Глава 1. Ночь 107. Круглая попка
Вечером семнадцатого августа я поднялся на лифте на третий этаж старого доходного дома на улице Кракен 23, прошел по грязно-зеленому ковру тускло освещенного коридора и остановился напротив обшарпанной двери с отходящей голубой краской и медным номером «19» прямо перед глазами. Я оглянулся по сторонам, прислушался к тоскливому завыванию труб, нажал на затейливую ручку в форме дракона и шагнул навстречу темноте.
Меня обдала музейная духота с пикантными ароматами расконсервированных артефактов. Рука машинально потянулась к выключателю и через мгновение свет голой потолочной лампочки озарил съемные покои.
Это была небольшая холостяцкая квартира-студия , где по правую сторону ютилась крохотная кухонка с раритетным пузатым холодильником, плитой на три конфорки, маленьким столиком и навесным деревянным буфетом, чуть дальше прямо напротив меня у высокого, узкого и единственного окна с видом на затворки Сай-Сити в этаком алькове громоздился массивный рабочий стол с красным абажуром и крутящимся креслом, а по левую сторону едва ли не треть жилплощали занимала просторная двуспальная кровать. Довершал ретро стиль массивный дубовый шкаф сразу у входной двери, рядом в углу узкие стеллажи отяжеляли ряды толстых книг, а прямо по центру приглашало в объятия порядком истрепанное глубокое кресло из рванного плюша, которое, казалось, имело неразрывную связь с кубическим черно-белым телеком, свисающим на кронштейне из потолка комнаты.
Быстрыми шагами я прошел к окну и поднял раму вверх, впуская в реликтовые покои свежего вечера. Солнце уже догорало за морем черепичных крыш и дальним рядом высоток. В упавших сумерках глаза зажмурились от неоновой бабенки на противоположной стороне улицы, которая обвивалась вокруг шеста, приседала в такт красно-синим миганиям и призывала посетить стрип-бар «Круглая попка» прямо под ее ногами. Отличное название, улыбнулся я, вдыхая полной грудью бодрящую улицу с легким амбре нижней помойки. Это была моя первая улыбка с тех пор, как я простился Марго на вокзале Шервшиля.
Я сбросил длинный плащ на спинку рабочего кресла, и еще раз вгляделся в расцвеченную тьму за окном. К лесу светящихся небоскребов деловых и развлекательных кварталов по холмам вверх и вниз тянулись узкие улочки колониальных трущоб. Сай-Сити причудливо соединил в себе готику средневековья, стеклянно-бетонную архитектуру будущего и кирпичную провинциальную Италию эпохи Мерилин Монро с ее пожарными лестницами и мрачно пафосными католическими церквями с острыми, как копья, шпилями.
В Сай-Сити я отправился по совету старого приятеля сценариста, который уверил меня, что по слухам и легендам именно в этой квартире к творческим людям возвращается вдохновение. Меня убедили, что сюда заезжали бесчисленные романисты, что на излете карьеры пускались в поиски свежих сюжетов и даже некогда жил автор нашумевшего сериала «Венценосные ромашки».
Однако на первый взгляд в сером интерьере девятнадцатой квартиры не было ничего, что бы могло вдохновить писателями или художника на создание непревзойденного шедевра. Выцветшие полосатые обои цвета мочи, потертый паркетный пол в разводах, единственное окно на черные задворки с помойками по сторонам от мигающего бара... Глаза, наконец, обнаружили еще одну дверь сбоку в стене алькова у письменного стола. Я немедленно открыл ее, включил свет и оказался в просторной ванной комнате сплошь в белом кафеле с большой чугунной ванной справа. Здесь была стиральная машина, сияющая белизной раковина с зеркалом и вычищенный до блеска унитаз. Что ж, я любил ванные….
Я бы никогда не приехал в столь злачное и опасное место, если бы не развод с Марго. Мы поженились больше двадцати лет назад, когда я только начинал карьеру молодым сценаристом на сериальных проектах у Братьев Вороновых. Я придумал забавного Корби - продавца пылесосами с шестью дочерьми, который вынужден их растить, нянчить и разбираться в женских штучках, поскольку их мать и его жена отправляется в честолюбивое кругосветное путешествие на два года с общением лишь по видеосвязи.
Первый ситком подарил нам дом на берегу Тихого океана и шикарную квартиру в Шершвиле. Моя жизнь бурлила и процветала, после десяти сезонов «Корби, дочери и все-все-все» меня стали нанимать на картины с многомиллионным бюджетом. Мы ни в чем не нуждались, хотя так и не смогли завести детей. Какая-то патология с маткой. Марго часто устраивала скандалы и просила бросить ее, чтобы я нашел женщину с нормальными органами, которая принесет мне кучу счастливых малышей. Я, как мог, успокаивал, уверял, что для меня главное она, а остальное не так важно. В конце концов мы всегда могли усыновить ребенка…Но Марго не слушала, она нырнула в бутылку, устраивала сцены в компании общих друзей. После были бесчисленные клиники. Я больше не мог писать, как раньше… Контракты разрывались один за другим. Нам пришлось потерять дом на берегу, а позже отказаться и от других излишеств. Марго сказала, что больше не может жить со мной. Она считала, что сломала меня, разрушила во мне творца…И хотя я пытался убедить ее, что дело не в ней, в глубине души я понимал, что страдания любимой женщины не позволяют сосредоточится на писательстве….Я пообещал ей создать что-нибудь стоящее и если у меня получиться, то быть может мы сможем начать все сначала….Марго лишь молча в слезах обняла меня на вокзале Шершвиля и быстро смешалась с людской толпой….Каким-то шестым чувством я знал, что это конец.
В девятнадцатой квартире доходного дома на улице Кракен 23, если верить моему другу, сосредоточилась особая энергетика скрытых слов, огненных сюжетов и вселенских смыслов. Сам дом не сильно выделялся в ряду вычурных зданий, построенных в стиле раннего модерна и ампира, но было в нем нечто харизматичное и странное, если не сказать зловещее. Длинное коробчатое строение с высокими окнами украшали обвалившиеся пилястры, а черепично-арочная крыша с раскрошившейся балюстрадой и гипсовыми статуями амуров венчала дом, словно напыщенная архаичная корона забронзовевшего монарха. Слева к архитектурному чудовищу примыкала заброшенная фабрика из рассыпающегося кирпича, а справа высился мрачный двухэтажный особняк с заколоченными окнами и заросшим двором, из которого торчала прогнившая табличка «Продается». Все вокруг говорило об упадке и увядании. Снять здесь жилье могла заставить разве что нужда или, как в моем случае, любопытство и творческий голод.
Вечером, когда я прибыл на такси, в здании горело всего пару окон, из чего я заключил, что большинство квартир пустует. На переднем дворе росло несколько старых платанов. Между деревьями мостилась узкая тропинка со скамьями по сторонам, как это обычно бывает в пансионатах для престарелых. У единственного входа на высокой бетонной лестнице, ведущий в широкие подъездные двери, меня встретила управляющая, седая, но крепкая старушка с бульдожьим лицом.
- Дверь я не заперла, – хозяйка вложила в мою ладонь плоский ключ. – Решила встретить вас лично. Квартира в полном порядке. Смотрите, ничего там не начудите.
- Начудить? – усмехнулся я.
- Ну, знаете, всякие тут попадаются, – закачала головой старушка.- Вы на месяц или дольше?
- Как пойдет. Я хочу написать здесь роман или может быть сценарий.
- Эта информация лишняя, – грубовато оборвала меня привратница. – Главное платите вовремя, а вздумаете выезжать, сообщите за неделю. Я живу на первом этаже. Первая квартира.
- Понял, - кивнул я, обрадованный, что старушка неболтливая.
- И еще одно, – окликнула меня хозяйка, когда я уже входил в подъезд. – Не спускайтесь в подвал и постарайтесь не разговаривать с Клемом, этот мальчишка постоянно пристает к жильцам, а потом все на него жалуются.
- Спасибо, что предупредили, – кивнул я в легком в смятении. – А что с подвалом?
- Ремонт там, проводка не работает. Убьетесь еще, а мне неприятности не нужны.
- Понял, - повторил я и вошел в грязное фойе с высокими потолками.
***
Спустя полчаса я принял душ, вскипятил чая и сидел в майке перед экраном ноутбука, пялясь в белый лист. В ванной назойливо капало из крана, из коридора слышалась ругань и мат вперемежку с детским плачем. Перед лицом стояло красивое белое лицо Марго... Опухшие от слез глаза, рыжие локоны прилипли к щекам….
Боже, как я могу писать, когда знаю, что она осталась там, в нашей квартире на восемнадцатом этаже с видами на башни не спящего Шершвиля? Что с ней происходит сейчас? Наверное, снова глотает у окна виски, может, листает наши общие фото или смотрит «Один дома», только этот фильм успокаивал ее и слегка отводил черную хандру….Пальцы чесались взять сотовый и набрать номер, но я знал, что сделаю только хуже, если снова начну умалять вернуться и начать все сначала…
Я вспомнил нашу первую встречу. Мне было двадцать три и я пытался безуспешно продать первый сценарий претенциозного психологического триллера про молодого киллера, свихнувшегося от неразделенной любви. После очередного провального питчинга я бесцельно бродил по широкому пляжу Шершвиля, выискивал в песке гальки, швырял их в одичалые волны, распугивал чаек и временами вглядывался в неспокойный океан. Вокруг ни души, если не считать рыжей девушки, которая сидела совсем рядом с линией прибоя. Они сжалась в комочек, обнимая колени и всматривалась в горизонт с длинным сухогрозуом на рейде. Ветер швырял ее рыжие кудри из стороны в стороны, словно заигрывал с ней, легкий белый сарафан с красными горошинами разбухал от налетевшего порыва и оголял незагорелые бедра. Я никогда не был мачо или храбрецом. Лишь мои герои могли вот так запросто подойти и заговорить с незнакомкой, но в тот день со мной что-то произошло. Это не поддавалось контролю. Это было подобно наваждению или стихийному бедствию. Все мои психологические и неврологические системы безопасности отключились, меня накрыла неодолимая волна влечения, не столько физического, сколько романтического. На один краткий миг я вдруг понял, что это она. Та самая. Чувства захлестнули, затопили меня, и мое тело само подошло к ней, а губы сами зашевелись.
- Привет! - улыбнулся я девушке, которая была не старше меня, а по красоте могла тягаться с Афродитой. Судя по всему, она сама недавно приехала в Шершвиль покорять мечту.
- Привет, – кивнула она, сощурив один глаз, и одарила меня улыбкой, которая осталась со мной навсегда. – Гуляешь?
- Гуляю, – усмехнулся я и без всякого разрешения сел с ней рядом и, как она, обнял свои колени. – А ты чего одна?
- А с кем я должна быть? – она взглянула на меня с интересом.
- Не знаю. Со своим парнем?
- У меня нет парня.
- Крейг, – я протянул ей ладонь.
- Марго, – она пожала мне руку и рассмеялась чистым искристым смехом.
Мы разговорились об океане и о том, как необыкновенно красив пляж, когда на нем никого нет. Как будто он принадлежал только нам и никому больше, а потом я предложил угостить ее молочным коктейлем в тростниковом баре и когда мы уходили от волн по песку она сама взяла меня за руку….Мы переспали в тот же день и уже никогда не расставались. Знаю, кажется, такое бывает только в кино, но это было, и жизнь оказалась к нам щедра на простое человеческое счастье…
Мои мысли отвлек странный шум, откуда-то из канализационных труб. Похоже на приглушенный стон. Сначала я подумал, что кто-то из соседей трахается, но быстро отмел извращенную интерпретацию. Нет, звук определенно принадлежал не человеческому существу.
Я выбрался из-за стола с ноутом, где по-прежнему белел чистый лист и прошел в ванную. Здесь я наклонил ухо над сливным отверстием раковины и убедился, что звук идет откуда-то снизу.
Из подвала? Вой или стон не походил на собачий, он был намного ниже и с какими-то странными клокочущими вибрациями, которые может издавать тропическое насекомое в предвкушении охоты.
Мне до ужаса захотелось спуститься в подвал и узнать, какого черта там происходит, но тут произошло нечто, к чему я совершенно не был готов. К этому вообще никто никогда не бывает готов. Зазвонил сотовый. Неизвестный номер.
Не знаю почему, но вся моя кожа словно покрылось изморозью. Я похолодел изнутри от жуткой догадки, которая все больше разрасталась в уверенность. Никто просто так не звонит ночью…
- Да… - сказал я в трубку сиплым голосом.
- Вы Крейг Баринов?
- Верно, – я ощутил, как сердце сковывает лед.
- Марго Баринова ваша жена?
- Да, - у меня задрожали колени. - То есть бывшая…. Что случилось?
- Мне очень жаль, но ваша жена…. – мне захотелось вышвырнуть телефон в окно и никогда больше не пользоваться услугами мобильной связи, но я не мог пошевелиться, – …ваша бывшая жена выбросилась из окна. Она погибла на месте. С ней была записка, где написано сообщить вам немедленно. Она сейчас находится в клинике Святого Павла. Вы приедете забрать тело?
- Да, разумеется…. Я выеду первым утренним поездом.
- Примите мои…
Я выключил телефон и с силой швырнул его об стену. Что-то тяжелое, весом с планету Земля оторвалось от сердца и теперь падало, стремительно падало куда-то в пропасть, а я не знал, как это поймать, как поймать планету, как без нее ходить по земле….
Перед глазами снова замелькало ее лицо. Марго улыбается, Марго делает фирменный озорной прищур, Марго рассыпается смехом, Марго грустит, Марго обижается, Марго кричит в истерике, Марго смотрит набухшими от боли глазами, Марго просит прощения, Марго молча спрашивает «Зачем?», Марго плачет….Боже, она была повсюду. Я тянул руки, хотел прижать ее к груди, обнять и успокоить, сказать, что все наладиться, но вокруг была лишь съемная холодная квартира, в которую я въехал всего несколько часов назад. Вокруг были мерзкие обои цвета мочи и чужая мебель, которой пользовались чужие люди, о которых я ничего не знаю…..
Я бессильно опустился на пол, лег на спину и уставился в грязный потолок в ржавых разводах. Мне хотелось рыдать, кричать, вопить, орать, биться в истерике, но ничего такого я не делал. Словно кто-то вырывал из моего нутра нечто человеческое. Я просто лежал, глазел в никуда и снова прислушивался, то ли к жалобному, то ли к угрожающему вою из недр канализационных труб…
Я не хотел видеть ее мертвой, не хотел мириться с тем, что больше не услышу ее смех, больше не почувствую запах ее волос, больше не увижу взмаха ее ресниц…..Я будто выпал из реальности происходящего и через минуту почти убедил себя, что никто мне не звонил….Но разбитый телефон у стены напоминал, что звонок был. Протертые до штукатурки обои обволокли меня, стены незнакомой квартиры укрыли от горя. Я не хотел отсюда выходить. Никуда. Никогда. Пусть все останется, как было. Мы расстались с Марго на вокзале и скоро увидимся вновь…
Однако очень скоро квартира стала казаться живой гробницей, тюрьмой, в которой меня ожидает палач времени. Каждая минута без Марго теперь становилось тысячелетием. Я вспомнил, как совсем недавно уговаривал себя не звонить ей. А что если бы я мог ее сберечь этим звонком? Или она уже была мертва, а я ничего об этом не знал. Как я мог не почувствовать момент ее смерти? Мне казалось, что наши души давно слились в одно целое….Я должен был ощутить момент ее смерти…Должен….
Спустя десять минут я дополз до дорожной сумки, достал из шмоток бутылку рома и, прислонившись спиной к изножью кровати, присосался к приятно обжигающему пойлу. Алкоголь пробрался во внутренности и распустил по венам предательское тепло. Я знал, что пить сейчас последнее дело. Что после того, как хмель уйдет, боль настигнет меня с удесятеренной силой. Она уничтожит меня….
Я сделал еще один глоток, а после решительно встал на ноги, оделся, глядя на себя в зеркало у двери (брюки, рубашка, пиджак, плащ, черные туфли), схватил бутылку, нахлобучил шляпу и вышел в сумрачно-розовый коридор, где мигали умирающие плафоны с дешевыми лампами. Мне нужен был кто-то. Живой человек, который не даст мне свихнуться. Я готов был найти любого бомжа и говорить с ним о чем угодно, лишь бы не оставаться с собой наедине….
В коридоре на пути к лифту, чуть пошатываясь от нокаута горя и рома, я встретил патлатого белобрысого подростка с рюкзаком через плечо. Худощавый, невысокий, в спортивной курточке и джинсах на размер больше он представлял собой типичного тинейджера на пороге пубертатного периода, которого дразнят за нищету и которому не светит пригласить на бал королеву класса. Парнишка как раз запирал на ключ дверь квартиры с номером 17 чуть дальше в противоположной стене коридора.
- О, здрастье! – он шустро обернулся и скривил уголок губ в неком подобии мальчишеской вежливости. – Вы, наверное, новенький?
У него было узкое лицо с подвижной мимикой, а пытливые глаза словно читали меня изнутри.
- Привет, – поздоровался я без особого энтузиазма. – Да, я только приехал. А сколько времени?
- Полночь. Примерно, – пожал плечами паренек.
- И куда ты собрался в полночь? – не знаю, почему меня интересовал этот вопрос – Разве твои родители не будут волноваться?
- Я с бабушкой живу, – парнишка ткнул большим пальцем на дверь, которую только что запер, а после затараторил, как пулемет. – У нее сон чуткий, а я долго не могу заснуть, брожу туда-сюда. Вот и хожу в соседнюю кофейню читать, пока зевать не начну. Там меня все знают, пускают просто так, денег не берут. Вы как-то не очень радостно выглядите. Что-то случилось?
- Кое-что случилось, – я приложился к бутылке и энергично задвигал кадыком.
- Наверняка кто-то умер, – с чудовищной бестактностью предположил мальчишка. Он сказал это так, словно в который раз убеждался в правоте личной теории.
- Почему ты так решил? – я вцепился в него недобрым взглядом.
- Не обижайтесь, но этот дом притягивает смерть. А раз вы еще живы, то значит умер кто-то из ваших близких. Мне очень жаль....Я Клементий. Можно Клем.
Он протянул мне костлявую пятерню и я пожал ее в ответ.
- Крейг. Крейг Баринов.
- Не может быть! - усмехнулся отрок, словно и не было разговора про смерть. – Вы тот сценарист, что придумали этого забавного папашу? Как его…
- Корби.
- Да, точно. Корби, – Клем дружески хлопнул меня по плечу. – Вы очень крут! Я смотрел все ваши фильмы. Особенно ужастики.
В последние годы я брался писать всякую чернуху, но даже не догадывался, что у нее могут быть столь юные поклонники. Разговор с пацаном слегка отвлек от надвигающейся черноты утраты. Я еще не ощущал ее полно, она только начинала накрывать, как гигантская волна-убийца, что постепенно закрывает все небо прямо на твоих глазах. Спустя день или два я захлебнусь в этом водовороте и, наверняка, пойду ко дну вместе с Марго…. Боже, она не могла не знать, что утащит меня за собой….
- Особенно про того мужика со стеклянным глазом, который приезжает в новый дом и начинает соседям просверливать бошки, пока они спят, а после заливает туда кислоту, отрезает и зажаривает в микроволновке, – продолжал энергично тараторить Клем. – Просто волосы дыбом! А зачем отрубать голову, ведь они уже были мертвы?
- Не знаю, – пожал я плечом.- Гротеск.
- А, ясно. - не уверенно кивнул парнишка. - И откуда вы все это придумываете?
- Ниоткуда, – я беспомощно развел руками. - Просто пишу и все, но спасибо тебе. Встретить поклонника всегда приятно.
- Мне очень жаль, что у вас умер близкий человек, – паренек смотрел на бутылку в моей руке. – Но я не думаю, что это вам поможет.
- Знаю, - горько усмехнулся я и снова приложился к рому. – Но мне плевать.
Я побрел к лифту, но Клем вдруг схватил меня за рукав.
- Не пользуйтесь лифтом. Здесь никто не пользуется. Пойдемте лучше по лестнице.
- А что не так с лифтом?
- Иногда он ломается и спускается прямо в подвал, – Клем почему-то перешел на шепот.- А в подвал лучше не спускаться.
- Ты про эти звуки? – меня заинтриговал страх в глазах мальчишки. – Что это за чертовщина?
Паренек оглянулся по сторонам и прошептал:
- Гуга.
- Гуга?
- Ну, я это так называю, – засмущался Клем. – Оно просыпается ночью и пытается залезть в чью-нибудь голову.
Несмотря на свое состояние, я прыснул ироничным смешком.
- Парень, тебе нужно меньше смотреть кино. Нет там никакого гуги.
- Можете мне не верить, но прошу вас, пользуйтесь лестницей. Пойдемте, я вас провожу.
Я поддался на его уговоры больше ради вежливости. В моем состоянии я готов был встретиться хоть с самим Дьяволом. Мы дошли до конца коридора, где была дверь на лестницу. Над узкими бетонными пролетами горели совсем тусклые лампочки, поэтому если б не парень я, наверное, точно свернул себе лодыжку, а может и шею. На первом этаже лестница продолжала спуск в подвал, который начинался квадратной площадкой перед массивной низкой дверь из досок, обитых стальными листами. Я намеренно задержался здесь, перегнулся через перила и прислушался к темноте. В подвале что-то капало, но ничего более.
- Идемте! – снова потянул меня Клем. – Оно сейчас спит.
В прохладном мраморном холле раздалось эхо наших шагов. Даже будучи пьяным я снова восхитился высоте здешних потолков. Здесь было просторно, как в фойе престижных гостиниц, разве что вместо стойки регистрации и шикарных мягких диванов нас окружали голые стены, выкрашенные в розовый, ободранный зеленый ковер, да несколько старых велосипедов. Мимо промелькнула дверь с медной цифрой «1», двустворчатая пасть лифта хищно посмотрела нам вслед и скоро мы выбрались в прохладную августовскую ночь.
За ветвистые кроны платанов цеплялась желтая луна. На улице горели редкие фонари, очерчивая угловатые формы заброшенных особняков на той стороне улицы и мрачный профиль со шпилем старой католической церкви прямо напротив доходного дома.
- Вы сейчас куда? – поинтересовался Клем, явно обеспокоенный моим состоянием.
- Пойду в бар, – я кивнул в темный переулок на углу доходного дома.
- Ясно, – грустно улыбнулся паренек, а после сразу преобразился, стал не по-детски серьезным. - Слушайте меня внимательно. Я говорю вам потому, что вы кажетесь мне хорошим человеком. Ну и потому что вы написали много отличных ужастиков.
- Ууу…Еще одно предупреждение? – произнес я нарочито криповым голосом.
- Именно так, – Клем не улыбался. – Если решили напиться до чертиков, то лучше оставайтесь в баре до утра или найдите отель, здесь есть несколько неплохих поблизости. А если все же решите вернуться, то сделайте это до трех ночи. А когда вернетесь, хорошенько заприте в квартире дверь и ни в коем случае не выходите в коридор до четырех утра.
- Ого! – я вскинул брови, откинул голову и иронично взвыл на луну. – Да этот дом и правда особенный.
- Пожалуйста, Крейг, – мальчишка был явно взволнован. – Я надеюсь, мы еще увидимся. Обещайте, что не выйдете в коридор с трех до четырех ночи. Обещайте!
Я помнил слова хозяйки насчет мальчишки, поэтому решил подыграть ему.
- Обещаю тебе, парень. Я буду смотреть за часами.
- Хорошо. И примите мои соболезнования. Помните, что жизнь продолжается.
Я молча кивнул ему, а после еще стоял около минуты провожая его взглядом, пока Клем уходил вниз по улице в направлении ночных кафе.
После я еще раз оглянулся на дом, где уже не горело ни одного окна, и неровной походкой двинул в мусорный переулок, который вел на параллельную улицу. В темноте я распугал кучу бродячих котов, выронил бутылку и в попытках найти ее наделал грандиозного шума, свалив один из баков. Плюнув на ром, я, наконец, выбрался на задний двор с разрушенной детской площадкой, где за высокими каштанами на той стороне дороги мигала неоновая девушка и надпись «Круглая попка». Доходный дом с этого ракурса выглядел еще более унылым.
Стрип-бар располагался в двухэтажной кирпичной коробке, которая больше походила на рабочий склад. На входе, прислонившись к выбеленной розовой стене, курил темнокожий бугай в кепке на лысой голове. Мы обменялись острыми взглядами, я толкнул дверь и вошел в интимный полусумрак, от потолка до пола пропитанный сигарным дымом и кислым привкусом пролитого пива.
В глубине помещения на круглом подиуме вокруг шеста под красными рампами извивалась бедрами сочная тридцатилетняя стриптизерша с бело-зелеными косами. Несколько поддатых клерков в подтяжках и засученных рубашках пытались дотянуться до ее хрустальных шпилек и, когда это удавалось, девушка выставляла перед пьяными лицами зад, который быстро собирал купюры просунутые под трусики.
Я отметил про себя, что зад у танцовщицы действительно довольно круглый, но не испытал ничего, что должен был испытывать мужчина при виде жаркого женского тела. Душа моя рвалась, а сердце требовало жидкого огня. Я забрался на высокий табурет перед квадратной стойкой и попросил у бармена с армейскими усами двойного Джек Дениелза.
- Вы продолжаете или решили зайти с тяжелой артерии? – услышал я женский голос за спиной.
Брюнетка в сетчатом топе выросла из тени, как длинноногая сирена, спаивающая полуночных бродяг. Обтягивающие короткие шорты едва закрывали ее круглые ягодицы, плоский живот сверкнул кольцом на пупке, длинные прямые волосы взвились волнами, когда она подсела рядом и закурила тонкую сигарету.
-Продолжаю, - я мельком взглянул на нее и почти сразу отправил спиртное в рот полным залпом.
- Примите даму на борт? – подмигнула брюнетка.
Я попросил бармена сделать две порции и почти сразу ощутил ладонь у себя на колене.
- Не нужно, – я вежливо столкнул ее руку. – Сегодня умерла моя жена.
- О, прости мужик… - девушка выдохнула белый дым и схватила подоспевший шот. – Надеюсь, ты был счастлив с ней?
- Был …
Мы выпили и встретились взглядами. Моя компаньонка больше не смотрела на меня, как на очередного клиента. Она была явно встревожена.
- Не делай этого, – сказала брюнетка без всякого кокетства.
- Ты о чем? – мне захотелось выпить еще и я щелкнул бармену, показывая на пустую стопку.
- Ты знаешь о чем, – длинные ухоженные пальцы забрались на мою кисть на барной стойке .
В этот раз касание отдалось во мне мощным электрическим разрядом и почти сразу теплом, которое разошлось волнами от живота. Казалось, я знаю брюнетку тысячу лет. Глаза девушки будто гипнотизировали меня и я не в силах был отодвинуть руку без ее воли.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Я знаю этот взгляд, – брюнетка продолжала ввинчиваться мне в мозг странно изменившимся голосом. – Это взгляд человека, который решил уйти из жизни. Сегодня. И сейчас ты остановился на предпоследней станции махнуть на посошок.
Бармен пододвинул две стопки с виски.
На секунду я закрыл глаза и передо мной возникло лицо Марго. Это очень походило на галлюцинацию. Она была, как живая, но ничего не говорила, просто с грустью улыбалась. Я открыл глаза и видение исчезло.
- Ты еще и гадалкой подрабатываешь? – я повернулся к собеседнице.
Брюнетка убрала руку и тепло в животе ушло. Но я не мог отделаться от ощущения дежавю. Возможно, мы действительно были знакомы миллионы лет назад, быть может, учились в одной школе….
- Нет, - усмехнулась девушка. – Но когда-то я пробовала себя в литературе…
Вот оно что, промелькнуло в голове, наверное, пересекались на киностудиях или курсах для сценаристов.
- Прости, но мне кажется или мы уже где-то виделись?
- Это вряд ли. Я Вирсавия.
- Это настоящее имя или сценический псевдоним?
- Настоящее. Я наполовину еврейка.
И как же так получилось, Вирсавия, что ты променяла литературу на бар «Круглая попка»? - вздохнул я с иронией, ощущая, что уже набрался для подобных разговоров.
- Так и получилось, – она схватила стопку и стала крутить ее пальцами, потупив взор, словно заглядывая в прошлое. – Первый роман убил полтора года моей жизни. Я получила больше полусотни отказов. Работала прачкой, санитаркой, поломойщицей…кем угодно, чтобы закончить его… Мне сказали, что написано увлекательно и перспективно, но сейчас это не покупают…..С тех пор я решила, что это не для меня. Решила, что буду продавать настоящие эмоции, а не ментальные конструкции для всяких задротов в полутемных спальнях.
- О чем была твоя книга? – я ощутил профессиональный интерес.
- Об одном писателе, – глаза Вирсавии снова обожгли меня странным блеском. – Точнее сценаристе.
- Ты меня разыгрываешь? – я был на грани гнева. – Мы точно где-то встречались раньше! И ты знаешь, что я сценарист!
- Что?- если она меня разыгрывала, то очень искусно, поскольку на лице Вирсавии было искреннее удивление, если не шок. – Ты серьезно? Ты сценарист?
- Да, я серьезно! – вспылил я уже по-настоящему. - Меня зовут Крейг Баринов и я приехал в эту дыру, чтобы восстановить творческие силы. А ты просто бессердечная тварь!
Я уже собрался уходить, но девушка схватила меня за руку. И снова непонятное тепло пошло волнами по всему телу.
- Клянусь всем святым, я вижу тебя в первый раз. И я никогда бы не стала смеяться над человеком, который только что потерял жену. Но ты прав в одном, у меня есть похожее чувство дежавю…Я не могу это объяснить.
Несмотря на хмель в голове и горе в душе я все еще доверял интуиции, а она говорила мне, что Вирсавия не врет, а если и врет, то не знает этого.
- Хорошо, допустим, я тебе верю, – я снова опустился на табурет. – Что случилось с героем в твоем романе?
- Он попал в лабиринт…
- В лабиринт?
- Да, как тот с Минотавром, в который попал Тесей. Только мой герой не смог из него выбраться, поскольку потерял всех, кто ему дорог и никто не мог ему помочь. Он вынужден был открывать все новые и новые двери, которые уводили его все глубже в царство Тьмы….
- И чем все закончилось? – отдаю ей должное, ей удалось меня заинтриговать. – Он убил чудовище … убил Минотавра?
Вирсавия подняла стопку, улыбнулась и залпом осушила ее.
- Я не скажу тебе. Приходи завтра в это же время. Я принесу тебе рукопись. Захочешь узнать, прочтешь.
Я понял ее уловку. Она хотела, чтобы я прожил эту ночь и не наделал глупостей. Тогда я решил подыграть ей.
- Идет, но не обижайся, если я не приду.
- Ты придешь, – твердо повторила она. - Кстати, ты в курсе, что под Сай-Сити построен самый сложный лабиринт канализационных тоннелей в мире?
- Теперь буду знать, – я поднял стопку и осушил ее с той же алкашной быстротой.
- Так ты, правда, сценарист? – Вирсавия явно хотела переключить тему.
- Правда. Я Крейг Баринов. Я придумал Кросби и все-все-все.
- Не напивайся, Крейг Баринов, – Вирсавия опустила руку на мое плечо, словно мы были знакомы сто тысяч лет. – Я знаю, что сейчас для тебя это тупой совет, но очень надеюсь увидеть тебя завтра.
Черт, а она хороша. Ради ее глаз стоило протянуть эту ночь…Однако, как только я подумал об этом, передо мной снова возникло лицо Марго. Сейчас она смотрела на меня с кокетливым осуждением, будто мертвой ревновала к незнакомке. В груди до боли стиснуло желание выйти на свежий воздух, набрать номер и услышать ее голос. Пусть она снова будет жива, пусть радостно встретит меня на вокзале Шершвиля, но стоило мне моргнуть и видение исчезло. Рядом была Вирсавия …
- Скажи, как бы ты описал меня, - доносился до меня ее голос сквозь танцевальную музыку с сигаретным дымом. – В своем сценарии…
- Длинноногая сирена, сладкий дух ночи, теплое наваждение… – перечислял я эмоции, которые ощущал.
- О, как поэтично! – Вирсавия с удовольствием затянулась тонкой сигаретой. – Можно теперь я?
- Валяй, - икнул я, переходя за свою грань опьянения.
- Тощий жилистый интеллектуал с тонкими чертами лицами и затейливым рисунком морщин, которые делают его старше своих лет. Любит носить шляпы и одеваться, как детектив из замшелых нуарных романов, которые читают в поездах….
Я хотел было ей возразить, что морщин у меня не так уж и много, но тут в наш странно-обволакивающий тет-а-тет вмешался грубый посторонний голос.
- Вирсавия! – гаркнул здоровенный мужик в майке, обтягивающей накаченный торс. Он хозяйски жестикулировал сигарой, зажатой между пальцами, и умудрялся между фразами пускать облака дыма. – Хватит надираться на рабочем месте! Третья кабинка ждет приватный танец! Шустро двигай булками!
Я заметил на открытых бицепсах татуировку то ли китайского дракона, то ли хищной сколопендры. Судя по отсутствию родных зубов и обилию золотых, бугай никогда не отказывался от драки, если на нее напрашивались.
- Эй, мужик! – из меня рвалась алкогольная храбрость. – Тебя не учили, как нужно обращаться с дамами!?
Я спрыгнул с высокого табурета и с каким-то диким желанием быть забитым до смерти толкнул эту гору мышц в клубы сигарного тумана под красными потоками интимного освещения. Гора, однако, ничуть не сдвинулась с места. Я услышал крик Вирсавии, что-то вроде того, чтобы меня не трогали и что у меня умерла жена и прочие просьбы не наносить мне увечья…
За пару секунд до мордобоя я снова увидел лицо Марго. Она смеялась над моим мужицким самовыражением альфа-самца. Через несколько вспышек света и тьмы я понял, что стою на улице перед неоновой стриптизершей и вижу перед собой грубое шрамированное лицо, которое исторгает вместе со слюной нецензурную брань. Первый же удар унес меня в глубокий нокаут…
***
Я очнулся от голоса Марго. Она звала меня:
- Вставай, Крейг! Время, милый! Спеши! У нас мало времени!
Сознание вернулось как раз вовремя потому, что как только я открыл глаза, в окровавленную скулу мне вцепилось нечто острое, мохнатое и мерзкое. Жирная крыса на моей груди привстала на задних лапах и деловито приступила к позднему ужину. Исторгнув черное матерное слово, я одним ударом сшиб грызуна в темный провал между мусорными баками. Бока адски болели от свежих ударов. Лицо кровоточило ссадинами и порезами. Один глаз почти полностью заплыл от ужасной гематомы…
Ее голос до сих пор звенел в ушах и я не сразу понял, была ли это слуховая галлюцинация или просто сон из тех, какие мгновенно забываются. Вспоминать на все еще пьяную голову, что Марго мертва, оказалось невыносимой мукой… но тут ее голос зазвучал с еще большей ясностью:
- Крейг! Вставай, милый! Мы должны быть вместе!
Теперь я знал точно, что это не сон и вряд ли галлюцинация, ведь она стояла в грязном темном переулке между мусорными баками в пышном голубом платье и тянула ко мне белую ладонь. От нее исходила странная аура, делавшая ее невероятно живой и желанной, особенно во мраке ночи, который сжимался по сторонам от ее свечения.
- Марго!
Я быстро встал на колени, потянулся в ответ, но так и не смог коснуться ее пальцев. Марго попятилась назад, к тусклому свету фонарей на улице Кракен, понуждая меня подняться на ноги и идти за ней.
- Что с тобой произошло? Зачем ты прыгнула!? Ты же знаешь, я не смогу без тебя жить!
Я шагал вслед за ней, шатался как медведь, громыхал баками и вот, наконец, вышел к фасаду доходного дома, который сейчас под звездами бездонного космоса еще больше походил на мрачный замок. Марго уже стояла на подъездной лестнице. Рыжие локоны на ее белых щеках колыхались на легком ветру.
- Не время задавать глупые вопросы, милый. Ты должен успеть вернуться до трех. Спеши! Иначе мы не будем вместе!
Я вытянул запястье из рукава плаща. Швейцарские часы… ее подарок на мое сорокапятилетие. Без четырех минут три. Когда я снова поднял взор, Марго уже не было. В попытке вернуть ее образ, я как мог быстро, по пьяной синусоиде, поднялся по лестнице и ввалился в мраморный вестибюль.
Мои старания оправдались. Марго ждала меня посреди зеленого ковра в неистовом мигании круглых плафонов на розовых стенах. Она протянула ко мне руки, то ли прощаясь, то ли ожидая, когда я обниму ее. И тут за ее спиной со скрежетом раскрылись створки древнего лифта, словно пасть чудовища, готовая заглотить наживку.
«Никогда не пользуйтесь лифтом» - зазвучали в голове слова Клема, странного мальчика, с которым не нужно болтать.
Марго же пятилась прямо в него, в эту пасть, а я шел за ней, как очарованный. Мне хотелось обнять ее и утонуть в нашей бездонной любви, которую мы нашли в песках на берегу океана, но когда я захотел войти в лифт, она выставила вперед ладонь и я ощутил толчок в грудь.
- Нет, - Марго мотнула головой и грустной улыбнулась. – Лифт не для тебя. По лестнице. Спеши!
Лифт захлопнулся, проглотил Марго в один присест, я в отчаянии крикнул «Стой!», ударил по створкам и в мигании теней поспешил в конец коридора к дверям, за которыми скрывались лестничные марши.
На ходу я успел еще раз взглянуть на часы. Без двух минут три.
Воздух вокруг изменился на запах и вкус, стал более тяжелым, спертым, с привкусом железа. На лестничной площадке первого этажа я с разбегу уткнулся в перила, привыкая глазами к мигающему сумраку. Я замер на несколько мгновений и невольно приковался к арочной подвальной двери, за которой происходило нечто странное и немыслимое. Всего в пяти метрах от меня внизу, из-под дощатых щелей струились мутно-желтые испарения. Сама же дверь вибрировала, будто кто-то с той стороны дергал ее за ручку и пытался открыть….
«Быстрее! – услышал я крик сверху.
Марго! Она уже поднялась на мой этаж. Я кинулся вверх, перепрыгивая через три ступени, врезаясь в стены и перила, спотыкаясь и снова поднимаясь…. Наконец, третий …
Я ворвался в розовый коридор и снова увидел свою Марго. В мельтешении света и тени она казалась гостьей потустороннего мира, но даже если и так, я готов был отдать все, только бы больше не расставаться с ней.
- Время, милый! – она столь же грациозно по-кошачьи пятилась назад, приманивая меня загнутым пальцем. - Быстрее! Мы должны быть вместе!
- Да, милая! Да, я уже!
За двадцать секунд до трех часов ночи мигание плафонов в коридоре третьего этажа участилось настолько, что на сетчатке глаз стали взрываться радужные образы….Из глубоких розовых теней в глубине коридора мне чудились отвратительные длиннорукие-длинноногие создания, что тянулись по стенам, полу и потолку прямо ко мне. Воздух наполнился туманом и к запаху железа явственно прибавился смрад серы…..
Наконец я нашел дверь с номером «19», а рядом, под мигающим плафоном ….Марго.
- Заходи! – строго велела она и распахнула дверь холостяцких покоев.
- А ты? – я потянулся к ней, но она сделала шаг в сторону и моя рука упала на стену, где мгновение назад была ее щека.
- Нет, – покачала она указательным пальцем. – Я не могу.
- Не можешь? Но как мы будем вместе!?
- Ты найдешь меня. Там! – теперь ее палец указывал в квартиру.
- Я не войду без тебя!
- У тебя нет времени!
Доброе милое лицо Марго исказила гримаса гнева и за мгновение до трех ночи она яростно толкнула меня за порог.
И как только дверь за спиной захлопнулась, весь дом сотрясся от чего-то невероятно массивного, что явно выбралось из подвала и теперь заполнило этажи своим грузным существом. Весь в испарине от животного страха, на грани нервного срыва, я прижался к дверному глазку, чтобы узреть загадочное явление, в котором нельзя участвовать жителям с трех до четырех ночи…. Но я не смог увидеть ничего, кроме густого грязно-желтого смрада, а когда дверь завибрировала, я отпрянул назад…..
Тот вой, что я слышал несколькими часами ранее, теперь усилился до предела. Все трубы в доме гудели, словно призывая к Великому судилищу всех грешников на Земле. Стоны, смешанные с клокотанием, заполнили все мое нутро. Я заткнул уши, но это не помогло.
- Какого черта…..
Я упал на колени, словно внизу мог найти тишину, а после на четвереньках пополз в ванную. Там я нашел силы снова встать, включил свет, запер за защелку дверь, а после еще с минуту стоял и смотрел на шпингалет, ожидая, когда он оторвется и за мной придет чудовище.
Однако никто сюда не ломился, да и звуки здесь заметно стихли….
- Найди меня там…. – произнес я вслух слова Марго и обернулся к отражению в зеркале. Боже, ну и отделали меня….
Я подошел к раковине и, глядя на опухшее лицо, повторил:
- Найди меня. Там….
Не знаю, что на меня подействовало больше: ее слова или странный желтый туман, просочившийся из коридора в квартиру - но до меня вдруг дошло, что единственный способ воссоединится, это смерть. Словно сомнамбула я скинул с себя всю одежду на белый кафель, порылся в шкафчике над раковиной в поисках лезвия, но нашел лишь маленькие острые ножницы…Что ж, сойдет.
Спустя еще минуту я лежал в эмалированной ванной, изучая цветные наклейки на белых кафельных квадратах. Здесь были: оранжевые машинки, синие паровозики, мультяшные топлес блондинки, немультяшные топлесс брюнетки, очеловеченные цветы с глазами и улыбками, яркий Московский кремль, романтичная Эйфелева башня, мистические Египетские пирамиды……
Забавные следы путешественников-постояльцев или работа ребенка, что жил здесь с родителями и мечтал о том, как вырастет и завоюет весь мир?
Теплая вода нежно лизала ноги в синяках и вздутых венах….Я попытался расслабиться под водопадный аккомпанемент струи из крана и наслаждался медленным обволакиванием усталых мышц приятным мокрым жаром, который снимал напряжение и погружал в утробную невесомость. Я где-то слышал, что мы подсознательно стремимся вернуться в жидкую среду, ведь в ней мы созревали зародышами, а если копнуть глубже, за сотни миллионов лет, то из нее и вышло все живое….
Голова опустилась на закругленную эмаль бортика, глаза закрылись. Марго....Я уж и забыл, когда видел ее такой живой и энергичной….Если это был ее призрак, то скоро нас станет двое…..
Я нащупал ножницы на левом борту ванной, сжал их в кулак, собрался с духом и резко открыл глаза, чтобы покончить со всем раз и навсегда…Но то, что я увидел наверху, остановило мою решимость. На серо-белом потолке влажными следами неровных букв нависали слова:
НАЙДИ МЕНЯ
Сверху был чердак, поэтому вряд ли меня подтопляли соседи. Да и разве может потолок промокнуть в столь осмысленное послание.
Обескураженный и удивленный я сел посреди ванной и внимательно всмотрелся в буквы. На моих глазах штукатурка под словами «найди меня» промокла в длинную стрелку, указывающую к изножью ванны или точнее к кафельной стене напротив.
- Марго!? – произнес я вслух, взволнованный до предела. – Это ты?
В ответ лишь журчание воды. Я поднялся на ноги, расплескивая воду, шагнул к стене, куда указывала стрелка, и приложил ладони к белому кафелю. Надавил, постучал по ним костяшками пальцев….Ничего, просто стена….
Тогда я стал простукивать каждый ряд плиток от самого верха, двигаясь вниз. Восемь квадратов в одном ряду, восемь в следующим, и так все ниже и ниже….пока я не добрался до третьего ряда над бортиком ванной.
На простукивании второго квадрата отозвалась пустота, которая продолжала отдаваться гулким звуком и на последующих плитках вплоть до угла комнаты и во всех нижних рядах.
Весь в испарине от волнения и жара я резко оглянулся на потолок. Надпись со стрелкой исчезла, но за кафелем определенно что-то было…
Я выскочил из ванны, опустился на колени и под чугунной чашей нашел монтировку. Без всяких раздумий я вдарил железякой с размаху по самому центру обнаруженной пустоты. Кафель разбивался на куски, булькал осколками в воду, а я продолжал бить стену, как сбрендивший вандал, пока не разбил все квадраты, за которыми обнажилась тонкая медно-проволочная решетка.
Я вновь забрался в ванную и резко присел, вглядываясь сквозь прутья в темный провал, выдолбленный прямо в стене. Там в метровой глубине лежало что-то черное, угловатое и массивное, размером с телек, что висел в комнате. Одним мощным рывком я выдрал решетку из кафельной кладки и протянул руку в бетонно-кирпичную нору….
Пальцы ухватились за металлический край и я сразу понял, что это…..Через мгновение я вытащил на свет старинную пишущую машинку…..Ундервуд….5-ой модели. Выпуска 1900 года. Я невольно восхитился увесистым устройством, от которого исходила дикая энергетика ушедшей эпохи.
Будь я инопланетным существом, который знакомится с культурой землян, то посчитал бы эту штуку чем-то вроде механизма телепортации или генератором кротовых нор.
Я перенес бандуру на крышку стиральной машины рядом с изголовьем ванны и, не выбираясь из воды, вернулся к тайнику, как сделал бы любой кладоискатель в надежде вынести все сокровища. Предчувствия меня не обманули. Кроме массивного раритета я обнаружил в тайнике стопку чистых белых листов и небольшую жестяную коробочку сплошь в сложно-цветочной гравировке, похожую на футляр для очков.
Вдруг из недр канализационных труб раздался жуткий вой. Я замер от страха, вцепился взглядом на дверную защелку, словно обнаруженный вор в пещере Алладина…, а когда жуткий звук стих, вернулся к пишущей машинке, сел мокрым задом на эмалированный бортик ванны перед стиралкой и, отираясь от испарины, открыл жестяную коробочку. Внутри была сложенная записка, а под ней с полдюжины фармацевтических капсул в оранжевой оболочке с белым порошком.
Дрожащими пальцами я раскрыл листок с запиской и прочел следующее:
«Это твой конец. Сегодня последняя ночь твоей жизни. Но тебе повезло, счастливчик. Эту ночь ты сможешь проживать снова и снова так, как тебе угодно. Возьми лист и заправь его в машинку. Ты не моожешь изменить всю историю мира, но ты можешь изменить локальные линии. Например, свою судьбу или жизни тех, кого ты знаешь или думаешь, что знаешь. Не советую выдумывать сущности из ничего, ибо их история будет иметь последствия, которые ты не сможешь предвидеть. Впрочем, у тебя все равно будет только одна ночь.
Каждый твой рассказ должен начинаться со слов:
Вечером семнадцатого августа я поднялся на лифте на третий этаж старого доходного дома на улице Кракен 23, прошел по грязно-зеленому ковру тускло освещенного коридора и остановился напротив обшарпанной двери с отходящей голубой краской и медным номером «19» прямо перед глазами. Я оглянулся по сторонам, прислушался к тоскливому завыванию труб, нажал на затейливую ручку в форме дракона и шагнул навстречу темноте.
С этого момента ты может творить, но прежде прими капсулу, а после создай свою историю сам. Каждое твое слово отзовется эхом во вселенной, изменит её под тебя и сотворит реальность такой, какой ты её напишешь. Но помни, история должна иметь начало, середину и конец. В каждом рассказе ты главный герой.
Всегда помни о том, что Мир не любит неопределенности. Любая недосказанность самозаполнится по усмотрению машинки. Помни, что неопределенность рождает новые сущности, над которыми ты будешь не властен. Капсула, которую ты примешь – это ключ к следующей ночи. Без неё история не начнется. После принятия капсулы у тебя будет от шестисот до семисот секунд, в зависимости от особенностей восприимчивости твоего мозга к снотворному. Все, что ты не успеешь написать, за тебя сотворит машинка. Старайся довести историю до конца своей рукой.
Да, и еще одно. В своей новой истории Ты ничего не будешь помнить об этой ночи. И ты умрешь, если до четырех часов следующей ночи не найдешь машинку».
- Что!? – взревел я на грани паники и гнева, сворачивая записку в яростный кулак. – Вы издеваетесь!?!
Не знаю, почему я сказал «Вы», а после еще долго смотрел по сторонам, словно ожидая автора строк в жестяной коробочке.
В ответ на мое негодование канализационные трубы вновь наполнились звериным воем, а шпингалет на двери ванной комнаты задрожал….
- Ладно, понял, – произнес я вслух, продолжая говорить сам с собой.- Я все сделаю. Ваша взяла….
Я заправил лист под прижимной валик, отодвинул каретку к началу строки и нажал для пробы на круглую клавишу. Рычаг с тяжелой металлической литерой отозвался резким убойным щелчком…Будто выстрел в тихую звездную ночь. На белом листе отпечаталась черная «Г». Не знаю, зачем я выбрал именно эту букву, а после набарабанил еще три, получив слово «ГУГА».
Не прошло и двух секунд, как литерные следы исчезли, будто их и не было.
Капсула, вспомнил я. Без нее история не начнется….
Я снова развернул искомканную записку с инструкцией, расправил ее рядом на стиралке , а после не без содрогания схватил оранжевую капсулу и закинул ее в рот. Закрыл глаза и проглотил, как глупый зверь глотает наживку….
Я открыл глаза, полный решимости, сердце мое застучало в голове бешенным пульсом, а я уже строчил в две руки начало своей истории:
Вечером семнадцатого августа….
Глава 2. Ночь 836. Кролик
Вечером семнадцатого августа я поднялся на лифте на третий этаж старого доходного дома на улице Кракен 23, прошел по грязно-зеленому ковру тускло освещенного коридора и остановился напротив обшарпанной двери с отходящей голубой краской и медным номером «19» прямо перед глазами. Я оглянулся по сторонам, прислушался к тоскливому завыванию труб, нажал на затейливую ручку в форме дракона и шагнул навстречу темноте.
Я сразу услышал ее мирное дыхание. Эти звуки всегда успокаивали и вливали в сердце теплого счастья. Я мог часами слушать тихое посапывание, гадая, каких сказочных созданий она видит во сне, но сегодня ее ждал сюрприз.
Из высокого окна в комнату едва пробивался тусклый свет фонарей на дальней стороне улицы. Спустя пару мгновений глаза привыкли к комнатной черноте, я различил ее силуэт и на цыпочках подошел к изголовью, а после включил красный ночник.
Марго в розовом пеньюаре спала на боку, свернувшись в клубочек, как маленькая девочка. Отогнутое легкое одеяло оголяло ее белые хрупкие плечи и красивую грудь. Рыжие спиральные локоны рассыпались на подушке полукругом, делая ее похожей на принцессу с полотен Веласкеса. Я осторожно присел рядом и положил к ее умиротворенному лицу плюшевого кролика из антикварной лавки Талиса. Не знаю, откуда у нее возникла страсть к мягким ушастым игрушкам. Возможно, корни прорастали из книжек, которые ей читали перед сном в детстве. Куда бы мы не заселялись, все жилье вскоре превращалось в сплошной плюшевый крольчатник.
Этого серого кролика Ушастика с зелеными пуговичными глазами (имя почти стерлось на фабричной бирке на задней лапе) фирмы Битси Тойс, сшитого полвека назад, я искал несколько месяцев по всему злачному Сай-Сити и вот, наконец, мои поиски увенчались успехом.
Мягкие лапки коснулись ее прямого греческого носа и Марго внезапно открыла глаза, а после сразу села и расплылась в улыбке, загребая игрушку обеими руками.
- Ты все-таки нашел его!? - она мгновенно обвила меня в объятиях и одарила благодарным поцелуем.
- Ты меня знаешь, нет вещей, которые я не смог бы найти для тебя.
Видеть тридцатидевятилетнюю Марго, прижимающую к груди потасканную игрушку, будто долгожданное сокровище – зрелище несколько необычное, даже если ты прожил с ней уже почти двадцать лет. Однако ради этой редкой улыбки стоило идти на любые жертвы. Наша любовь никогда не остывала потому, что я никогда не понимал жену до конца. Она оставалась для меня тайником, полным сюрпризов. Именно эти заскоки делали Марго столь обаятельной и вечно молодой, однако не все они вызывали одно лишь умиление….
- Марго, - я коснулся ее плеча, мое сердце замерло. – Я нашел прекрасного врача, она приедет с минуты на минуту…
- Что? – ее улыбки как не бывало, теперь она смотрела на меня, как на предателя. – Врача!?
- Ты мне обещала, что согласишься хотя бы на один сеанс. Мне было не так просто с ней договориться, но она лучшая в своем деле. Просто поговори с ней, милая. Хуже ведь точно не будет.
Мы договорились, что никогда не будем относиться к ее капризу, как к патологии, но порой правду не скроешь никакой словесной оберткой. Семь лет назад, когда мы въехали в 19-ую квартиру на Кракен 23, никто из нас не планировал оставаться здесь больше, чем на две недели. Мне нужно было пожить в Сай-Сити, чтобы изучить локации и погрузиться в атмосферу местных улиц для нового криминального романа. Аутентичный дом с фигурками купидонов на крыше нам обоим понравился с первого взгляда, вот только любовь эта оказалась страшной ловушкой.
Когда время аренды подошло к концу и я собирался заказать билеты на поезд обратно в Шервшиль, Марго решительно остановила меня, а после убедила, что здесь нам будет лучше…Сначала я воспринял это за очередной каприз, но шли месяцы, а мы продолжали жить на Кракен 23, а спустя еще полгода жена поделилась со мной истиной причиной, открыла мне свою тайну. Марго призналась, что как только мы въехали, она почувствовала Нечто, обитающее в доме. Нечто, живущее глубоко в подвале. Нечто, что завладело нашими судьбами, связало нас с собой страшными нитями. Марго была убеждена, что как только мы съедем из этой квартиры, эти нити порвутся и вскоре наша жизнь развалится. Мы непременно расстанемся, а после и вовсе потеряемся навсегда. Она часто твердила про какой-то лабиринт, в который я попаду, как только потеряю ее. В лабиринт, который убьет меня потому, что из него невозможно выбраться….Со временем ее фобия разрослась. Если раньше она могла себе позволить прогулки по местным кварталам, то последние шесть лет Марго наотрез отказывалась покидать квартиру и часами просто спала, а когда просыпалась, то просила читать ей мои романы или надиктовывала мне собственные сны…..Почти все они были про лабиринты, которые ведут в бесконечные разветвления путей, откуда нет возврата потому, что в них ты забываешь, кем был и становишься другим существом…. Любому постороннему ее слова показались бы бредом, но я то знал, что в них есть правда. И я убедился в этом еще сильнее, когда три года назад нарушил данную ей клятву: Никогда, ни при каких обстоятельствах не спускаться в подвал…..
- Ты сказал это она? – Марго вонзила в меня кинжальный взгляд, который просвечивал все мысли.
- Да, женщина доктор, – отвечал я, не отводя взгляда, опасаясь любых подозрений. - Ее зовут Вирсавия. Она специализируется на подобных случаях. Она считает у тебя редкая форма агорафобии и готова вытащить тебя из этой ловушки.
- У меня нет никакой агорафорбии! – взорвалась Марго и швырнула кролика за десять тысяч долларов через всю комнату прямо на кухонную плиту. – Я говорила тебе сотни раз! Это все ради нас! Ради тебя!
Я знал, что наступил на мину, поэтому как обычно дал ей выпустить пар. Пока она продолжала на меня кричать и бить по подушке, я со спокойствием дзен-буддиста прошел к кухонному уголку, по пути включил люстру на потолке, поднял припечатанного к газовой плите кролика, а после сделал нам чая.
Когда она закончила, я протянул ей горячую кружку. Марго в коротком пеньюаре была растрепанной, взволнованной на адреналине, и от этого еще прекрасней.
- Я не хочу, чтобы ты провела всю жизнь в этих стенах, милая, - я убрал ее локон за ухо. – Ты же видишь, этот дом вцепился в тебя зубами и не отпускает.
- Я думала, ты счастлив здесь….со мной…- она схватила кружку и отложила ее на чайный столик.
- Я счастлив с тобой в любом месте, Марго, поэтому я готов на все ради тебя.
- Но… – она ехидно наклонила голову, ожидая подвоха.
- Но я не могу видеть, как ты заперла себя в клетке.
- Ясно, – Марго поникла, волосы скрыли ее лицо. – Ты мне не веришь. Ты не веришь моим предчувствиям.
Я поставил свою кружку рядом и обнял жену, прижал к груди.
- Я знаю, где-то в глубине души ты понимаешь, что поступаешь неразумно. Неужели ты не хочешь вернуться в нашу квартиру в Шершвиле? Не хочешь снова увидеть океан?
Она что-то прошмыгала носом мне в рубашку.
- Пойдем,- я взял ее за руку и под пристальные пуговичные взоры шести десятков плюшевых кроликов, привалившихся к старым полосатым обоях, сидящих на столах, стульях и книжных полках, подвел к высокому окну за рабочим столом.
После поднял раму вверх, впустил свежего воздуха. Вдалеке мигала неоновая вывеска стрип-бара «Круглая попка» - объект бесчисленных шуток моей жены на протяжении последних семи лет. Высоко над черепичными крышами старых кварталов Сай-Сити в черноте космоса сверкали звезды.
- Смотри, как огромен мир, - кивнул я на небо, а после заглянул в ее глубокие серые глаза. – А мы застряли с тобой здесь, как какие-то древние греки на острове у сирен. Я устал, милая. Устал каждую ночь слушать эти звуки в трубах, устал думать об этих шагах в коридоре. Каждую ночь я чувствую, как ты дрожишь от страха и не смыкаешь глаз, а после спишь до самого заката, словно мараканская вампирша…..Давай пошлем этот дом со всеми его звуками куда подальше и свалим отсюда утром, с первыми же лучами солнца.
- Хорошо, - она сжала мои пальцы. – Я поговорю с твоей докторшей, но не думаю, что она чем-то поможет. Ты и сам лучше меня знаешь, что дело не во мне. Ты знаешь это. Ведь ты чувствуешь Его в подвале….ведь так?
Я отвел взгляд, пытаясь не выдать страха.
- Чтобы там не обитало, оно не властно над нами. Мы вольны уехать в любое время!
- Нет!- твердо возразила жена. - Оно властно! И ты прекрасно это знаешь.
- Давай оставим этот дом! – взмолился я.
- Как только мы его оставим, мы больше никогда не будем вместе. Либо так, либо никак. Я тебя не держу, Крейг. Если хочешь уйти, уходи. Так ты откроешь клетку, но меня больше не увидишь.
Я не мог понять, почему меня так пугали ее слова. Всякий раз, когда мы заводили речь о переезде, она говорила о фатальности выбора с такой ледяной уверенностью, что я сам начинал верить в ее жуткие пророчества.
Стук в дверь вывел нас из общего оцепенения. Пока я шел открывать, Марго успела накинуть махровый банный халат, закусила губу и сжала себя в собственных объятиях, явно сильно нервничая. Гостей, если не считать соседнего мальчишку Клема, у нас тут практически не бывало.
Мы не виделись с доктором лично, поэтому, когда на пороге возникла эффектная брюнетка в приталенном брючном костюме и с длинной русской косой, я, признаюсь, несколько растерялся.
- Здравствуйте. Я Вирсавия Гануш. – женщина протянула ладонь. – Мы говорили с вами по телефону. Я не вовремя?
- Нет, нет, вы очень даже вовремя,- я пожал ее руку и отступил, пропуская доктора в кроличью квартиру.
Марго бросила на меня недоуменный взгляд, который, как и мой, говорил «ты уверен, что она доктор?», но после все же поздоровалась и с вежливой улыбкой предложила занять наше лучшее кресло из обглоданного плюша у низкого столика под свисающим телевизором.
- Хотите чаю? – предложила моя взволнованная жена.
- Пожалуй, – докторша дружелюбно огляделась. – А у вас тут очень уютно. Любите кроликов?
Марго прыснула смешком и зашлепала тапочками в кухонный уголок, где вскоре зазвенели кружки из нового сервиса. Она давно не общалась с чужими людьми, поэтому вела себя, как ребенок, которого заставляют выйти из комнаты и поздороваться с дальними родственниками.
- Да, это моя слабость, - говорила она, пока наливала чай. - Кому-то нравится заводить собак, а я вот люблю плюшевых кроликов.
На стеклянном столике звякнула чашка чая. Однако докторша протянула руки не к напитку, а к Ушастику, который лежал тут же, у сахарницы после не справедливого броска через всю студию.
- Он очень красивый.
- Да,- с умилением и некоторой опаской Марго смотрела, как ее игрушку лапают чужие пальцы с красным маникюром. - Это Ушастик Битси Тойс пятьдесят восьмого года. Моя давняя мечта.
- Вот как? Может быть, вы присядете и расскажите мне о том, что вас беспокоит. Вы не против , если я буду записывать наш разговор ? – докторша достала из сумочки диктофон.
- Наверное, нет, - отозвалась Марго, ища в моих глазах помощи.
- Итак, – брюнетка жестом предложила начать, – расскажите мне вашу историю, Марго.
- Да, хорошо...сейчас…я … - Марго опустилась на старый диванчик напротив гостьи и закуталась в халат сильнее, словно замерзла. – Вот же...мне так неловко, я даже не знаю, с чего начать. Простите, а что..что Крейг вам рассказал про меня?
Я опустился на краешек кровати неподалеку, решив, что должен оставить жену и докторшу тет-а-тет, но все же быть неподалеку, дабы успокаивать Марго близким присутствием.
- Ну, – Вирсавия взглянула на меня. – Он сказал, что вам страшно….И вы не можете оставить эту квартиру…этот дом? Это так?
- Страшно не только мне одной! – слегка уязвленная Марго отобрала Ушастика из рук гостьи и усадила его на диванчике рядом. - Попробуйте провести ночь в этих стенах и вы поймете, что дело не в моем личном страхе.
- Простите, я не хотела вас задеть, – докторша явно растерялась. ¬- А что не так с домом?
- А Крейг вам разве не рассказал? - я поймал саркастичный взгляд жены.
- Это все довольно трудно объяснить словами, - начал я оправдываться. – Просто здесь по ночам всем слышатся разные звуки, знаете…как будто ветер гудит в трубах…
- Никакой это не ветер! - строго осекла меня Марго. – Зачем ты вводишь ее в заблуждение!? Вы разве сами не чувствуете, что с этим домом что-то не так?
-Да, - Вирсавия снова оглядела стены и потолок и батарею кроликов, которые внимательно глазели на нас со всех сторон. – Дом действительно показался мне несколько странным…
- Странным… – усмехнулась Марго. – Я вас умаляю. Это слово тут совершенно не подходит.
- А какое, по-вашему, подходит?
- Пропащий.
- Пропащий?
- Именно так, доктор, – у Марго как-то не по-доброму заблестели глаза - Этот дом пропащий. Потому что из него нельзя выбраться. Он забирает всех, кто попадает в эти стены, а после постепенно пожирает….И готова поспорить на всех своих кроликов, что желудок у этой гадины живет в подвале.
- Марго, – я попытался успокоить жену и с извинительной улыбкой обратился к докторше: – Она просто слишком впечатлительная.
- Хватит со мной сюсюкаться! – я решил, что она снова запустит в меня кроликом, но вместо этого Марго как-то подозрительно взглянула на Вирсавию. – Простите, а как мой муж вас нашел?
- Ну…- Вирсавия захлопала ресницами. - Полагаю, он нашел меня по рекомендациям коллег. Я специализируюсь на психопатологиях, связанных с самоизоляцией и трудностями социальных коммуникаций.
- Полагаете или знаете?
- Он мне просто позвонил, рассказал о вашем случае и попросил помощи. Я согласилась.
- Я обзвонил почти всех докторов и мне далее ее номер, – вклинился я, пока дело не зашло слишком далеко. - Марго, ты на что вообще намекаешь?
- Ни на что. Просто вы не очень-то похожа на доктора.
- Это распространенное заблуждение, – Вирсавия наклонилась к столику, ближе к своей собеседнице. - Послушайте, Марго, я здесь, чтобы попытаться разобраться в вашей проблеме. Поверьте, я ваш друг и сделаю все, чтобы вытащить вас из западни.
- Вы не сможете мне помочь, – категоричность жены звучала приговором.
- Почему вы так решили? Вы сказали, что дом пропащий. Что он не выпускает никого, кто попадает в его стены. Но ваш муж все же покидает его регулярно.
- Он уходит лишь на некоторое время, но всегда возвращается к наступлению ночи. Я знаю, что Крейг связан с ним так же сильно, как и я, хотя пока не может понять этого.
- А что насчет меня? – докторша нервно улыбнулась. – Меня дом тоже не отпустит?
- Боюсь, что так.
Вирсавия опустила взгляд, видимо не ожидая такого оборота.
- Вы ошибаетесь, Марго. Это просто дом. Называйте его как угодно, но это просто дом. И вы можете его покинуть, как и любой другой человек.
- Если бы это было так просто, неужели вы думаете, что я осталась бы здесь хоть еще на одну минуту?
- Хорошо, – кивнула докторша с профессиональным пониманием. – Что, по-вашему, случится, когда вы покинете эти стены?
- Вопрос не в том, что случится,- устало закачала головой Марго.- А в том, что уже случилось.
- И что же случилось?
- Как только вы входите в этот дом, то сразу попадаете в Лабиринт, – Марго говорила с волнением и блеском в глазах, отчего даже мне стало не по себе. - Опасность в том, что как только вы в него попадаете, выход сразу ускользает от вас и теперь вы вынуждены следовать по бесконечным коридорам, открывать бесчисленные двери и попадать в новые коридоры, которым нет конца и края. И вы бредете по лабиринту изо дня в день, из ночи в ночь, погружаясь в него все глубже, пока не найдете того….
Тут Марго осеклась и взглянула на меня с побледневшим лицом.
- Кого, Марго?
- Того, кто вас сожрет!
- Ну, все, довольно! – я встал с кровати и подсел на диванчик к жене, обнял ее. – Успокойся, милая.
На груди я чувствовал горячие слезы. Вирсавия смотрела на меня ошарашенными глазами. Мне сразу стало ясно, что она не сможет нам помочь и где-то в глубине души я не без содрогания осознал, что Марго права, дом никого не отпускает и теперь куда бы ты не ушла, красивая гостья, дом вернет тебя назад…
Громкий стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Докторша вскрикнула.
- Это всего лишь Клем, - объявил я испуганным дамам, когда открыл дверь, а для Вирсавии пояснил. – Наш сосед.
На пороге появился белобрысый подросток в кедах, истрепанных джинсах, желтой майке с грустным смайликом и с рюкзаком через плечо. Вид у Клема был смущенный и растерянный. Он никак не ожидал посторонних.
- Клем? – Марго вытерла слезы под глазами. – Ты чего шастаешь так поздно?
- Мы с Крейгом договаривались посмотреть персеиды во дворе. Простите, я не знал, что у вас гости.
- А, точно, я и забыл совсем, – подыграл я Клему. – Дорогая, ничего, если я вас оставлю ненадолго?
За годы, проведенные на улице Кракен, я часто помогал Клему в его занятиях литературой, учил, как можно построить сюжет, как лучше описать ситуацию, локацию или эпизод. Парнишка оказался смышленым, говорил, что хочет поступать на курсы сценаристов. Он быстро подружился с нами и часто бегал за продуктами или по другим поручениям для Марго, когда меня не было дома. Жена, как впрочем и я, со временем стала относиться к нему почти, как к младшему брату. В сущности он был единственным из жителей нашего дома, кто с нами общался, не считая домоправительницы, которая приходила раз в месяц за квартплатой.
- Ладно, - неуверенно кивнула Марго. – Только прошу недолго.
- Вирсавия, вы останетесь с моей женой?
- Да, разумеется. Так даже лучше. Я хочу задать Марго еще несколько вопросов наедине.
- Вот и отлично. Все будет хорошо, – я подмигнул жене и послал ей воздушный поцелуй, но вышел в коридор с каким-то дурным предчувствием.
- Все нормально? – растерянность и робость Клема испарились, как только мы остались в коридоре наедине. - Ты сказал, будешь готов к часу. Что это за тетка у вас?
- Психолог.
- Клевая.
- Надеюсь, она поможет Марго.
- Мне бы она точно помогла.
- Заткнись, пойдем уже займемся делом.
***
По пути к лестнице мы как обычно задержались у двери квартиры «17», где Клем жил со своей старенькой бабушкой, которая большую часть времени проводила в кровати перед черно-белыми фильмами, что возвращали ее в молодость. Клем приоткрыл дверцу, крикнул старушке, что он кое-что забыл и схватил в прихожей металлическое десятилитровое ведро до верху наполненное дохлыми крысами.
- Где ты всегда берешь таких здоровых? – присвистнул я, любуясь жирными тушками. Когда была моя очередь, я обычно просто ехал в зоомагазин, где за несколько баксов продавали вполне себе аппетитных грызунов.
- Места надо знать, – улыбнулся Клем не без гордости. – Хочешь, в следующий раз вместе пойдем ловить?
- Не, меня Марго и так пилит, что я провожу с тобой слишком много времени. Она считает это нездоровой дружбой, хотя ты ей нравишься. Просто я слегка уже не в том возрасте, чтобы за крысами охотиться по подворотням.
- А кормить тварь ты значит в том возрасте? – подколол меня сосед.
Плафоны в розовом коридоре замигали чаще, когда мы пошли по ковру с ведром еды. Гуга чувствовал скорый прием пищи, поэтому заметно волновался. Его голод моментально передавался по всему дому. В трубах начинало гудеть эхо с жуткими растянутыми рыками, электричество сходило с ума, да и сам воздух внутри наполнялся трудно уловимым запахом смерти.
- Глядика, как жрать хочет! – покачал головой Клем, когда мы спускались пролет за пролетом, погружаясь каждые пару секунд в кромешную тьму.
- Боюсь, докторша, больше сюда не вернется, - с сожалением вздохнул я.
- Психички странные, - успокоил меня Клем. - Их часто влечет страх. Да и вообще все иррациональное. Поэтому вполне может и вернется. Любой посторонний, кто послушает твою женушку достаточно долго, гарантировано наложит в штаны. Я еще не видел человека, в котором было бы больше иррационального, чем в твоей мигере.
- Эй, следи за языком. Это все-таки моя жена.
- Ага, твоя чокнутая жена.
Я дал впереди идущему Клему дружеский подзатыльник, после чего услышал его дружески-издевательский смех.
-Откуда ты берешь все эти идеи? – спросил я, озадаченный недавними словами Клема. - Про иррациональность и прочее.
- Книжки читаю. Хер ли мне тут еще делать целыми ночами, когда тварь начинает выть? Спать не получается, вот и читаю до утра. Ты знал, что тяга человека к иррациональному заложена в его природе? По сути иррациональность внутри нас и делает нас людьми.
- Ты о чем?
- Рационально ли мужику в здравом уме и твердой памяти добровольно обрекать себя на кандалы супружеского брака?
- Многим нравится.
- Ага, рассказывай.
- Ты еще сопляк, чтобы об этом рассуждать.
- А чувствую себя стариком.
На площадке первого этажа мы невольно остановились и уставились на арочную деревянную дверь в подвал, к которой вела короткая бетонная лестница. Из-под щелей досок пробивался тусклый оранжевый свет, а сама дверь слегка вибрировала. Три года назад Клем уломал меня спуститься туда вдвоем и вероятно это была самая большая ошибка в моей жизни.
Нам просто хотелось понять причину загадочного запрета домоуправа. Клем для этого даже стащил ключи у старухи-костелянши. В ту злополучную ночь я дождался, пока Марго уснет, схватил фонарик и под предводительством нерадивого соседа, который долго уговаривал меня надеть противогаз на всякий случай, спустился по этой самой лестнице к подвальному помещению. Помню, как бешено стучало мое сердце, пока Клем в противогазе проворачивал ключ в ржавом замке. Оранжевый свет тогда погас и мне это не понравилось. От нервяка я не переставал подшучивать над его нелепым слоновьим видом, уверяя, что внутри нет никаких токсичных испарений. Просто трубы, пауки и может быть еще пару уличных котов.
Раскрытый замок упал к ногам. Клем толкнул дверь от себя и на нас обрушилась кромешная тьма. Мы одновременно включили фонарики и тут произошло нечто трудно поддающееся пониманию. Два желтых луча словно увязли во мраке, фотоны с трудом пробивались в царство отсыревшего подземелья.
Однако вскоре я успел различить дальнюю стену, сплошь покрытую, то ли изгибами десятков труб, то ли чем пострашнее. Секундой позже я был уверен, что это не трубы, а скорее жирные мохнатые змеи, которые извивались и обвивались друг вокруг друга. Клему же почудились переплетенные клубками хвосты или щупальца. У нас задрожали руки, лучи дергались в разные стороны. Радужными бликами мерцала паутина, свисающая лохмотьями с потолка повсюду. На полу то тут, то там белели груды позвоночно-реберных костей, очень сильно похожие на скелетные останки собак, кошек и других животных. Чуть левее впереди я увидел широкий проход в змеино-трубной стене, который можно было принять за подземный ход.
Вдруг фонарик Клема различил за паутинной сетью чье-то лицо. Мы увидели его одновременно. Оно было явно человеческое, с длинными грязными волосами, по всей видимости женское.
- ЭЙ! – воскликнул паренек и, не подумав, сделал шаг вперед.........
конец ознакомительного фрагмента. Книгу можно купить на литмаркет и в ридеро.