Именем Фармана Салманова назван новый аэропорт в Сургуте. Кто он, Фарман Салманов? Вам знакомо это имя? Нет?
Сургут. Меня с нетерпением ждали в Сургуте. Скромные успехи в выполнении заданий для сибирских месторождений, меня окрылили, я стал браться за самые смелые конструкции, которые были только в мечтах. При знакомстве с Сургутскими конструкторами, сплошь молодыми ребятами, горячими сердцами я обронил идею о создании роторного, гидравлического резака труб большого диаметра, который я увидел в американском журнале. Они живо заинтересовались, им позарез нужен был этот резак. В их технологии они для реза использовали кумулятивную трубку, отрезали трубу взрывом. Это накладывало большой риск в пожароопасности и возникновению трещин в трубе. Мое предложение снимало многие негативные факторы. Надо сказать у меня в тот момент не было еще ничего четкого, только эмоционально окрашенное общее решение. При более тесном рассмотрении, позже, прикинув материальную базу, которой располагал, я смог разработать только едва не техническое решение. Оно было еще далеко от рабочего проекта. Теперь я вез тугую свертку чертежных листов ватмана молодым конструкторам в город Сургут для рассмотрения и согласования. Стояла настоящая зима, и я в своем ташкентском одеянии не смог бы выдержать на улице и 15 минут. На выручку пришли мои давние знакомые инженеры из Тюмени, у которых я предварительно остановился по текущим делам. На предприятии, в городе, меня ждала полная экипировка монтажника для северных широт, включая унты. Переодевшись во все северное, я почувствовал небывалую уверенность, теперь холод я воспринимал просто, как свежий воздух. Ночуя в переполненном общежитии, с прибывшими руководителями с месторождений, слушая их разговор, я попутно продумывал решения тех задач, которые мне поставили накануне.
Тюменьский аэропорт, я за годы работы с тамошними газовиками и нефтяниками уже хорошо освоил, и он стал родным. Старенький Ан-24, из Тюмени, наутро, улетел со мной в Сургут. Самолет был переполнен теми же нефтяниками и газовиками в ватниках и унтах. После набора высоты к пассажирам, как принято, обратилась немолодая стюардесса с приветствием и правилами поведения на борту во время полета. Но радио так хрипело и срывалось, что понять не было никаких возможностей. Наконец самый голосистый из пассажиров не выдержал и решил покачать права.
-Что это за такое, мы ничего здесь не поняли и разве можно в полет отправляться с таким радио, -недовольно, с претензией здоровенный детина обратился к стюардессе.
Тогда стюардесса вышла в салон и прямо, по простому , без церемоний и вежливых оборотов, заявила, что хорошо мы вообще еще летим, то что у нас такое радио это не беда, а беда в том что весь самолет дырявой, и если здесь в салоне дырок не видно, то в кабине кругом дыры такие, что видно улицу.
-Так что, как говорят, не буди лихо, пока оно тихо - закончила свое выступление стюардесса.
Воцарилась тишина. Надо было видеть эту немую сцену на высоте 5 тысяч метров.
-Спасибо мать, ты нас всех тут, теперь, совсем успокоила.- Прозвучал, одиноко, голос лихого нефтяника в полной тишине.
Этот голос упавший, потерявший былую смелость и вызвал мощных хохот его товарищей.
Грохот от дружного, могучего смеха крепких людей стоял такой, что мне невольно стало не по себе за этот старенький самолетик.
Вскоре самолет пошел на снижение. И стюардесса, уже стоя в салоне, спокойно объявила:
« Наш полет окончен. Всем пристегнуть ремни. Вскоре мы приземлимся в аэропорту города Сургута. Аэропорт носит название нашего не забываемого Фармана Курбановича Салманова. Температура в городе минус 23 градуса»
Вскоре, все довольные мягким приземлением, прибытием домой, общей веселой атмосферой, стали горячо прощаться со стюардессой, с заверением, что больше никогда не полетят этим бортом:
-Мать, ваш самолет будет теперь летать всегда пустой, как летучий голландец.
-Куда вы, черти, денетесь. Вам же нужно будет опять отчитываться, через месяц, вместе и полетим, - Смеясь, отвечала стюардесса.
Все высыпали на снег, прошли в здание небольшого аэропорта, новое и очень красивое. Внутри здания аэропорта, с большого портрета, на меня глянуло знакомое лицо Фармана Салманова, первого открывателя месторождений сибирской нефти, который улыбался своей солнечной, неповторимой, улыбкой. Вспомнил его телеграмму в министерство, в Москву о первом настоящем мощном, фонтанах нефти на Мегионе, зашифрованную с юмором, на азербайджанском языке. В ней он говорил о, неожиданно, мощном дебите нефтяного фонтана из пробуренной скважины. Он делился большой радостью со своими коллегами буровиками и нефтяниками, о том, что свершилось чудо, вопреки всем научным прогнозам, пошла большая нефть.
Вот теперь он с портрета, в аэропорту Сургута названным в его честь, улыбался своей знакомой, легендарной улыбкой. В его глазах светилась та самая радость, что он смог принести нам, советским людям, их подземное богатство. Вот так просто, улыбаясь. От этой улыбки мне стало невыразимо приятно и радостно, я его современник. Геологи и до него, Фармана Курбановича Салманова, у нас, были самыми романтичными героями. В его честь В.Высоцкий написал песню, после их ночного разговора. Был снят очень хороший многосерийный фильм «Стратегия риска» с Фаридом Аскеровым, с неповторимой музыкой Эдуарда Артемьева и очень хорошей, пронзительной песней Сергея Никитина. Как все - таки наша земля богата такими солнечными людьми, и как простые люди, несмотря ни на что, их называют своими героями.