Женщины обожают восьмое марта за цветы и подарки с таким отчаянным чувством ожидаемого удовольствия и таким бриллиантовым блеском в глазах, что кажется, - они находятся в предвкушении этого праздника целый год и седьмого числа буквально считают минуты и секунды до его наступления. Тем хуже их мужьям, любовникам и кавалерам, когда они не оправдывают ожиданий и дарят своим дамам какую-нибудь фигню. Разочарование для женского ума трагичнее смерти самого мозга.
Я никогда ничего не ждала ни от восьмого марта, ни от какого-то другого дня. Всё, что мне было нужно, это по утрам кофе в постель, если этого нет, остальное не имеет значения. Побрякушки, французские духи и фирменные шмотки для меня не самоцель, а срезанные цветы я не люблю…
Это было время моей борьбы за выживание. Перестройка, сумятица, регулярные пострелушки в Саввинском переулке, отсутствие продуктов в магазинах, нищие на каждом шагу, и другие реалии московской жизни.
Я вертелась ужом, чтобы добыть пропитание. Вязала и готовила ресторанные блюда на заказ, ездила за молоком за семьдесят километров от города с десятилитровым анкером, покупала на птичьем рынке тощих кур, которые кончали свою жизнь в ванной с перерезанным горлом, что-то выменивала, продавала и была счастлива, когда мне обламывалась какая-то приличная фирменная одёжка и обужка для детей, плюс - я вязала и шила им и себе сама.
Муж давно стал для меня синонимом дерева с глазами, мы даже спали в разных комнатах. Он терялся при виде малейших трудностей, но холодильник посещал регулярно по своей старой партийной привычке. Однажды я спросила, что он туда положил, чтобы так по-хозяйски сжирать всё, что мною добыто, и он ударил меня кулаком в висок, видимо, с голодухи. Больше я его о таких глупостях не спрашивала, но особо ценные предметы и еду старалась не показывать. Фотоаппарат и портативный телевизор ушли в сторону моря, когда я ещё не догадывалась, что «расписывание пулечки» весьма затратное занятие. Откуда мне было знать, что невинное распитие пива под креветки и воблу с друзьями – это прямое покушение на семейное благополучие. Наивняк, одним словом.
Я никогда не видела мужниной зарплаты воочию, но, как-то наткнувшись на квиточек с внушительной цифрой об два нуля, поняла, что таких блаженных, как я, ещё поискать. Однако у Иванова уже вошло в привычку делать круглые глаза и валить своё убожество на макаронного монстра. Он проигрывался, а я хлопала ушами и затыкала дыры в бюджете, как Александр Матросов, упавший грудью на немецкий дзот.
Но всё имеет своё начало и свой конец. Я дорисовала картину собственного упущения, сделала выводы, но было поздно.
К тому времени мною была получена квартира, обменена на приличный район, приватизирована и, в чём я была совершенно уверена, должна была когда-то достаться детям. Если бы меня не было или что-то со мной случилось, Иванов продул бы в карты и квартиру тоже, сейчас я это понимаю. А тогда подобные предположения просто не уместились бы в моей голове…
- Куда ты тащишь эту собаку? Где ты её взял? Ты же боишься собак?
- Ей в машине стало плохо, её стошнило, надо помыть, - Иванов лучился благодушием и любовью к животным.
- Почему в нашей ванне?
- Мы мимо проезжали…
Глава семьи зачинал кооперативное производство колбас совместно с парторгом завода. Околбашивались у них представители творческого бомонда вроде Аллы Борисовны и других светочей советской сцены.
Я даже представить себе не могла, что у Иванова хватит наглости притащить собачку любовницы в нашу ванну. Ну, собачка и собачка. Куда-то проезжал мимо на чьей-то машине, обблевалась чья-то собачка…
Назавтра восьмое марта, холодильник пустой, денег нет. Иванов пришёл с работы с бутылкой шампанского и шоколадкой, наконец, я увидела, с чем он ходит на бл*дки.
- Автопилот выключить забыл? Не туда заехал с шампанским, бедолага.
- Это ты к чему? Я тебя поздравляю! – Иванов переминается на кухне.
- Ты в холодильник загляни, не забыл, что у тебя двое детей?
- А при чём тут дети?
- Действительно, при чём тут дети?
Муж обиженно шаркает в гостиную и принимается кому-то названивать. Я беру отводную трубку и слышу радостный женский голос.
- Спасибо, спасибо, приезжай, как я тебя понимаю!
- Представляешь, я эту стерву поздравил, а она…
Я вступаю в разговор:
- Девушка, дорогая, возьмите его себе, я Вас очень прошу!
На том конце провода лёгкое замешательство:
- Как себе? Кого себе? – барышня с собачкой не верит своему счастью.
- Так Иванова же! Забирайте его себе со всеми принадлежностями, это мой подарок Вам на восьмое марта. Тут ещё бутылка сладкого шампанского, я такое не пью, и шоколадка. Сейчас заверну Вам вместе с Ивановым.
- Он говорит, что ты больная! – опомнилась и повизгивает моя собеседница. Она простая селянка, работает озеленителем, ей широты моей души не понять.
- Нет, я не больна, не переживайте за меня, дорогая, все мужчины так говорят, когда им удобно сидеть на двух стульях.
Иванов пыхтит в трубку, пытаясь что-то сказать, но я не даю.
- Саша, как тебе не стыдно врать, девушка тебя любит, она даже за меня беспокоится, тебе крупно повезло. Собирай вещи и поезжай. Мне пора за детьми бежать.
Я кладу трубку, Иванов с красной мордой топочет на кухню. Его щёки трясутся от гнева, - ну ты и сука!
- А ты – китайский бляудун.
Дело сделано. Пару недель я прислушиваюсь к шагам за дверью, нет ли там каменного гостя. Но всё в порядке, можно успокоиться и свернуть постель в маленькой комнате. Под матрацем мужа я неожиданно нахожу книгу в мягкой обложке. Она называется «Как стать сексуальной женщиной».
Иванов приехал навестить детей через месяц. Он привёз им два кило эксклюзивных сарделек, а я спросила его, стал ли он сексуальной женщиной.
- Ты дура!
- Да, я в курсе. Вот только детям помимо сарделек нужны фрукты.
- Продай сардельки соседям и купи фрукты!
Вот, собственно, и вся любовь.
Зато теперь я каждый день имею кофе в постель и духи «герлен» в любое время года, а так же, могу поздравить с женским днём всех, кто в нём нуждается. Я – нет.