Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/
Матан и его семья
4. Женитьба
Письмо отца произвело в душе Матана настоящую бурю. Гедалья потребовал от сына немедленно покинуть Эрец-Исраэль и вернуться домой в Нагардею. Категоричность родительского тона воспламенила сердце юноши решительным неприятием. В пылу протеста он приготовился к резкому ответу, мол, даже и не подумаю приезжать немедленно. “Ежели зычность зова не умерится, то я и вовсе не вернусь под родительский кров!” – возмущенно говорил себе Матан.
Противовесом гневу стал заимствованный у Раби опыт из другой сферы: непротивление указам римских повелителей, но неторопливое и неполное исполнение оных. “Надо ли горячиться? – задавался вопросом Матан, - не найдется ли компромисс? Говорят, упорная горячность граничит с глупостью. Может, промедление пойдет мне на пользу? Что, если изобрести разумные доводы? А разве требование родителя так уж плохо по сути своей?”
Последний вопрос заставил Матана сперва всерьез задуматься, а потом и загрустить. До сих пор он не женат. Не ведает женской ласки. Угла своего не имеет. И это еще не всё. Ему, как известно, предназначено Небесами стать большим законоучителем. Однако незаурядная личность не имеет права не думать о будущем и эгоистически предпочитать холостяцкую жизнь семейной, наслаждаясь лишь причитающимся почетом. Человек выдающегося ума обязан привести в мир потомков, кои унаследуют мудрость родителя, продолжат и умножат ее. Выходит, своевременно и резонно намерение Гедальи женить Матана!
Раздираемый сомнениями, Матан обратился за советом к Раби и доверительно показал ему послание из Нагардеи. Прочитав письмо Гедальи и не подав виду, что это он заварил кашу, Раби сказал: “Твой отец прав, и не только потому, что он отец. Я загодя благословляю тебя и твою невесту, которую родитель нашел тебе по душе. Я сожалею о некоторых твоих речах. Мне кажется, недостоин молодого законоучителя интерес к таким низменным предметам как беременность, зачатие, девственность. Голова должна быть занята Святыми Книгами. Боюсь, сублимация правит сердцем твоим. Посему мой совет тебе: женись, Матан!”
В этом пункте зоркий читатель справедливо запротестует – мол, во времена Раби никакого понятия о сублимации не было, да и слова-то такого не существовало. Поблагодарим оппонента за бдительность и отметим в его пользу, что правота всегда на стороне точности и педантизма. Однако, принимая во внимание свободу, которую предоставляет нам жанр фикшн, оставим речь Раби без изменения.
Как и следовало ожидать, позиция радикального протеста, первоначально занятая Матаном, постепенно претерпела изменение в сторону умеренности, а затем и вовсе сменилась на благосклонную. Заметную конструктивную роль сыграл совет Раби. И вот уже Матан возвращается в Нагардею. Он с нетерпением ожидает первого свидания с незнакомкой и, конечно, вспоминает, что соскучился по своим семейным.
***
Эфрат – так звали невесту Матана, которую Гедалья избрал сыну по душе. Девица происходила из купеческой семьи, проживавшей в Нагардее. Отец ее был достаточно богат, хотя и не настолько, как сам Гедалья. Для последнего сие обстоятельство имело значение положительное, ибо имущественное превосходство давало моральный перевес в будущем объединенном семейном совете.
Хотя по дошедшим до нас сведениям иудейство Вавилонии процветало, тем не менее страшно узок был круг высших слоев нагардейского среднего класса, к которому принадлежали семьи жениха и невесты. Поэтому Гедалья, а равно и отец Эфрат, не располагали слишком большим количеством опций для сватовства. Не смотря на ограниченный выбор, Гедалья сумел отыскать для сына достаточно красивую видом девицу, предложив ее родителю молодого и в будущем богатого знатока Писания.
Подъезжая к родному крову, Матан испытывал волнение, торжество, ликование. “Скоро ли? Скоро ли? – лихорадочно думал он, - о, эти несносные улицы, лавки, фонари…” Вот он и дома. Объятия, поцелуи, крики, слезы радости. Отец, мать, сестры, зятья. Матан был счастлив любовью, которую ему выказывали. Как блаженна минута встречи!
На следующий день состоялось знакомство жениха и невесты. Только в минуты свидания люди начинают понимать, сколь много любви таили их сердца. Матан и Эфрат понравились друг другу. Обоих пленяла мысль о скором свершении романтических мечтаний. Один думал об этом с нетерпением, другая – с трепетом. Купленный отцами вскладчину новый дом ожидал молодых. Будущие молодожены хотели жить самосильно, а родительское попечение вспоминать с благодарностью как счастливое прошлое.
Свадьба удалась на славу. Среди гостей были и такие, которые когда-то давно сидели, как и сейчас сидят, за уставленным кушаньями столом, поздравляли счастливого Гедалью с рождением сына и исполнением Божьего завета обрезания. Этим людям посчастливилось дожить до женитьбы героя прошлого праздника. Ветераны застолий похваливали угощения, весьма похожие на яства былого торжества и, узнавая отменный вкус, шутили, впрочем, без обидной задней мысли, мол, на брачный стол пошел пирог завета.
За одной половиной стола располагались гости со стороны жениха, за другой – со стороны невесты. Скажем пару слов о некоторых представителях лагеря Гедальи. Сам он постарел. Голова стала белою – ну, что с этим поделаешь? Борода поредела, появилась дрожь в руках, глазами ослаб. Приходит старость – приходит и слабость. Матан вручил отцу склянку со своей знаменитой глазной мазью, заявил уверенно: “Чудодейственное средство. Спасло Раби, и тебя исцелит!” Гедалья улыбнулся, дал оптимистический ответ со скептическим подтекстом: “Спасибо, сынок. Божьей волею поможет твоя мазь…”
Годы безжалостны к людям суетных мирских занятий, но щадят тружеников духа. Посему Эвитар сохранил ясность ума и изо всех своих немолодых сил старался не поддаваться разрушительному действию лет. Он произнес красивейший тост в честь новобрачных, предсказал Матану славную будущность мудреца и просил его посвятить молодость – лучшую пору жизни – познанию путей Господа. “Запомни, - закончил речь Эвитар, - стар будешь, а молод – никогда!”
Зятья Гедальи, мужчины в расцвете сил, сидели рядком, раз за разом наполняли друг другу тарелки яствами и, кажется, намеревались испробовать все без исключения дары щедрости тестя. Они с признательностью поглядывали на шурина, благодаря которому им выпало так обильно и вкусно поесть. Все они принадлежали к торговой братии, были людьми абсолютно практическими и потому в высшей степени почтительно и с гордостью думали о книжнике Матане.
Для женщин накрыли отдельный стол. Поскольку они сидели в соседней комнате, и прекрасное их собрание было недоступно взору мужчин, то и мы, то есть читатели, отдадим положенную дань скромности и не станем заглядывать на запретную территорию.
***
Матан и Эфрат поселились в купленном для них доме. Минула неделя, и в обитель любви, где молодожены вкушали ранние супружеские восторги, явились отцы новобрачных и сообщили, что надумали сделать им еще один подарок – солидную сумму денег, требуемую для путешествия в Рим и для безбедного пребывания в чудо-городе целый месяц. У отца Эфрат живет брат в столице мира. Он охотно возьмет племянницу и ее мужа под свой кров.
Раз в жизни выпадает такая удача. С великой радостью был принят родительский дар. Часть пути молодые проделали по суше, потом плыли морем, потом снова двигались сухопутным путем. Широко образованный Матан недурно знал книжный латинский язык, теперь же ему представился случай попрактиковаться в живой речи. Эфрат еще в пути начала перенимать у мужа иностранные слова и к концу пилигримства сносно говорила на латыни. Путешествие – лучшее средство самообразования. Но если дорога не меняет человека – это плохое путешествие.
Родственник Эфрат проживал в иудейском квартале Рима. Человек небедный, он радушно встретил гостей и содержал их на свой счет, категорически отказавшись принимать плату за постой. Поэтому у Матана и Эфрат высвободилась изрядная сумма денег, которую они употребили на всевозможные удовольствия.
Богатый и шумный Рим – это не провинциальная Нагардея. Каких только зрелищ там нет! Битвы диких зверей на арене. Увлекательные театральные представления, хотя и не всегда пристойные. Лошадиные бега. Однажды, увлекшись, Эфрат проиграла пять серебряных динариев – не на ту лошадь поставила. Матан сознавал неправедность своего и жены поведения, однако утешал себя, мол, всего один месяц, да и никто в Нагардее не узнает. “Вернемся домой и замолим сии малые грехи!” – поддакивала мужу Эфрат.
Пребывание молодоженов в Риме пришлось на месяца алюль-тишрей, или, как говорили тамошние язычники, на сентябрь. Прекрасное время! Плоды поспели, молодое вино созрело, тепло и не жарко – благодать. Но пора возвращаться домой.
Матан и Эфрат отправились назад в Нагардею. Весь обратный путь с восторгом вспоминали они великий и несравненный Рим. Нечестивая мысль вертелась в голове у Матана: “Римляне вовсе не завоевывали мир, они только овладели тем, что могло бы стать добычей всякого!”
Молодые воротились без гроша в кармане. Кошелек пуст, зато чрево жены не пусто.
К несчастью, печальные новости ожидали вернувшихся домой путешественников.
Целиком повесть опубликована здесь: ЛИТРЕС