Утро каждого дня приносит с собой забвение. Хотим мы этого или нет, а жизнь, прорастающая вокруг нас и здесь и там, жаждет обновления и полна желания развиваться и творить, устанавливая для себя некое по-своему убедительное допущение, что то, что было, то прошло. Этот способ его самовоспроизведения, основанный на акте отрицания ради зарождения нового, весьма кстати хорош. До тех самых пор, пока не настают плохие времена, и мы с вами, хочешь не хочешь, а начинаем искать под ногами опору. Ту самую, которую так отчаянно ещё недавно порицали и втаптывали в грязь.
В каждом таком моменте есть логика, есть смысл и своя правда. Не одна, на всех и навсегда, как часто можно услышать от некоторых излишне агрессивных ревнителей истины, а в каждый момент своя. В жизни всегда есть место отрицанию и всегда есть место возвращению к своим истокам. Мудрость же состоит как раз в поочередной смене этих циклов нашего самосознания. Мать-природа уже давно организационно решила и для себя и для нас эту небольшую дилемму. Каждый новый день начинается для нас с того, что мы прощаемся со старым. Просто, нужно бы это другой раз понимать.
Капитан Эль в это утро долго лежал в кровати. Ему не хотелось вставать, да не было и нужды. До пункта назначения звёздной системы «Экспансия-10» оставалось ещё почти месяц пути. Зачем он летит туда, виднее было его начальству, у Эля же таковой информации не было. Александр Панфилов, а это было его настоящее имя, по своему опыту знал, что по прилёту на место его наверняка нагрузят так, что мало не покажется. Поэтому сейчас ему нужно было пользоваться возможностью отдохнуть, и он радовался этой возможности, как ребёнок игрушке.
Сложным это для Саши не было, он вообще любил бездельничать. В голове сразу появлялась куча ненужных и бестолковых мыслей, находиться в компании которых было почему-то очень приятно. Наверное, потому, что эти незамысловатые мысли вытесняли собой другие, напряжённо-задумчивые и тревожно-строгие, так характерные для рабочих буден и сложных производственных процессов. Постепенно можно было выбрать одну из них и лежать целый день размышлять о её сути и предназначении в твоей, да и не только жизни. Что иногда было даже полезно с точки зрения хорошего настроения и как дальше жить.
По какой-то счастливой случайности на этом же челноке «Остров мечты» летел и его друг, геолог-разведчик Брока Ти Засьянту с планеты Жу-Чандра. Забавный, добрый и отзывчивый человек, если можно конечно так сказать, потому что на его лице, вместо знакомой всем землянам бороды, росла борода из осьминожьих щупалец. Ходить же Ти Засьянту почти всегда приходилось в шлеме. Так поступать ему было нужно из-за особого состава воздуха на его родной планете, который довольно сильно отличался от привычного у нас. По сей причине называл его Капитан Эль по-дружески не иначе, как «инопланетянин».
Дождавшись, пока от долгого лежания, наконец, у него начали болеть бока, Шура Панфилов, с сознаньем полностью выполненного перед собой долга, таки теперь встаёт со своей постели. Предварительно он, конечно, долго обдумывал, чем бы можно было сегодня заняться и, конечно, ничего не придумал, что начинало становиться уже своеобразной доброй традицией, по крайней мере, до конца полёта.
Оделся, причесался. Решил просто пойти гулять по кораблю, благо тот был настолько большого размера, что даже спустя месяц своего пребывания на его борту, Шура каждую свою такую прогулку находил места, в которых ещё никогда не был. «Как такое возможно?» - постоянно спрашивал он сам у себя и потом долго искал дорогу обратно. Но, ничего, пока находил.
Капитан Эль работал в службе безопасности межгалактических перелетов уже третий год, но вот так вот, чтобы совсем без дела, летел первый раз. Что там такое себе удумало начальство, послав его в такую даль без каких-либо объяснений, было для него загадкой. "Ну, да что там. Излишнее любопытство до добра не доводит, - думал он. - Надо будет, всё объяснят и расскажут".
Гулять по челноку было интересно, но не на столько, чтобы делать это каждый день. Однако сегодня было уже пора. "Нужно тренировать логическое мышление и умение выбираться из любой дыры, так хоть будет какая-то польза, - каждый раз зачем-то повторял Эль инопланетянину, когда звал его с собой. - Не всё же лежать на диване". Брока же Ти не особо старался понять смысл слов инспектора, просто ему тоже не чего было делать.
Как-то проходя мимо одной из "деревень", как назвались здесь некоторые обособленные от других жилые отсеки, Капитан Эль и Брока Ти встретили некоего человека, который представился им как Ставен Маккавей.
- О, привет, ребята! - обрадовался тот встрече. - Как ваши дела, Эль-командор? Брока Ти?
- Привет, конечно, - поздоровался с ним Шура. - Отсюда не видно, брат. Спроси через месяцок-другой, если будет ещё интересно.
- Здравствуйте, уважаемый, - кивнул Стивену в свою очередь и инопланетянин. - Как будто у кого-то здесь на челноке есть какие дела. Едем себе, да и всё.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся Маккавей, - ну, ладно, пацаны, я пойду.
- Кто это? - спросил у Эля инопланетянин, когда они разошлись со Стивом на достаточное для того расстояние.
- Да, честно говоря, - не так, чтобы сильно попытался припомнить инспектор, - я думал, ты его знаешь.
На сём, эта маленькая ничем не примечательная история бы и закончилась, если бы не встретившийся ребятам немногим далее словоохотливый и с какой-то стати постоянно жизнерадостный командир "Острова мечты".
- Чё, как дела? - живо так поинтересовался он. - Как ваше расследование, Эль?
- Какое такое расследование? - не понял его инспектор. - По вашему, Говард, если я инспектор, то мне обязательно нужно что-то расследовать? Мне и так неплохо.
- Да, не серчайте, дорогой! - отозвался Говард. - Наткнулся вчера тут случайно на ваш отчёт, Эль. Вот мы славно посмеялись всей командой. Умеете вы настроение поднять. Тяжело без дела, да?
Капитан Эль из вышесказанного Говардом Флетчером ничего не понял, но, в связи с тем, что ему не очень импонировало такое в целом его громогласное поведение, поспешил с ним расстаться и не стал интересоваться, собственно, о чем шла речь. "Ну, доволен чем-то, - решил Эль про себя, - и чёрт с ним".
Однако, цепкий ум инспектора поставил для себя некую вопросительную галочку на предмет еле заметного, но всё же подозрительного совпадения векторов обоих этих разговоров. Впрочем, подобные галочки для Шуры были делом вполне даже обыденным и представлялись ему самому не иначе, как издержками его профессиональной деятельности. Более странным для Шуры Панфилова оказалось в данном случае то, что решив после прогулки немного прибраться у себя в каюте, он к своему неподдельному удивлению наткнулся в ящике стола на собственноручно им написанный отчет о якобы завершённом им буквально несколькими днями ранее расследовании. Здесь, на борту «Острова мечты». Видимо это и был тот самый отчёт, про который он слышал недавно от Говарда Флетчера, так как в сей бумаге упоминалось существование собственной второй копии, переданной на хранение командиру корабля.
- Что это? – несколько раз подряд спрашивает Эль немногим позже логичный и одновременно глупый вопрос у Говарда Флетчера, вертя этой странной бумагой у того перед носом. – Что это, Хови? Я что, по-вашему, спятил?
- Вы меня спрашиваете, инспектор? – тоже по-своему логично отвечал ему командир корабля. – У меня на корабле не было никаких таких, как вы там довольно лихо описываете, убийств. Да, на «Острове мечты» есть пустующие каюты, но это нормально, Эль. Всегда кто-то из пассажиров отказывается в последний момент лететь, а за пару минут замену им не найти.
Слушать такое для инспектора было довольно волнительно, ибо хочешь не хочешь, а сам собой вставал вопрос о его личной вменяемости и здравомыслии.
- Уж, я бы, поверьте, знал! – стоял на своём Флетчер. – Может вам, нужно больше отдыхать, инспектор? Что вы от меня хотите? Чтобы я дал официальный ход этой вашей непонятной бумаге, да? Ну, это же смешно, Эль.
Со слов командира корабля, у них в команде никогда не было никакого бортинженера Ёзи Пинцеля, про убийство которого было упомянуто в письменном отчёте. Да, такое имя, со слов Говарда, действительно имеется в их базе данных, но это ничего на самом деле не значит, потому что постоянно кто-то там что-то там путает в управлении полётами, а ему потом, Флетчеру, это всё расхлёбывай.
- Уж, я бы, поверьте, инспектор, знал! – вновь и вновь повторял он, больно тыкая при этом Элю пальцем в грудь. – Я же командир корабля, мать его.
Получалось так, что чьи-то личные убеждения, например, того же Флетчера, были важнее каких-либо на тот счёт документальных свидетельств. Отчётливое понимание фундаментальной неприемлемости подобного подхода никак не уживалось в сознании инспектора с сильным желанием выбросить собственный отчет и обо всём написанном там забыть навсегда. Ему самому почему-то крайне хотелось верить в правоту Говарда. Может ему, Элю, действительно надо бы просто отдохнуть.
Аудиоверсия книги доступна на ЛитРес.