(продолжение. Предыдущая Глава LХII - http://www.proza.ru/2022/02/18/1503)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248
После яркого дневного света Верещагин не сразу разглядел в сумраке сарая фигуру Цыгана, скорчившегося на земляном полу за бочкой в дальнем от входа углу.
-- Эй, выходи сюда, поросенок, пока я тебя не приголубил! – крикнул он громовым рыком. – Два раза повторять не буду!
- А бить будете, дяденька? – послышался испуганный голос.
- Обязательно! Даже не сомневайся!
- Полноте тебе, Зосим Петрович, полошати* парня и плищь*(1) наводить! Не ровен час, с им от страха нежданчик какой приключится. Нас же потом с души воротить будет от срамного поветрия-то! – неожиданно вмешался Колояр и угрюмо усмехнулся.
Коллежский секретарь неприязненно посмотрел на сотника: - Ну, что же! Это твоя добыча, казак, тебе и спрос учинять! Только ты и сам вряд ли миловаться с ним будешь! Он и так смердит. Как говорят: «Невелик клоп, да вонючь!»
- Это верно! Токмо пусть он нам сразу без ненужных хлопот правду сказывает, чтоб ему и нам возни меньше случилось. А там посмотрим, что таковского с им сотворить…
Колояр махнул Цыгану рукой: - Айда на двор, гаденыш, там нам с тобой сподручнее разговаривать будет!
- А ну, живо пошевеливайся, щенок. пока я еще не сильно осерчал и не приложил тебя хорошенько! – гаркнул Верещагин, топнув ногой.
Но Цыган все еще медлил и не двигался с места, пока потерявший терпение чиновник не зарычал и не сделал несколько шагов по направлению к нему с самым угрожающим видом: - Ну, пеняй на себя, ублюдок!
Только тогда юный негодяй живо вскочил на ноги и, сгорбившись, опасливо втянув голову в плечи, засеменил к выходу, с ужасом поглядывая на Зосима Петровича: - Я сейчас, дяденька, только не бе… Закончить он не успел. Помощник следователя дал ему такого мощного пинка, что Цыган пулей вылетел из дверей сарая, загребая воздух руками, и шлепнулся на покрытую пожухлой травой землю.
- Вставай, сынок! – почти ласково сказал Колояр и, схватив его за шиворот, рывком поставил на ноги.
- Тащи его на задний двор! – приказал Верещагин: - У Воронина там мастерская по отливу дроби, и очаг имеется. Разведем огонь, потом нагреем сковородку, в коей хозяин свинец плавит…
- Это зачем сковородку греть, дяденька? – заверещал Цыган, сжимаясь в комок. Ноги у него подгибались от страха, он почти висел на руке казака.
- Так ты же даже стоять не можешь, болезный! Но мы тебя мучить не будем, будешь на теплой сковороде сидеть, чтобы не простудился, пока не расскажешь нам все, что нас интересует. Правда, тут можно не угадать с температурой, но зато у тебя кашля не будет, а заодно и язык быстрее развяжется!
- Пытки запрещены в судопроизводстве, дяденька! – в ужасе закричал Цыган, тщетно пытаясь вырваться из рук Колояра.
- О-о-о! – уважительно протянул Верещагин, потом резко приподнял его лицо, схватив мясистой рукой за нижнюю челюсть. – Так ты у нас, оказывается, грамотный, мерзавец! – медленно протянул он, а потом спросил зловещим шепотом.: - А что ж батюшку-то демидовского так люто истязали? Ты сам сподобился допрос учинять или это твои подельники так изгалялись?
- Это не я, не я! – заорал Цыган.
- А кто?! – рявкнул помощник следователя, глядя в лицо юному бандиту бешеными глазами: - Кто!
- Это десятник Елизаров со своими плотогонами…
- Ах, десятник со товарищи! А вот ты сам, где обитал, когда эти изверги на лодках к берегу под тыном в усадьбе отца Серафима причалили и через ограду по лестнице перемахнули? Не ты ли поповским мальцам головы обухом поразбивал?
- Не я, Христом богом клянусь! Вот тебе крест - не я!
- Не ври, это как раз твои ухватки, дьяволское отродье! Я хорошо помню твое нашумевшее по всей губернии дело, мерзавец! Ведь это же ты зверски убил шандалом* молодую жену благодетеля твоего фабриканта Малинина и ее новорожденную кроху! И как только рука поднялась, мерзавец! За это тебе, мразь малолетняя, двадцать лет каторги светило, но повезло сбежать с уголовными по подоге на суд. Подфартило гаденышу, что Федька Упырь банду себе набирал и налет на поезд, в коем тебя вместе с другими душегубами в Тверь на суд везли…
Верещагин с такой силой сжал пальцами нижнюю челюсть Цыгана, что у того глаза вылезли на лоб, потом вплотную приблизил свое лицо к его искаженной страхом физиономии и крикнул, едва сдерживая ярость: - Ты убивал, паскуда?
- Не я, господин коллежский секретарь, не я! Это Елизаров со своими ребятами орудовали! Верьте мне, мамой клянусь!
- А ты что в это время делал?
- Елизаров приказал мне колдовской силой воздействовать на батюшку, чтобы он сказал, куда он медалион дел…
- Ну, и как? Поддался батюшка?
- Нет… Не взял его мой гипноз…
- Хорошо…- неожиданно спокойно сказал Верещагин и, поморщившись, презрительным жестом отшвырнул от себя Цыгана. - Никак не пойму, чем ты Упырю приглянулся, что он тебя в подручные определил? Кстати, где и как ты научился гипнотическому влиянию на людей, поганец?
- Сам не знаю, откуда у меня это умение появилось… Накатило вдруг, когда я поверженного древнего истукана в болоте обнаружил.
- Истукана говоришь в болоте нашел? В каком? В Змеиом, где торф добывают?
- Нет в том дальнем лесном болоте, которое местные ПрОклятым кличут и стороной обходят. Там у атамана Упыря становище. Там-то недалеко от берега в воде идол языческий и лежит. Это потом уже я сообразил, что капище было там когда-то в древние времена. Открылся у меня этот дар, когда я руку сунул в его разверстый рот. Руку обожгло, словно кипятком, а в голове у меня словно молния сверкнула. С той поры могу повелевать смертными, правда, не всегда. От некоторых сила ответная противится. Не удается совладать, преодолеть не получается.
- Вот как? А почему не знаешь?
- Этого я не ведаю.
- А мертвые все тебя слушаются?
- Никакой разницы между мертвыми, которые оживают, и обыкновенным народом не чую. И те, и другие одинаково мою волю исполняют, с живыми-то, правда, осечки случаются, а вот с покойниками все гладко проходит.
- Очень интересно! Ну-ка, расскажи, как ты с усопшими понимание нашел?
- Я в первый раз живого мертвеца около Чертова оврага встретил. Сильно испугался тогда и захотел, чтобы он прочь от меня пошел. А покойник вдруг и послушался, повернулся и побрел в сторону воронинского хутора. Я, когда страх унялся, следом за ним побежал из любопытства. А он меня через лес повел, но на опушке упал в кустах замертво и больше не вставал. Я неделю туда ходил, проверял, не оживет ли снова мертвый человек. Но нет, лежит себе смирно. Странным показалось, что ни мухи, ни птицы на него не садятся, и тление его не берет. Решил на поляну его перетащить, чтобы посмотреть, будут ли какие звери его тело ясти, а покойник вдруг взял и ожил, когда я его поволок. Всего-то на пару шагов в глубь леса подвинул… Я ему опять повелел на опушку уйти, он и пошел, но в кустах снова упал без движения. Так я и понял, что оживать мертвые могут только на расстоянии одной версты, или около того, от Чертова оврага. Так я и повадился забавляться с мертвецом. Как оказалось, он так же исправно подчиняется командам, как и живые люди. Под воздействием колдовских чар - может и лес рубить, и хворост собирать, и землю копать. Вот только работает медленнее, чем живой человек, и бегать почти не умеет. Делает бросок в несколько шагов, а дальше просто идет, покачиваясь.
- Так, понятно! Ну, а теперь расскажи, как ты с местными лешими, их еще лесовичками называют, управляешься?
- И тут тоже ничего хитрого нет. Лешие эти возле самого оврага совсем не поддаются моим чарам, но вот тех из них, которые к опушке подходят, я запросто могу себе подчинять. Они также выполняют все, что я пожелаю.
- Как думаешь, что из себя представляют эти лешие, что это за чудо такое?
- Ничего определенного не могу сказать про них, но это точно не живые существа Они больше похожи на заводные куклы, и в пределах зоны опасны. Я едва спасся от них, когда любопытство довело меня до оврага и подножия холма, на котором растет Перунов дуб.
- А как ты сумел таких опасных… уродцев из пределов действия зоны вывести?
- Очень просто, так же, как и мертвецов. Если вижу их на опушке, приказываю им встать там, где влияние зоны на них самое слабое, а потом выталкиваю за эту границу. Там они сразу же падают, теряют подвижность и все другие свои возможности. В таком состоянии их можно без опаски брать и переносить, куда заблагорассудится, благо весу в них не более нескольких фунтов. Вот только с живыми покойниками их сводить нельзя. Лесовики мертвых тут же хватают и волокут к оврагу.
- А сколько таких ребят ты в свою команду из местных леших набрал?
- Было тринадцать, но половину вы побили, а остальные потерялись. Видимо пропали в кустах на опушке, когда дошли до границы действия волшебной пластинки Чернобога… Я их найти не смог…
Цыган вдруг спохватился, что чуть было не сказал лишнего, тут же замолчал и исподлобья глянул на Верещагина. Помощник следователя сделал вид, что ничего не заметил. С задумчивым видом он взял из кисета понюшку табаку, насыпал зелье на полоску папиросной бумаги и, лизнув языком по ее краю, аккуратно свернул тонкую самокрутку.
- Так-так! Значит чертову дюжину лесных уродцев ты приручил, - сказал Верещагин, чиркнув спичкой о носок своего ботинка и прикуривая. – Ловко! Тут тебе в смекалке и сообразительности не откажешь! Знаешь, Яша, я тебе наверняка наговорил бы много приятных слов и похвалил бы за наблюдательность и известную смелость, если б ты не был такой откровенной сволочью. Не буду скрывать - было у меня серьезное намерение не мучиться с тобой, а просто шлепнуть тебя при попытке к бегству, когда представится возможность… Однако, клянусь, что убивать не буду и сдам тебя под стражу, если расскажешь, что ты надеялся найти на хуторе, когда организовал ночное нападение на нас мертвецов, а потом под утро и лесовиков. Пусть тебя закон карает.
- Ты что?! Совсем с ума слетел, Зосима! – возмутился Колояр, хватаясь за кинжал на поясе. - Пощадить этого змееныша! Не бывать этому! Это мой полонянин, я сам ему голову снесу!!
- Молчи, казак! Не твоего ума дело! – оборвал его чиновник. – Я - помощник следователя уголовного сыска, слуга закона Зосим Петрович Верещагин дал слово, что убивать не будем, если он правду нам поведает и хитрить не будет! Мое слово – кремень!
Лицо сотника исказила гримаса гнева. Он глянул на помощника следователя полубезумными глазами и рванул оружие из ножен: - Ах ты!...
Верещагин едва успел перехватить его руку, словно железными клещами сжав пальцами его плечо повыше локтя.
- Не дури, станичник! – сказал он спокойно, быстро накладывая правую ладонь на пальцы сотника, сжимавшие рукоять кинжала, и с некоторым усилием задвигая клинок обратно в ножны. – Я знаю, что делаю! Ты меня понял?
Твердая уверенность, с которой говорил Верещагин, подействовала на сотника отрезвляюще. Он отпустил рукоятку кинжала, с ненавистью посмотрел на Цыгана и плюнул: - Пусть так! Но если соврет!..
- Не соврет! Врать этому пацану нет никакого смысла! Правда ведь? – обратился чиновник к пленнику.
- Все расскажу, как на духу! Не сомневайтесь!
- Тогда рассказывай, где покойников столько набрал? Неужто это ты по ночам могилы умерших от холеры, не убоясь смертельной заразы, раскапывал?
- Нет, это плотогоны из артели купца Рубинчика по моей просьбе трупы людей подогнали. Правда, по дороге к хутору в полуверсте от Коровьего брода, когда мертвые стали оживать, оба артельщика с перепугу в воду попрыгали. Я один управился и плот довел до места.
- Понятно! Потом ты разумеется свою нежить к нам в усадьбу запустил.
- Сначала я намеревался через тын перебраться и ворота открыть, но калитка оказалась открыта настежь. Так мои мертвецы и вошли во двор. А потом, когда их побили, мне пришлось за лешими ехать. Я загодя в ольховых кустах у реки лошадь стреножил. А лесовики у меня были в яме у ручья в двух вестах от хутора припрятаны. Пришлось за ними ехать и в дело пустить… Ну, вот! Я все рассказал, как на духу, господин коллежский секретарь!
- Ой ли? А в усадьбе отца Серафима тоже плотогоны лютовали?
- Они самые…
- А что они пытались выведать у батюшки?
- Их интересовало, где та самая пластинка волшебная, которую весной на торфоразработках артельщики в руке мертвеца обнаружили. От десятского Елизарова я и узнал о тайне великой. Он мне пятьсот рублей серебром посулил, если я помогу узнать от батюшки, где медалион.
- А почему он к тебе обратился?
- Разумею, что прознали, будто я могу заставить человека правду сказать против его воли.
- Интересно! А почему ты думал, что эта штука у нас на хуторе хранится?
- Ну, в усадьбе батюшки этот… Как его?.. Ну, медалион не нашли. Стало быть, нет его там. А он там точно был! Мои лешие вблизи усадьбы-то оживали! Потом я узнал, что в ту ночь у отца Серафима отрок Воронин гостил. Тут сразу на ум приходит, что раз медалион исчез, то кто-то его забрал. А кто – не трудно догадаться! Среди побитых в усадьбе молодого Воронина не было, стало быть, сей предмет он и унес. Догадка верная оказалась. Проверил – возле хутора-то лешие начали оживать!. Значит – медалион там!
- Разумеется, ты и организовал нападение лесовиков на хутор! - мрачно глянув на Цыгана, сказал Верещагин и поморщился, как от зубной боли.
- А что оставалось делать?
- Ты прав – для такого, как ты, выбор невелик. Однако, молодого Воронина твои уродцы все же убили, но и в этот раз медалион из даров Чернобога тебе не достался. Так что же ты дальше предпринял?
- Потом слух прошел, что три мертвые дочки отца Серафима ушли из церкви, в которой их отпевали. Тут я и сообразил, что волшебный медалион находится где-то поблизости. Скорее всего, у кого-то из вас четверых.
- Понятно! Кстати, девок-то специально не изувечили, как всех прочих?
- Да, головы им не разбивали, чтобы проверить, будет ли на удавленных поповнах какое живительное воздействие. Если будет – значит медалион недалеко от них. . Все же, какая никакая, а наводка!
- М-м-да!.. Хитер, мерзавец! – сказал Верещагин. – Я уже жалею, что не дал Колояру тебе голову снять… И, обратившись к сотнику, спросил: - Ну, казак, а у тебя будут вопросы?
- А как же! Будут у меня вопросы!
- Так спрашивай!
- Что за люди на поляне вместе с вашим атаманом стояли. Старик седой, по виду из благородных, а с ним еще один с красной рожей. Я у второго за плечами кожаный чехол для длинноствольного ружья видел.
- Так то – германских земель немцы - из посольских. По делам к Федору Дормидонтовичу прямо из Санкт-Петербурга наведывались.
- Интересно! Что за дела могут быть у германцев с бандитами? – засомневался Верещагин.
- Ничего про то не ведаю! Мне Пупырев не сказывал. Но Молдаван лично углядел, что они изрядно золотой казны атаману отвалили. А потом он сразу сбор объявил, и все наши пошли графа Луконина воевать. Ну, и побили воинство его на лесной просеке в Гнилой пади. Добычу знатную взяли.
- Так! А с самим графом что сделали? – спросил помощник следователя.
- Да тем двум немцам сразу и отдали. Видать, у германцев до него изрядный интерес был.
- Откуда про Дары Чернобога знаешь?
- Моя бабка-колдунья, рассказала, что когда Чернобог в царство свое подземное уходил, он часть силы своей в Дарах на земле оставил. Волхвы их стерегли и сохраняли. Потом, после крещения Руси, христиане устроили гонения на ведическую веру, разорили капища, низвергли идолов и подвергли их поруганию, а тех, кто новую религию не принял, и жрецов старой религии предали лютой казни.
- Ну, а тебе, Яков, зачем медалион этот - дар Чернобога, как ты его назвал, понадобился?
- А вам-то, господин коллежский секретарь, разве невдомек, что могущество древнего бога в нём заключена! Коли собрать все разрозненные части Даров в единое целое, то темная сила великая, что в них таится, вся будет принадлежать тому, кто завладеет этим!
- Ну, предположим, ты этой самой силой уже завладел, и что ты с ней делать будешь? Неужто надеешься править миром и повелевать людьми?
Цыган не ответил, опустив голову, он стоял неподвижно, зажмурив глаза и крепко сжав зубы. У Верещагина неожиданно сильно заломило в висках. Колояр тоже схватился за голову и застонал.
- Ах, чёрт! – выругался Зосим Петрович, быстро глянул на казака и потряс головой, как будто пытаясь сбросить накатывающуюся волну боли: - Этот гадёныш на нас свои гипнотические чары пробует! Он зарычал и. схватив Цыгана за шиворот, резким рывком забросил его в дверь дровяника: - Ах ты мерзавец! Утопить бы тебя в нужнике, и чем быстрее, тем лучше! Но не могу – дал слово, а мое слово – кремень!
ПРИМЕЧАНИЯ:
- Полошати* - пугать (старославянск.).
- Плищь*(1) – шум, крик, смятение, волнение (старославянск.).
- Шандал*(2) – подсвечник с несколькими гнездами для свечей.
(продолжение следует.– Глава LXIV- http://www.proza.ru/2023/03/25/1623)