Глухарь сидел на огромной старой лиственнице, которая росла на самом краю поляны. За поляной начиналось многокилометровое болото, изобилующее клюквой. Лиственница стояла крайней в ряду из семи таких же как она лесных исполинов. На эти лиственницы, обычно, присаживались после кормёжки на брусничниках глухари. Я знал об этом и частенько заглядывал сюда, если до полудня не удавалось найти глухарей в других местах.
Можно было стрелять, но расстояние для верного выстрела было великовато, почти предельное. Прикинув шансы, надеясь на свой "Зауэр", я всё же решился на выстрел. К тому же Пента, заметив, что я смотрю на листвянки, подняла голову и пыталась верхним чутьём определить- что я там такое увидел. Собачка у меня молодая, ей едва исполнилось восемь месяцев, несмотря на это она очень сообразительная и на охоту со мной ходит с самого начала открытия сезона охоты "по перу", быстро постигая премудрости этого ремесла. С минуты на минуту она может, углядев глухаря, сорваться с места и помчаться облаивать дичь.
Я выстрелил; глухарь свалился с ветки, но тут же, встав на крыло, потянул в болото. Второй выстрел свалил глухаря в поросший багульником и зелёным мхом кочкарник.
Пента сорвалась и пулей улетела в болото; через минуту послышался шум борьбы, ещё через две минуты собака вытащила из болотного кочкарника глухаря на берег.
-Молодец, молодец, Пента, - похвалил я собаку, - с полем тебя малышка.
Я взял глухаря, разложил его, осмотрел и, собрался, было, уложить дичь в рюкзак. Увидев, что я прячу птицу, Пента ухватила его за крыло и потащила к себе. Это был первый её глухарь, и, она, видимо считая трофей своей добычей, не хотела его со мной делить.
-Не отдашь? - Спросил я собаку,- ну хорошо, возьми себе, вот только что ты станешь с ним делать?
Сказав это, я, не спеша закинул рюкзак за спину, перезарядил ружьё патронами на рябчика и пошёл в лес. Пента, которая всё это время стояла, наступив передней лапой на птицу, растерянно смотрела на меня. Сначала она кинулась было за мной, но тут же вернулась к своей добыче, вцепилась зубами в крыло птицы и попыталась её тащить. Проволочив птицу метров тридцать, и видя, что я удаляюсь, Пента, видимо, растерявшись, жалобно заскулила. Не оборачиваясь и не обращая внимание на её жалобный скулёж, я уходил в лес. Бросив глухаря, Пента догнала меня, забежала вперёд и встала загораживая мне дорогу.
-Ну что, жадина-говядина, отдашь свой трофей? - Обратился я к собачке,- ладно, пойдём, заберём добычу. Мы вернулись к лежащему возле пенька глухарю; я снял рюкзак и взял его в руки; Пента снова вцепилась зубами в крыло птицы.
-Сидеть,- прикрикнул я на неё. Вышколенная собачка присела на валявшиеся вокруг сосновые шишки, но глаз с глухаря не спускала. Уложив битую птицу в рюкзак, я снова пошёл в лес. Пента осталась сидеть - никакой другой команды я, ведь, ей не подавал.
-Молодец, - похвалили я собаку, - ко мне! - Пента вскочила, подбежала и встала возле левой ноги.
Кто занимался с собаками, тому знакомо то особое чувство, когда видишь хорошую выучку своего питомца, которого сам воспитал со щенячьего возраста.
Около года назад, я охотился в этих же местах. Собаки у меня тогда не было, поэтому я сам искал дичь, полагаясь только на свой опыт и зоркость глаз. Нужно было внимательно оглядывать все попадавшие на пути лиственницы, в надежде, что на них можно будет заметить кормящихся глухарей, либо, в зависимости от времени года, искать кормящихся мошников на ягодниках, или на речных отмелях, где они собирают камешки, либо на лесных дорогах.
Однажды я шёл по лесной грани, по обеим сторонам которой росли во множестве высокоствольные старые листвянки и вертел головой по сторонам, стараясь увидеть поднявшегося глухаря, раньше чем он заметит меня. Вдруг, из лесной чащи на просеку вылетел глухарь, и, видимо, не заметив меня, стал снижаться. Я вскинул свой "Зауэр" и с первого же выстрела свалил птицу. Глухарь упал едва ли не к моим ногам. Подобрав птицу, я убрал её в рюкзак и присел на огромный пень, собираясь попить воды из фляжки. Посидев минут пять, отдохнув, я решил идти домой; свою норму - одного глухаря в день я добыл, а искать рябчиков у меня желания не было. Не успел я пройти и десяти шагов, как на просеку из леса вынырнула чёрная, с белой манишкой на груди, лайка. Она подбежала ко мне, остановилась в трёх шагах и, задрав голову, стала принюхиваться.
- Ты, чья красавица? Чего ищешь? - Спросил я, глядя на неё. Собака повела ушами, и, обежав меня с другой стороны, снова стала принюхиваться.
- Да что ты всё нюхаешь? Где твой хозяин? - снова я спросил у собаки.
-Глухаря ты еёшного стрелил, паря, вот она и расследовает, - послышался голос за спиной.
Я обернулся - на просеку, из лесной чащи выходил незнакомый мне охотник.
-Это почему её глухарь? Не слышно было, чтобы где-то рядом собака облаивала дичь, резонно возразил я.
-Она у меня молчком бежит, когда дичь следит, а как сядет глухарь, так лаять начинает. С малинника она подняла мошника, с пола. Недалеко тут, ну и погналась за ним, а тут ты его и хлопнул, - разъяснил хозяин собаки.
-Ну, что, значит, глухаря теперь надо тебе отдать? Так ведь это не заяц из под чужой гончей,- стал рассуждать я вслух, ссылаясь на неписаные охотничьи правила: отдать трофей хозяину гончей собаки, из - под которой, застрелена дичь.
-Да успокойся, у меня в мешке уже есть глухарь. Правильно ты рассудил; вижу - закон наш знаешь. Ладно, давай перекурим.
-Да, не курю, извини,- отказался я.
–Это правильно, а я всё никак бросить не могу. Давно охотишься? - Поинтересовался хозяин лайки.
–Пять лет.
–И всё самотопом, без собаки?
–Ну да, без собаки.
-Хочешь щенка от моей Варги?- Неожиданно предложил охотник.
-Ааа,так ты, получается, Зименков Павел? – Вопросом на вопрос ответил я,- а это
твоя знаменитая Варга?
–Выходит так,- довольно улыбнулся мой собеседник,- вишь, какая штука, - меня больше, получается, по собаке, наш брат охотник знает.
На предложение взять щенка от легендарной в охотничьем обществе нашего городка лайки, о которой мне не раз приходилось слышать, я с радостью согласился. Той же осенью мы с Павлом ходили вместе на охоту три или четыре раза; я увидел как Варга работает по боровой дичи; желание приобрести от неё щенка - стало моей мечтой.
В начале марта мне позвонил Павел и сказал, что Варга ощенилась - принесла пять щенков; собачку можно будет забрать в начале апреля. Я едва дождался дня, когда можно было забрать лайчонка.
Выбирай,- показал Павел на бегающих по комнате щенков,- три кобелька, две девчонки.
Как надо выбирать щенков – я теоретически знал, но никогда этого не делал.
– Как выбирать? – Решив положиться на совет хозяина щенков, спросил я.
Павел взял одного щенка и поставил его на табуретку. Тот сразу поковылял к ближайшему краю и свалился с табурета; хозяин едва успел его поймать.
– Видишь, бестолковый кобелёк, но бесстрашный – зверовщик вырастет. Тебе, ведь, такой ни к чему, правильно? – вынес заключение Павел.
–Ну да, я на зверя не хожу, мне зверовая лайка ни к чему,- согласился я.
–Вот эту кроху давай посмотрим, - Павел взял самого маленького щенка,- девка
это, родилась последней – пятой. Самая мелкая, зато, на мать похожа: один в
один.
Павел поставил щенка на табуретку. Собачка осторожно подошла к самому краю, посмотрев вниз, развернулась и направилась к другому краю. Не найдя возможности спуститься, она села и стал тихонько поскуливать. Лежавшая возле порога Варга поднялась, подошла и, взяв щенка за загривок, опустила на пол.
-Видал, какая толковая - сообразила, что самой не слезть – мать позвала.
-Теперь давай посмотрим - кто тебя выберет. Бери их в руки по очереди.
Я стал перебирать щенков; кобельки, возмущённые таким бесцеремонным обращением, стремились скорее освободиться из моих рук. Девчонка – сестра крохи лежала на ладонях спокойно. Последней я взял сообразительную кроху. Она спокойно далась в руки, немного повертелась и прихватила своими острыми зубками большой палец у меня на руке.
–Ну вот, видишь, твоя собачка. Рекомендую, - улыбнулся Павел.
-Да, возьму эту малышку, - согласился я.
Сбылась моя мечта; оставив деньги на столе, как сказал Павел, я сунул щенка за пазуху и счастливый пошёл домой.
Едва я переступил порог дома, как ко мне подбежала моя восьмилетняя дочка - Иришка; я достал из-за пазухи щенка и передал ей.
-А чего он такой маленький? – Принимая щенка на руки, спросила дочь.
– Это девочка, и она родилась последней в помёте – пятой, вот ей и не хватило питательных веществ,- как мог, объяснил я дочери.
-Пента значит,- сказала дочь.
–Что пента? – не понял я.
–Ну, пятая, значит, по-гречески,- объяснила дочь.
Я, было, хотел спросить, откуда она это знает, но тут подскочил трёхлетний Серёнька, выхватил щенка из рук сестры, прижал его к себе и сказал: - « Моя Пеньтя».
Так моя лайка получила свою несколько необычную для лаек кличку – Пента.
Росла моя любимица хорошо, но всё равно, так и осталась несколько мелковатой для своей породы. Зато, она была на редкость умна и послушна. За всё время, пока она жила у нас дома, а не в вольере, Пента сгрызла всего один тапок и порвала одну занавеску. После того, как я её отругал за эти проделки, она вещи больше не грызла.
В лес я стал брать её с пяти месяцев, когда пошли первые грибы. Я собирал грибы;Пента бегала рядом, а когда я срезал гриб, она подходила и внимательно смотрела - что я делаю. Однажды, уже перед самым открытием охоты, я собирал в березняке белые грибы. Найдя на полянке семейство белых, я срезал несколько штук, положил их в корзину и собрался уже уходить со щедрого места. Пента, бегавшая вокруг, вдруг призывно тявкнула. Я посмотрел в её сторону и не поверил глазам – моя собачка стояла, уткнувшись носом в белый гриб, и, получается, облаивала его, привлекая моё внимание. Никогда раньше я о таком даже и не слышал. Потом, правда, я вычитал в книгах, что во Франции собаки ищут под землёй трюфели. Но ведь их специально там учат этому. Я похвалил собаку, срезал гриб и положил его в корзину. Кто знает, займись я специально закреплением у неё навыка искать грибы, наверное, из собаки вышел бы хороший грибник. Но мне нужно было воспитать из неё хорошую охотницу "по перу". Почти каждый вечер я занимался с ней: она прошла у меня полный общий курс дрессировки на послушание, научившись выполнять команды не только те, что я отдавал голосом, но и жестами; научилась подавать по команде сначала палку, а позднее и глухариное крыло. За несколько дней до открытия охоты, мы ездили с женой на стрельбище, где я приучил Пенту не бояться выстрелов. Благодаря этой выучке и охотничьему инстинкту, Пента и принялась за охоту восьми месяцев отроду.
И, вот так, в тот погожий осенний день, мы добыли с Пентой нашего первого глухаря.