ПОСЛЕДНИЙ ГОД ЖИЗНИ ДОМА В СОВХОЗЕ СТЕПНОЙ И НА КВАРТИРЕ НА СТАНЦИИ СТЕПНАЯ, 1945-46 ГОДА.( часть 1)
Война в мае закончилась, но тяжелая жизнь продолжалась. Моя старшая сестра уже сбежала из мореходного училища, и намеревалась поступить на работу в Центральный Телеграф города Ростов-на-Дону. Ей надо было пройти 6-ти месячные курсы, а чтобы поступить на курсы нужен документ об окончании 7-го класса. А у Лнны было всего 4 класса. Но работать она там стала. В это время Лена ушла с квартиры у Зои, она повзрослела, а в комнате находился и муж Зои Николай, он совсе молодой. Её можно было понять. Она перешла жить на улицу Крепостную, где на втором этаже её хозяйкой стала Мария Андреевна, которая как раз работала в телеграфе начальником отдела правительственых теллеграмм. Она вошла в тяжелое положение Лены и обещала помочь. Она рекоммендовала Лену своему высшему начальству, а Лене дала поручение выучить немецкия алфавит и потренироваться с диктантом по русскому языку. В те дни Лена приехала домой и сразу обратилась ко мне. Я уже знала много правил немецкого языка и слова. Лена серьёзно занималась и кгда поехала сдавать экзамен то получила по диктанту оценку хорошо, а по немецкому посредственно. Мария Андреевна добилась, чтобы её зачислили в её отдел, а в душе надеялась, что Лена станет её невесткой, так как у неё был сын в тюрьме последний год. Ясное дело, Ростовский жулик, за драку сидел. И так, Лена стала контролёром правительственных телеграмм, с помощью хозяйки.
Я в это время всё чаще пела. В совхозе и в школе. Однажды Лена привезла мне новую песню, никто у нас еще эту песню не пел "У криницы три девицы встали в ряд". Песня до того мне понравилась, что петь её было одно наслаждение. Я брала такую высокую ноту, что мне казалось, буд–то и на небе меня слышно. В школе я сказала Василию Ивановичу (он был учитель ботаники и гармонист), что на празднике 28-й годовщины Великой Октябрьской Революции я спою новую песню. Он послушал и сказал "Давно, давно-о-о не слышал я ничего подобного, это будет, как гром среди ясного неба, ты займешь первое место, это точно."
7-го ноября зал клуба был заполнен до отказа. Я предупредила хозяйку, что приду позже, когда кончатся в клубе выступления. Она знала, что я выступаю. Наконец-то в клубе обьявили, что Петрякова Галина, ученица 6-го Б класса исполнит песню У криницы три девицы. Зал дружно зааплодировал и я вышла в легком, приталенном платье с короткими фонариками (мама обменяла три ведра пшеницы за это платье у одной женщины приехавшей из Германии), на мне были туфли на венском каблуке которые Лена отдала мне, на голове косички перевязанные лентами цвета плятья. Я запела.
В зале стало тихо-тихо. Мелькнули из зала знакомые 6-7 лиц, я продолжала петь, не обращая на них внимания. Когда я протянуда последнее слово "мо-о-оло-о-о-одо-о-ой", - зал грохнул. Я действительно таких апплодисментов не ожидала. Я поклонилась и убежала. Саша Крольман и его друзья закричали бис, бис бис!
Я сказала за сценой, что убегаю домой, попрощалась со всеми, не обращая внимания на их поздравления. Я сбежала по ступенькам, и, о боже, мне не удалось идти дальше, толпа стояла у двери и ждали моего выхода. Толпа подхватила меня, как пушинку, и понесла по длинному коридору до наружного выхода. Я не упиралась, не противилась, знала, что всё будет напрасно. Как только я вдохнула свежий воздух и почувтсвовала, что меня опустили на землю, я, хохоча, побежала в сторону своего дома, а вслед мне кричали, Галя, Галя, подожди, мы тебя проводим - сышно было глос Саши и девочек из 6-го класса. Я до самого дома бежала и хохотала. Вдруг, у самого порога, какой-то парень в военной сержантской форме неожиданно сказал мне "Почему юная певица игнориррует своих друзей? Так бежать- можно и упасть, я еле успел за вами!" "Идите своей дорогой, молодой человек," - буркнула я. -"А моя дорога кончилась. Тётя Аня! Откройте дверь, мы пришли!" Я обмерла. Думаю, вот и нарвалась на афериста, даже знает как зовут мою хозяйку. Не успела я закричать от страха, как дверь открылась и хозяйка с радостью заговорила:
"Феденька, почему ты вернулся? И Галочка с тобою? Вы уже успели познакомиться? Проходите."
Ох, отлегло от сердца... Это же её племянник. Хозяйка ждала его. Он служил. в Болгарии, при штабе, писарем, заслужил отпуск на 7-е ноября. Пока я была на репетиции, он проведал свою тётю Аню, она ему рассказала, что держит кватирантов и что одна их них, Галочка, выступает вечером в клубе.
Потом он мне рассказывал, что ожидал увидеть 16-ти летнюю высокую девушку, а как увидел, не поверил. Тётя Аня ему сказала, что мне 16 и учусь я в 6-м классе, переросток (таких было много из-за войны), а что я маленькая ростом не уточнила. Феде показалось, чо мне лет 14, не больше. Но, когда Я закончила петь, многие в зале спрашивали друг у друга, интересно, кто она, чья она, и Федя ясно слышал, как ребята хвастались :"Да это Петрякова Галя, учится с нами в 6-м классе."
Феде было достаточно это услышать, и вместе со всеми он нёс меня до порога клуба. Когда я побежала, он тоже быстро шел, чтобы догнать. А я из-за стука своих кабуков не слышала за собой Федины шаги.
Мы попили чай с пирожками с сушеной шелковицей, которые тётя Аня испекла в честь праздника 7 Ноября. Она уложила Федю спать в своей комнате на диване и сказала:"Дай Галочке отдохнуть. Завтра наговоришься."
Утром я дичилась Феди, не разговаривала, сказала, что скоро прибудет пооезд, я уеду домой в совхоз. Он сказал, что рад, что бы дальше ни было, встрече со мной. -"Мне отец дал задание привезти из Кущевки водки. Мне пора ехать." Я же не опытная, а ему уже 20 лет, 1926 года рождения. Я заметила, что он что-то хочет, не уходит. Наконец у него вырвалось :" Я хочу тебя поцеловать." "А я не хочу,"- и я побежала по коридору (метров восемь-девять). Но, он в три прыжка схватил меня, я сопротивлялась, увёртывалась, и всё таки в губы не получилось, поцеловал меня в щеку. Я долго не могла прийти в себя. Тетя Аня услышала шум:"Федя, у Гали есть мальчик!" "Да? Аа-а-а, мальчик, это не серьёзно! Я- это другое дело! До встречи, певунья!"- и помчался. Я быстро собралась, через десять минут подошла к станции. Народу было много. Многие оглядывались на меня и, узнавая, шептались.