- Счастье даром! Женское, свежее, упругое, не задохнувшееся, почти стерильное, со знаком качества!
Кричала женщина, стоя на рынке, и призывно-улыбаясь дамам не первой свежести.
- С каким знаком?! Это ж когда его на свет произвели? Сколько годиков стукнуло? Плешивое, со вставными зубами, поди?
- Не волнуйтесь! Волосики все на месте. А зубы только пломбированные, честное слово!
- Чего отдаете, раз такое качественное и все имеется? Не работает что-ль?
- Работает, иногда, когда случится. А так, дома, как комбайн: посуду моет, полы пылесосит, плов или шашлыки... только шум стоит.
- М-да! Во времена пошли, счастье пристраивают. Отродясь такого не видывала. Вы его как, с жилплощадью отдаете или на вынос?
Поинтересовалась дама лет шестилесяти с избыточной массой тела.
- С площадями проблема. С чемоданом и садовой тележкой.
- А тележку почему отдать решили, колес нет?
- Есть колеса и корпус цел. Это приданое, чтоб ему не так горько на новом месте было.
- О как! А пенсия у подарка имеется?
- Крохотная, как у всех работников ГИБДД.
- А в чемодане что?
- Майки, трусы, спортивная форма, несколько носков, правда распаренные и пара рубашек. Пальто и штаны на нем, ботинки тоже. Шапка еще есть и новые перчатки, вот, на 23 дарила.
Женщина указала рукой на чемодан.
- А параметры где? Может, вы нам колобка спихнуть хотите.
- Ну что вы! Колобок по сравнению с этим, спринтер.
- Чего, медлительный совсем или болезный?
- Здоров, как бык! Лично следила за режимом труда и отдыха, питания и гигиены.
Оттарабанила дарительница.
Подошедшие к вопрошающим два десятка баб стояли, разинув рты. На прилавке лежал открытый чемодан, за прилавком виднелись рукояти железной тележки, как рога притаившегося зверя, видимо, провинившенося и теперь ожидающего расплаты.
Мужики, проходя мимо, через одного, заглядывали в центр этого странного собрания вокруг упакованных вещей; недоуменно глядели на стираные, разного цвета носки и темные рубашки, и так же быстро отходили, как подошли.
В конце-концов, одна пришла в себя и громко так, по-бабьи завопила:"Ой, женшаны, чаго делается-то! Мужика отдають, со всеми потрохами. Жисть прожил, а у няго токмо портки и рогатка с колесиком!!! Ой, горюшко, како! Мужнина жена первой встречной, как скотину... Дожились! Расходись, бабоньки, с етого позориша! Пойду, свояму сказывать, как тута мужиков за любую провинность, ни за грош".
Толпа оживилась, загудела. Кто-то под шумок попытался умыкнуть новые перчатки, другие по-хозяйски взялись разглядывать рубашки на предмет целостности и пятен, отчего содержимое чемодана стало медленно растекаться по рукам. Обсуждать пенсию безработного ныне гаишника взялись только осведомленные, у которых свояки да кумовья работали в этих структурах в более мирное время. Смартфоны с разных сторон фиксировали это необычное по нашим временам зрелище и только виновник аукциона щедрости, стоя в стороне, наблюдал, как глумится его жена.
До его никак не доходило: почему ни одна из всей этой пестрой толпы так и не попросила показать товар лицом.