Часть 11, из 2-ой книги «Старый Ташкент»
Чем выше поднималась в гору дорога, тем сильнее становилось ощущение холода.
Прогноз погоды обещал сильное похолодание и снег на перевале; вечерело и пост ГАИ уже закрыл дорогу, перекрыв её шлагбаумом, когда, вдруг, отчаянно сигналя и с трудом объезжая другие машины, к посту подъехала старенькая «шестерка», из неё торопливо вышла, сидевшая за рулём женщина и рыдая, показала пожилому гаишнику телеграмму с текстом «Отцу плохо срочно приезжай».
Гаишник попытался было объяснить женщине, что снег, скользко, возможен гололед, не всякая машина одолеет перевал, а ваша, судя по «лысым» баллонам и вовсе не дотянет до него, но взглянув в непонимающее лицо плачущей женщины и услышав еле слышное «Отец..., отец...», в конце концов махнул рукой и приказал поднять шлагбаум и пропустить её машину.
Проводив взглядом резко рванувшую с места машину и покачав головой, гаишник сплюнул и направился к следующему водителю.
Мафтуна, сидевшая за рулем, изо всех сил давила на педаль газа, пытаясь выжать из машины максимальную скорость, но дорога становилась круче и круче, снегопад усилился и дорога впереди еле просматривалась.
Вскоре серое полотно дороги скрылось под слоем снега, линия горизонта исчезла, все придорожные ориентиры стали неразличимы и Мафтуна вдруг ощутила себя летящей в космосе среди миллионов падающих снежинок.
Длилось это состояние недолго, Мафтуна почувствовала, что мотор ревет, а машина едет всё медленнее и медленнее.
Наконец, машина забуксовала и остановилась. Все попытки продолжить движение оказались бесполезными - колеса машины упрямо прокручивались на покрытой снегом дороге, но машина не двигалась.
На дороге не было видно ни одного огонька и сообразив, что помощи ждать неоткуда, женщина в отчаянии опустила голову на руль и громко зарыдала.
И, вдруг, сквозь завывание пурги снаружи, она ясно услышала спокойный, как всегда, негромкий голос своего отца, Мадраима.
Резко подняв голову, испуганная женщина ясно увидела на уже полностью покрытом снегом лобовом стекле машины, как на экране телевизора, изображение своего отца, спокойно и внимательно смотревшего на неё.
-Успокойся дочка, я с тобой, - сказал отец, - Безвыходных положений не бывает и я помогу тебе, как помогал и раньше.
В детстве Мафтуна редко видела своего отца, часто и подолгу исчезавшего из дома по неизвестной для неё причине, пока однажды мать грустно не рассказала ей всю правду про него.
Оставшись без погибшего в войну отца, Мадраим, раздетый и голодный, втянулся в банду подростков, промышлявших грабежом продовольственных магазинов, попался, загремел за решетку, где получил начальное криминальное образование и вскоре вышел досрочно «по-малолетке», но пробыл на свободе недолго, поскольку другого ремесла у него не было.
Побывав в тюрьме ещё два раза, он завоевал в зоне авторитет, «короновался», став «вором в законе».
На свободе, между второй и третьей «отсидкой», он познакомился с Ниной, выпускницей детского дома, полной сиротой, потерявшей родителей во время эвакуации из Ленинграда в Ташкент, и затем оказавшейся в одном из андижанских детских домов.
Нина и родила дочку Мадраиму, после чего, вопреки «понятиям» молодые люди поженились. Послушная и мягкая Нина быстро привязалась к властному и сильному Мадраиму, почувствовав в нем себе надежную опору и была ему верной женой до конца своей жизни.
Мафтуна, единственный ребенок, росла избалованной и непослушной девочкой и когда шестнадцатилетней сбежала из дома в Ташкент с восемнадцатилетним «оболтусом», Мадраим, сидевший в это время в тюрьме, услышав об этом от Нины, только развел руками и пожал плечами.
А молодые, доехав, с большим трудом, до Ташкента, пристроились в одном из полуразрушенных домов, подготовленных к сносу в связи с расширением дороги и прокладкой трамвайных путей недалеко от Алайского рынка.
Сбежали молодые из дома, как и положено, весной, в чем были, жаркое лето быстро пролетело в поисках пропитания и если бы не помощь сердобольных соседей, подкармливавших «Ромео и Джульетту», молодым пришлось бы очень нелегко.
Благотворная сила любви быстро исправила характер капризной и своевольной Мафтуны, под действием обстоятельств она стала терпеливой и хозяйственной женщиной, любящей и внимательной матерью троих детей и всегда, даже в первый год «побега», чувствовала на себе внимание и заботу отца, незаметно помогавшего её семье выживать.
В первую зиму их ташкентской жизни, неожиданно нагрянувшие холода, заставили их задуматься о теплой одежде. Как вдруг, неизвестный человек принес большую сумку вещей, сказав при этом, что это помощь от соседей. Вещи оказались не новыми, ношеными, но были впору и Мафтуне и ее избраннику.
Такая же история повторилась при рождении первенца у пары - но в этот раз в старой сумке были все новые детские вещи.
Между тем, Ромео оказался ответственным и предприимчивым человеком, поработав лето наемным рабочим у частников, он к осени занялся изготовлением гипсовых копилок в форме кошек и собак, сам отливал их, раскрашивал и продавал на Алайском рынке.
Однажды к нему подошли трое неизвестных, затребовали денег, убедившись что денег у него нет, дали ему три дня и ушли, предварительно перебив весь его товар.
Страшно огорченный Ромео пришел домой с пустыми руками и пустым желудком, сильно озадаченный необходимостью доставать где-то деньги, но неожиданно в дом к ним заявились эти трое, отдали всю стоимость разбитых копилок и сообщили радостную весть, что отныне, Ромео может свободно торговать на рынке и никто его не побеспокоит.
Мафтуна, конечно, догадалась что послужило причиной такого резкого изменения отношения к ним со стороны неизвестных, но ни слова не сказала об этом своему Ромео.
Ничего не сказала она мужу и после того, как совершенно неожиданно их переселили в трехкомнатную квартиру на Юнус Абаде, которую им выдали, якобы, взамен того полуразрушенного дома, где они обитали.
А тут ещё Ромео устроился работать на завод, стал получать хорошую зарплату, с родителями Мафтуны помирились, родились ещё двое малышей и жизнь вроде бы наладилась.
Пока не пришла эта чертова телеграмма, получив которую, Мафтуна не дожидаясь возвращения мужа из командировки, вверила троих детей под присмотр соседки и сев за руль стареньких «Жигулей», срочно направилась в сторону Ферганской Долины, не забыв погрузить в багажник машины четыре ватных одеяльца- курпачи, давно обещанных маме.
И вот теперь, продрогшая от холода Мафтуна, со смешанным чувством облегчения и страха смотрела в лицо своего отца, показавшимся прямо на запорошенном снегом лобовом стекле машины.
Спокойно и уверенно отец произнёс:
-Мафтуна, вытащи из машины свои ватные одеяла и постели их под колеса машины, и делай так до тех пор, пока не доедешь до вершины перевала. Будь спокойна, дочка, у тебя всё получится.
Мафтуна так и сделала и вскоре миновав перевал Камчик, добралась до дома своих родителей.
Но отца своего в живых уже не застала, оказывается он умер как раз в тот момент, когда она забуксовала на перевале.