1
Начальник медицинской службы несмело постучал в каюту старшего помощника.
– Можно? – робко спросил он, приоткрыв дверь.
– Можно Машку за ляжку…
Старпом сидел за столом и что-то напряженно писал. По обе стороны от него лежало множество папок, стояла переполненная окурками пепельница, а в руке дымилась очередная сигарета. Он оторвал от бумаг покрасневшие от усталости глаза и равнодушно взглянул на лейтенанта.
Должность на корабле старпома самая сложная и ответственная. Старший помощник командира корабля является первым заместителем командира и прямым начальником всего личного состава, руководителем боевой подготовки экипажа и повседневной деятельности боевых частей и служб корабля.
И еще одна статья, 78-я, в Корабельном уставе просто шокирует: «Частое оставление корабля старшим помощником командира корабля несовместимо с должным исполнением им своих служебных обязанностей».
Вот теперь представьте, как тяжело было служить этим офицерам и как несладко приходилось их семьям.
Да разве только им было тяжело? В службе ратной веселья очень и очень мало.
Лейтенант медицинской службы Фадеев, выпускник доблестной Военно-медицинской академии, на корабле уже четыре месяца! Ново все: и образ жизни, и жизнь по командам, и взаимоотношения, и полтора миллиона новых, почти пугающих, названий и выражений. Ну матерные, тут понятно, а вот другие… Пока еще для него путалось все: потолок и подволок, палуба и пол, стенка и переборка… Он еще ходил в туалет, а не в гальюн, ел в столовой, а не в кают-компании и спал в комнате, а не в каюте… А леера, комингсы, шпангоуты, иллюминаторы, погреба и вентиляторные, баночки, башни, пиллерсы и шпации… Голова от всего этого просто разрывалась.
– Что ты хотел, доктор? – старший помощник потянулся, хрустнув костями. – Ты почему такой грязный? Где умудрился испачкать тужурку мазутом? Ты уже сколько у нас служишь?
– Четыре месяца!..
– Срок! Никто не обижает?
– Никак нет.
– Нравится? – старпом снял с телефона трубку и позвонил. – Дежурный, – произнес он, – баталера вещевого ко мне! Так нравится служба?
Начмед пожал плечами.
– Так нельзя отвечать, а то попадешь в немилость. Если замполит увидит этот жест, с говном смешает. Остерегайся этих людей. Карьеру вмиг могут испортить. Перво-наперво тебе нужно знать слова, что на флоте запрещены. Садись и записывай.
Доктор сел и, покраснев, произнес, – А я тетрадочку с собой не взял…
– Запомни, лейтенант: нет тетрадочек на флоте, есть Записная книжка офицера. Держи! – протянул он маленькую книжечку грязно-желтого цвета, похожую на блокнотик. – Пиши…
– Разрешите я за ручкой схожу…
– Наберут детей на флот… Запомни непреложное правило на всю свою долгую службу: к начальникам ты обязан приходить с ручкой и Записной книжкой…
В каюту постучали.
– Разрешите, – вошел высокий мичман. – Мичман Пастухов!
Вызывали?
– Пастухов, ты в курсе, что у нас на корабле служит новый начальник медицинской службы?
– Так точно!
– Выдай ему рабочую куртку, пилотку и тапочки.
– Ему тапочки не положены.
– Ты слышал, что я сказал?
– Так точно! Пусть после обеда ко мне подойдет.
Старпом побагровел.
– Мичман, мне кажется, вы оборзели и своим рвением к службе созрели до наказания. Пятнадцать минут – и доктор одет! Всё сюда принесешь… Какие размеры у тебя, доктор? Голова, обувь… – повернулся он к лейтенанту.
– Голова – 55, куртка – 48, а обувь – 41.
– Запомнил? И не дай Бог мне что-то не понравится, не дай Бог б/у принесешь. Не задерживаю… Время пошло!.. Держи, лейтенант, ручку, пиши жирными заглавными буквами: «Запрещенные слова и выражения». Главное запомни: все глаголы с частичкой «не» – не хочу, не умею, не знаю – произносить категорически нельзя и даже думать о них забудь! Это крамола! Понял? Дальше, пишешь через дефис… – старший помощник печально посмотрел на Фадеева и скривился: – «Мне грустно на тебя смотреть, какая боль, какая жалость!..» – продекламировал он.
– Это Есенин. Мне-е-е… это записать?
– Молодец! Ты уже становишься мне интересен. Будет с кем по душам поговорить. Если ответишь мне, когда и где родился Сергей Николаевич…
– Александрович… Извините!..
– Два раза молодец… И когда родился? Ответишь, сейчас же прикажу твою тужурку отнести в химчистку. Говори!
– 3 октября 1895 года в селе Константиново Рязанской области…
– Разрешите, – вошел мичман Пастухов. – Принес, – он поло- жил стопку на стол старпома.
– Молодец!
– Разрешите идти?
– Ступай. И пусть пришлют ко мне моего приборщика. Стоп, а где погоны, звездочки, эмблемы? Где «краб» на пилотку? Пастухов, ты решил мне сегодня настроение испортить? Считай, что получилось. Передай боцману: в пятницу, в 15.00, перед большим сходом на берег буду принимать зачет по знанию обязанностей старшины команды.
– Товарищ капитан-лейтенант, я все приготовил, но на столе забыл. Сейчас принесу.
– До встречи в пятницу!
– Я в пятницу все равно заступаю дежурным по низам.
– Отлично! Заодно доложишь мне и обязанности дежурного. Вперед! И кто еще родился 3 октября? – снова к лейтенанту.
– Лермонтов, это точно. Между прочим, мой земляк!..
– И еще Алексей Кольцов. Видишь, для поэзии 3 октября – знаменательный день. Между прочим, Кольцов прожил 33 года, Лермонтов – 27, а Есенин – 30 лет. В сумме составляет 90 лет! Это всего на три года больше, чем Лев Николаевич Толстой. Вот как быстро сгорает поэтическая душа. А сейчас иди, мне Жур- нал боевой подготовки надо до обеда заполнить. Завтра жду в одиннадцать. И тужурку оставь… Ее почистят.
2
В 11.00 следующего дня начальник медслужбы постучал в каюту старшего помощника.
– Прошу разрешения! Начальник медицинской службы лейтенант Фадеев!
– Заходи, лейтенант. Откуда набрался таких слов?
– Старший лейтенант Гриднев научил.
– Молодец, Гриднев. Чему же еще он тебя научил?
– О словах с частицей «не» вы говорили, а он рассказал о запрещенных предложениях, точнее, как нельзя отвечать.
– Ну-ну…
– Я не слышал команды… Я искал, но вас не нашел… Хотел сделать как лучше, но у меня не получилось… У меня трансляция не работала…
Старпом посмотрел на часы и закурил. Было видно, что он занят.
– Ладно, у тебя есть не больше пяти минут, порази меня еще чем-нибудь…
– Как надо жить…
– Любопытно, и как?
– Если хочешь жить в уюте – спи всегда в чужой каюте… Моряки – как малые дети, только ума поменьше и органы побольше… Моряк без триппера, что баржа без шкипера… Моряки не мерзнут, они синеют…
Старший помощник захохотал, – Смотри, сколь много знают мои офицеры, я про триппер и не слышал. Что там у тебя еще? Быстро выкладывай и сгинь с моих глаз.
– Всякая инициатива на флоте наказуема… Товарищ капитан- лейтенант, я все наставления не запомнил, можно буду под- сматривать?
– Валяй! – и он вновь рассмеялся.
– Есть! Моряк на суше не дешевка, а фраер первые три дня… В море сон милее женской ласки… Если чайка летит жопой вперед, значит, ветер очень сильный…
– Всё, доктор, иди, служи. Повеселил ты меня, – старпом опять закатился заразительным смехом. – Будет грустно – позову опять. К спирту не привыкай, плохо это. Ты хоть знаешь, как он на флоте обзывается?
– Так точно! Шило!
– Вот этому самому шилу научись говорить: «Нет!» Иди.
Через две недели старпома назначили командиром корабля на другой корабль. Теперь они виделись очень редко, и то лишь на берегу.
А доктор рос, мужал, матерел, по его плечам рассыпались звездочки. И он многое уже мог себе позволить, но свято помнил три заповеди: «Не трогай то, что капает, а то потечет», «Держись подальше от мостика, поближе к камбузу» и «Всякая инициатива была, есть и будет наказуема». А на поговорк «Курица не птица – доктор не моряк» отвечал так: «Не все, кто ученые, учились, не все, кто в море, – моряки».