Неисповедимы пути Господни

   
 - Я на избушку собрался, - звонит мне дед Миша, - скататься не желаешь? Посмотрим, есть ли грибы, ягоды, веников наломаем, на уху поймаем.

    А мне что: не семеро по лавкам. Подпоясался — и готов!

    Сарай, сколоченный из досок, который дед любовно называл избушкой, приткнулся боками к трём елям. Неприметный снаружи, внутри  он имел всё для более менее временного комфортного проживания: стол, три топчана,  и железная печка. Чуть в стороне от избушки стояла другая печка, символ летней кухни или беседки, часто — рестобара. Отсюда же, попив  с дороги чаю, мы разбегаемся на разведку.
 
    Я не в первый раз приезжаю сюда с дедом на лодке, и неплохо ориентируюсь на местности. Но лес — это дикое пространство, где может случиться всё, что угодно. Он вызывает двоякие чувства: одновременно завораживает и устрашает, потому как легко можно потеряться. Молва ходит, что в этом лесу — блуд, нечистый, значит, озорует. Знаю я этого озорника: когда-то несколько часов на одном месте кружил.
Деда Мишу я сто лет знаю и называю просто по имени, но все знакомые из-за преклонного возраста зовут его дедом. Ну дед так дед! Он неконфликтный, легко сходится с людьми, любит поговорить. Да и я люблю с ним общаться: столько лет вместе работали, столько общих знакомых, а уж выпито...

    Через несколько часов, закончив с делами, мы сидели за столом в патио. Ну, не закусочная же, в конце концов, не на троих  же соображаем! О-о, даже ресторан, сразу повысил я статус беседки, увидев, как дед достал из корзины пятизвёздочную бутылку коньяка.
 
    - Что празднуем? - полюбопытствовал я.

    Дед поднял руку с ножом, покачал ею в воздухе, — мол, не мешай, и   стал сервировать стол.

     - Поставили мы как-то с Аликом, ты его знаешь, сетки на озере,  и сидели вот так же, как мы с тобой, за этим  столом, чаи гоняли, - начал он рассказывать, в последний раз оглядев стол и разлив коньяк по стопкам. - И подходят к нам трое молодых людей: два парня и девка. Нет, не так: бросились к нам! Девка даже со слезами.

    Место здесь не людное, так как попасть сюда можно только на лодке. Но мы же никакой лодки на озере не видели и мотора не было слышно, а, значит, заблудились ребятки. Так оно и оказалось.

    Накормили мы их, чаем напоили. Только один из них почему-то всё время молчал и хмурился, даже чаю не попил.

    А потом переправил я их на лодке через  озеро и показал дорогу.

    - И они тебе в благодарность — коньяк!

    Дед заволновался и даже стопку обратно на стол поставил.

    - Коньяк - это девушка, потом уже. Мне она чем-то ещё в лесу  понравилась, а тут иду по городу, и вдруг кто-то с криком «Дядя Миша!»  бросается мне на шею. А это она, чертовка, весёлая такая. И говорит, говорит… Когда восторг иссяк, уже сидя на скамейке, она рассказала подробности про тот случай в лесу.

    - Дядя Миша, Вы помните парня, который немного не в себе был и даже от чая отказался. Так то жених мой был. Слава Богу — бывший.

    Задним числом можно всему  оправдание найти: солнца не было, расслабились, леший закружил: не мы первые, не мы последние. Вот и мой тоже сначала не верил, что мы  заблудились, а когда понял, - запаниковал, ясавэй хренов А я ведь с самого начала  знала, в какой стороне дом, но этот супермен ничего не хотел слышать. Для него я стала просто дурой, которой лучше бы заткнуться. Сильно это задело  меня,  и начали одолевать киношные смутные сомнения:   когда это я дурой-то стала? А, может, он меня всегда за дуру держал? Злость какая-то появилась на него, Нет бы как-то разрядить обстановку, осмотреться, успокоиться, или хотя бы по дереву постучать, но уж очень  обиделась я на «дуру». И тут словно шепнул кто: испытай его. Забыла народную мудрость, что любовь, как и дружбу, не испытывают. Но любопытство взяло верх: далеко ли заведёт нас этот Сусанин. И не заметила даже, как ласковое «мой» легко превратилось в презрительное «этот».

    Потом и сама перестала соображать, где мы находимся,  и шла за ними, как потерянная, вся на нервах,
 
    Остальное Вы знаете. А ведь любила я его, к свадьбе дело шло, а после этого случая словно прозрела.
 
    Дед помолчал, потом заговорил снова:

    - Говорят, браки совершаются на небесах. Вот я и думаю: если это так, то кто-то  там! - он ткнул пальцем вверх, - был  против этого брака.

    Потом поднял стопку с коньяком и вместо, «ну, будем!», неожиданно спросил:
 
    - За что выпьем?