И так наше материальное положение в Аксае ухудшалось. Этой зимой Наля уехала от нас в Ростов-на-Дону, поступила на завод Ростсельмаш. Я в школе на вечере Нового Года уже не выступала, а была зрителем. У кого были средства и возможности, учавствовали в карнавале.
Пришло время и ученики начали готовиться к 23-му февраля, каждый день оставались на репетицию. Разучили песню "Над тобою летят, как знамена, 27 героических лет." В это время мама меня оставила одну на квартире, а сама уехала неизвестно куда. Сказала, как только устроится на работу, то вышлет мне адрес, чтобы я к ней приехала жить. Э Продай всё, что у тебя есть, чтобы не умерла с голоду, не жалей, всё продай. Я сюда не вернусь.Э - это всё передала мне наша хозяйка.
Запаса продуктов у меня не было. Через неделю я была совсем голодной. Я похудела, почернела, позеленела. На голодный желудок уроки было невозможно учить. Я каждый день возила в Ростов-на-Дону на базар посуду, чтобы хотя бы на кусочек хледа продать, но никто не покупал. Тогда я вынуждена была ходить к продавцам макухи и жмыха. Это были в основном селяне и за сковороду, тарелку или кастрюлю давали кусочек макухи (прессованный жмых для кормления скота). Я продала за бесценок вёдра, тазы, корыто. Набралось всего 100 рублей, за которые можно было купить буханку хлеба. Я приберегла эти 100 рублей, ела макуху, утолила голод. Потом с дочкой хозяйки и одной одноклассницей решили сьездить в Ростов-на-Дону, чтобы поступить хотя бы в какое-нибудь ФЗО(фабрично-заводское обучение). Мы обошли несколько училищ, но нас нигде не приняли. В последнем училище мы так уже намучились, что сказали, неужели выгоднее принимать с -4х классным образованием , чем нас, с почти семи-классным, ведь осталась одна четверть и мы будем иметь неполное среднее образование. Женщины в приёмной комиссии громко рассмеялись и сказали :"Девочки, вы бы оделиись как мальчишки, может мы вас и приняли бы. Ведь в наше ФЗО принимают только мальчиков." Хозяйкина дочка не вытерпела:"Вам хорошо смеяться, вы 400 г. хлеба каждый день получаете, а мы целый месяц и крошки не видим." - и хлопнула дверью. С Украины голодные люди бежали через Ростов-на-Дону в Краснодарский край, чтобы спастись на Кубани, а Кубань сама была голодная.
Были, правда, и богатые. К нам, в 7й класс пришла новенькая Вергунова Надя, из Украины. Они приехали всей родней. Сразу купили огромный дом. Они мне показались дворянами. Все тётушки были представительные, хорошо одетые, но в черном. Надя познакомила меня с родными, но я не могла, вернее стеснялась голодной ходить к ним. Честно признаться, я завидовала Наде. Она тоже была высокая, как они все. Мой одноклассник влюбился в нее. Найдёнов Федька до Нади ухаживал за мной, а как появиласьь Надя, сразу ко мне остыл, и пригласил нас обеих к себе в гости, в государственную квартиру. Он открыл тумбочку и показал нам электроплиту, от которой еще немного и загорелась бы тумбочка и был бы пожар. Плита была включенная, так они тайком обогревались, потому что счетчиков не было, и нельзя было отопляться плитой. А его мама включила и забыла выключтъить, пошла на работу. Федька расстроился, Надя его успокаивала. Я восплльзовалась случаем :" Ах, меня дома ждут, я побегу."- и оставила их.
Когда я получала письма от Феди Опрышко их Болгарии, перечитывала на уроках, то Федька Найдёнов заметил и однажды сказал:"Галя, у тебя друга тоже Федей зовут?" -"Откуда ты знаешь?" "Ты читала, а я сзади увидел в конце "Твой Федя." Так я ему рассказала, что через год он приедет, поэтому я ни с кем не завожу знакомств. Теперь Найдёнов увивался около Нади, мне было безразлично, но обидно за то, что Надя сыта и обеспечена, а я от голода вынуждена бросить учебу.
Кто-то мне посоветовал пойти по сёлам, менять что-нибудь на муку или на крупу, хлеба-то никто не даст - сами без хлеба сидят, добавляют в муку всё, что можно, и просо, и лебеду, и комбикорм. Я набрала ручек, крандашей перьев, резинок, тетрадей и поехала в сторону Кущевки в сёла. Еле добралась до одного села, прошла все дома, никто не взял ничего. Тогда одна женщина сказала мне, что меняльщиков ходит много, да никто ничего не берет у них. Самим есть нечего... -"Зайди к нам, сьешь просяную лепешку, а то до дому не сможешь доехать". Она не советовала мне идти в другое село:"Пропадешь." Я дала её детям по карандашу и ушла опять в Кущевку, чтобы поездом вернуться в Аксай.
Уже начался март. Снег начал таять, грязь, ноги всегда сырые, ботинки за ночь не успевали высыхать. Я решила поехать в Ростов-на–Дону, на запасные 100 рублей купить буханку хлеба, разделить на 4 части, продать по 30 рублей кусок, и у меня будет 120 рублей. На 20 рублей куплю на базаре свеклу для еды, а на 100 рублей опать куплю хлеба и перепродам. Может смогу дотянуть до получения письма от мамы. Так я и сделала. Приехала в Кущевку днем, но до вечера никто не купил хлеб. Люди сказали, что всю ночь можно сидеть, и продавать, поезда проходят круглые сутки. Я расстелила чистый платок, положила куски хлеба, но узнав, что четвертинка стоит 30 рублей, люди уходили. была слишком голодная, уставшая, меня клонило в сон. Вдрун мальчишка схватил один кусок и побежал. Я закричала:" Милиция, поймайте того человека, он украл кусок хлеба!" Милиционер живо среагировал и кинулся догонять вора. Но ни вора, ни милиционера я так и не дождалась. Какая же я наивная. Милиция заодно с ворами делились тем что украл вор - было и для милиционера. Я уже знала, что ничего не продам, сильно хотелось спать, мертвецки. Я еле дождалась рассвета. Пришлось продать по 25 рублей. Уже от 100 рублей у меня осталось 75. Я сходила на большой базар и купила свеклы, которая оказалась кормовой, невкусной, но живот был набит битком.
Наконец, почти через два месяца, я получила от мамы письмо. Оно шло долго из- за снегопадов, которые засыпали дороги и почта не ходила. Я сбегала в школу, взяла справку, сколько проучилась в 7м классе, три четверти, и стала готовиться к отьезду. Я оставила у хозяйки на чердаке новую кофту и все книги. Я обещала приехать за ними летом. Всё равно хорошие вещи бандиты отнимут, а в старом никто не обратит на меня внимание, ведь ехать прийдется на крыше вагона. Остатки непроданных вещей я отдала хозяйке за квартиру. Сходила к Люде Гапоновой, попросила её спеть на прощание песню. Она спела любовную, я чуть не заплакала. Сказала ей, что её голос я никогда не забуду и буду помнить всю жизнь. Дома я собрала все Федины письма в сумочку, завернула буряк на дорогу, платок, чтобы обвязаться на крыше. Сама оделась потеплее, ведь в марте ночью бывают морозы, можно насмерть замерзнуть. Рейтузы, трусы, рубашка, 2 кофты, юбка, чулки, ботинки, платок и пиджак ниже пояса ватный. Для улицы нормально, но для крыши вагона скорого поезда очень легкая одежда. Что поделаешь? Больше у меня ничего не было. Поеду. Если в дороге умру, то оставаясь здесь голодной - умру с голоду. Какая разница? А вдруг удастся доехать до мамы? Она не даст умереть. Я просто не хотела никому быть в тягость. Ведь я уезжаю из Ростова-на–Дону, где живут и работают мои две сетры, родная и двоюродная. Они получают по 400 г хлеба в день, Наля наверное получала больше, она выучилась на заводе на токаря, это тяжелая работа. Но я даже не зашла к ним. Не попрощалась. В душе я надеялась, что летом приеду и увижу их. У меня было очень дурное настроение. Я вспомнила, что сьездив в Нижнее Колчурино, я не попрощалась с родным дедушкой, не дождалась с работы. Я родилась уже после смерти моего отца, хоть бы с дедушкой посидела, прижавшись к его груди. А тут уезжаю к маме в чужие края и не прощаюсь с сестрами. Конечно, за пять месяцев ни Лена, ни Наля ни разу не приезжали к нам в Аксай. Я была заняты перепиской с Федей Опрышко и пылая от счастья, что меня кто-то любит, совсем забыла, что ведь можно было мне сьездить за 7 километров в Ростов-на-Дону и проведать, как живут Лена у Марии Алексеевны и Наля в общежитии. Может быть девочки обижались на маму за что-нибудь, а я-то почему не могла к ним сьездить? С другой стороны, хорошо, что они меня не увидели такую худую, страшненькую девочку. В памяти сестер я осталась веселой, жизнерадостной. Я ругала сама себя и злилась:"А еще хорошим человеком себя считала. Разве так поступают сознательные ллюди? А еще радовалась, что меня Федя полюбил... Любовь... Какая любовь? Глянул бы он сейчас на меня и любви бы, как не было. Любовь не смотрит на тяжелое время, она берет свое всегда... Трудно мне в это поверить. Я умираю с голоду, какая любовь... голод вытеснил любовь из меня. Прощайте все, кто меня любит, мне не до любви... Мне бы уцелеть..." С такими страшными мыслями я обняла трубу вагона на крыше поезда и пыталась уснуть.
Перед отьездом я бродила по саду в поисках прошлогодних абрикосовых косточек, но они были такие горькие, что я побоялась отравиться.
Я мысленно искала виновных в моем горе и не находила. Какая же я невезучая... Хлеб у меня украли на глазах, вместо сахарной свеклы дали кормовую, для скота. .. Это что же? Значит я сама виновата. Но я же хотела выжить! Могла бы проведать Лену и Налю. Даже сли бы они по 100 грамм хлеба отломили для меня, они бы не умерли, а я бы целые сутки была сыта. Но, сколько себя помню, самая главная черта моего характера, ничего ни у кого не просить. Хотя Лена с Налей не ждали бы, что я попрошу, но сами поделились бы со мной. Но этого я не могла допустить. Сама последним поделюсь, а брать от дающих - всегда переживаю. Я ни к кому не ходила с пустыми руками и никто меня этому не учил. Какая-то дурная гордость во мне жила. И всю свою жизнь с детства я жила по такому принципу: лучше давать, чем брать, или лучше умереть, чем просить!
Голод в СССР 1946-48 https://www.youtube.com/watch?v=7V9gtFh2LFw
О станице Аксайской 1945-46