Шел 1992 год. Новый капиталистический строй мгновенно оскалил свои кровавые десна и острые зубы, безжалостно уничтожая все хорошее, созданное социализмом, разделяя общество на богатых и бедных. Первые стали хозяевами страны, а другие… другие всеми силами приспосабливались к новым условиям, ища методы и способы выжить в этой непонятной жизни. Одни, менее приспособленные, искали работу по специальности, а другие, втайне мечтавшие о своей звезде на небосводе, становились предпринимателями, скупая за копейки барахло в Китае, Турции или Польше, прибыльно продавая его у себя на родине.
Леонид Москаленко, тридцатидвухлетний парень, быстро поняв, что уроками физкультуры в школе много не заработаешь, уволился и окунулся с головой в бизнес. Перво-наперво он потолкался по рынкам, присмотрелся, кто, чем и как торгует, поговорил с мужиками и остановился на радио-телеаппаратуре и всем тем, что с этим связано. Нельзя сказать, что в этом деле он был сильным докой, но со школьной скамьи что-то помнил, да и приятели намекнули: мол, не дрейфь, опыт и знания при- ходят со временем, как аппетит во время еды.
Арендовав на рынке место и закупив все, как ему казалось, необходимое, он встал за прилавок и теперь стоял там зимой и летом с 9 до 15 часов. Когда нужда заставляла его вновь лететь за рубеж за товаром, на рынке его замещала жена, а теща сидела с детьми.
Нельзя сказать, что судьба баловала его, но и не обижала.
Как вдруг…
Леня, как обычно, стоял за прилавком в тулупе и валенках и, спасаясь от мороза, пил горячий чай из термоса, когда к нему в норковой шапке и кожаной на меху куртке подошел симпатичный мужчина средних лет.
– Молодой человек, не поможете мне, не возьмете на реализацию четыре телецвета? У меня мама заболела, надо дней на десять на родину съездить. А еду завтра, билеты взял… И как всегда, когда срочно нужны деньги, их обычно катастрофически не хватает. Сами же знаете, что закон «Деньги – товар – деньги» должен работать непрерывно, а нет… то крах, – он заговорил быстро, будто бы стараясь убедить Леонида. – На рынке «Колос» мужчина десять взял, парень на площади – пять, и по дороге в маршрутке продал один. Вот… – пожал смущенно плечами, – осталось четыре. Может, возьмете, а я… Вы в три заканчиваете?
– Да, в пятнадцать.
Телецвет… Название такое он уже недавно слышал. Кто-то даже подходил к нему и спрашивал, но тогда на это он не обратил никакого внимания.
– Вы абсолютно ничего не теряете. Да – хорошо, нет – я заберу их назад.
Москаленко стоял в замешательстве.
– А что это такое?
– Да вы что?.. Я думал, разбираетесь… Торгуете этим и… Это такое устройство, японцы придумали, похожее на резисторы, сопротивления… Его вставляешь в черно-белый телевизор, и он начинает показывать все в цвете. Я за ними аж в Страну восходящего солнца летал. И стоят они там буквально гроши. Но если вы… – пожал он плечами. – Извините, – мужчина огорченно стал отходить от прилавка.
Идея Леониду сразу показалась сомнительной, он хотел еще задать несколько вопросов, но постеснялся. А с другой стороны, что он теряет? Продаст – хорошо, нет… назад вернет. – И за сколько вы их продаете? – наконец спросил он.
– Вообще за двадцать. Но очень нужны деньги, поэтому – пятнадцать. Продадите дороже – деньги ваши. Ну как? – он улыбнулся. – Вас как зовут?
– Леонид.
– Леня, «не думай о секундах свысока», – фальшиво пропел он строки из кинофильма. – Ничего же не теряешь, а торгуя по уму, и в прибыли можешь быть.
– Давайте попробую.
Мужчина положил ему в руку маленькие штуковины, похожие на сопротивления, испещренные множеством цветных полосок.
– Извини, брат, бежать надо. В пятнадцать буду.
Леонид повертел их в руках и осторожно положил на самое видное место прилавка.
Время шло, но… никто телецветом не интересовался.
И вдруг подошел неприметный старичок. Он подслеповато склонился над прилавком и долго рассматривал разложенный Леонидом товар.
– Молодой человек, это у вас не телецвет? – подняв голову, спросил он.
– Да, он.
– Месяца два по рынкам ищу, и вот на тебе… Хочется перед смертью посмотреть мир цветным. И сколько стоит?
– Тридцать! – выпалил Москаленко.
– Ого!
Тот достал видавший виды кошелек и, шевеля губами, стал пересчитывать в нем содержимое.
– Юноша, у меня всего двадцать шесть рублей и сорок семь копеек. Нельзя вас попросить отложить его до завтра? Живу далеко, до закрытия явно не успею, – говорил он тихо, но очень убедительно, – а утречком сразу оставшиеся деньги привезу.
– Не надо, дедушка, берите за двадцать шесть, – Леонид про- тянул приборчик старичку.
– Спасибо вам, юноша! Дай Бог здоровья! – поклонился тот и не торопясь пошел к трамвайной остановке.
– Елки… – задумался Москаленко. – Торгую-торгую, а про это чудо слышу, можно сказать, впервые…
Тут его внимание привлек разбитной парень кавказской наружности в огромной фуражке с засунутыми в карманы брюк руками и синим от холода длинным носом. Во рту у него дымилась сигарета, которую тот гонял из одного угла рта в другой. Он метался от лотка к лотку, непрестанно спрашивая: «Телецвета нет? Телецвета нет?» Все отрицательно кивали головой. Вскоре грузин подошел к Москаленко, выпуская изо рта огромную струю холодного дыма.
– У меня есть! – радостно произнес Леша, преданно глядя на грузина.
– Сколько?
– Сорок… – голос взволнованно захрипел, а сердце лихорадочно забилось…
– Пятерочку сбросишь?
– Давай, – махнул рукой Москаленко. – Я чего-то тоже за- мерз, уходить собрался, – солгал он.
Представитель Закавказья достал из куртки телефон и долго говорил по нему на своем языке.
Леониду даже показалось, что такое завышение цен отпугнет покупателя, и уже начал расстраиваться, когда грузин завершил разговор.
– Беру! – твердо произнес тот. – Я домой еду, понимаешь? – затараторил он, – А там друзья, родственники… С пустыми руками как я появлюсь? Они тоже хотят цветной телевизор смотреть. Пятьдесят возьму, заверни.
Глаза Леонида удивленно расширились.
– У меня здесь осталось только три.
– Давай! Завтра принесешь?
– Принесу, – неожиданно для самого себя произнес он.
– Я тогда к тебе утречком забегу. Рассчитавшись за товар, парень быстро ушел.
Теперь торговля для Леонида отошла на второй план. Его мысли были направлены на то, как, где и, главное, за что до- быть эти прибыльные завитушки. Он и не заметил подошедшего утреннего мужчину.
– Леня, как мои дела? Что-нибудь получилось? Покупатели были?
– Продал, – Леонид протянул деньги.
– Вот и спасибо большое! Я же говорил, что никаких хлопот не будет.
– Честно сказать, я об этом телецвете практически ничего не знаю. А он у вас еще есть? – затаенно, тихо и с надеждой спросил Москаленко.
– Есть! Я этого добра много из Японии привез.
– Давайте я у вас его куплю.
– Молодой человек, у меня их осталось чуть более пятисот штук. Если заберете все – одно дело, а штуками торговать не буду. Или всё, или ничего. Приеду, сам всё продам.
– И за сколько?..
– Если всё сразу, отдам по двенадцать.
Леня усиленно морщил лоб, умножая пятьсот на двенадцать.
– Не мучайтесь. Это выходит шесть тысяч.
К ним быстро подошла женщина средних лет, голова которой была закутана пуховым платком.
– Вы что-то продаете? Оптом? – тихо спросила она.
– Беру всё! – запальчиво произнес Леонид. – Можно завтра?!
– Не обманете? В восемь, у стадиона… У меня поезд в десять. Да – да, нет – нет!..
– Да!
На том и расстались.
Вечер, ночь и даже утро Леонид с женой были заняты поиском денег, а их по тем временам надо было баснословно много. Пришлось даже кое-что продать, а большую часть занять у друзей, знакомых и соседей. К назначенному часу оговоренная сумма лежала в нагрудном кармане Лёниной рубашки.
В приподнятом настроении в половине девятого он стоял у главных ворот стадиона, мечтая о сказочном богатстве.
– Ждешь? Хорошо. Деньги принес?
Мужчина появился как из-под земли, от неожиданности Леня даже вздрогнул.
– Вот тебе телецвет, – он раскрыл пакет, набитый этим фантастическим товаром. – Здесь чуть более полутысячи. Считать будешь?
– Нет. Я вам верю. Возьмите деньги, ровно шесть тысяч. Пересчитаете?
– Молодец! Верить всегда надо. И я тебе верю, да и времени нет, еще по магазинам надо пробежаться, подарки родственникам купить, перекусить чего-нибудь в дорогу и… сразу на вокзал.
Он дружески похлопал Леонида по плечу и быстро ушел, сунув деньги в карман брюк.
Воодушевленный удачной сделкой, Москаленко быстро пошел на рынок, открыл свой контейнер и разложил товар по прилавку, а на видном месте положил с десяток телецветов и стал поджидать грузина.
Честно признаться, скучать не приходилось. На улице резко потеплело, на безоблачном небе сияло ласковое солнышко, и народ дружно высыпал на улицу. Москаленко продал несколько антенн, два портативных приемника и кое-что по мелочам. Лишь двое купили телецвет, и то их пришлось уговаривать и убеждать.
Приближалось время обеда, а представитель солнечного Закавказья так и не появлялся. Не пришел он и после обеда.
Время шло, но спроса на этот нужный и дефицитный товар никакого не было, никто им не интересовался. Продал его Леня, наверное, около десятка, да и то, в основном, торгующим рядом с ним продавцам.
Но вскоре вокруг этого телецвета поднялась целая буря страстей. Люди, купившие его, приходили, кричали, требовали возврата денег, называли Леонида проходимцем и негодяем, а один даже ударил в лицо.
Обескураженный Леонид подошел к пожилому продавцу, торгующему сантехникой.
– Дядя Миша, посмотрите, что это? Кроме двух, все вернули мне телецвет, а один даже во… – и он показал огромный синяк под глазом.
Дядя Миша долго вертел загадочную штуковину в своих заскорузлых ладонях.
– Знаешь что, Леньчик, уж больно все это напоминает обыкновенный резистор, только что-то полосок на нем слишком много. Хотя… – он опять приблизил прибор к подслеповатым глазам. – Хотя их можно и дорисовать, если постараться. Ты где его взял?
– Мужчина продал. Одет хорошо… Сказал, что это телецвет, мол, в Японии купил, что с ним черно-белый телевизор будет цветным.
– Как ты его назвал?
– Телецвет.
– Из Японии?
– Да.
– Ты сам в это веришь?
Москаленко неуверенно пожал плечами.
– А сам этот прибор проверял? Вставлял в телевизор? И куда его вставлять, не подскажешь?
– Не знаю. Я в этом, если честно, слабо разбираюсь. Да у меня дома и телевизор цветной.
– А как же ты этим торгуешь? Должен соображать, что к чему.
– Посоветовали торговать, мол, мало кто этим занимается. И семью надо кормить… Сами видите, какое время… В детстве ко--то увлекался радио... А по природе я учитель физкультуры.
– Если занимался, тогда должен, по крайней мере, отличать со- противление от полупроводникового диода или транзистора. Давай я у себя его дома проверю, но даже без этого могу твердо сказать, что тебя надули. Этот мужик тебе наплел, что они японские?
– Да.
– Судя по маркировке – русские.
Следующего дня Москаленко ждал с нетерпением.
– Дядя Миша, что скажете?
– Ничего не скажу. Облапошили тебя, мой мальчик. Так работают квалифицированные жулики. А полосочки дорисовали. Талантливо, паразиты, работают. Их упорству и разносторонности позавидовать можно.
У Леонида тревожно загудело в голове.
– Шибко сильно не переживай, многие из нашей братии че- рез это прошли. И сколько ты их у него купил?
– Пятьсот, – почти прошептал Леха.
– Тоже неплохо!.. А деньги…
– В основном занял.
– Много?
– Много… – и он от огорчения заплакал.
Дядя Миша обнял и похлопал парня по спине.
– Не переживай, сынок, о содеянном. Теперь слезами горю не поможешь. Я вот что хочу тебе сказать, а ты слушай и мотай на ус. Заграничный паспорт у тебя, я надеюсь, есть, поэтому езжай в Польшу, Германию, Турцию, куда угодно. За год заработаешь и отдашь. Я тебе завтра принесу пару тысяч, рассчитаешься, кому срочно нужно, а мне через полгода вернешь. Место здесь оставь за собой. Пусть теща или жена когда-никогда постоят. Не переживай, я им помогу. И больно много дома не рассказывай, а то бабы… они народ дурной… Скажи, мол, шел на рынок, сзади подбежал пацан, вырвал сумку и убежал, а ты не догнал его. А сейчас все убирай, иди, выпей водочки, только немного, а завтра… завтра делай так, как я тебе сказал. А такое количество «телецвета», – он весело рассмеялся, – лет двести продавать будешь. Кому-то сопротивления по-любому понадобятся.