Герман Мелвилл.
ОСТРОВ КРЕСТА.
Роман.
Глава первая.
НАНТАКЕТ
Редкий вечер обходился на Нантакете без плеска набегающих на остров морских солёных волн. И редкий вечер обходился без ветра. Особенно доставалось обитателям северной оконечности острова и их домам. Но ветер не вызывал у них неприязни. Ветер был их другом, ветер был их слугой.
Кто, если не ветер, раздувал бы паруса кораблей? Кто, если не ветер уносил бы спермацетовую вонь из гавани? Кто, если не ветер, сушил бы развешенное в вечно сыром воздухе белье? Кто, если не ветер нагонял бы и разгонял тучи и облака? Кто приносил бы дожди? Кто приносил бы редкую сушь? Кто вообще привел бы в движение волны, некогда намывшие песок, из которого состоял остров?
Вот и сейчас резкий и пронизывающий апрельский ветер дул с севера и нагонял холодные волны, слегка светящиеся в сгущавшихся сумерках. Вспененная вода с шумом выкатывалась на песчаный пляж, расположенный к западу от столетнего маяка Брант Пойнт и от входа в гавань, теряла свою силу и уходила в желтый песок.
Темная женская фигура медленно двигалась вдоль береговой линии, выделяясь на фоне стремительных волн и омываемого ими берега. Молодая, судя по походке, женщина выбирала путь по границе песка и травяного луга, одновременно стараясь не замочить ног в мокрой траве и не провалиться в мокрый песок. Она часто останавливалась, разворачивалась в сторону моря и несколько минут внимательно глядела на волны. Потом поворачивалась назад, устремляла свой взор на дорогу и шла дальше. Было понятно, что домой она совсем не торопилась.
Как она и хотела, ей почти удалось сохранить низ своего платья сухим, чего нельзя было сказать об её сапожках. Они уже были облеплены мокрым песком вперемежку с травой. Однако внутри обувь оставалась сухой: жир, которым была смазана кожа, исполнил своё предназначение.
Уже почти стемнело, когда до ближайшего дома оставалось ещё около четверти мили. Во время одной из своих остановок девушка долго и неподвижно попыталась что-то разглядеть на берегу. Видимо, поняв, что расстояние – преграда для её зрения непреодолимая, она сошла на песчаный пляж и наискось пошла в ту сторону, куда только что внимательно смотрела.
Что-то темное лежало как раз у кромки воды, омывалось волнами и смотрелось со стороны как длинный темный мешок.
Но девушка уже всё поняла. Это был человек, живой или мертвый – неизвестно, и его нужно было вытащить на берег. А уже после разобраться, как с ним поступить.
Мягкие сапожки скрылись под водой, которая уже дошла девушке до колен. Платье моментально намокло до пояса, но это её не остановило. Она схватила человека за руки и, проваливаясь в размокшую песчаную жижу, повлекла неподвижное тело на сушу. Когда расстояние от кромки волн превысило десять саженей и волны более не могли добраться до найденного тела, девушка оставила его и поспешила к ближайшему из стоящих на берегу домов.
В роду у Роуэна Хэча почти все мужчины были моряками и ходили в море, даже не помышляя о чём-либо ином. Да и какую другую дорогу с острова можно было придумать, если только не полёт по воздуху? Сам способ передвижения островных жителей предполагал вход на корабль, и магия морского труда, быта и романтики вела большинство мальчишек вслед за своими дедами, отцами, старшими братьями и прочими родными и неродными людьми, на суда – торговые, военные, рыболовные, китобойные.
Ещё в детстве островные мальчишки начинали помогать старшим в плаваньях, уходило ли судно за рыбой или же просто везло ту же пойманную рыбу на континент. Пусть парнишка подметает палубу или же сортирует рыбешку – главное, что он чему-то учится, что-то осваивает, а когда-то, если всё нормально сложится, придет на замену старшему. Сначала на подмогу, а потом на замену. Но даже, если он и не станет, допустим, китобоем или палубным матросом, то непременно станет моряком. Пусть даже и контрабандистом.
Тяжелый моряцкий труд не может не предполагать какой-либо хитрости. Хитрость, как и её сестра - смекалка, есть основа выживания в океанских просторах. За тысячелетия авантюры мореплавания люди поняли, что простодушный и неизобретательный матрос обречен на гибель. Главное, оказавшись в беде, - выжить, спастись и уцелеть любым способом. И еще, по возможности, – спасти своего товарища или пассажира, или матроса или пассажира с другого берега или корабля. Поэтому моряк всегда может оказаться в ситуации, когда скорость принятия решения – каким бы оно ни было – равна цене чьей-то жизни. А уже потом ему приходится разбираться, правильное ли с чьей-то точки зрения (или какого-либо закона) было принято решение, или нет.
Необходимость в тяжелой ситуации обойти закон часто вынуждает моряка пренебречь невидимой гранью, разделяющую два слова – «можно» и «нельзя». Так появляются контрабандисты и браконьеры.
Ещё со времен заселения Нантакета, при Короне, когда по закону «голова мертвого кита принадлежала королю, а хвост – королеве», моряки-китобои умудрялись оттащить тушу кита в море, там же разделать её, а на берег отправить готовый продукт – китовое мясо, ус и спермацет.
Можно ли было назвать это браконьерством? – Едва ли, поскольку тяжелый труд китобоя или рыбака мало кого несказанно обогащал. Даже судовладельцы китобойных посудин весь заработанный капитал зачастую отдавали церкви и семьям матросских вдов. И вряд ли вы сможете назвать современных богачей, начинавших с китобойного промысла и продолжавших его, живя во дворцах, построенных на заработанные этим промыслом деньги. Теперь же, в наше время, когда новые керосиновые светильники уже вовсю теснят жировые свечи, будущее китобойных судов и самого промысла и вовсе не представляется безоблачным.
У Роуэна Хеча сыновей не было.
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА:
Если стало интересно читателям, то ждите. Перевод пока не закончен.
Если стало интересно издателям, то готовьте аванс.
Сто семьдесят лет эту книгу никто не видел. Ни в Штатах, ни в России.
В общем, будет интересно