Трагедия, часть 1, Атлас (Часть 9, из 2-ой книги «Старый Ташкент»)
В ворота неожиданно резко и беспорядочно застучали. Железные ворота из листового металла загудели как набат.
Затем тревожно и непрерывно зазвенел и дверной звонок.
Оставь, я сам! - с этими словами, Самат-ака, спокойно возлежавший до этого на мягких ватных одеялах-курпача расстеленных на поверхности большого железного топчана, установленного под виноградником, вскочил с места и лихорадочно стал надевать свои галоши.
Его жена, ринувшаяся было к воротам, замерла на полпути, встревоженная не столько стуком, сколько необычной резкостью, несвойственной её мужу.
Непрекращающийся грохот ворот и беспрерывный звон, напоминающий трамвайный, к которым добавились крики и шум за воротами, заставили Самат-ака плюнуть на непослушные калоши, одна пара которых никак не хотела надеваться на ногу обутую в махси (кожаный чулок) и как есть, в одной калоше добежать до ворот.
Наспех отперев калитку Самат-ака ужаснулся - перед ним стоял сильно избитый, окровавленный человек, в котором он с трудом узнал Зарифа, своего коллегу-рабочего с шёлкомотальной фабрики.
Зариф был не один, за его спиной жались к матери, Захиде, его четверо сильно испуганных малолетних детей.
Спасай, Самат! - хрипло, с трудом произнес Зариф, облизывая пересохшие губы.
Мгновенно оценив ситуацию, Самат быстро посторонился, пропуская во двор Зарифа и его семью, затем выглянул на улицу и услышав шум приближающейся толпы, быстро вновь захлопнул калитку, заперев её на защелку.
Семью мою спаси! - с мольбой в голосе прохрипел Зариф, затем, не дожидаясь ответа, неожиданно открыл калитку и выбежал навстречу толпе, затем убедившись, что его заметили, с ненавистью в голосе прокричал что-то невразумительное, побежал в сторону от беснующихся людей, периодически оглядываясь, чтобы убедиться что толпа продолжает его преследовать.
Куда же ты?! Вернись! - успел крикнуть ему вдогонку Самат-ака, не сразу сообразив, что Зариф уводит скорую на расправу, жестокую толпу в сторону от своей семьи и от его дома.
Во дворе стояла поздняя осень 1989 года и живописные улицы городов Долины уже были покрыты опавшей листвой, которую сейчас уже никто не убирал.
Обычно чистоплотные узбекские женщины, убиравшие в обязательном порядке, каждым ранним утром, улицу у своего дома, теперь боялись даже подходить к дверям.
В городе царили беспорядки.
Ещё вчера улыбчивые и доброжелательные советские мужчины вдруг превратились в озверевшее стадо животных, с остервенением унижая себе подобных, жестоко избивая и убивая таких же, как и они, простых граждан своей великой страны, поджигая их дома и машины, круша витрины магазинов, растаскивая товары.
Противоборствующие банды не прекращали свою войну ни днем, ни ночью, милиция была бессильна и давно уже бездействовала и пока власти раздумывали, толпы росли как на дрожах, увеличиваясь с каждым часом.
Бесчисленные банды уже ходили по улицам и поджигали дома «чужих», убивая самым жестоким образом их обитателей, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков.
Терпение народа подошло к концу и видя нерешительность властей, старики-аксакалы пошли в толпу, пытаясь остановить бесчинства, но их не стали слушать. Тогда аксакалы предложили не трогать «своих», а чтобы отметить их дома, повесить на воротах и калитках атласные ленты. Толпа громким гулом приветствовала это мудрое решение и продолжила крушить и поджигать дома, которые не были отмечены цветной, яркой тканью.
На следующий день атласные лоскуты развевались на всех домах и на всех улицах.
Так хитрые аксакалы и яркая атласная ткань спасли жизни тысячам невинных людей.
К этому времени власти, наконец, решились и ввели в город подразделения воздушно-десантных войск в полной боевой выкладке.