В этой жизни всегда есть место подвигу, а уж сколько в нем юмора, то и не рассказать… И возникает он чаще всего не на пустом месте, а порой даже трагичном или серьезном.
Было это очень и очень давно, когда пиво стоило 22 копейки, плавленый сырок – 10, килограмм сахара – 78, водка – 3 рубля 62 копейки, а спички – всего лишь 1 копейку.
Трое слушателей пятого курса Военно-медицинской академии, двое с факультета подготовки врачей для Военно- морского флота, Александр и Глеб, и примкнувший к ним Владимир с факультета подготовки врачей для авиационной и космической медицины, приняв чего-то непристойного, непотребного и непонятного то ли в городской столовой за 84 копейки, то ли в гостях у девочек в общежитии по 2 рубля 14 копеек с каждого, но у всех у них резко ухудшилось здоровье, а если быть точнее – появился профузный понос, или диарея, как любят выражаться врачи, с обильным и частым жидким стулом.
С диагнозом сальмонеллёз, хотя клиника явно тянула на дизентерию, все в срочном порядке были госпитализированы в клинику инфекционных болезней. И таких героев в палате было еще пять человек.
Болезнь в армии и на флоте считается манной небесной. Ты лежишь, болеешь, а служба идет. Вот только когда учишься, такое радует мало, хотя… истерзанному организму порой тоже хочется тишины и покоя.
Помимо медикаментозного лечения, всем госпитализированным проводится целый комплекс диагностических исследований. А начинается все со сдачи крови и мочи на общий анализ. Дальше – больше.
На следующий день нашим героям предстояло пройти немаловажное и главное при этом заболевании исследование – ректороманоскопию, процедуру далеко не очень приятную, когда неимоверной толщины и длины трубку со светящейся лампочкой засовывают в задний проход.
Но это еще не все. Предварительно для этого мероприятия следует очистить кишечник, а проще говоря – поставить клизму. После опорожнения в находящемся здесь же туалете боль- ной идет в другой кабинет, на исследование прямой кишки, ну а второй занимает его место на этой же кушетке.
Первым пошел Вова Зуев, приверженец крепкого, а порой и злого юмора.
Видавшая виды медицинская сестра в длинном до пола клеенчатом фартуке держала в руке наконечник.
– Снимай штаны, ложись на левый бок, ноги согни в коленях, подведи их к животу и раздвинь руками ягодицы.
– Я стесняюсь, – прохрипел Зуев.
– Что ты стесняешься?
– Раздвигать ягодицы!
– Юморист?
– Нет, только учусь. И много в меня собираетесь вливать воды?
– Пока глаза не вылезут.
– Спасибо! – поклонился он. – Я писать захотел.
– Потерпишь, сынок. А нет – завяжи свой кончик на узелок.
Если не завязывается, тогда под себя мочись, теплее будет.
Что-то острое проникло Владимиру внутрь, и холод растекся по животу. Он конвульсивно дернулся и тут же получил увесистый удар по голове. Ему казалось, что эта процедура длится вечно. Наконец инородное тело извлекли.
– Десять минут лежим, терпим, потом прыжками в туалет. Ртом дыши и не стони, – цыкнула медсестра на кряхтящего будущего светилу авиационной медицины.
Через некоторое время ее что-то встревожило и она быстро вышла из кабинета. Вскоре в белом халате туда быстро прошел маленький вьетнамец.
В те далекие времена в академии учились или повышали квалификацию множество иностранных граждан, военных врачей: вьетнамцы и корейцы, немцы и поляки, болгары и румыны, египтяне и сирийцы, множество представителей Черного континента.
– Сто тут у вас происошло? – певуче и с акцентом спросил он.
– Он сильно дернулся и… наконечник остался в прямой кишке, – дрожащим голосом промолвила сестра.
– Нисего страсного. Сейсас посмотрим…
Доктор, вникнув в суть проблемы, тут же совершил единственную, но, как оказалось, роковую ошибку. Он явно забыл, а точнее, и не подумал, что в животе Владимира скрыто полтора литра воды, полагая, что тот кряхтит от боли.
Действия врача были грамотны и абсолютно профессиональны. Он велел Зуеву встать на кушетке на колени, принять позу стартующего суринамца и, раздвинув ягодицы, прищуренными раскосыми глазами сосредоточенно посмотрел на анус.
– Поднатусьтесь… – вежливо попросил вьетнамец.
Владимир мгновенно исполнил команду, он ждал ее, как манну небесную, сфинктер уже не выдерживал, из прямой кишки медленно просачивалась введенная жидкость.
С оглушительным ревом и свистом, словно из брандспойта, из его ануса мощной струей вылетала жидкость с остатками переваренного ужина, а наконечник с неистовой силой угодил в узкий глаз врача-вьетнамца, который мгновенно расширился и остался таким до конца его долгой жизни. Зуев от нахлынувшего на него облегчения тоже издал звук брачующегося марала.
Как потом рассказывали, если бы не стойкость вьетнамского военного доктора, героически перекрывшего путь струи в окно, оно вылетело бы наружу напрочь.
– Выйди отсюда, паразит! – рыкнула на Зуева медсестра. Владимир быстро натянул трусы, пижамные штаны и неспешно, с достоинством покинул процедурную. Последнее, что он увидел, как обгаженный брат по оружию срывал с себя одежду и исступленно орал, – Спирт, спирт!
Из его рта бил фонтан мелких кусочков съеденного завтрака.
Медицинская сестра неудержимо хохотала, ее глаза затмили слезы неожиданного веселья, из-за чего она никак не могла по- пасть ватой в пузырек со спиртом.
– Шура, идите, – сказал проникновенно Владимир другу. – Вас ждут великие дела! Я полагаю, вы получите истинную усладу. Это – райское наслаждение, снизошедшая Божья благодать!
Далее он добавил несколько ненормативных слов, потеребил мизинцем рыжеватые усы и направился на площадку курить.
Еще никто не знал, что произошло за этими дверьми, но процедур сегодня больше не было.
После этого происшествия в лавровых венках славы по академии ходили два человека – вьетнамский доктор Бинь Нгуен и слушатель пятого курса Владимир Зуев. Теперь их знали все.