Врач и пациент. Пациентка.6.
Через день мне сообщили,что у меня появилась нейтропения. Это также являлось осложнением химиотерапии. Нейтропения-это состояние,при котором снижено количество одной из разновидностей лейкоцитов-нейтрофилов в крови,что приводит к резкому снижению иммунной защиты организма. Я должна была находиться в изоляции,чтобы не заразиться какой-либо инфекцией. Мне запрещалось выходить из палаты. Давление и температуру мне стали измерять индевидуальнами аппаратами. «Зантак» назначили только один раз,но дали ранитидин в таблетках. Я стала понемногу кушать. Меня опять хотели выписать под предлогом опасности заражения какой-либо инфекцией. Но вечером того же дня у меня повысилась температура тела,и началась вирусная инфекция.
В случае лихорадки у больного с нейтропенией необходимо назначать специальный антибиотик,так как иммунная система такого больного не способна эффективно функционировать,и он может умереть от инфекции. Помня о том,что антибиотики могут вызвать у меня длительную диарею,я отказывалась от них. Но лихорадка не прекращалась,и я дала свое согласие. После третьей или четвертой инфузии антибиотика температура нормализовалась,но началась диарея. Я снова отказалась от антибиотика.
Со дня появления у меня нейтропении,я постоянно просила ввести мне препарат,нормализующий количество нейтрофилов в крови,но мне отказывали,ссылаясь на то,что это назначение может сделать только онколог. Я уже находилась в отделении больше недели,когда меня посетила онколог. К тому времени я уже могла кое-что есть,и боли в животе почти прошли. Но продолжались диарея и все симптомы респираторного заболевания. Онколог согласилась назначить мне желаемый препарат,но в обмен на это взяла с меня письменное согласие продолжить в ближайшее время химиотерапию.
Вечером я получила инъекцию этого лекарства,утром у меня взяли кровь на анализ. А вечером того же дня врач объявила мне,что анализ крови улучшился,и я немедленно выписываюсь домой. Это возмутило меня. Я плохо себя чувствовала и боялась возвращаться домой. Я высказала свои возражения врачу и если бы продолжала настаивать,меня оставили бы в отделении. Но сил для этого у меня не было,к тому же я устала от пребывания в больнице. Я собрала свои вещи и уехала домой. Следующий день прошел без каких-либо происшествий.
На второй день я позавтракала небольшой порцией манной каши,сваренной на воде и съела вареное яйцо. В кашу я добавила немного сливочного масла. Во время моего пребывания в больнице я ела тоже самое,и боли в животе не появлялись. Через два с половиной часа после завтрака у меня возникли сильные боли в верхней части живота,которые продолжались в течение всего дня и не снимались приемом больших доз ранитидина в таблетках. Кроме этого злосчастного завтрака я в тот день больше не могла есть.
На следующий день я тоже почти ничего не ела,так как боялась возврата болей. В последующие дни я пыталась понемногу есть мацу,вареную куриную грудинку и рис. Но почти каждый день после этих скудных приемов пищи вновь появлялись боли и мне приходилось снова голодать. Кроме болей у меня продолжалась и диарея. Необходимо было вновь обратиться в приемный покой,но пребывание там казалось мне еще более травматичным,чем мои страдания. Не было ни физических сил,ни решимости бороться. Почти постоянно шли дожди,очень похолодало,и мне совсем не хотелось выходить из дома. Я очень быстро худела и слабела.
Приблизительно через две недели я все же обратилась за медицинской помощью в приемный покой для онкологических больных,но он оказался не намного лучше общего приемного покоя. В госпитализации мне отказали,но я получила инфузию «Зантака» и вернулась домой без болей. Но в скором времени они опять возобновились.