Скрипучее дерево долго скрипит
(любимая пословица моего отца)
Когда наблюдаешь за жизнью дерева, то замечаешь все его изменения. Когда-то давно мой папа подарил мне камень под дубом в родной деревне, а позже я поняла, что это самое ценное воспоминание для меня. Отец рассказывал, что помнил, как огромные камни появились в лесу в виде оградки. С тех самых пор лес сильно изменился, даже камень изрядно позеленел, постарел, оброс мхом; рядом выросла огромная трава, которую давно не скашивают, а в лесу из-за отсутствия людей появились страшные насекомые (почти мутанты). При этом дуб, соединившийся с камнем, в какой-то момент начал засыхать, а потом вдруг ожил, как у Болконского; видно, что он очень старый, но жизнь в нем еще теплится. Маленькая, я любила стоять на этом камне и держаться за ветку дуба, вечно зеленое дерево давало мне энергию. Но в какой-то момент эта большая ветка обломалась, дерево покосилось, но все еще трепещут его листья на ветру. В деревне почти не осталось людей, но я все еще помню некоторых ее жителей по историям моего отца и своим собственным наблюдениям.
У моего отца был друг-легенда, который не просто влипал в разные истории, а сама жизнь лепила его непростую судьбу. Он постоянно жаловался то на здоровье, то на обстоятельства, то на погоду. Звали его Витька Тросик. Сама фамилия доставляла много хлопот смешному герою, настолько она ему не подходила и была будто бы издевательской. Внешне он был маленьким и толстеньким, уж точно на тоненький тросик не походил, оттого еще смешнее казался. Лицо его пребывало в вечной простодушной улыбке, при этом смеялся он асимметрично, как бы все время ехидничая правым уголком губы, поскольку этот уголок всегда приподымался выше левого. Однако внешность его была достаточно приятная и щеголеватая.
Витька вместе с моим отцом был выходцем из одной деревни. С юности он был лихим, беззаботным, без зазрения совести мог и лишнюю рюмочку пропустить, но все же без фанатизма. Известным развлечением бравых деревенских парней были местные танцы, на которые еще нужно было суметь добраться – путь неблизкий – 6 километров. Но в юности расстояния меряются особыми шажищами – все кажется легким и соразмерным. Иногда дороги были сильно размытыми, и на танцы добраться было сложно. Использовали трезвых и нетрезвых водителей: иногда грузовичок находили, а иногда и на велосипедах добирались, которые были далеко не у всякого. Фонари в сельской местности случались нечасто, поэтому приличную обувь иногда несли в руках, чтобы не испачкать раньше времени.
После проливного летнего дождя Витька и его друзья неторопливо продвигались к клубу. Попутной машины не нашли, шли пешком, пели народные песни. Витька надел свою новую модную рубашку из нейлона – в те времена это был самый шик. Впереди маячил трактор, который никак не мог выбраться из огромной лужи. Обычно с помощью трактора доставали застрявшие машины, а тут даже механизированная гусеница оказалась затянутой в грязь. Ребята тут же вызвались помочь вытащить беднягу. Витьку, как самого низкого, поставили по центру. Два других парня расположились по обе стороны. Бывалые деревенские гусары предусмотрительно снова обули резиновые сапоги. Больше всего Тросик боялся испачкать свою голубую рубашку. Когда они поднапряглись, упершись руками повыше огромных колес, Витька как-то неуклюже поскользнулся и буквально нырнул в лужу – только голова не погрузилась в темную воду. В общем, вылез абсолютно грязный (хорошо еще не остался под колесами трактора), от голубой красивой рубашки ничего не осталось. Витька стал отряхиваться и от него во все стороны летели грязные брызги, как у пса. Двое друзей тоже свои сапоги заляпали, но на Витьку смотреть было очень смешно. Сам он тоже смеется, но друзья чуть ли не плачут от хохота. Ну, что теперь делать? Отправляться домой? Витька восклицает: «Душу не испачкаешь, пусть принимают таким, каков есть!» – и уверенно вышагивает дальше. Тракторист предлагает подвезти, если сумеют забиться в кабину, но там и для одного места маловато. Времени полно: парни решают прогуляться.
Пока дошли до клуба, были уже даже не слегка навеселе: по дороге и согревались, и высыхали, и убирали стеснение. Танцы были уже в разгаре, все плясали, когда важно - почти по-онегински (с опозданием на час) - протиснулась помятая мордочка Витьки, а затем показались и два друга. В дальнем, не очень -то соседнем , селе жила девушка по имени Наташа, которая очень нравилась нашему герою, но девушка взаимностью не отвечала. Его угораздило с ней познакомиться на большом местном рынке, куда она приезжала за покупками. Была круглолица и бела, постоянно хохотала. Витюша обожал такую искреннюю веселость. Самодовольная улыбка не сходила с ее лица: девушка знала, что многим нравится. В этом клубе ее еще никто не видел, а в этот день она была в центре внимания. Также продолжала хохотать, веселиться и пританцовывать, а вот Витьку вниманием не удостаивала. В конце концов Витька плюнул на нее, да и вообще танцы для парней – скорее, возможность пообщаться, расслабиться после тяжелой работы, умением выделывать красивые «па» здесь никто не отличался. Вообще, это был человек, который всегда и во всем сомневался, особенно в правильности своих действий. Можно сказать, Наташку на своем пьедестале памяти он несильно возводил в абсолют: как заноза, неприятно саднила рана от ее равнодушия, но навязываться никому не хотел, да и может не так уж она ему и нужна была. Дома занимался привычной работой: летом пахоты особенно много по уборке и заготовлению сена. Были мечты уехать в город, а деревня с ее необъятными полями и сладким воздухом свободы пусть останется во снах.
В ту ночь после танцев все три друга остались ночевать у хорошего знакомого: лень было идти назад 6 километров. Друзей уложили на полу. Засыпали уже под утро мертвецким молодецким сном. Что там случилось во сне у Витьки – непонятно, о чем он распереживался или же приснилось ему что-то, но только без крика, без лишней подготовки, он пробежал по всем спящим друзьям и выпрыгнул через закрытое окно на улицу (благо, был первый этаж). Тросик проснулся только тогда, когда боль от порезов стала реальной. Быстро все вскочили, Витьку внесли обратно. Удивительно было, что он ни голову не разбил, ни сознание не потерял, а лишь порезал руки. Эта история впоследствии обросла дополнительными слухами: одни поговаривали, что в тот вечер у внезапного беженца случилась белая горячка, другие утверждали, что после этого его два месяца продержали в «Слободке» (в психушке). А тогда Витька потирал ушибленные руки, растерянно смотрел на друзей, усиленно пытался вспомнить, что ж ему такого приснилось… Сам испугался не на шутку от своей прыти. Удивительно, что остался абсолютно целехонек.
Тем временем из далекой деревни Витьке пришло письмо. Когда он увидел фамилию на конверте и название деревни, аж обомлел: это же та самая Наташа ему пишет. В нетерпении распечатал конверт и был неприятно поражен: письмо было написано младшей сестрой Наташи – Виталией, которая была ему почти тезкой – называли ее часто Витей. Девушка решилась написать первой, сообщала, что давно на него засматривается и даже бесится, что выбрал он другую. В письме без стыда и страха сообщалось, что, дескать, я гораздо лучше и моложе Наташи – и мне уже 18 лет. Витька пришел к друзьям за советом: что делать? Дело в том, что парень настолько не помнил, как выглядит младшая сестра Наташи, что даже не мог вспомнить ее образ хоть приблизительно. Друзья это сомнение тоже не разрешили. Однако девушка честно призналась, что она всего лишь сестра Наташи. Друзья недоумевали: целая любовная интрига, откуда вообще эта девушка адрес раздобыла. Витька нехотя пояснил, что пару раз пытался писать той Наташе, но письма остались без ответа. Ответ влюбленной Вите друзья состряпали вместе. Так началась бесхитростная переписка: в каждом письме девушки была приписка о том, что Наташа шлет привет. Устроить свидание, чтобы увидеть девушку, Витька не решался. Однажды он увидел ее случайно, на рынке, вместе со её ироничной сестрой. Парню она представлялась совсем другой: она была противоположностью Наташе – темненькая, тоненькая, как тростинка, с едва заметной живой улыбкой, но красавицей ее точно не назовешь, Витька сразу понял, почему её совсем не запомнил, а вот фамилия у нее была не менее смешная, чем у него – Толстик. Друзья шутили, что стоит быстрее ей стать Тросиком – будет гораздо гармоничнее с ее телосложением. Витька сам смеялся над собой, как он так влип в эту переписку, отвечал вроде и без энтузиазма, но весьма регулярно. В одном из писем, как бы в шутку, наш Тросик спросил у Вити: «А чтобы ты ответила, если бы я тебя замуж позвал?» Виталия очень быстро прислала свое письмо с поспешным ответом: «Я спросила у папочки и у мамочки, они не против моего замужества, а я тоже согласна!» Витька снова побежал к друзьям показывать, как он снова вляпался. Те, не скрывая своего сарказма, смеялись в голос, мол, зачем же ты задаешь влюбленной девушке такие вопросы. Витька, наивно хлопая глазами, все вопрошал, что ж теперь делать, что все как-то несерьезно получилось, что они даже не виделись толком, он ее только по письмам знает да и не влюблен совсем. Что ж теперь поделать? Смех смехом, а прослывешь подлецом, если передумаешь жениться. Друзья настоятельно советовали не отказываться от своих слов, а жениться, раз уж так вышло. Так и соединились Витя с Витей и переехали в город, а Наташа вскоре погибла: ее сбил пьяный тракторист. В итоге судьбоносная дорога была у Витьки именно с младшей сестрой. У Тросиков родилась девочка, и они ее назвали Наташей. Виталия всегда оберегала мужа от сквозняков, от душевных потрясений, сама была всегда тихой и спокойной, не разрешала ему спать с краю (была наслышана о том, как Витька выпрыгнул сквозь нераскрытое окно, а они в городе жили на восьмом этаже).
Никогда не узнаешь, что у тебя на роду написано, с кем быть суждено. Всю жизнь прожили вместе Виктор и Виталия Тросики. Витька всегда был сомневающимся и осторожным, паниковал из-за любой мелочи. Было ему уже около 40 лет, когда он грустный нарисовался в нашей квартире. Я слышала, как он просил у моего отца помощи (они всю жизнь жили рядом, даже когда перебрались в город), умолял помочь Вите и Наташе в случае его смерти. Мой отец всегда был рассудительным, но из его сбивчивой речи никак не мог добиться, чем же он болен. Почти всхлипывая, Витька констатировал страшный факт, что у него рак и жить ему осталось недолго. Отец с озабоченным видом стал спрашивать, что говорят врачи и, вообще, какой орган поразила эта страшная болезнь. На что Витька невозмутимо отвечал, что у врача он еще не был, но точно знает, что жить ему осталось недолго. Друг его невольно рассмеялся, как же можно ставить самому себе диагнозы?! У Витьки были весомые аргументы: он вычитал в медицинской энциклопедии все симптомы. Надо ли говорить, что они вместе отправились к врачу, мой отец повел его, как ребенка, вместе с ним зайдя в кабинет, тот очень боялся, что не перенесет страшного вердикта. В итоге Витька оказался жутким ипохондриком, но совершенно здоровым. В любых жизненных обстоятельствах Витька не мог справиться сам, всегда шел за советом к никогда не жалующемуся другу, так и говорил: «Ты стойкий, как дуб, - выстоишь при любых обстоятельствах, а я ведь всего лишь тростник, сгибаемый от ветра и обстоятельств».
Прошло много лет, давно нет в живых моего отца, который скончался от тяжелой болезни, так и не издав ни одного жалобного стона, ни слова ропота на свою судьбу. Жил крепким, сильным. Всю жизнь к нему шли люди за помощью, казалось бы, чем им может помочь сварщик и сантехник?! На что со смехом отец говаривал: «Вода и медные трубы в жизни каждого человека свои, без них прожить невозможно, любую поломку я смогу починить, потому что подчинил себе все трубы».
Совсем недавно и у Витьки умерла Виталия, Наташа родила ему трех внуков, на старости лет он бросил свою городскую жизнь и перебрался в свой старый деревенский дом. Однажды, проезжая мимо его деревни, увидели Витьку с хворостиной, погоняющего корову. Витька все также жаловался на маленькую пенсию, на тяжелую жизнь в деревне, все сетовал, зачем он только переехал обратно, бранил жуткую грязь (невозможно подъехать к его дому по бездорожью), горестно вздыхал, как тяжело жить одному без его Вити, сказал, что дочка приезжает нечасто, а вся его жизнь – это корова да дом, который прохудился. А чинить уже нет сил. Почти и жизнь прошла, а жить все нужно. Тихонько скрипнула калитка, скрыв за собой сгорбленную фигурку Витьки.