"Времена не выбирают,
В них живут и умирают..."
(Александр Кушнер)
Жаркое лето 1993 года. Два года, как Ленинград вновь стал Санкт-Петербургом.
Нетерпеливый читатель сейчас подумает, что вот, мол, автор начнёт нам сейчас рассказывать, как было хорошо в СССР, который мы потеряли, и как плохо жили первые годы после, так называемой, перестройки. И уже заранее готов он не согласиться с мнением автора.
Имейте же терпение, уважаемый читатель. Наверно, в разных местах огромной территории бывшего Союза было в этот год по-разному, здесь же рассказ о том, как было у нас, в Питере.
Прошло в Ленинграде время пустых прилавков и карточек на основные продукты питания. Цены отпущены и называлось эта, нам тогда не очень понятная мера, «Либерализацией цен в России». Как это не назови, но магазины стали заполняться продуктами. В магазинах не только поменялся ассортимент и цены, на заоблачные, появились такие овощи и фрукты, о которых мы и не слышали раньше, но даже запах в торговых залах поменялся. Исчезла в овощных магазинах бьющая в нос вонь от гниющей картошки, перемешанная с запахом прокисшей квашеной капусты.
Тут надо сказать пару слов о себе. После первого шока, растерянности и депрессии начала перестройки, я, в свои тридцать лет, успокоившись и оглядевшись, понял, что не так уж всё и плохо. Что жизнь продолжается. И тогда у меня возникли идеи, а уж возможность в их осуществлении в то время была. Появилась интересная, неплохо оплачиваемая работа.
Я зашёл днём в овощной магазин, расположенный рядом с нашим домом. Из покупателей в этот час там была лишь одна пожилая дама, стоящая у прилавка с выложенными на нём красными сладкими перцами. Я подошёл ближе. Тут женщина обратилась ко мне со странным вопросом:
- Мужчина, скажите, а какой у этих перцев вкус? Я такие никогда не пробовала. Тут написано, что они сладкие. Они, действительно, отличаются по вкусу от наших, горьких и худых болгарских, что были раньше?
- А вы возьмите один на пробу. Они очень сладкие.
- Ой, что Вы? – она, сконфузившись, добавила – для меня это сегодня слишком дорогая роскошь. Спасибо.
Я посмотрел теперь внимательней на говорившую женщину. Блестящая белизной блузка под пиджачком, очевидно, когда-то купленным, а может даже и сшитым по её фигуре, теперь же явно великоватым. Аккуратно уложенные волосы. Я подумал, что эта, типичная ленинградская интеллигентка, в прошлом была, возможно, учительницей или бухгалтером.
- А разрешите мне вам купить один перец. Мне бы очень хотелось сделать для вас это.
- Ах, как же мне неловко сейчас. Ну, хорошо, если вы, молодой человек, непременно хотите меня угостить, то Вы меня очень выручите, купив несколько надрезанных картофелин, лежащих на подносе на том прилавке. С них срезаны гнилые места, но остальная часть клубней вполне здоровая. Они стоят не очень дорого.
Продавец, молодой мужчина с неприступным лицом, сложил купленные картофелины в протянутую сумочку. Я тут же предложил благодарной женщине помочь донести сумку. Она посмотрела на меня с недоверием. Я, чтобы успокоить женщину, пояснил, что живу в соседнем доме, и всё равно должен где-то убить время, поскольку забыл ключи от квартиры на работе, а до прихода моей жены ещё целый час.
- Спасибо Вам огромное! Вы, молодой человек, очень любезны. Ну что же, тогда проводите меня до того сквера, на углу улицы, я посижу там. Погода сегодня прекрасная, хочу ещё побыть на воздухе.
Мы сидели с ней на скамье, наблюдая за игрой двух малышей в песочнице.
- Как Вам сегодняшнее время? – спросила женщина, посмотрев мне в глаза. Чувствовалось, что ей хотелось как-то скрыть неудобство от создавшейся ситуации, но, возможно, ей просто не хватает общения, а тут я, такой весь добрый.
Я не знал, каких слов ждала женщина, а уж так не хотелось её огорчать, поэтому ответил вопросом на вопрос.
- А как Вам?
Она, так мне показалось, обрадовалась именно такому повороту разговора. Глаза женщины засветились улыбкой и она произнесла:
- Оно замечательное, это новое, интересное, пусть и не простое, время.
Чувствуется, что женщине хотелось сейчас выплеснуть на этого незнакомца все мысли, роящиеся в её голове.
- До пенсии я работала корректором в типографии. Проверяла правильность написания текстов. Так можете себе представить, что начальник нашего корректорского отдела был малограмотен. В слове «кидаться», тот человек делал ударение на «И». Но он был коммунистом, парторгом типографии.
Многие сейчас говорят, мол, настало страшное время. Да, недавняя нехватка продуктов и введение карточек переносилось нами, ленинградцами, пережившими блокаду города теми, немецкими фашистами, послевоенный голод, особенно болезненно.
Сетующие на сегодняшние проблемы, просто забыли те годы, что остались позади уже прожитой части жизни. Я ведь помню ещё времена Сталина. Тогда исчез наш сосед по коммунальной квартире, весёлый дядя Саша. Родители меня предупредили, чтобы я ни у кого о нём не расспрашивала. Особенно остро запомнился и напугал случай произошедший со мной в школе. Это была зима 1939 года. В то время я училась в 4 классе женской школы, бывшей петроградской гимназии номер 30. Везде тогда только и говорили, что о нападении проклятых белофиннов на нашу родину. Каждый день, перед занятиями, учительница проводила в классе политические пятиминутки, после которых девочки могли задавать ей вопросы. И вот я, в конце очередной пятиминутки, спросила: «Правда же, что мы обязательно победим в этой войне?».
Молодая учительница, зло спросила в ответ:
- Это тебе твой папа сказал, что у нас идёт война? Передай своему отцу, что мы не ведём войну, это «Финская компания». А, кстати, почему твой отец не на фронте?
Мне тогда стало очень страшно. А вдруг она куда-нибудь сообщит и моего папу заберут на эту «компанию» и он там погибнет. Как же мы будем тогда жить с мамочкой одни? Это стало уроком для меня, и больше никогда я вопросов не задавала.
Потом была страшная блокада Ленинграда. Голод. Отец воевал, мама постоянно находилась в госпитале, она у меня была хирургом. Дома я оставалась с соседкой по квартире. Она умерла, и я два дня была с ней в комнате, думая, что она просто спит. Город был разрушен. Это страшно, когда целенаправленно фашисты разрушают твой город, и ты не знаешь, следующая бомба будет твоя или упадет на соседний дом. И я тогда, ребёнком, ужаснулась своим мыслям, что я ведь радуюсь тому, что разбомбили соседний дом, убита не я, а люди в соседнем доме. Это страшно, когда человек перестаёт быть человеком, радуясь чужой смерти. Потом нас с мамой эвакуировали с её госпиталем на «большую землю», в Казахстан.
Теперь-то ваше поколение будет жить без войны. Слишком уж намучился наш народ в тех, прошлых. Да и сегодня к власти пришли те люди, которые будут беречь мир, поскольку либо сами захватили военное время и помнят зверства фашистских оккупантов, либо их отцы воевали.
А перестройка, это здорово! Можно высказывать свои мысли вслух, не боясь за это попасть в заключение. Можно проявить свой талант в работе, и если ты умён, то результат обязательно скажется. Есть куда стремиться. Есть ради чего учиться. Меня лишь печалит одно, что к такому замечательному времени я подошла уже в слабом возрасте.
А то, что не хватило пенсии в этом месяце, так это я сама виновата. Сходила с подружкой в театр...