Из Аксая в совхоз имени Ленина. Март 1947

  И так я, голодная и холодная, ехала на крыше вагона в совхоз имени Ленина, 7 км. от станции Курганная. Сперва, когда поезд отправился со станции Аксай, я и еще три человека стояли на подножке вагона, всего 4 человека. Безбилетных в вагон не пускали. На первой станци Каяла двое сошли. Я осталась вдвоём с девушкой. Она была хорошо одета, в руках она держала кошелку левой рукой, а правой держалась за поручни. На каждой остановке мы с ней спрыгивали со ступенек, пропускали выходящих из вагона, потом ждали, пока кондуктор пропустит в вагон пассажиров с билетами и захлопнет дверь. Мы оглядывались, нет ли милиции, иначе они могут прогнать нас и мы останемся на чужой станции. Рядом без конца шныряли ростовские жулики, чтобы поживиться за счет несчастных безбилетников. Я не знала, кто была эта девушка, куда ехала, мне было не до этого. Около неё увивалась шпана. Из её кошелки шел запах домашней колбасы. Двое пацанов в обеих сторон вплотную окружили её. Один спросил её, что у неё в кошолке, она ответила, что кусочек колбасы, и кусок хлеба. "Пригнись, свист Батайский!"- сказал один другому. Я-то знала, что сказал урка. Это означало, что он предупредил своего дружка урку "Осторожно, она врёт", или "Знай, что она врёт", потому что пока другой обнимал её, первый уже сунул руку в кошелку  и вытащил боьшой узелок с продуктами. Девушка догадалась и стала кричать, что её грабят, надеясь увидеть хотя бы одного милиционера. Но их в поезде почти никогда не бывает, но даже если бы и были, то на крик безбилетника, висящего на подножках, он никогда не выйдет. Я часто ездила в Ростов с такой шпаной, и кое-что знала, как надо с ними разговаривать. Кричать бесполезно. Они обозляются до беспредела и готовы на свё. Так случилось и с этой девушкой.  Пока они с ней церемонились, я была уже на лестнице, ведущей на крышу. Только я взобралась на верхнюю ступеньку, как раздался душераздирающий крик и мелькнул её белый, вязаный, шерстяной платок  в воздухе, от ступенек рямо по насыпи вниз покатилась девушка.  Сердце забилось у меня от жалости к девушке, но что я могла поделать. Я твёрдо знала, что девушка останется жива, от ступеньки до насыпи всего 1 метр, а насыпь из мелкого гравия с песком, может она даже не поранится, потеряла время, пока дойдет до станции и снова сядет на другой поезд, да только она осталась голодной, как я.  Вот если бы чем-то не угодила этим уркам я, то с крыши вагона от меня на земле не собрать бы даже костей. Мама бы не дождалась меня, я хозяйка бы ответила Лене и Нале, что я поехала к маме.  И тогда не было бы таких людей, как мои дети Слава, Тома, Гуля, их детей и внучат. Я еле успокоилась. Пыталась уснуть, было очень страшно. Эти урки прыгали с одного вагона на другой, как акробаты. Они немного приостановились около меня, я сразу открыла свою матерчатую сумку и скзала:"Мальчики, смотрите, у меня ничего нету." "Спи, спи, малышка, тебя никто не тронет."- в один голос ответили оба. Они ушли. Вскоре стемнело. Я сжалась в комок, чтобы согреться и больше ничего не помню.