Золотое Руно

               
                Ясон Михаил Изральевич вошел в операционную. Зеленая шапочка обрубком возвышалась над двойными дуплами очков, ниже ритмично втягивалась и опадала плотная паутина маски. В зеленом хирургическом халате, с растопыренными пальцами в перчатках, он казался могучим дубом в березовой роще капельниц с зелеными листиками-зажимами на прозрачных гибких ветках, опутавших тело пациента.

- Медея, больной готов? – голос доктора глух и скрипуч.

                Вздрогнул Дракон, почуяв неладное, осторожно высунул наружу желтый змеиный глаз.

                Заслоняя свет хоровода софитовых солнц, над головой больного нависло перевернутое лицо анестезиолога Медеи Варсуладзе.  Дулами двустволки вперились  в Дракона большие темные очи. Из марлевого облака под ними раздался глас:

- Больной готов.

- Наркоз, Медея,  – басисто скрипнул дуб.
 
                Очи Медеи - выпуклые, карие, в щеточках ресниц приблизились почти вплотную. Моргнули.

                Дракон моргнул в ответ морщинистыми веками, принимая вызов. Выгнул шею, ощетинился колючими чешуйками, оскалился крокодильей пастью.
 
                На лицо больного лег холодный цветок пластиковой маски. Гофрированный стебель, извиваясь, уходил в сумрак лощины с парными стволами бахил. Приглушенный голос Медеи вкрадчиво произнес:

- Больной, дышите спокойно и считайте до десяти.

Больной послушно забубнил:

- Один, два, три, четыре…

                Задрожали, развернулись пергаментные перепонки, захрипела, заклокотала грудь. Дракон взмахнул крыльями, укрыл в панике драгоценное руно.

- Пять… шесссссь…

                Вдох – побежала мурашками слабость. Выдох – замерло безвольное тело, одеревенел непослушный язык. Еще вдох – холодеет в груди, стынет дыханье. Выдох - рассыпалось мозаикой сознанье, растворилось в сером болотном тумане.

- Можно приступать, Михаил Изральевич, - Медея проверила зрачки, - больной спит.

- Приступим. Скальпель!

***

                Острый клинок полоснул по колючему телу, боль обожгла, и кровавою раной разверзлось последнее поле сраженья.  Взвился от боли Дракон, вцепился когтями в руно золотое, раззявил клыкастую пасть он в беззвучном и яростном реве. Но беспощаден Ясон – острым кинжалом пронзая Дракона, руно вырывал, ему причиняя смертельные раны. Дракон извивался, зубами вгрызаясь, ломая их и оставляя, как страшное семя. Бил черным хвостом. В конвульсиях страшных огонь изрыгал, и раздирая руно напоследок, сеял проклятье и смерть.

                Тщетно! Сильнее Ясон – руно золотое изъято и брошено им в биотару. Беззубый Дракон захлебнулся в бессмысленной злобе, в смертельной агонии взмыл, извиваясь змеей надо всеми. Молнией вспыхнув, исчез в преисподней, черным зигзагом оставив свой след в потолочной побелке…

***

                Первым из операционной вышел Ясон.
 
                Второй, чуть позже, вышла Версуладзе, на ходу сдергивая хирургическую маску с крупного носа.

- Вот это размер, да, Михаил Изральевич? Дай бог, ничего не оставили, все клеточки подчистили. Всякий раз удивляюсь, до чего аденокарценома похожа на золотое руно, каким его рисуют в детских книжках.

- Медея, что за странные фантазии? Руно – желанная награда, а у нас – такая страшная зараза.

Медея зацокала языком:

- Извлеченная и обезвреженная зараза – и есть желанная награда для больного и нас с вами - э, Михаил Израильевич?
 
Ясон смахнул паутину маски с лица, сдвинул дупла очков на лоб, дужки сверкнули лавровым венком в лучах закатного солнца. Улыбнулся устало:
 
- Желанная награда, да… Что же, с божьей помощью золотое руно изъято, больной будет жить, пожиравший его дракон убит. Так, кудесница дева Морфея?
 
- Так, Михаил Израильевич, так. Руно добыто, Дракон убит, больной вне опасности. Жизнь победила смерть! С божьей помощью и нашим усердием, э? Ведь мы с вами в этой истории – немножечко герои, да, дорогой?

Медея засмеялась и сбросила зеленую шапочку, разметав по плечам прекрасные медные локоны...