПРАПОРШИК: Говорят, эти наёмники воюют грамотно и у них более совершенные виды вооружения.
СЕРЖАНТ: Естественно (иронически), куда нам, лапотникам, догнать их в далеко ушедшем прогрессе… Но дерутся они ожесточённо – это верно. И оружием обладают передовым. Только отчего-то дружно драпают под нашими ударами. А знаешь почему?
ПРАПОРЩИК: Почему?
СЕРЖАНТ: Я так тебе скажу, чужие они на этой земле. А наши мужики свои дома и семьи защищают. Им дух Отечества придаёт силы! Поэтому каждый из них сражается с утроенной отвагой и яростью. Ведь парни наши изначально вовсе не обладали никаким боевым опытом. Они были обычными шахтёрами в большинстве своём. И не струхнули перед натиском этих упоротых нациков, заранее прошедших специальную подготовку на Западе. С голыми руками донбассцы шли на бронетехнику бандеровцев и останавливали её. Отчаянно и лихо проявили себя вот и удержали занятые рубежи. Теперь очищают и дальше от нечисти русские земли. Пусть гумусом праха врагов густо удобрится российская земля – щедрей урожай приносить нам будет.
ЗАНАВЕС
ВТОРОЙ АКТ
Действие первое:
Кругом руины разгромленного хутора. С автоматами наизготовку и пригибаясь, на переднем плане появляются оба посланные в разведку десантника с позывными «Угрюмый» и «Шустрый». Они чутко прислушиваются и сквозь звуки раздающейся канонады различают голоса, доносящиеся из-за ближайших развалин.
ШУСТРЫЙ: Слышишь, Угрюмый? Там кто-то есть.
Угрюмый прикладывает палец к губам, призывая к тишине. Сам знаками показывает, что нужно с двух сторон обойти развалины. Шустрый согласно кивает в ответ. Они исчезают за полуразрушенной кирпичной стеной. И вскоре появляются вместе с пожилой женщиной и подростком. Шустрый принимается расспрашивать обнаруженных среди развалин хуторян.
ШУСТРЫЙ Вы как здесь оказались, ведь стреляют кругом?
Старушка ничего не говорит, лишь всхлипывает, утирая глаза уголком платка, и причитает: «Господи-Сусе, спаси-сохрани!.. свят… свят…» Отвечает мальчик.
АЛЁША: Так мы местные. Это баба Нюра, а я – Алёша. Здесь наш дом и нам больше некуда идти. Здесь мы родились и здесь умрём.
ШУСТРЫЙ: Ты хотел сказать «здесь был ваш дом». Я вижу одни только руины. Понимаю, вам больше негде жить.
АЛЁША: А мы в подвале прячемся. Там надёжнее, когда бывают прилёты.
ШУСТРЫЙ: Кроме вас ещё кто-нибудь остался живой в хуторе?
АЛЁША: Мужиков всех мобилизовали в армию. Некоторые, правда, успели разбежаться по заграницам. А остальные ушли с отступающими частями вглубь украинской державы. Один только дядько Богдан почему-то остался и его никто не тронул. Даже хата его стоит целёхонька вон там на отшибе, не повреждённая прилётами.
В разговор вступает Угрюмый.
УГРЮМЫЙ: Всё ясно! Похоже, этот Богдан оставлен здесь наводить огонь украинской артиллерии по нашим наступающим частям. Его нужно брать!
ШУСТРЫЙ: Пожалуй, ты прав! Пошли за ним!
УГРЮМЫЙ: Я и один с ним справлюсь. Ты, Шустрый, лучше прикрой меня с тыла и успокой старуху. Иначе её сердечный приступ может хватить или ещё какой недуг приключится.
Угрюмый уходит. Шустрый остаётся на месте. Бабка постепенно успокаивается.
ШУСТРЫЙ: А расскажи, баба Нюра, как вам жилось при украинской власти? Шибко не обижали вас тут?
БАБА НЮРА: Как же не обижали, милок. Родного русского языка лишили. Церковь православную запретили. Праздники наши отменили. Эти бесовы дети обелиск павшим здесь в борьбе с немецкими захватчиками воинам снесли. Нас за людей не считали. Всё время твердили нам: чемодан-вокзал-Россия… Шастали тут по хатам бравые их вояки и отбирали всё, что вздумается. Вот и у нас холодильник с телевизором забрали. Надёжные были вещи, ещё в советское время произведённые. Хай им неладно будет, иродам!
ШУСТРЫЙ: И что им делать в окопах с вашими вещами?
АЛЁША: Я слышал, как украинские военные говорили, что всё конфискованное отправляют своим семьям в Ивано-Франковск и Тернополь.
БАБА НЮРА: Они всегда там, на Западной Украине, завидовали нашему достатку. Говорили, что на Донбассе шахтёрам много платят. Сами попробовали бы спуститься под землю в забой – почувствовали бы какой это тяжёлый и опасный труд. Теперь решили, что их власть настала и можно грабить безнаказанно русское население. Эх, как мы вас ждали, когда вы, родненькие, вступитесь за нас! Восемь лет хохлы измывались над нами как хотели. Жилы тянули из живых тел. Татуированные, как папуасы, скакали с дикими воплями «москаляку – на гиляку!» Гитлера своего кругом портреты развешивали.
ШУСТРЫЙ: Ничего, мамаша, скоро покончим со всей нацистской сволочью. Уже очистили пятую часть украинской территории. Малороссией опять станете именоваться. Как в стародавние времена.
БАБА НЮРА: Эко ж они упираются. Весь Запад на их стороне. Неужто не сдюжит Расея?
ШУСТРЫЙ: И не такие напасти обрушивались на Русь. Всё перемогли, не сломались. Даже не сомневайтесь – и этим цуцикам дадим по мордасам! Ну с этим ладно, всё понятно. А как оказалось, что ваш хутор разрушен? Мы не вели по нему обстрел.
БАБА НЮРА: Всё – эти гады окаянные. Когда отступали, так из танка вона с того пригорка методично шарахали по хатам, пока не превратили всё в груды хлама. Только Богдана дом каким-то чудом и сохранился.
ШУСТРЫЙ: Уж скоро выясним всё о вашем соседе! Угрюмый не даст ему улизнуть. Быстро на чистую воду выведет.
Алёша неожиданно вспомнил.
АЛЁША: Дядько, там схрон у него с оружием в огороде. Кабы Богдан вашего друга не подстрелил. Я как-то сховался за деревом и видел, как он дровами привалил завёрнутую в брезенте винтовку и ещё что-то тяжёлое. Пойдёмте, я покажу вам место…
ШУСТРЫЙ: Что же ты раньше, пацан, не предупредил об этом?
АЛЁША: А вы не спрашивали за оружие. Пока я сообразил, что к чему, ваш товарищ уже ушёл. Он как ведмедь – сам большой и ходит неслышно.
ШУСТРЫЙ: Ну ладно, будем надеяться, что у него всё обойдётся благополучно. Угрюмый – боец бывалый, воюет с четырнадцатого года. Начинал ещё в донецком ополчении. Его и вдесятером не одолеть.
Послышались приближающиеся шаги группы людей. Из-за полуразваленной стены выходит с поднятыми кверху руками, по всем приметам, Богдан, за ним следом молодой детина – тоже с поднятыми руками. И только после – появляется Угрюмый с автоматом наперевес, как заправский вертухай с колымской пересылки. У молодого лицо в крови, одет в штаны военного образца и берцы. Торс оголённый, сплошь в татуировках с черепами, фашистской свастикой и сатанинской пентограммой – чисто витрина демонстрации наряда для европейского праздника Хэллоуин.
УГРЮМЫЙ: Стоять! (командует пленным Угрюмый так, будто говорит «тпру!» нерасторопной кляче, утратившей резвость по причине преклонных годов).
ШУСТРЫЙ: (с изумлением) Откуда взялся второй?
Мальчишка Алёша вдруг яростно набрасывается с кулачками на незнакомца и, всхлипывая, выкрикивает.
АЛЁША: Это он убил Парамоныча! Сначала поиздевался, а потом убил. Звезду ещё тесаком на груди вырезал. Он из батальона «Азов». Не отпускайте его – он злой! Руки ему свяжите…
Азовец с воплем «Слава Украине!» кидается на Шустрого, пытаясь вырвать у него оружие, второй рукой душит десантника за горло. Завязывается ожесточённая потасовка.
Всё решает Угрюмый одним ударом приклада. Он валит украинца на землю и скручивает ему руки за спиной, хотя тот и сопротивляется.
УГРЮМЫЙ: Теперь у меня не дёрнешься! Ну-ка оба двигайте вперёд! В нашем расположении вас радушно сейчас встретят.
БОГДАН: (жалобно) Пощадите, хлопцы! Я мирный хуторянин.
ШУСТРЫЙ: (осёк его Шустрый хриплым после удушения голосом). Знаем какой ты мирный! Сам хрон с оружием в огороде оборудовал. (и, обращаясь напоследок к бабе Нюре с Алёшей, успокаивает и наставляет их).
ШУСТРЫЙ: Ну не поминайте лихом! Всё будет путём! Наше правительство не оставит вас в беде. Отстроят ваш хутор заново – станет ещё красивее, чем был. И обелиск павшим воинам восстановят. А пока занимайте дом этого Богдана и живите в нём, он сюда больше не вернётся. Там, уверен я, найдёте вдоволь пищи и уютный кров.
Четверо покидают сцену. Старуха с подростком со счастливыми улыбками машут разведчикам вслед…
ЗАНАВЕС
Действие второе:
Блиндаж на занятой русскими высоте, брошенный отступившими украинскими войсками. На бревенчатых стенах ещё остались плохо стёртые надписи на украинском языке. Сорванный жёлто-синий флаг, измызганный и рваный, зацепившись углом, свешивается на пол в углу помещения. За столом над оперативной картой местности склонились лейтенант с сержантом. С краю, как бедный родственник, пристроился прапорщик – наливает себе из термоса кофе и пьёт. Доносятся обрывочные фразы.
ПРАПОРЩИК: Какое комфортное убежище себе соорудили укры! Здесь тепло и сухо, можно совсем забыть о войне…
ЛЕЙТЕНАНТ: Пулемёт, сержант, нужно вот здесь держать…
СЕРЖАНТ: Если они решатся атаковать высоту, то несомненно ринутся по той проложенной сквозь кусты колее – там ничто не будет препятствовать продвижению пехоты.
ЛЕЙТЕНАНТ: А ты туда гранатомётчика отправь. Пехота ведь пойдёт под прикрытием бронетехники…
Раздаётся стук в дверь и бодрый голос Шустрого прерывает обсуждение командиров.
ШУСТРЫЙ: Товарищ лейтенант, разрешите войти?
СЕРЖАНТ: (нетерпеливо вскакивает с места и радостно восклицает) Шустрый, дружище, входи скорее! Давно вас ждём. Ну докладывай, что там выяснил. Кто хутор занимает? Какая живность там обитает?
Следом за Шустрым в дверь протискиваются двое пленных, за ними – Угрюмый с автоматом наперевес. Пленных ставят у стены, Угрюмый – рядом бдительно взирает за украинцами.
ШУСТРЫЙ: От хутора остался единственный дом – вот этого субчика (десантник указывает на Богдана). В огороде у него обнаружен схрон со стрелковым оружием и запасом взрывчатки. По всей видимости, его оставили вэсэушники в качестве артиллерийского наводчика и для последующей диверсионной работы в тылу наших войск.
С неимоверным надрывом Богдан, упав на колени, начинает оправдываться. Заикаясь, он жалобно лопочет.
БОГДАН: Пан лейтенант, я мирный хуторянин… я не в курсе, что там эти (указывает дрожащим пальцем на азовца) спрятали в моём огороде… они меня заставляли под видом гражданского лица проникать…
В этот момент нацист со связанными руками, с криком «Слава Украине!» резво подскакивает к Богдану и пинает его изо всех сил. Тот падает у ног сидящего за столом лейтенанта, распластавшись по полу словно жаба и продолжая выкручиваться.
БОГДАН: …вот видите, господин лейтенант, как они обращаются с нами… этого зовут Олесь, он из Винницы… моего соседа Парамоныча замучил до смерти за то, что его сын воюет в ополчении…
Тем временем Угрюмый отталкивает нациста назад к стене.
УГРЮМЫЙ: Ещё раз повторишь выходку, я тебе… (с этими словами здоровяк подносит свой внушительный кулак к носу арестованного). Тот уже без прежней лихости мямлит:
ОЛЕСЬ: С-слава Украине…
БОГДАН: (продолжает канючить своё) Отпустите меня, пан начальник… я ничего преступного не совершал…
Азовец опять проявляет себя.
ОЛЕСЬ: Как не совершал, гнида? А кто наводил огонь наших батарей на цели наступающих москалей?
ПРАПОРЩИК: (восклицает) Да вы тут оба по уши забрызганы в крови!
СЕРЖАНТ: (с сарказмом) Так объясни нам внятно, мирный хуторянин, откуда тогда в твоём доме оказался этот нацист?
БОГДАН: Он на постое в моей хате был. А в тот день, когда вы пошли в наступ, он с самого утра так надрался горилки, что спал, как боров, беспробудно в горнице на полу. Друзья его с такой скоростью драпанули, что о нём совсем забыли. А когда он пришёл в себя, поздно было бежать к своим – кругом русские дроны летают. Вот он и затаился у меня.
СЕРЖАНТ: (вопрошает строго, сурово глядя на прохиндея). Понятно, что ты сотрудничаешь со спецслужбами ВСУ. Признавайся, зачем тебе оставили столько взрывчатки? В дальнейшем суд учтёт твоё добросердечное признание.
БОГДАН: Да я… да мне… в общем, задание дали производить покушения на работников администрации, подрывать коммуникации и объекты хозяйственной инфраструктуры…
Наступает тягостное молчание. Слышно лишь бурное дыхание Богдана.
ЛЕЙТЕНАНТ: Ладно, с этими всё ясно. Дальше пусть в штабе полка с ними разбираются. Я уже сообщил туда, их ждут с нетерпением. Прапорщик, ваши закончили уже разгрузку транспорта – можете возвращаться к себе. Пленных с собой заберёте!
ПРАПОРЩИК: Есть! (тыловик прикладывает пятерню к козырьку и уходит. За ним Угрюмый выводит пленных).
ЗАНАВЕС
ТРЕТИЙ АКТ
Действие первое:
Фон: полыхающее огненными отблесками пасмурное небо, по которому проносятся чёрные тучи. Слышны раскаты артиллерийской канонады. В центре возвышается обширный куст и возле него виден окоп. На его бруствере сидит сержант и один из десантников. Они вглядываются вдаль. Внезапно на сцену под конвоем часового выходит средних лет мужчина в гражданской одежде, взъерошенный, как бойцовский петушок на арене.
ЧАСОВОЙ: Вот, товарищ сержант, задержал подозрительного субъекта. Ошивался вблизи нашего расположения.
СЕРЖАНТ: (требовательно) Кто такой? И что делаешь в зоне боевых действий?
СЕРГЕЙ: Я гуманитарку развожу. Бизнесмен я. Хоть спросите на освобождённых территориях кто такой Сергей из Ростова, вам каждый ответит. Я слышал, вы вчера здесь населённый пункт освободили. Продукты туда везу.
СЕРЖАНТ: Какие, блин, продукты! Тут от самого хутора ничего не осталось. В любой момент могут твою машину обстрелять. Тебе что, жизнь не дорога? Тоже мне авантюрист на мою голову свалился. Ищешь на одно место себе приключений.
СЕРГЕЙ: Товарищ сержант, меня в армию не призывают по причине полученного во второй Чеченской войне ранения. Непригодным признали к строевой службе. А я не могу оставаться в стороне, когда моя страна воюет. К тому же люди собрали помощь для пострадавшего населения, и я должен доставить её нуждающимся. Разрешите проехать в хутор. Обидно ведь, в такую даль пёр, бензина столько пожёг… и на тебе!
СЕРЖАНТ: Да говорю же, там никого не осталось кроме одной бабуси с внуком.
СЕРГЕЙ: Ну я им хотя бы передам необходимое.
СЕРЖАНТ: Ты вот что, бизнесмен Серёга, разгрузи здесь свой фургон, а мои ребята при случае отнесут всё на хутор. Да поторопись. Ты бывалый солдат, видишь, с украинской стороны участились прилёты сюда. Понимаешь, чем это грозит! Не исключено, что высоту станут обстреливать. Или, того хуже, на штурм хохлы пойдут.
В этом момент совсем рядом разрывается снаряд, за ним ещё… и ещё… Дым заволакивает всю высоту. Сквозь густую пелену сверкают вспышки разрывов. Слышны лишь голоса защитников стратегического объекта:
– Товарищ сержант, укропы в атаку пошли!
– Лёха, передай по цепи – не стрелять без моей команды! Подпустим поближе…
– Не стрелять без команды!..
– Не стрелять!..
– Не стрелять!..
Голос сержанта:
– Пулемётчик, держи на прицеле дорогу…
Голос Лёхи:
– Там по колее БТР поднимается… а за ним с десяток автоматчиков…
Голос сержанта:
– Гранатомётчик, лупи по БТРу… Огонь, ребята!..
Раздаётся стрекотня автоматов, хлопки гранат и грозно ухают выстрелы из танка. Сквозь грохот боя иногда прорываются нечленораздельные крики сражающихся. Идёт бой за высоту.
Голос Лёхи:
– Товарищ сержант, там бизнесмена убило… осколком в голову…
Голос сержанта:
– Как убило?.. Разве он не уехал?
Голос Лёхи:
– Не успел… он тут раненого пулемётчика заменил.
Голос сержанта:
– Фу ты, чёрт!.. я же просил его уехать… жаль парня!.. такой отчаянный был… настоящий русский мужик…
Голос Лёхи:
– Ур-р-ра! БТР подбили… пылает, как свечка…
Голос сержанта:
– Укропы отходят!.. Ребята, не стреляйте впустую… экономьте патроны…
Голос Шустрого:
– Ого, сколько мы их положили!.. Долго теперь не сунутся…
ЗАНАВЕС
Действие второе:
Опять виден куст на фоне сверкающего огненными отблесками неба. Проносятся чёрные тучи. Несут убитого на плащ-палатке. Процессия останавливается в центре сцены. Опускают скорбную ношу на землю. На передний план выступает лейтенант с перебинтованной головой и произносит краткую скорбную речь.
ЛЕЙТЕНАНТ: Спи спокойно, бизнесмен Серёжа! Мы за тебя отомстим. Ты был достойным гражданином и храбрым воином. Жизнь положил за любимое Отечество. И народ не забудет твой подвиг. А мы с уважением воздаём воинские почести твоему праху!..
Некоторое время все стоят понурясь, с непокрытыми головами. Затем лейтенант поднимает руку и командует.
ЛЕЙТЕНАНТ: Приготовиться!
Солдаты вскидывают кверху автоматы, звонко клацают затворы.
ЛЕЙТЕНАНТ: Пли!
Раздаются выстрелы воинского салюта.
ЛЕЙТЕНАНТ: Пли!
И через промежуток времени ещё раз.
ЛЕЙТЕНАНТ: Пли!..
Всё стихает. Шестеро отсалютовавших понуро бредут со сцены. Погибший остаётся лежать на плащ-палатке. Гаснет свет на сцене и в зале. В глубине из-за куста медленно появляется фигура в белом, за спиной виднеются крылья, в руках горит большая свеча. Тихо звучит грустная мелодия. Ангел плавно приближается и вот он уже над телом геройски павшего бизнесмена:
АНГЕЛ: Ну вот, раб Божий Сергей, мы и свиделись. Я препровожу тебя в Царствие Небесное. К Богу! Хоть жил ты не праведником, но голову сложил за Русь свою святую. Значит, не маяться тебе в аду.
Погибший замедленно поднимается в тусклом освещении, протягивает руки к Ангелу и произносит с тревогой.
СЕРГЕЙ: Мой ангел, ведь предстоит ещё Страшный Суд. Там Господь порешит мою участь.
АНГЕЛ: Ничего не бойся. Следуй за мной. Я пред Господом буду молвить в твою защиту.
СЕРГЕЙ: Ох, он – Боже – суров! А как не примет моё покаянье?
АНГЕЛ: Павшему на бранном поле за свой народ путь един – прямиком да на небо! Бог милостив к патриотам своей земли.
Ангел ласково берёт Сергея за руку, в вытянутой перед собой другой руке держа зажжённую свечу. И они чинно уходят во мраке за кулисы…
Невидимый чтец декламирует стихотворение:
Мир обезумел! Крови жаждет бес…
Ракеты сыплются на головы с небес.
А им всё мало. Легионы зла
готовы к исполненью ремесла
гробовщиков. На бедную Россию
обрушились агрессоры с насильем.
Да только руки коротки у вас:
наглядно всё продемонстрировал Донбасс.
В бессильной злобе и поджав хвосты,
теперь в инете грязные посты
распространяете. Наследники Бандеры –
достойны трибунала высшей меры.
От горя вдовьего заклинил в горле ком.
Раздавим гадину российским сапогом!
И отшвырнём подальше от границ
смердящие обломки колесниц,
направленных на нас с коварной целью,
хоть заливайтесь соловьиной трелью
на все лады о нашей тирании.
Не суйтесь к нам, пока не приструнили.
Ведь Запад в этом мире не всесилен!
– сие в мозгу храните меж извилин.
С Россией бог отныне заодно
и ангелы-заступники стеной!..
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ