Словарь эпитетов иеромонаха Романа

 
                ЛИТЕРАТУРНЫЙ  КОВЧЕГ
                (С любовью к Русскому Слову)
               
                А. П. Бесперстых
             
                1000 ЭПИТЕТОВ ПОЭЗИИ
                иеромонаха Романа (Матюшина)
               
                Словарь                \
               
                Новополоцк
                2023


Серия основана в 2020 году
Основатели серии А. Бесперстых и Н. Советная
               
 
Бесперстых, А. П.
Б53   1000 эпитетов поэзии иеромонаха Романа (Матюшина). Словарь / А. П. Бесперстых. Новополоцк: 2023. 

Словарь эпитетов поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) систематизирует и иллюстрирует цитатами эпитеты, выраженные именами прилагательными, причастиями, определительными наречиями на -о, -е и  именами существительными (приложениями).
Эпитеты в Словаре рассматриваются в 2-х аспектах: литературоведческом и лингвистическом; к эпитетам относятся как образные определения (тропы), так и логические определения.
Большинство цитат дано в развёрнутом виде, что позволит читателю по достоинству оценить красоту, лаконичность, афористичность, образность и мудрость великого русского языка в великолепной поэзии иеромонаха Романа.
Словарь предназначен как почитателям таланта отца Романа, так и всем любителям образного Русского Слова.
 

                УДК 811.161.1 374
ББК  81.411.2-4

               

                ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Имя известного русского поэта иеромонаха Романа (Матюшина), который, без всякого сомнения, будет признан нашими потомками как классик русской духовной поэзии, хорошо знакомо не только любителям поэзии, но и миллионам русских людей. «Его стихи, как отмечает исследователь творчества поэта Александр Корольков, – это голос глубинной памяти и высочайшей любви к России, голос исповедальной молитвы и вдохновенной проповеди».
При составлении словаря мы рассматривали эпитет в широком смысле, в 2-х аспектах: литературоведческом и лингвистическом, относя к эпитетам как образные определения (тропы), так и логические определения. В роли эпитетов в нашем Словаре, кроме имён прилагательных, выступают также причастия, определительные наречия на -о, -е  и существительные-приложения.
Каждое значение эпитета (логического определения) иллюстрируется цитатами из поэтических произведений отца Романа. Однако по техническим причинам (в целях сокращения объёма Словаря) введены некоторые ограничения лексического и цитатного материала. Не включены прилагательные, не содержащие качественных характеристик (нужен, должен, целый и т. п). Эпитеты, являющиеся логическими определениями, даются выборочно.
В Словаре, в зависимости от употребления в тексте, указывается краткая форма прилагательного. Отмечаются как обособленные полные формы эпитетов-прилагательных, так и полные прилагательные, выполняющие предикативную функцию, а также эпитеты-сравнения.
Некоторые слова со звёздочкой * даются в дореформенной (1918 г.) русской орфографии. Это мiр, Росiя и рускiй (с буквой i «десятеричной»); слова с приставкой без- (безсловесный, безпощадно и др.); слова в предложном падеже на -ье (в мерцаньи, в повиновеньи и др.)
Большинство цитат дано в развёрнутом виде, что позволит читателю по достоинству оценить красоту, лаконичность, афористичность, образность и мудрость великого русского языка в великолепной поэзии иеромонаха Романа.


                УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ
 [ ] – пояснительные слова, извлечённые из контекста
<…> – сокращение внутри цитаты
; – краткая форма прилагательного
;1– усечённая форма прилагательного
; – полная форма прилагательного в предикативной функции; наречный предикатив
; – обособленная полная форма прилагательного
; – прилагательное и наречие в сравнительной степени
; – эпитет-приложение; билексема
* – в  дореформенном (1918 г.) или авторском написании.



                СЛОВАРЬ

Иеромонах Роман:
Стараюсь не вымучивать слово.  Если что-то внутри зазвучало, сначала молюсь: «Господи, дай сказать то, что полезно людям, что не повредит ни им, ни мне». Потом крещу келью на все четыре стороны, чтобы никакая муза не явилась, никакой пегас не прискакал… Не дорожу тем, что, может, как поэт состоялся. Честь великая – принадлежать ко всем любящим Господа нашего Иисуса Христа христианам, невзирая на род и племя. Зачем делать из литературы культ? Хотелось написать то, что может коснуться сердца другого человека, чтобы человек по этим стихам, как по мостику, стал пробираться в сторону Храма Божьего. Направить кого-то к Храму – самая главная задача священника, монаха, мірянина, потому что только во Христе – Истина, Свет, Жизнь, Любовь, Премудрость и Блаженство…

 

АНГЕЛЬСКИЙ
Собор. Какие нынче облака Собою синь засеребрили! И хоть не слышно ветерка, Плывут светящиеся крылья. А если крылья… Нет, не вздор, Высокое всегда врачует! Как будто Ангельский Собор С луной в полуночи кочует (Чудо-облака).
АРХИЕРЕЙСКИЙ, –ая
Молва. Листвой, одеждой застилают Дорогу в Иерусалим! Шумят, бегут, провозглашают… День ликованья! А за ним – Демократичный суд Пилата, Архиерейская молва, Правозащитные солдаты, И терноносная Глава! (Вход Господень в Иерусалим).
АФОНСКИЙ
Инок. Оставив дом, родных, своё наследство, Покинув мiр* в благословенный час, Афонский инок по веленью сердца Сложил молитву, плача по ночам: «Скоро я умру, И окаянная душа моя Снидет в тесный мрачный ад. И там буду один я томиться И плакать о Господе. – Где Ты, где Ты, Свет души моей? Почто оставил меня, Я не могу жить без Тебя» («Оставив дом, родных, своё наследство...»).

 

БАГРОВЫЙ
Круг. Луна в багровом круге. Не пойму. На небесах подобие сиянья. К морозу, что ли? Видно по всему. А соловьи? Распелись – ноль вниманья. А вдруг зима? – Поют себе в кустах. А ну завьюжит? – Пуще рассвистались! Душе; моя, гляди на этих птах: Как просто жить, на Бога полагаясь! («Луна в багровом круге…»).
БЕЗВЕРНЫЙ, –ая
Тревога. Гудят шмели. Мой край подобен Раю, Где не живёт безверная тревога. Вдыхаю райский дух и выдыхаю: Прекрасна старость, славящая Бога! (У старой яблони).
БЕЗГРЕШНЫЙ
Спящий. ; Безгрешен. Совсем не падает лежащий, И вообще, безгрешен спящий. Остановись, пророче лгущий! Одна есть Правда – Правда свыше... (Сомненье – чадо маловерья…»).
БЕЗДОМНЫЙ, –ая
Собака. Не мешайте мне сегодня плакать. Прочь, друзья. Прошу меня простить: Может же бездомная собака Хоть однажды норов проявить («Не мешайте мне сегодня плакать…»).
БЕЗДОННЫЙ
Купол. Святая ночь! Блаженство и покой! Стою один под куполом бездонным. И Млечный Путь Над мирною рекой Несёт себя к туманам отдалённым («Святая ночь!..»).
БЕЗЖАЛОСТНО
Палить. И будет огнь безжалостно палить Запечатленных смертною печатью (Глаголы вещие).
 БЕЗЗАБОТНО
Лопочет. …Беззаботно кленёнок лопочет Языком предпоследним своим («Красотой октября запорошен...»).
Пасётся. Земля полна благодарений! Себя сомненьями не рань, Коль за окном, в кустах сирени, Пасётся беззаботно лань (Лань).
БЕЗЗАЩИТНЫЙ, –а
Ты. ; Беззащитна. О лилия! Благословенна ты: Из всех цветов тебя возвысил Бог. <…> Ты беззащитна пред любой рукой, Доверясь, как дитя, руке любой! Я отплываю молча, не дыша, Веслом волнуя зыбкие листы. Хвала Творцу! Жива моя душа, Пока ещё взыскует чистоты («Земное воплощенье чистоты...»).
БЕЗЗВУЧНЫЙ
Крик. Как жуток ты, беззвучный крик!  Ужель и он простится?.. И жмутся к матери внутри, Не зная: мать – убийца! («Вели невинных убивать...»).
БЕЗКОНЕЧНЫЙ*, --а
Жизнь. ; Не безконечна*. И знают – жизнь не безконечна*, Но мнят от старости сбежать И рвутся к молодости вечной С одним желанием – прельщать («И знают – жизнь не безконечна*…»).
БЕЗЛЮДНЫЙ
Скит. А звезда осиротелая Опечаленно глядит… Белой ночью розы белые Сторожат безлюдный скит (Белые розы).
БЕЗМЕРНО ПРОСТОЙ
Мiр. ; Безмерно прост. Обилие и полногласность звёзд. Мерцание, созвучное хваленье. И необъятен, и безмерно прост Подлунный мiр* в полночном просветленьи* («Луна и снег…»).
БЕЗМОЛВНО
Говорит.  Безмолвно роза говорит: Не всё добро, что око просит. И запах мил, и нежен вид, Одна беда – не плодоносит (Роза).
Кровоточить. Хочу молчать, за всех и вся смиряясь, Вбирать в себя целительную боль. Не словоблудить, знаньем надмеваясь, – Кровоточить безмолвно пред Тобой («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
БЕЗМОЛВНЫЙ, –ая
Крик. Отчизне не бывать великой, Недолго простоит вселенная, Когда кричат безмолвным криком Родителями убиенные (Право выбора).
Пустыня. Ночь. Полнолунье. Божья благостыня. Душа вбирает неземной покой, Где светлая безмолвная пустыня Искрит над головой и под ногой («А мне зима всё более по нраву...»).
БЕЗНАДЁЖНО
Обвисли. Язык мой косен. Спутаны напевы, Любое слово ложью отдаёт. Обвисли чётки безнадёжно в левой, Но сердце чует, знает Твой приход («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
БЕЗОТВЕТНЫЙ
Родник. Жёлтое, красное – всё  разноцветное, Золотом, золотом устланы рвы. Прямо в лицо роднику безответному Ветер повыбросил мелочь листвы (Радость моя…).
БЕЗПОЩАДНО*
Порушу. Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу И, восстав поутру, побреду, умаляя молву. Золотым омофором молитвы окутаю Душу, Огнезрачным венцом покаянья украшу главу («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
БЕЗПРАВНЫЙ*, –ые
Деревья. Затосковали деревья безправные*, В ризах растерзанных гибели ждут. Лишь золотые Кресты Православные, Радость моя, нас в безсмертье* зовут (Радость моя…).
БЕЗРАССУДНО
Действовать. Ледоход. Шумит, гудит Десна моя, Крыги льда несёт безумство вод. Ребятня, отчаянная самая, От восторга прыгает на лёд. Следом я. И понесло стремительно... Слава Богу, вытащил сосед. Так познал я: не всегда спасительно Безрассудно действовать, как все («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
БЕЗРОДНЫЙ, –ые
Лизоблюды. И пускай лизоблюды безродные Распинателей Родины славили, И в неволе мы были свободнее, Потому как мы – не лукавили! («Как мы жили?..).
БЕЗРОПОТНО
Летят. Пора пожаров над травой зелёной, Огни с ветвей безропотно летят. Здесь не бывает грусти просветлённой, Здесь до единой все кровоточат (Осиновая роща).
БЕЗРОПОТНЫЙ, –ая
Мольба. Молю безропотной мольбой: Всели её в места прохлады, Прими в Превечную Любовь, Оставь на мне её неправды (Памяти матери моей монахини Зосимы).
БЕЗСЛОВЕСНО*
Поёт. А душа безсловесно* поёт: Как не петь в богозданном краю? И калина калинку даёт, Как последнюю лепту свою («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
БЕЗСЛОВЕСНЫЙ*, –ая, –ые
Зрители. Белые Церкви исполнены кротости, Ими доднесь освящается свет. Радость моя, что кручинишься попусту, Белым Церквам нынче тысяча лет. Выжили Вы, безсловесные* Зрители, Бури прошли, расточились врази. Сколько всего за века перевидели Белые Церкви, Осколки Руси? (Радость моя…).
Тварь. Что страсти помрачают житие, Наверно, насекомые не знают. И ястие, и сон, и питие, Когда по естеству – не повреждают. Тварь безсловесная* всегда права: Довольствуется данною основой, Не покидает рамок естества – Там соловей не замычит коровой («Что страсти помрачают житие...»).
БЕЗСМЕРТНЫЙ*, –ая
Душа. Безсмертная* [душа] не знала б слепоты, Когда б повязку страсти не надела. Когда бы не дела нечистоты, Любовь Святую присно б лицезрела («А в Царстве Света чувства не нужны...»). Не распрощаться с детством, не расстаться. Безсмертная* душа, тебе ль стареть? Хочу дитём к сырой земле прижаться И в небеса глядеть, глядеть, глядеть! (Из детства).
БЕЗУДЕРЖНЫЙ, –ая
Корчь. Окропить бы Крещенской водой Одержимых безудержной корчью. Русь моя! Боль моя! Что с тобой? Кто навёл эту тяжкую порчу? («Дорогие мои, это всё!..»).
БЕЗУМНЫЙ, –ое
Кто. ; Безумен. Всезнайства ослепляющие блики! Безумен, кто идёт по острию И льстит себе, цитируя великих, Их правду выдавая за свою («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
Чело. Определенье выше всяких Истин? Оборотись, прельщённый, на сады. Цена садам – не бормотанье листьев, А дерева гнетущие плоды. Но он не внемлет. Сам себе дивится, Опять в мечтах куда-то унесло. И жалкий луч, пронзающий темницу, Слепит его безумное чело («Надменный разум к Истине стремится…).
БЕЗЦЕННЫЙ*, –ая
Душа. Кто погнался за счастьем, и только, Тот в начале пути захромал. И нисколько, поверьте, нисколько О безценной* душе не узнал («Мы не любим и хаем ненастья...»).
БЕЗШУМНО*
Застыл. Забыв о вёслах, погрузился в думы, Головушку руками обхватив. В дорожке лунной чёлн застыл безшумно*, Знать, не к кому и незачем грести («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
БЕЛОКРЫЛЫЙ
Ангел. Кишинёв. Тюрьма. Одна из камер, Возле нар горюнится портрет; Дочка, убиенная руками Той, что родила её на свет. Девушка, как Ангел белокрылый … («Кишинёв. Тюрьма. Одна из камер...»).
 БЕЛООБРАЗНЫЙ, –ая
Душа. Не сохранила Божье, не сумела, И страстию, и гордостью дыша, Поземленела ныне, почернела Моя белообразная душа. Потерянная драхма при дороге, Священное достоинство в пыли... Душе моя, воспомяни о Боге, Слезя и плача Спаса умоли (Не сохранила Божье, не сумела...»).
БЕЛОСНЕЖНЫЙ, –ые
Затон. Подымаю лицо и ладони, О душа, ни о чём не грусти! Утони в белоснежном затоне, Чтобы вынырнуть в Млечном Пути (Снег идёт!).
Розы. Белоснежные розы С белой ночью в родстве. Голубые стрекозы На зелёной траве! (Лето красное!).
БЕЛЫЙ, –ая, –ые
Грусть. И лес стоит величественно-нем, И посыпает кочи белой грустью. Вбираю в грудь поэму из поэм И радуюсь, что вырос в Святорусьи* (Прогулка).
Конь. И белый конь, и рыж, и вороной, Почуяв волю, понеслись на землю (Глаголы вещие).
Край. И снова говорю – прощай, Не простирая речи. Благословляю Белый Край И тех, кого не встречу («Прощаюсь, не успев обресть…»).
Ночь. А звезда осиротелая Опечаленно глядит… Белой ночью розы белые Сторожат безлюдный скит (Белые розы). Белоснежные розы С белой ночью в родстве. Голубые стрекозы На зелёной траве! (Лето красное!).
Одежды. Порою снятся Царские Чертоги, Плоды садов, цветов благоуханье, Одежды белые, Любовь Отца, Который ждёт и ныне возвращенья Своей заблудшей дочери. Аминь («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Парусник. Не говори – любовь своё отпела, Была и нет, что поминать о ней? Любовь проходит парусником белым, Где ширь и глубь, ни мели, ни камней («Не говори – любовь своё отпела...»).
Розы. А звезда осиротелая Опечаленно глядит… Белой ночью розы белые Сторожат безлюдный скит (Белые розы).
Рубаха. Тихо иду В белой рубахе по полю. И журавли, Словно кресты колоколен. Ноги босые. За плечом сума. Люди косятся, Мол, сошёл с ума («Сон мне приснился...»).
Рубашка. Пробил мой час. Пора приспела. Пойду, забыв отца и мать, Своё нутро рубашкой белой В воде юродства полоскать («Пробил мой час...»).
Ручки. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? Ты бы взял в свои ручки белые Гусли звонкие, сладкогласые, Стал бы петь да потряхивать кудрями, Да меня потешать, матерь старую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Саван. Зачем дожди из лепестков? Не оставляй меня, Любовь! Не отымай своей руки: Душе как саван лепестки! Не отвратить разлуки час, Всё отымается от нас! И саван белый, что на мне, Напомнит Вам о той весне («Не стану розы обрывать...).
Свет. Нет меня. Забудьте обо мне. Умер я. Кому какое дело? Видно, вам пригрезилось во сне, Что я жил и пел на свете белом («Затворюсь, закроюсь, замолчу…»). ; Бел. Белый свет! Так отчего ж ты бел? От висков, тобою убелённых? Или есть ещё мрачней удел – Мiр* иной, геенной опалённый? Там же.
Скатерть. Белой скатертью стол застелили, Понаставили яств и вино, Целый день веселились и пили. И никто не взглянул за окно («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Храм. За родником – белый храм, Кладбище старое. Этот забытый край Русь нам оставила (Родник).
Цвет. О лилия! Благословенна ты: Из всех цветов тебя возвысил Бог. Невинность, непорочность – всепокой. Мой белый цвет, склоняюсь над тобой («Земное воплощенье чистоты...»).
Церкви. Поглядел вокруг и на землю пал, И лежал, как труп, на сырой земле, Об одном просил, об одном молил: – Расступись земля, приюти меня! Видел я на Руси оскудение, Видел мерзость кругом запустения, Церкви белые осквернённые; Басурманами разорённые («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
БЕРЁЗКИ-БЛИЗНЕЦЫ
; Брожу в последний раз Задворками, полями, Смотрю на огоньки Ещё не спящих хат. Берёзки-близнецы С поникшими плечами У дома моего поникшие стоят («Хочу в последний раз...»).

БЕСОВСКИЙ, –ие
Капища. Сатана восстал на Святую Русь, Понаставил бесовские капища, Поклоняются люди идолам, Как один спешат на позорища («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Страсти. Ты дух от Духа, свет от паче Света, Дочь царская, пленённая по воле Ничтожными бесовскими страстями. И вот уже, расслабленная пойлом, Сидишь со свиниями* у корыта, Питаешься рожцами и считаешь, Что многие живут гораздо хуже («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
БИБЛЕЙСКИЙ
Ной. Вьюга ноет, тоскливо так ноет, Надоела кромешная мгла, Что от Ноя, библейского Ноя Между мной и тобой пролегла! («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
БЛАГОВОННЫЙ, –ые
Цветы. У окна цветут нежнейшие, Благовонные цветы. Словно облако чистейшее Опустилось на кусты (Белые розы).
БЛАГОГОВЕЙНЫЙ
Слух. Блажен, кто, наполняясь тишиной И внемля ей благоговейным слухом, В обыденном постигнет мiр* иной – Дыханье созидающего Духа («Блажен, кто, наполняясь тишиной...).
БЛАГОДАРНО
Склоняю главу. Всё добро, если совесть чиста! Погляжу, прикоснусь – не сорву! …Пред заснеженной веткой куста Благодарно склоняю главу («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
БЛАГОДАТНЫЙ
Вечер. Туман, туман, туман, и ты не вечен, Ещё чуть-чуть – растаешь, отдымишь. Не потому ли в благодатный вечер Росой живою на листах дрожишь (Туман).
БЛАГОЙ, –ая
Весть. Чем больше слов, тем меньше смысла. Увы, глашатаев не счесть. Во дни художественных свистов Освистана Благая Весть (Перед бедой). Росiя* – лазурное слово, Свечение Вести благой, Последняя пристань Христова, И нет во Вселенной другой (Росiя*).
БЛАГООБРАЗНЫЙ
Вид. А старость может быть прекрасной, Иметь благообразный вид… Любые лекари напрасны, Когда душа грехом смердит! («И знают – жизнь не безконечна*…»).
БЛАГОРОДНЫЙ
Сизарь. Туман, туман, туман покрыл просторы, С лица земли стёр отчий старый дом. И на кресте могильном старый ворон Глядится благородным сизарём (Туман).
БЛАГОСЛОВЕННЫЙ, –о
Всё. ; Благословенно. Благословенно всё на белом свете! Благословен и ты, коль всё приял. А серости унылой не приметит, Кто серость из души своей изгнал («Мы говорим: «Унылая погода!..»).
Идущий к Богу. ; Благословен. И я шепчу, теряя силы, Кровавя скользкую дорогу: Вода стоячая – трясина. Благословен идущий к Богу (Сомненье – чадо маловерья…»).
Ты. ; Благословенна. Земное воплощенье чистоты, Дыханье вод, божественный цветок. О лилия! Благословенна ты: Из всех цветов тебя возвысил Бог («Земное воплощенье чистоты...»).
Час. Оставив дом, родных, своё наследство, Покинув мiр* в благословенный час, Афонский инок по веленью сердца Сложил молитву, плача по ночам: «Скоро я умру, И окаянная душа моя Снидет в тесный мрачный ад. И там буду один я томиться И плакать о Господе. – Где Ты, где Ты, Свет души моей? Почто оставил меня, Я не могу жить без Тебя» («Оставив дом, родных, своё наследство...»). Час (прозренья). ; Благословен. Душа забыла оправданья, Приговорённою жила. А тут – лесов очарованье! <…> Да кто же руку подымает На Божью чудо-красоту! Нет, не случайны эти встречи, Благословен прозренья час! (Лань).
БЛАЖЕННЫЙ, –ое, –ые
Вид. Почему так меня растревожил Твой блаженный, задумчивый вид («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Время. О, блаженное время покоя, Одиночества и чистоты! Холодея в серёжках стекольных, У канавы столпились кусты («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
Кто. ; Блажен. Блажен, кто Истину не продал, Блажен, кто в Правде устоял («Блажен, кто Истину не продал...»).
Просторы. Я гляжу на великий погост, Исполняюсь звучаньем особым. Здравствуй, Косово! Я твой гость. Отчего же прискорбны оба? Этой встречи так долго ждал! Но прости, собирался не споро. И на столько веков опоздал, Что не умер в блаженных просторах (У поля Косова).
БЛИЖАЙШИЙ
Стог. Из этих мест до Вечности – рукой. Её дыханье за ближайшим стогом... Святая ночь! Блаженство и покой. Стою один. И сердце знает Бога («Святая ночь!..»).
БЛИЗКИЙ, –ая
Радость. ; Заскрипят полозья деревянные, Выбегу навстречу наконец, И краюху хлеба долгожданную Топором отрубит мне отец. И на ней, попыхивая искрами, Оживут снежинки под луной. Радость детства, чистую и близкую, Я увижу в отчее окно («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Цвет. Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
БЛИЗЛЕЖАЩИЙ, –ие
Веси. И, крестами себя пообвесив, Побреду неизвестно куда, Заходя в близлежащие веси, Стороной обходя города («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
БЛУДНЫЙ, –ые
Братья. Воли вольной никто не лишён! Все мы блудные, меньшие братья… Но куда б от Отца ни пошёл, Всё равно ты в Отцовских объятьях! («А над нами всегда – Небеса!..»).
Сын. Эту скорбь не измерить, Тяжко сетуют басы: «Покаяния отверзи ми двери», Горько плачет блудный сын («Отложим попечение...»).
БОГОБОРНЫЙ
Князь тьмы. Ночь зажгла огни, шум затих почти, В ожиданьи* дремлют холмы... Он к тебе грядёт, он уже в пути, Богоборный князь тьмы (Иерусалим).
БОГОДАННЫЙ
Звук. А дождь идёт… вовсю слезятся окна, Но это не помеха грибнику. Оденусь так, что в речке не промокну – Пусть барабанит по дождевику. Стучи, стучи, омой лицо и руки, На мох и листья небеса рассыпь. О, сколько мира в Богоданном звуке! О, сколько света в капельках росы! (Дождик).
БОГОЗДАННЫЙ
Край. А душа безсловесно* поёт: Как не петь в богозданном краю? И калина калинку даёт, Как последнюю лепту свою («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
БОГОЛЮБИВЫЙ
Муж. Боголюбивый муж не знает мрака, С губителем не сядет на совет. Не тако нечестивии, не тако: Но яко прах, что возметает ветр («Боголюбивый муж не знает мрака...»).
БОГОУГОДНЫЙ
Гнев. Со мною скажет всяк живой В богоугодном гневе: Страшнее всех прошедших войн – Убийство душ во чреве! («Вели невинных убивать...»).
БОЖЕСТВЕННЫЙ
Лад. Зелень мая так нежна в апреле! Всё живёт в Божественном ладу. Словно в память мартовской метели, Забелела вишенка в саду («Зелень мая так нежна в апреле!..»).
Родник. Родная речь – Отечеству основа. Не замути Божественный родник. Храни себя: душа рождает слово – Великий святорускiй* наш язык! (Родная речь).
БОЖИЙ, –ия (ья), –ие (ье), --ие
Благостыня. Ночь. Полнолунье. Божья благостыня. Душа вбирает неземной покой, Где светлая безмолвная пустыня Искрит над головой и под ногой («А мне зима всё более по нраву...»).
Веленье. Внимая Божьему веленью, Его Десницей одарён, Поэт приходит на мученья В земной удел – Лифостротон («Внимая Божьему веленью…»).
Глас. Ничто под звёздами не ново. Тварь заглушает Божий глас. Но коль слова не ради Слова – Тогда они осудят нас (Перед бедой).
Гнев. Она [звезда] дрожит, пока ещё дрожит, Желанный свет бросая пешеходу... О, сколько мрака на земле и лжи, Что Божий гнев коснётся небосвода («И вижу в окровавленной луне...»).
Дом. Росiя* – Свет! Росiя* – Предстоянье! И Грех, и Плен, и всё же – Божий Дом. Росiя* – Православное дыханье, Препона плоти на пути земном («Росiя* – Свет!..»).
Достоянье. Кто с гордостью и спесью не знаком, Не наблюдал печальные картины? Ну что ты выступаешь гусаком! Ведь это Церковь, а не двор гусиный! Тут твоего – что только на тебе, А Храм и люди – Божье достоянье. Молчи о Правде, о Любви Небес: В устах спесивца всё как поруганье («Кто хочет поразить собою мiр*…»).
Дух. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре. Присловица закончена уже, Напрасно в ней выискивать усмешки: Коль нету Духа Божьего в душе, Талант и труд – простые головешки («Две головешки жалобно чадили…»).
Имя. Христианин! Какое слово! В нём Имя Божие звучит, В нём свет Сияния Христова, Венец тому, кто устоит! Христианин! И ад трясётся, Услышав, Кто твой Господин. Нет выше звания под солнцем, Чем звание Христианин! («Христианин! Какое слово!..»).
Красота. Душа забыла оправданья, Приговорённою жила. А тут – лесов очарованье! <…> Да кто же руку подымает На Божью чудо-красоту! Нет, не случайны эти встречи, Благословен прозренья час! (Лань).
Милость. И вроде бы всё – Божья милость, И радостен шёпот весны. Но что-то в ночи изменилось, А что? Не понять без луны (Ночью).
Мудрость. Пожалей, дорогой, пожалей Всё кругом до последней былинки. Мудрость Божия здесь на земле Познаётся не только в великом («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
Образ. Общенье – тоже утешенье: В садах Господних купно жить. И, затворясь в уединеньи*, Мы начинаем всех любить. За то, что на себя похожи, За то, что любят привечать, За то, что носят образ Божий, За то, что учатся прощать («Общенье – тоже утешенье...»).
Рука. Что мудрить? Кто живёт не утробно – Всё прии;мет из Божьей руки: Ведь несчастье и счастье подобны Берегам нашей жизни-реки («Мы не любим и хаем ненастья...»).
Сад. Нам бы духа достало Божий сад уберечь (На природе).
Слово. В отчем доме, старом и заброшенном, Сяду у окна, уединюсь, Напитаю душу словом Божиим, Предрассветной тишиной напьюсь («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Страх. Когда теряем Божий страх, Питаем спеси дух лютейший. Грек – «всесвятейший» патриарх – Устал, наверно, быть святейшим (Человеческое).
Суд. Когда неправда обвиняет, Мы поминаем Божий суд: Напрасно молнии сверкают, Людские громы не убьют… (Вход Господень в Иерусалим).
Церкви. И пока в Церквах Божиих молятся, Панихиду не правь по Святой Руси («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
БОЛЬНОЙ, –ая, –ые
Душа. Всё происходит в сокровенном, Не годы, а душа виной. О, сколько юных и растленных С душою дряхлой и больной! («И знают – жизнь не безконечна*…»). Души. Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах – одинокий месяц, Капли звёзд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
Певец. Но те, кто обитает на помойках, Кто кормится отбросами гнилыми, Кто чистоты совсем не принимает, Приветствуют его, как чудодея, Поют хвалу, звездою величают. А если бы отмылись в трёх потоках, Увидели бы, что звезда – окурок, Что чудодей – больной певец помоек… Познали бы – душе нечистой, скверной Никак нельзя плодить, тем паче – слово! («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
Птица. Не осуждай, покрой мои увечья, Больную птицу не брани за то, Что не стремится с братией далече, А смотрит на летящих из кустов («Не поминай ни хорошо, ни плохо...»).
БОЛЬШИЙ, –ая
Честь. Нет большей чести – быть Христовым! У каждого надежда есть, И, если жизнью не готовы, Хоть смертью оправдаем честь! («Христианин! Какое слово!..»).
БОЛЬШОЙ, –ая
Река. Живи с распахнутой душою, Встречая зори босиком. Не можешь стать рекой большою – Будь малым чистым родником («Живи с распахнутой душою...»).
Свеча. Не потому ль так тянется прохожий На огонёк, светящийся в ночи? …Огарок, но горящий, мне дороже Большой непламенеющей свечи («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
БОСОЙ, –ые
Ноги. ; Тихо иду В белой рубахе по полю. И журавли, Словно кресты колоколен. Ноги босые. За плечом сума. Люди косятся, Мол, сошёл с ума («Сон мне приснился...»).
Я. ; Бегу босой. И я бегу на улицу босой. В мои глаза созвездия летят. И звёздную отбористую соль Хочу собрать с зелёного ломтя! («Горит звезда над головою клёна…»).
БРАНИМЫЙ, –а
Дорога. ; Бранима. О, путь-дорога! Не проехать мимо, Не обойти – ты всюду под ногой. Бранима, ненавистна и любима... Я не хотел бы шествовать другой («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
БРАТСКИЙ, –ая
Могила. Деревни и сёла, похоже, У братской могилы стоят. Но женщины в Праздники всё же, Как могут, молитвы творят. О муже, который гуляет, О сыне, который сидит, О дочке, что тяжко хворает – За всех её свечка горит (Русские женщины).
Хор. Колокольный звон Над землей плывёт, А в монастыре
Братский хор поёт: – Господи, помилуй (Колокольный звон).
БРАЧНЫЙ, –ое
Облаченье. Нам никуда от старости не деться, Так для чего за молодость держаться? А яблоня цветёт – не наглядеться! А яблоня цветёт – не надышаться! И что ей годы? В брачном облаченьи*, Играя светом, юных лет не просит… (У старой яблони).
БУЙНЫЙ, –а
Голова. ;1 Буйна. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? Ты бы взял в свои ручки белые Гусли звонкие, сладкогласые, Стал бы петь да потряхивать кудрями, Да меня потешать, матерь старую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
БЫЛОЙ, –ые
Славы. Иерусалим, Город городов, Колыбель былых слав, Припади к Христу, Он принять готов, Не помянет язв и зла (Иерусалим).

 

ВЕКОВОЙ, –ая, –ые
Липы. Луна и снег. И шорохи вдали. Искрят покойно липы вековые. Окошки от мороза поросли Невиданною, сказочной ковылью («Луна и снег…»).
Основа. Всё рождено, чтоб восхвалять Дарующего жизнь творенью. Не знала б пошлости земля, Когда б не знала опошленья. Когда б основой вековой Хранили души – жили б чисто. Нет пошлости как таковой, Есть разрушенье благочинства («Всё рождено, чтоб восхвалять…»).
Усталость. Давно позабытые слёзы Размазали мiр* голубой, И вдруг я увидел, что звёзды, Как в детстве, галдят меж собой. И вмиг от того не осталось, Что прежде давило тоской. Луны вековая усталость Сменилась на ясный покой («Луна обречённо скиталась…»).
ВЕЛЕГЛАСНО
Внушает. Сомненье – чадо маловерья. Оно искусно в словопреньи*, Оно внушает велегласно, Что все старания напрасны... (Сомненье – чадо маловерья…»).
ВЕЛИКИЙ, –ая, –ое; --а
Вавилон. И с небеси явися Ангел ин, И землю просвети своею славой. И возопи: – Паде кромешный сын, Паде великий Вавилон кровавый… (Глаголы вещие).
Крещение. Дерева; предчувствуют, наверное, Жаль и ради Праздника губить. Не сломаю вербочку на Вербное: Как же ей до Пасхи не дожить? Прошепчу молитву освящения Золотым, пушистым бубенцам И водой Великого Крещения Окроплю в честь каждого Лица (Вербочка).
Погост. Я гляжу на великий погост, Исполняюсь звучаньем особым. Здравствуй, Косово! Я твой гость. Отчего же прискорбны оба? (У поля Косова).
Пост. Послушаем, братие, пение Дней Великого поста («Отложим попечение...»).
Прозрачность. Царит луна в прозрачности великой. Ей хорошо с премирной высоты Пылающей хрустальною веригой Одаривать деревья и кусты («А мне зима всё более по нраву...»).
Старец. И, как бы отовсюду ни грозили, Не ужаснёмся тучам грозовым – Спасение приидет от Росiи*! – Сказал великий Старец Серафим («Росiя* – Свет!..»).
Тишь. …Стынет великая тишь, Сердце кровавя, как нож. Что ж ты молчишь? Что ж ты молчишь? Родина, что ж не встаёшь? («Лунное око в ночи…»).
Ты. ; Велика. Другим довольно зрелищ, хлеба: Душа – рабыня кошелька. Но ты не надышалась Небом И потому так велика! (Росiя*).
Час (испытаний). Вижу – тучи собираются Слышу – вороньё раскаркалось. Только б Ты нас не оставила В час великий испытания («Ты Покровом покрываеши...»).
Язык. Родная речь – Отечеству основа. Не замути Божественный родник. Храни себя: душа рождает слово – Великий святорускiй* наш язык! (Родная речь).
ВЕЛИЧАВЫЙ, –ые; --ы
Разливы. ; Величавы. Утонули по макушку ивы, Словно не купались целый век. Величавы вёснами разливы В общем-то не величавых рек («Утонули по макушку ивы...»).
Реки. Не величавые. Там же.
 ВЕЛИЧЕСТВЕННО-НЕМОЙ
Лес. ; Величественно-нем. И лес стоит величественно-нем, И посыпает кочи белой грустью. Вбираю в грудь поэму из поэм И радуюсь, что вырос в Святорусьи* (Прогулка).
ВЕРНЫЙ
Ангел. Мой верный Ангел, далеко стоя, Скорбит и плачет о моём лукавстве. Не оттолкни ж, Владычице моя, Когда пойду, убогий, по мытарствам (Пускай по мне злорадствуют в аду...).
ВЕРТЛЯВЫЙ, –ое
Племя. Скоморохам житье – лучше некуда, Приосанилось племя вертлявое, Позабыли напевы родимые. И гудят гудцы непотребное («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ВЕСЕЛЕЕ (веселей)
Вместе. ; Ликуй, посланец, бормочи мне что-то, Сопутствуй зримо, вместе веселей. Лесной тропинкой выйдем на болото Благословить летящих журавлей… (Дождик).
Жить.  ; Не намного веселее. Пожил я. Чего греха таить, И такую истину взлелеял: Умирать не в радость, да и жить Тоже не намного веселее («Тридцать семь – хорошее число...»).
ВЕСЕЛО
Не потряхивать. Матушке Добрынюшка наказывал, Государыне Добрынюшка наговаривал: – Ты прости, государыня-матушка. Не поётся мне, не играется, Не пощипывать мне струн серебряных, Не потряхивать весело кудрями («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ВЕСЕННИЙ, –яя, –ие
Гам. Мети, мети, российская пурга, Следы мои зализывая рьяно. Земля иная под весенний гам Покроет холм полынью и бурьяном («Я к вам приду от северных земель…»).
Пора. Я устало к окну приникаю И, уставясь в вечернюю муть, Магдалиной прозревшею каюсь, Что весенней поры не вернуть («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
Свечи-сосульки. Послушай подлунные звуки! Им только до завтра звенеть. Весенние свечи-сосульки, Не вам этот мiр* обогреть! (Ночью).
Цветы. Не долго будут красоваться в белом Ликующие майские сады… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят весенние цветы («Не долго будут красоваться в белом…»).
ВЕСЁЛЫЙ, –ая
Сойка. Жить на вольной природе Да у чистой реки! Нет, не барина вроде И не как мужики. А весёлою сойкой! Вон, сидит на ветру, Не печалясь нисколько, Что клевать поутру (На природе).
ВЕТХИЙ
Человек. Меня всегда влекло уединенье, Но жил в мiру*, который не отверг. И это раздиранье-раздвоенье Вещало мне: «Ты ветхий человек» («Как я стремился к иноческой доле!..»).
ВЕЧЕРНИЙ, –яя
Муть. Я устало к окну приникаю И, уставясь в вечернюю муть, Магдалиной прозревшею каюсь, Что весенней поры не вернуть («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
ВЕЧНЫЙ, –ая, –ое
Древо. О, Древо Вечное, Живое! Источник мой, дышу мольбой, Чтоб отпадающей листвою Не оказаться пред Тобой («Когда вода самозамкнётся...»).
Душа. Блаженства ищет вечная душа, Не зная о себе, что преблаженна! («Лазурь небес, тюльпаны, мурава!..»).
Молодость. И знают – жизнь не безконечна*, Но мнят от старости сбежать И рвутся к молодости вечной С одним желанием – прельщать («И знают – жизнь не безконечна*…»).
Покой. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты. Их не прельщают купюры фальшивые, Не привлекает поток золотой, Нужно ли Вам это золото лживое, Вам, лобызающим вечный покой?! (Радость моя…).
Путь. Успеем ли сказать: «Прости!» – И помолиться в Храме? Начало Вечного пути Всегда не за горами (Не страшно ль?).
Ты. ; Не вечен. Туман, туман, туман, и ты не вечен, Ещё чуть-чуть – растаешь, отдымишь. Не потому ли в благодатный вечер Росой живою на листах дрожишь (Туман).
ВЕШНИЙ, –яя
Вода. Людская память – вешняя вода, Она умрёт, как город осаждённый. Блажен, кто никого не осуждал, Но преблажен за Правду осуждённый (Екклесиаст).
ВИНОВНЫЙ
Сам. ; Виновен. Завязали Ивану глаза, Рот забили и уши заткнули – Ни увидеть ему, ни сказать. Обобрали всего и швырнули! Даже руки скрутили назад (Сам виновен – на горькую падок!) И глумятся ещё, говорят: – Это ж надо! Какой безпорядок*! («Завязали Ивану глаза…»).
 ВНЕЗАПНО
Взлетают. Лето красное! Гро;зы Гонят сон деревень. Золотые стрекозы Над рекой целый день. То к воде припадают, Искры гасят крылом, То внезапно взлетают И висят над веслом (Лето красное!).
ВОЛЬНЫЙ, –ая
Воля. Столько боли кругом, столько боли! Горькородна вода бытия. Только радости – вольная воля, Да сомнительна радость сия («Столько боли кругом, столько боли!..»).
Природа. Жить на вольной природе Да у чистой реки! Нет, не барина вроде И не как мужики. А весёлою сойкой! Вон, сидит на ветру, Не печалясь нисколько, Что клевать поутру (На природе).
ВОРОНОЙ
Конь. И белый конь, и рыж, и вороной, Почуяв волю, понеслись на землю (Глаголы вещие).
ВРАГИ-ПРЕДАТЕЛИ
 ; Какое преступленью право? Самим себе враги-предатели: Уничтожается Держава Убийством чад во чреве матери! (Право выбора).
ВСЕВОЗМОЖНЫЙ, –ые
Награды. – Вот всевозможные награды, Всё чаю нобелевский бант, Оставить мiру* что-то ж надо… – Вы протщеславили талант! (Знаменитость).
ВСЕМIРНЫЙ*
Торг. И когда на всемiрном* торгу Кто трухой, кто душой торговал, Слава Богу, я не был в долгу: Никого не купил, не продал («Я пойду, где стоят корабли...»).
ВЫСОКИЙ, –ая, –ое
Волна. Настроясь на высокую волну, Омыв уста от праздного глагола, Я снова осязаю тишину Под лунным убывающим осколом («Настроясь на высокую волну...»).
Дума. Стихи должны быть отраженьем Света, Высокой думы, чистоты лазури, Где слово – одеянье чуда – Духа, Где берег – рифма – мысли обрамляет… («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
Мечта. Живи всегда мечтой высокой, За всё Творца благодари. Не можешь стать звездой далёкой – Хотя б огарком, но – гори! («Живи с распахнутой душою...»).
Отличье. Величье рек – в покое вод. Покой – высокое отличье. Несёт река – не шелохнёт Своё глубинное величье («Величье рек – в покое вод…»).
Порыв. Красотой октября запорошен, Лес в высоком порыве затих. Лишь осина предсмертною дрожью Нагоняет тоску на других («Красотой октября запорошен...»).
Слог. И пусть на трон взойдет любой, Глаголющий высоким слогом. Толпа останется толпой, Пока не обратится к Богу! («Без Бога нация – толпа…»).
Смирение. Лучшая молитва – покаяние, Покаянье тщетно без прощения. Лучшее пред Богом предстояние – В глубине высокого смирения («Страх Господень – авва воздержания...»).
Холм. Я вчера скакал по Святой Руси, Я стрелой летел ниже облака, На высоком холме свой раскинул шатёр Поглядеть орлом землю русскую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
 ВЫСОКО
Не летал. Я не ставил чины ни во грош, Потому состоял в гордецах. Высоко не летал, ну и что ж? Но зато не ходил в подлецах («Я пойду, где стоят корабли...»).
ВЫСШИЙ, –ая
Поэзия. Я забудусь в таинстве молчания Пред иконой чудной «УМИЛЕНИЕ». Да очистят слёзы покаяния Высшую поэзию – моление («Страх Господень – авва воздержания...»).
Правда. Бог лукавых не терпит – слышали. Кто продался – уже не выстоял. Ну а мы не случайно выжили, Веру в Высшую Правду выстрадав! («Как мы жили?..).

 

ГЕРОИЧЕСКИЙ, –ие
Маски. Я вызвал нарекание в народе То чётками, то лирой на груди. Но шёл, как мог, и при любой погоде Святошам всё равно б не угодил. Не мерил героические маски, И грешен тем, что, на свою ж беду, Кровавые и гнойные повязки Стирал у проходящих на виду («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ГЛАВНЫЙ, –ая
Особость. О, сколько ты в себя вместила! <…> И нерастраченную совесть, И тайну Млечного моста. Но главная твоя особость – Тебе не выжить без Христа (Росiя*).
ГЛУБИННЫЙ, –ое
Величье. Величье рек – в покое вод. Покой – высокое отличье. Несёт река – не шелохнёт Своё глубинное величье («Величье рек – в покое вод…»).
ГЛУМЯЩИЙСЯ, –аяся
Однобокость. Глумящаяся однобокость, Готовая и Небо выпороть: Убить щенка – для всех – жестокость, Убить ребёнка – право выбора! (Право выбора).
ГЛУПЫЙ, –ая; --а
Душа. Всё внимает Богу не дыша, Господи, дела Твои святы. Что ж ты плачешь, глупая душа, Иль и ты коснулась чистоты? («Слава Богу, снова я один…»).
Нация. ; Глупа. Без Бога нация – толпа, Объединённая пороком, Или слепа, или глупа, Иль что ещё страшней, жестока («Без Бога нация – толпа…»).
Сын. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ох и глупый ты сын, свет Деменьтьевич, Не набрался поди уму-разуму. Не пришла ещё ночка тёмная, Ночка тёмная, тьма кромешная. Есть ещё на земле сыны русские, Православную веру хранящие («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ГЛУХОЙ, –ое
Уединенье. Никто Творцом не позабыт. И я помянут в мiрозданье*: Все чаще в келии гостит Её Величество Страданье. Иных гостей не жду, не вем: Боюсь, не верю, недостоин. Не отверзаю двери всем Зевакам, ищущим застолий. А эту – призываю сам В глухом своём уединеньи*. К Распятью устремив глаза, Благодарю за посещенье («За всё приходится платить…»).
ГНЕТУЩИЙ, –ие
Плоды. Определенье выше всяких Истин? Оборотись, прельщённый, на сады. Цена садам – не бормотанье листьев, А дерева гнетущие плоды («Надменный разум к Истине стремится…).
ГНИЛОЙ, –ые
Отбросы. Но те, кто обитает на помойках, Кто кормится отбросами гнилыми, Кто чистоты совсем не принимает, Приветствуют его, как чудодея, Поют хвалу, звездою величают… («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
Речи. Поистине беда из бед, Венец ожесточенья! Врачи учились столько лет – И лишь для убиенья! Вот палачи из палачей! Вот нож в живот Державе!  Довольно же гнилых речей О личности и праве! Как можно руки подымать На тех, кто познан Богом! Они [нерождённые дети] ведь даже закричать  И отползти не могут! («Вели невинных убивать...»).
ГНОЙНЫЙ, –ые
Повязки. Я вызвал нарекание в народе То чётками, то лирой на груди. Но шёл, как мог, и при любой погоде Святошам всё равно б не угодил. Не мерил героические маски, И грешен тем, что, на свою ж беду, Кровавые и гнойные повязки Стирал у проходящих на виду («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ГОЛОДНЫЙ, –ая
Смерть. Да не умрёшь голодной смертью, друже! Остави нрав неверного раба... (Тот богослов, кто Православью служит). Смирись – и ограждай свои хлеба («А жатвы много…»).
ГОЛУБОЙ, –ая, –ые
Вода. Не могу никак налюбоваться Голубой водою без оков. ...Помогайте людям разливаться, Выходить из узких берегов («Утонули по макушку ивы...»).
Мiр*. Давно позабытые слёзы Размазали мiр* голубой, И вдруг я увидел, что звёзды, Как в детстве, галдят меж собой («Луна обречённо скиталась…»).
Свет. Опускаю ладонь, размываю своё отражение, И отходят круги, и волнуется свет голубой. И в святые часы одиночества, изнеможения Принимаю и пью всё, что послано свыше Тобой («Наполняется скорбью душа…»).
Стрекозы. Белоснежные розы С белой ночью в родстве. Голубые стрекозы На зелёной траве! (Лето красное!).
Цвет. Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
Чистота. И земля, не зная суеты, Дышит чистотою голубой. Дерев;, дороги и кусты – Всё кругом исполнено Тобой («Слава Богу, снова я один…»).
ГОЛЫЙ, –ые
Пятки. Пятки голые к горячим кирпичам, И не надобно таскаться по врачам. Ну а если друг сердечный забегал, То и он ко мне на печку залезал (Русская печка).
ГОРДЫЙ, –ая
Спина. Тебе своё давно уже не мило, Забыл о том, что все на нас войной, И к той земле, которая вскормила, Оборотился гордою спиной («А жатвы много…»).
Человек. Всезнайство говорит о мелководьи*, О скудости несудоходных рек. Слывущий мудрецом в простонародьи*, Что знаешь ты, о гордый человек? («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
[Я]. ; Прослыву гордым. Прослыву на мiру* нелюдимым, угрюмым и гордым, Схоронясь ото всех в заповедных, пустынных местах. Коль нельзя без молвы, именуйте меня кем угодно, Оправданья излишни, зачем, всё понятно и так («Прослыву на мiру*…»).
ГОРЕ-МАМА
; Горе-мама, что ты натворила! Не себя ль зарезала в тот час? Что суды? Что эти приговоры! Дочке было восемнадцать лет… («Кишинёв. Тюрьма. Одна из камер...»).
ГОРЕЛЫЙ
Грош. Что над собой не вытворяют! – А толку – на горелый грош. Морщины, складки выступают – И вот уже к врачу под нож («И знают – жизнь не безконечна*…»).
ГОРОХОВЫЙ
Шут. Басурмане те не из тартара, А своих кровей, лыком шитые. И любой холоп, шут гороховый Над рабами Христовыми тешится («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ГОРТАННЫЙ
Язык. ; Вы слышите, мой говор не похож На ваш язык, певучий иль гортанный. Я не таков, наверное, и что ж? Я не надолго, если и останусь («Я к вам приду от северных земель…»).
ГОРЬКИЙ, –ая, –ое, –ие, --и
Аплодисменты. ; Горьки. Всё выступленье кажется моментом, Соединились пекло и мороз. И до чего ж горьки; аплодисменты, Аплодисменты нефальшивых слёз! («Все перед смертью говорят стихами...»).
Доля. То, что срамом слыло, стало славою, То, что славою было – оплёвано. А князья одну думку думают, Как без Бога им мiром* правити. Эх, князья, князья, доля горькая, Вам придётся жать то, что сеете («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Мечта. Иерусалим, Иерусалим, Горькая моя мечта. Иерусалим, Иерусалим, Город моего Христа (Иерусалим).
Пойло. Наши души пускают на слом. Нам шипят, указуя на стойло. И молчим, позабыв обо всём, Всё меняя на горькое пойло («Дорогие мои, это всё!..»).
Речи. А завтра… а нужно ль об этом? И время ли горьким речам? Вы [сосульки] были пронизаны светом, А в свете какая печаль? (Ночью).
Час. Не стану розы обрывать, А буду розами дышать. И на прощанье, в горький час, Осыплю лепестками Вас («Не стану розы обрывать...»).
 ГОРЬКО
Рыдаю. О Боже мой, я весь – проказа! Целуя Твой кровавый пот, Гвоздиные целуя язвы, Рыдаю горько, аки Пётр («Прибит на крест моей неправдой…»).
Сетуют. Эту скорбь не измерить, Тяжко сетуют басы: «Покаяния отверзи ми двери», Горько плачет блудный сын («Отложим попечение...»).
ГОРЬКОРОДНЫЙ, –а
Вода (бытия). ; Горькородна. Столько боли кругом, столько боли! Горькородна вода бытия. Только радости – вольная воля, Да сомнительна радость сия («Столько боли кругом, столько боли!..»).
ГОСУДАРЫНЯ-МАТУШКА
; Матушке Добрынюшка наказывал, Государыне Добрынюшка наговаривал: – Ты прости, государыня-матушка. Не поётся мне, не играется, Не пощипывать мне струн серебряных, Не потряхивать весело кудрями («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ГРЕХОВНЫЙ
Мiр*. Хотя и рядом, да не вместе И грех, и святость столько лет. Но капля Правды перевесит Греховный мiр* – прельщённый свет (Капля правды перевесит мiр*...).
ГРЕШНЫЙ, –ая
Жизнь. Сознавая, что рано иль поздно Минет также и осень души, Я стираю оконные звёзды, Как Господь мою грешную жизнь («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
Суетность. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты (Радость моя…).
Я. ; Грешен. Я вызвал нарекание в народе То чётками, то лирой на груди. Но шёл, как мог, и при любой погоде Святошам всё равно б не угодил. Не мерил героические маски, И грешен тем, что, на свою ж беду, Кровавые и гнойные повязки Стирал у проходящих на виду («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ГРОЗОВОЙ, –ые
Тучи. И, как бы отовсюду ни грозили, Не ужаснёмся тучам грозовым – Спасение приидет от Росiи*! – Сказал великий Старец Серафим («Росiя* – Свет!..»).
ГРУСТНЫЙ
Глас. Свечи, образа, Мантии, кресты. Братия поёт Грустный глас шестый* – Господи, помилуй (Колокольный звон).
ГРУСТЬ-ПЕЧАЛЬ
; И лобзаю лобзаньем тебя, грусть-печаль несусветная, И хлебаю взахлеб то, что в юности сам замешал. И камыш не шумит, и деревья стоят неприметные, И до этой звезды лишь один только шаг («Наполняется скорбью душа…»).

 

ДАЛЁКИЙ, –ая
Звезда. Живи всегда мечтой высокой, За всё Творца благодари. Не можешь стать звездой далёкой – Хотя б огарком, но – гори! («Живи с распахнутой душою...»).
Звон. И только звон, далёкий звон Живой душе прибавит сил. Как он похож на тихий стон Нас покидающей Руси! (Васильки).
ДАЛЬНИЙ, –яя
Гряда. А помнится: давным-давненько (Для старожилов – не давно), В глуши стояла деревенька С названием Копылино;. Признаться, в детстве там я не был, Пять километров – не дорос. Но знал – где начиналось небо, За дальнею грядой берёз (Копылино;).
Звезда. Как отрешённо-чутки дерева, Не шелохнут Рождественской фатою. Попыхивает инеем трава, Перекликаясь с дальнею звездою («Настроясь на высокую волну...»).
ДЕМОКРАТИЧНЫЙ
Суд. Листвой, одеждой застилают Дорогу в Иерусалим! Шумят, бегут, провозглашают… День ликованья! А за ним – Демократичный суд Пилата, Архиерейская молва, Правозащитные солдаты, И терноносная Глава! (Вход Господень в Иерусалим).
ДЕРЕВЕНСКИЙ, –ая, –ие
Музыка. Мать моя затопит печку русскую, Заиграют блики на стене. Треск поленьев деревенской музыкой Отзовётся с дрёмою во мне («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Церквушки. О, сколько ты в себя вместила! <…> И почернелые избушки, И тихие разливы вод, И деревенские церквушки, И многостраждущий народ (Росiя*).
ДЕРЕВЯННЫЙ, –ые
Полозья. Заскрипят полозья деревянные, Выбегу навстречу наконец, И краюху хлеба долгожданную Топором отрубит мне отец («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ДЕРЖАВНЫЙ, –ая, –ые
Владычица. Ты Покровом покрываеши Русь мою многострадальную, Русь мою многораспятую О Владычице Державная, <…> Умоли за землю Русскую Сына Своего Сладчайшего, Да воздаст Он нам по милости – Не по нашему неверию («Ты Покровом покрываеши...»).
Мужи. О вы, державные мужи! Чем крохи согрешили? Не дайте посягать на жизнь, Ведь вас же не убили! («Вели невинных убивать...»).
ДЕТСКИЙ
Мiр*. Длиною с детство счастие земное, Пройдёт оно – и каждый станет сир… А яблони, посаженные мною, Так разрослись!.. Им тесен детский мiр* (Яблони детства).
Смех. Земное счастье – в доме детский смех. О, если б душегубство прекратили! Но вопиет на Небо страшный грех, А все живут, как белены хватили («Земное счастье – в доме детский смех...»).
ДИВНЫЙ
Покой. Служит Богу весь подлунный мiр*. Тихий лес над спящею рекой. О места, забытые людьми, Лобызаю дивный ваш покой («Слава Богу, снова я один…»).
ДОЖДИ-ЛИВНИ
 ; А месяц рос, как на дрожжах. Единый вид ему наскучил: То он серпом созвездья жал, То долькой зависал над тучей. С дождями-ливнями полнел… («А месяц рос, как на дрожжах…»).
ДОЛГИЙ
Дождь. И долгий дождь, и ветра дуновенье Нужны земле, как солнце с тишиной («Мы говорим: «Унылая погода!..»).
ДОЛГОЖДАННЫЙ, --ая
Колодец. Как жаждет изнывающий от солнца Водою освежиться за труды! Но брызгам долгожданного колодца Не заменить колодезной воды («Не разрывайте Истину на мнения…»).
Краюха (хлеба). Заскрипят полозья деревянные, Выбегу навстречу наконец, И краюху хлеба долгожданную Топором отрубит мне отец («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Сын. Но здесь известные препоны Чинит ему известный льстец, Как судия Лифостротона Даёт лавровый свой венец: «Прими! Мой долгожданный сыне, Освободись ненужных пут, Иначе славящие ныне Тебе иное поднесут» («Внимая Божьему веленью…»).
ДОЛЬНИЙ
Мiр*. И грустит под Полярной звездой Дольний мiр* и в погибель несётся... «Первый мiр* был потоплен водой, А второй для огня бережётся» («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
ДОРОГОЙ, –ие
Други. И опускаю руки В невыносимый час. Да, дорогие други, Я не святее вас («И обошли стороною…»).
ДРОЖАЩИЙ, –ая
Звезда. И звёзды, сотрясаясь, ниспадут, И будет ужас и тоска в народе... Не потому ль дрожащую звезду, Уединясь, ищу на небосводе? («И вижу в окровавленной луне...»).
Роса. Любое отраженье – искажение, Любое осуждение – не суд... Не разрывайте Истину на мнения, Взгляните на дрожащую росу («Не разрывайте Истину на мнения…»).
ДРУЖНЫЙ, –ая
Семья. Не миновать войны и гроз, Пока живём единым хлебом. Мне по душе страна берёз: Вон как берёзы рвутся к небу! Земная ширь им ни к чему, Растут одной семьёю дружной, Избрали свет, и потому Им воевать совсем не нужно (Страна берёз).
ДРЯХЛЫЙ, –ая
Душа. Всё происходит в сокровенном, Не годы, а душа виной. О, сколько юных и растленных С душою дряхлой и больной! («И знают – жизнь не безконечна*…»).
ДУХОВНЫЙ, –ая
Бой. Оранжевой зарёй звонят колокола Над русскою землёй двуглавого орла. Бодры душа и плоть, сияет крест златой, Сбирает Русь Господь вести духовный бой (Духовная война).
Война. Духовная война, молитвой и постом. Духовная война, за право быть с Христом. Духовная война, нам быть или не быть. Духовная война за право победить. Там же.
ДУХОНОСНЫЙ, –ая
Лазурь. Цвета, любимые доселе, Причина тишины и бурь, Жизнеликующая зелень И духоносная лазурь («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
ДУШЕВНЫЙ, –ая, –ые
Беседа. Вечерами кто-то в гости приходил И душевные беседы заводил. Керосиновая лампа – светел дом! Мужики и бабы за столом (Русская печка).
Тьма. В твоём сердце молитва святая Разгоняет душевную тьму. Может, скоро и я, все оставив, Помолясь, посох в руки возьму («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Увечья. Смеяться бы, да не смешно: Гнетут душевные увечья. Мiр* перевёрнут, и на дно Ведут высоты человечьи (Человеческое).
ДУШЕРАЗДИРАЮЩИЙ
Портрет. И глядит на мать немым укором Душераздирающий портрет («Кишинёв. Тюрьма. Одна из камер...»).
ДУШИСТЫЙ, –ая
Повилика. Мой подарок будет невеликим. Положу тебе я на колени Не охапку розовой сирени, А цветы душистой повилики (Повилика).

 

ЕГИПЕТСКИЙ, –ая
Тьма. Похоже, осень возвратилась, Последний снег прибрал туман. И ночь на землю опустилась, Не ночь – египетская тьма! (Похоже, осень возвратилась…»).
ЕДИНСТВЕННЫЙ
Друг. Радость моя, наступает пора покаянная, Радость моя, запожарилась осень вокруг, Нет ничего на земле постоянного, Радость моя, мой единственный друг (Радость моя…).
Слушатель. …Ты что ж натворила, пичуга? Приникнув к стволу головой, Рыдал, как последний пьянчуга, Единственный слушатель твой… («Луна обречённо скиталась…»).

 

ЖАЛКИЙ
Луч. Определенье выше всяких Истин? Оборотись, прельщённый, на сады. Цена садам – не бормотанье листьев, А дерева гнетущие плоды. Но он не внемлет. Сам себе дивится, Опять в мечтах куда-то унесло. И жалкий луч, пронзающий темницу, Слепит его безумное чело («Надменный разум к Истине стремится…).
Свет. О тишина! О мрак Богопознанья*, Затмивший жалкий человечий свет. Истаял я от Твоего дыханья. И изнемог: Тебя уж боле нет («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
 ЖАЛОБНО
Чадили. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре («Две головешки жалобно чадили…»).
ЖГУЧИЙ, –ие
Шипы. О роза, роза – сладость соловью, Вид неприступный остужает пыл. Торжественную царственность твою Зачёркивают жгучие шипы («Обилие цветений полевых...»).
ЖЕЛАННЫЙ
Дом. Утешенье! На кругу земном Сквозь мои просачивалось пальцы. Дом печали, мой желанный дом, Принимал меня как постояльца («Тридцать семь – хорошее число...»).
Свет. Она [звезда] дрожит, пока ещё дрожит, Желанный свет бросая пешеходу... О, сколько мрака на земле и лжи, Что Божий гнев коснётся небосвода («И вижу в окровавленной луне...»).
ЖЕСТОКИЙ, –ая, –ое
Нация. ; Жестока. Без Бога нация – толпа, Объединённая пороком, Или слепа, или глупа, Иль что ещё страшней, жестока («Без Бога нация – толпа…»).
Оцепленье. Вели невинных убивать В жестоком оцепленье. Кричали, кто хотел кричать, Крик был сопротивленьем. Мужчины принимали Крест В молчаньи*, а старухам – Хоть слабый всё-таки протест, Пусть не от силы духа («Вели невинных убивать...»).
Февраль. ; Жесток. Февраль лютует, вьюгами жесток, Но иногда и мо;креть напускает, Подводит зиму к лету на денёк И Симеону Господа вручает («А про;синец известен как январь...»).
ЖЕСТОКОСЕРДЫЙ
Мiр*. ; Жестокосерд. Но вот убитую лисицу Увидел на чужих санях. И что-то в мiре* изменилось, Как будто солнышко зашло. – За что её? Чем провинилась? – Давился горюшком без слов. И всё глядел на бедолагу (Большущий хвост, а кончик сед) И, может быть, впервые плакал, Узнав, что мiр* жестокосерд (Лисичка).
ЖЁЛТЫЙ, –ая
Смородина. Жёлтая смородина потянется Ветками в раскрытое окно. Всё худое где-то там останется, Светлое останется со мной («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ЖИВОЙ, –ая, –ое, –ые; -- а, --ы
Всё. Листопада сокрытая боль Под покровом зимы затихает... За тебя, дорогой, и с тобой Всё живое, томясь, воздыхает («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
Древо. О, Древо Вечное, Живое! Источник мой, дышу мольбой, Чтоб отпадающей листвою Не оказаться пред Тобой («Когда вода самозамкнётся...»).
Душа. И только звон, далёкий звон Живой душе прибавит сил. Как он похож на тихий стон Нас покидающей Руси! (Васильки). ; Жива. И в храме, пред иконой строгой, Склоняюсь, позабыв слова... И вновь я не отринут Богом, И вновь душа моя жива («Уже не жажду исцеленья…»).
Огонёк. Гони кручину, призывая Бога, Остави отражение-тоску, Под небом звёздным лунною дорогой Плыви к тому живому огоньку («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
Проповедники. ; Живы. Белые Церкви светлеются издали, Благовествуя о мiре* ином, Живы ещё Проповединки Истины, Радость моя, не скорби ни о чём (Радость моя…).
Роса. Туман, туман, туман, и ты не вечен, Ещё чуть-чуть – растаешь, отдымишь. Не потому ли в благодатный вечер Росой живою на листах дрожишь (Туман).
Русь. ; Жива. Странники стоят, Молится народ. Русь ещё жива, Русь ещё поёт. – Господи, помилуй (Колокольный звон).
Уста. А на этой земле никому не успеть. Богатящийся много оставит, Ублажаю тебя, сотаинница Смерть, Ублажаю живыми устами («А на этой земле никому не успеть…»)
Цветы. Что; красота живых цветов, Когда приходит лихолетье? Не зря цветенье без плодов Зовут в народе пустоцветьем (Роза).
Язык. Пишу стихи, отыскивая слово В устах пророка или ямщика: За Библией лежит словарь толковый Великого живого языка («Пишу стихи, отыскивая слово...»).
ЖИВОТВОРЯЩИЙ
Крест. Уже огонь по избам и полям, Одну рябину вресень оставляет. Сентябрь дарует мiру* Мариам И Крест Животворящий воздвигает («А про;синец известен как январь...»).
 ЖИЗНЕЛИКУЮЩИЙ, –ая
Зелень. Цвета, любимые доселе, Причина тишины и бурь, Жизнеликующая зелень И духоносная лазурь («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
ЖИЗНЬ-РЕКА
; Что мудрить? Кто живёт не утробно – Всё прии;мет из Божьей руки: Ведь несчастье и счастье подобны Берегам нашей жизни-реки («Мы не любим и хаем ненастья...»).
ЖУРАВЛИНЫЙ
Клин. О, сколько ты в себя вместила! И грусть немереных равнин, И причитанья у могилок, И сирый журавлиный клин (Росiя*).
ЖУТКИЙ
Крик. ; Жуток. Как жуток ты, беззвучный крик!  Ужель и он простится?.. И жмутся к матери внутри, Не зная: мать – убийца! («Вели невинных убивать...»).
ЖУХЛЫЙ, –ая
Листва. На кладбище покойно и привольно, Не будит думы отрешённый звук: Осколок лунный возле колокольни Стрижёт на землю жухлую листву («На кладбище покойно и привольно…»).
Трава. А в ночь, когда плывет пороша, Скрывая жухлую траву, Устану я в полях и рощах Искать, где приклонить главу («Пробил мой час...»).

З

ЗАБЛУДШИЙ, –ая
Дочь. Порою снятся Царские Чертоги, Плоды садов, цветов благоуханье, Одежды белые, Любовь Отца, Который ждёт и ныне возвращенья Своей заблудшей дочери. Аминь («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
ЗАБРОШЕННЫЙ
Дом. ; В отчем доме, старом и заброшенном, Сяду у окна, уединюсь, Напитаю душу словом Божиим, Предрассветной тишиной напьюсь («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ЗАБЫТЫЙ, –ые
Край. За родником – белый храм, Кладбище старое. Этот забытый край Русь нам оставила (Родник).
Места. ; Служит Богу весь подлунный мiр*. Тихий лес над спящею рекой. О места, забытые людьми, Лобызаю дивный ваш покой («Слава Богу, снова я один…»).
Мотив. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… Но что-то тотчас защемило В душе моей тяжко-пустой («Луна обречённо скиталась…»).
Народ. Снег идёт! Сколько мира в глаголах! Не тревожься, забытый народ: Славосне;жие в замерших сёлах Упование свыше несёт (Снег идёт!).
Скит. Ни ветерка, ни звука, ни души. Снега, снега повсюду под луною. Забытый скит. Свеча в окне дрожит. Следы зверей, ещё не зримых мною («Святая ночь!..»).
ЗАДРИПАННЫЙ, –ые
Клячонки. Я учился мужеству не у людей. Я учился мужеству у лошадей. Знаете, таких задрипанных клячонок! Им хребты ломают каждый день, Раздирают губы каждый день, А они храпят лишь обречённо, Но идут навстречу борозде! («Я учился мужеству не у людей…»).
ЗАДУМЧИВЫЙ
Вид. Почему так меня растревожил Твой блаженный, задумчивый вид («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
 ЗАЖИВО
Не похоронен. Спас Господь! Не похоронен заживо, Лёд сошёл, и отпустило дно. И сижу, переживая заново Жизнь свою сквозь отчее окно («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ЗАЗДРАВНЫЙ, –ая
Песня. Чудо-Косово. Райская цветь. Что сказать мне в своё оправданье? Жаждал песню заздравную спеть, Да душа в погребальном рыданьи*! (У поля Косова).
 ЗАЗЫВНО
Светит. Забыв о вёслах, погрузился в думы, Головушку руками обхватив. В дорожке лунной челн застыл безшумно*, Знать, не к кому и незачем грести. Иль не тебе сейчас зазывно светит Огнями одинокое жильё? Но он глядит не на красоты эти, А в отраженье чёрное своё («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
ЗАМЕРШИЙ, –ие
Лист. В торжественную пору увяданья – Величие безгрешности кругом... И, постигая тайны мiрозданья*, Склоняюсь перед замершим листом («На кладбище покойно и привольно…»).
Сёла. Снег идёт! Сколько мира в глаголах! Не тревожься, забытый народ: Славосне;жие в замерших сёлах Упование свыше несёт (Снег идёт!).
ЗАМОРДОВАННЫЙ
Народ. Мой замордованный народ! Печальна полоса невзгод, Прискорбна общая разруха, Но страшно поруганье духа! («Мой замордованный народ!..»).
ЗАМОРСКИЙ, –ая, –ие
Даль. Потом пришлось мне побывать за морем, Увидеть красоту заморской дали, Но я уже смотрел, не восторгаясь: Насытился красотами земными («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Страны. Из заморских стран едут нехристи И с собой везут нравы срамные, Всем заморским Русь заполонили, Так что духу нет православного («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ЗАОБЛАЧНЫЙ, –ые
Выси. Я и не тёк в заоблачные выси. (И на земле не всякий устоит.) Шёл напрямик, а ежели разбился, Надеюсь, что Господь меня простит («Как я стремился к иноческой доле!..»).
ЗАПОВЕДНЫЙ, –ые
Места. Прослыву на мiру* нелюдимым, угрюмым и гордым, Схоронясь ото всех в заповедных, пустынных местах. Коль нельзя без молвы, именуйте меня кем угодно, Оправданья излишни, зачем, всё понятно и так («Прослыву на мiру*…»).
ЗАПРЕТНЫЙ, –ая
Высь. О, богослов! В запретной выси роясь, За мудрованье Царства не лишись. ...Кто после Правды продолжает поиск, Тот ищет лжи (Любая крайность – в пагубу дорога...»).
ЗАСЕРЕБРЁННЫЙ
Лес. Не день, а сказка! Солнце и лазурь! Блистанье снега непосильно оку! В засеребрённом царственном лесу Всё светится поэзией высокой (Прогулка).
ЗАСНЕЖЕННЫЙ, –ая
Ветка. Всё добро, если совесть чиста! Погляжу, прикоснусь – не сорву! …Пред заснеженной веткой куста Благодарно склоняю главу («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
ЗАПЫЛЁННЫЙ
Скиталец. Я к вам приду от северных земель Запылённым, неузнанным скитальцем. Ничто мне не напомнит о зиме, В которой я не захотел остаться («Я к вам приду от северных земель…»).
ЗВЁЗДНЫЙ, –ая, –ое, –ые
Дрожь. Лунное око в ночи Смотрит на звёздную дрожь. Что ж ты молчишь? Что ж ты молчишь? Родина, что ж не поёшь? («Лунное око в ночи…»).
Небо. Гони кручину, призывая Бога, Остави отражение-тоску, Под небом звёздным лунною дорогой Плыви к тому живому огоньку («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
Осколки. Ночь сегодня так ясна, Хоть ищи иголки. Ветер, полная луна, Звёздные осколки («Ночь сегодня так ясна...»).
Праздник. И окончится звёздный праздник Под ногами зевак и растяп. И захаркают лужи грязью, За раздавленный месяц мстя («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
Псалом. Ряды деревьев чернецами Внимали звёздному псалму (Молитва).
Соль. И я бегу на улицу босой. В мои глаза созвездия летят. И звёздную отбористую соль Хочу собрать с зелёного ломтя! («Горит звезда над головою клёна…»).
ЗВОНКИЙ, –ие
Гусли. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? Ты бы взял в свои ручки белые Гусли звонкие, сладкогласые, Стал бы петь да потряхивать кудрями, Да меня потешать, матерь старую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ЗЕЛЁНЫЙ, –ая
Ломоть. И я бегу на улицу босой. В мои глаза созвездия летят. И звёздную отбористую соль Хочу собрать с зелёного ломтя! («Горит звезда над головою клёна…»).
Трава. Белоснежные розы С белой ночью в родстве. Голубые стрекозы На зелёной траве! (Лето красное!). Пора пожаров над травой зелёной, Огни с ветвей безропотно летят. Здесь не бывает грусти просветлённой, Здесь до единой все кровоточат (Осиновая роща).
Цвет. Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
ЗЕМНОЙ, –ая, –ое, –ые
Воплощенье (красоты). Земное воплощенье чистоты, Дыханье вод, божественный цветок. О лилия! Благословенна ты: Из всех цветов тебя возвысил Бог («Земное воплощенье чистоты...»).
Краски. Внимая Божьему веленью, Его Десницей одарён, Поэт приходит на мученья В земной удел – Лифостротон. Не воспевать земные краски, Не восхвалять мятежный путь, Боренью ночи Гефсиманской Открыть в уединеньи* грудь («Внимая Божьему веленью…»).
Красоты. Потом пришлось мне побывать за морем, Увидеть красоту заморской дали, Но я уже смотрел, не восторгаясь: Насытился красотами земными («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Круг. Утешенье! На кругу земном Сквозь мои просачивалось пальцы. Дом печали, мой желанный дом, Принимал меня как постояльца («Тридцать семь – хорошее число...»).
Народы. Пред тобою враги, яко дым – Новоросiя*! Свет надежды народам земным – Новоросiя*! (Гимн Новоросiи*).
Путь. Росiя* – Свет! Росiя* – Предстоянье! И Грех, и Плен, и всё же – Божий Дом. Росiя* – Православное дыханье, Препона плоти на пути земном («Росiя* – Свет!..»).
Рай. Я пресытился раем земным, Надышался красотами всласть. И душа исстрадалась одним: В этом рае так просто пропасть («Я пойду, где стоят корабли...»).
Счастье. Земное счастье – в доме детский смех. О, если б душегубство прекратили! Но вопиет на Небо страшный грех, А все живут, как белены хватили («Земное счастье – в доме детский смех...»).
Удел. Внимая Божьему веленью, Его Десницей одарён, Поэт приходит на мученья В земной удел – Лифостротон («Внимая Божьему веленью…»).
Цвет. ; Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
Ширь. Не миновать войны и гроз, Пока живём единым хлебом. Мне по душе страна берёз: Вон как берёзы рвутся к небу! Земная ширь им ни к чему, Растут одной семьёю дружной, Избрали свет, и потому Им воевать совсем не нужно (Страна берёз).
Юдоль. Отовсюду печаль, отовсюду томление, И рождается в муках дитя, вопия. О земная юдоль, о купель очищения, Смертоносна без Господа горечь твоя! («Если б я не познал тайну Богообщения…»).
ЗЛАТОЙ, –ая
Верста. Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом. Загадка русская простая: Раскинут мост да на семь вёрст. В конце моста верста златая – Ведёт к седмице Света пост («Ещё февраль чистейшей манной...»).
Крест. Оранжевой зарёй звонят колокола Над русскою землёй двуглавого орла. Бодры душа и плоть, сияет крест златой, Сбирает Русь Господь вести духовный бой (Духовная война).
ЗЛОЙ, –ые
Лица. Как холодно! И нечего одеть. Пронизывают ветры – не укрыться. И впереди – неужто только смерть И эти злые неземные лица? («Какая ширь, и некуда бежать…»).
 ЗЛОРАДНО
Волокут. Плоть ликует. Дух уничижен, Суета перечеркнула Вечность. И страну десницею чужой Волокут злорадно на увечья («Сеем рожь, а косим лебеду…»).
ЗНАМЕНИТЫЙ
Звонарь. А звонарь знаменитый Навевает звоном грусть, Разве ты была убита, О, моя Святая Русь? («Отложим попечение...»).
ЗОЛОТОЙ, –ые
Бубенцы. Дерева; предчувствуют, наверное, Жаль и ради Праздника губить. Не сломаю вербочку на Вербное: Как же ей до Пасхи не дожить? Прошепчу молитву освящения Золотым, пушистым бубенцам И водой Великого Крещения Окроплю в честь каждого Лица (Вербочка).
Кресты. Затосковали деревья безправные*, В ризах растерзанных гибели ждут. Лишь золотые Кресты Православные, Радость моя, нас в безсмертье* зовут (Радость моя…).
Омофор. Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу И, восстав поутру, побреду, умаляя молву. Золотым омофором молитвы окутаю Душу, Огнезрачным венцом покаянья украшу главу («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
Поток. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты. Их не прельщают купюры фальшивые, Не привлекает поток золотой, Нужно ли Вам это золото лживое, Вам, лобызающим вечный покой?! (Радость моя…).
Стрекозы. Лето красное! Гро;зы Гонят сон деревень. Золотые стрекозы Над рекой целый день. То к воде припадают, Искры гасят крылом, То внезапно взлетают И висят над веслом (Лето красное!).
ЗРЕЛЫЙ
Виноград. Что впереди? Цветущий сад Иль пепелище вместо дома? Да был ли зрелым виноград, Когда во рту одна оскома? (Будущее).
 ЗРИМО
Сопутствуй.  Ликуй, посланец, бормочи мне что-то, Сопутствуй зримо, вместе веселей. Лесной тропинкой выйдем на болото Благословить летящих журавлей… (Дождик).
ЗРИМЫЙ, –ая
Благодать. Застыла Церковь Благодатью зримой И слушает тревогу дубняка. Её Кресты стоят неколебимо – О, если б так стояли и века! («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
ЗЫБКИЙ, –ие
Листы. О лилия! Благословенна ты: Из всех цветов тебя возвысил Бог. <…> Невинность, непорочность – всепокой. Мой белый цвет, склоняюсь над тобой. Ты беззащитна пред любой рукой, Доверясь, как дитя, руке любой! Я отплываю молча, не дыша, Веслом волнуя зыбкие листы. Хвала Творцу! Жива моя душа, Пока ещё взыскует чистоты («Земное воплощенье чистоты...»).

 

ИЗБРАННЫЙ, –ые
Персты. И если Бог святую лиру В персты избранные вложил, Не оскверни служеньем мiру*, Ему, Единому, служи («Блажен, кто Истину не продал...»).
ИЗВЕСТНЫЙ, –ые
Лицедей. А человек – известный лицедей, Какую только маску не напялит! Сегодня добрый, завтра он злодей – И сам доволен, и другие хвалят («Красивости не терпит Красота...»).
Льстец. Но здесь известные препоны Чинит ему известный льстец, Как судия Лифостротона Даёт лавровый свой венец: «Прими! Мой долгожданный сыне, Освободись ненужных пут, Иначе славящие ныне Тебе иное поднесут» («Внимая Божьему веленью…»).
Препоны. Там же.
ИЗВЕЧНЫЙ
Закон. Идущим в пропасть оправданья нет, Закон извечный разумеет всяк: Свет просвещает возлюбивших Свет, Мрак поглощает возлюбивших Мрак (Два пути).
ИЗЛИШНИЙ, –я, –и
Любовь. ; Излишня. Я любви к живому не нарушу. Жизнь свою любовью окрылив, Обнажаю голову и душу Перед вашей скорбью, журавли. Только вам любовь моя излишня. И стою, отчаявшись понять: Как же так? Ну как же это вышло, Что и вы летите от меня? («Я любви к живому не нарушу…»).
Око. ; Излишни. А в Царстве Света чувства не нужны: Всё внешнее существенно до срока. И здесь, когда коснёмся тишины, Излишни слух, язык и даже око. Сие дано пособием для нас, Чтоб внутреннее внешним постигали, Чтоб слушали немолчный Божий глас И душу, как дитя, оберегали («А в Царстве Света чувства не нужны...»).
Слух. ; Излишен. Там же.
Язык. ; Излишен. Там же.
ИСКАЛЕЧЕННЫЙ, –ые
Родники. …Спите, лужи. Обиды в прошлом. Блеск и гладь, хоть неси коньки. Спите, спите до первой подошвы, Искалеченные родники («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
ИСКУСНЫЙ, –о
Сомненье. ; Искусно. Сомненье – чадо маловерья. Оно искусно в словопреньи*, Оно внушает велегласно, Что все старания напрасны... (Сомненье – чадо маловерья…»).
ИСПОВЕДАЛЬНЫЙ
Лад. И этот свежий дух Обобранного сада, И запах от костров Картофельной ботвы. Исповедальный лад Ночного листопада Доверен бытию опятовой братвы («Хочу в последний раз...»).
ИСТИННЫЙ, –ая, –ые
Свобода. Безстрастие* – удел немногих, Познай, зовущий в никуда: Свобода истинная в Боге, Она – Христом и для Христа! («Блажен, кто Истину не продал...»).
Сыновья. Ду;ши не пачкают лестью Истинные сыновья. Если Росiя* в безчестьи* – Что там известность твоя! Все за Отчизну в ответе, Всем за нее воздадут. Если кругом лихолетье – Что наш покой и уют! (Ду;ши не пачкают лестью…»).
ИЮЛЬСКИЙ, –ая
Трава. А помню, в детстве… лягу на пригорок И в небеса гляжу, гляжу, гляжу! Лазурь, лазурь! Не мог налюбоваться! Душа моя парила наяву! И так боялся в облака сорваться – Цеплялся за июльскую траву (Из детства).

 

КАИНОВ, -а
Гордость. Какие неуютные края! Язычество и каинова гордость. Земля моя, ты, как душа моя, Таишь и благодать, и безысходность («Какая ширь, и некуда бежать…»).
КЕРОСИНОВЫЙ, –ая
Лампа. Вечерами кто-то в гости приходил И душевные беседы заводил. Керосиновая лампа – светел дом! Мужики и бабы за столом (Русская печка).
КЛЕЙМЁНЫЙ, –ые
Листочки. И пишет осень паутинной строчкой: Настанет день – последний отпадёт. И так дрожат клеймёные листочки, Что я винюсь за человечий род (Осиновая роща).
КЛЕНОВЫЙ, –ые
Слёзы. Прозрев необратимо поздно, Что лето зеленело зря, Кленовые роняя слёзы, Молилась полночь октября (Молитва...).
КОЛОДЕЗНЫЙ, –ая
Вода. Как жаждет изнывающий от солнца Водою освежиться за труды! Но брызгам долгожданного колодца Не заменить колодезной воды («Не разрывайте Истину на мнения…»).
КОЛОКОЛЬНЫЙ
Звон. Звон колокольный летит сквозь столетия, Встретим же в Храме молитвенный час: Радость моя, мы с тобой не заметили: Осень уже за порогом у нас (Радость моя…).
КОМАРИНЫЙ, –ое
Пенье. Лето красное – чудо! В одуванчиках луг. Разноцветье повсюду, Славословье вокруг. Соловьиное бденье Нам о Рае гласит. Комариное пенье О грехе говорит (Лето красное!).
КОМНАТНЫЙ
Цветок. О воспитании короткий стих. Во многих семьях видывали часто: Сдувают пыль с наследников своих, Растят пустых, никчёмных и несчастных. И говорили, но слова не впрок, Что первым гибнет комнатный цветок («О воспитании короткий стих...»).
КОРОТКИЙ, –и
Дни. ; Коротки. Неясен грудень, сумрачен зело;, Дни коротки, печалится синица. Но и ноябрь не пасмурит чело, Когда ведет во Храм Отроковицу («А про;синец известен как январь...»).
Стих. О воспитании короткий стих. Во многих семьях видывали часто: Сдувают пыль с наследников своих, Растят пустых, никчёмных и несчастных. И говорили, но слова не впрок, Что первым гибнет комнатный цветок («О воспитании короткий стих...»).
КОСНЫЙ
Язык. ; Косен. Язык мой косен. Спутаны напевы, Любое слово ложью отдаёт. Обвисли чётки безнадёжно в левой, Но сердце чует, знает Твой приход («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
КРАСИВЫЙ, –ая
Жизнь. Всё, что нужно для гибели, дали – Ящик бесится в красном углу. Да, красивую жизнь показали – Пей, блуди и садись на иглу (Лучше сяду, но в стойло не встану!..»).
КРАСНЫЙ, –ое
Лето. Лето красное! Гро;зы Гонят сон деревень. Золотые стрекозы Над рекой целый день (Лето красное!).
Угол. Всё, что нужно для гибели, дали – Ящик бесится в красном углу. Да, красивую жизнь показали – Пей, блуди и садись на иглу (Лучше сяду, но в стойло не встану!..»).
КРЕСТНЫЙ
Ход. Поэт – кто, суету отбросив, Перечеркнёт плотское «Я». Поэт – всегда хоругвеносец На крестном ходе бытия («Блажен, кто Истину не продал...»).
КРЕЩЕНСКИЙ, –ая
Вода. Окропить бы Крещенской водой Одержимых безудержной корчью. Русь моя! Боль моя! Что с тобой? Кто навёл эту тяжкую порчу? («Дорогие мои, это всё!..»).
КРОВАВЫЙ, –ая, –ые
Вавилон. И с небеси явися Ангел ин, И землю просвети своею славой. И возопи: – Паде кромешный сын, Паде великий Вавилон кровавый… (Глаголы вещие).
Идол. Права! Права! Кровавый идол, Как встарь, младенцами питается, Но окровавленного вида Ни стар, ни мал не ужасается (Право выбора).
Повязки. Я вызвал нарекание в народе То чётками, то лирой на груди. Но шёл, как мог, и при любой погоде Святошам всё равно б не угодил. Не мерил героические маски, И грешен тем, что, на свою ж беду, Кровавые и гнойные повязки Стирал у проходящих на виду («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
Пот. О Боже мой, я весь – проказа! Целуя Твой кровавый пот, Гвоздиные целуя язвы, Рыдаю горько, аки Пётр («Прибит на крест моей неправдой…»).
Слеза. Я старался держать по прямой, Невзирая на сложность пути. И таранил подчас головой То, что было б легко обойти. И не знал, не хотел, не умел, Как порою поладить с собой: Иль солёным столпом каменел, Или плакал кровавой слезой («Я пойду, где стоят корабли...»).
КРОМЕШНЫЙ, –ая
Ад. И если мiр* отвержется спасенья, Подвигнется с мечом, как на парад, Нам со Христом и смерть – приобретенье! Им без Христа и жизнь – кромешный ад! («Росiя* – Свет!..»).
Мгла. Вьюга ноет, тоскливо так ноет, Надоела кромешная мгла, Что от Ноя, библейского Ноя Между мной и тобой пролегла! («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
Мрак. Слишком рано выстрадал ответ, Не изгнав мучительную жажду, И кромешный мрак, и Чистый Свет Довелось увидеть не однажды («Тридцать семь – хорошее число...»).
Сын. И с небеси явися Ангел ин, И землю просвети своею славой. И возопи: – Паде кромешный сын, Паде великий Вавилон кровавый… (Глаголы вещие).
Тьма. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ох и глупый ты сын, свет Деменьтьевич, Не набрался поди уму-разуму. Не пришла ещё ночка тёмная, Ночка тёмная, тьма кромешная. Есть ещё на земле сыны русские, Православную веру хранящие («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
КРОТКИЙ
Полумесяц. И Млечный Путь, и кроткий полумесяц, И звёзды, и вода, и эта тишь. Всё хорошо, что ж кормчий наш невесел? Душе моя, душе, и ты молчишь («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
 КУПНО
Жить. Общенье – тоже утешенье: В садах Господних купно жить. И, затворясь в уединеньи*, Мы начинаем всех любить. За то, что на себя похожи, За то, что любят привечать, За то, что носят образ Божий, За то, что учатся прощать («Общенье – тоже утешенье...»).
 
КУРИНЫЙ, –ые
Мозги. И задирают клювы и хвосты, И квохчут оголтело под ногами. Наседка во пророках – код? – коды? Хорош пророк с куриными мозгами! (Наседки).

 

ЛАЗУРНЫЙ, –ое
Слово. Росiя* – лазурное слово, Свечение Вести благой, Последняя пристань Христова, И нет во Вселенной другой (Росiя*).
ЛГУЩИЙ
Пророк. Совсем не падает лежащий, И вообще, безгрешен спящий. Остановись, пророче лгущий! Одна есть Правда – Правда свыше... (Сомненье – чадо маловерья…»).
 ЛЕГКО
Дышать. ; Словно в сказке иль во сне – Так легко дышать! Чистый воздух, чистый снег, Чистая душа! (Пред Рождеством).
Обойти. Я старался держать по прямой, Невзирая на сложность пути. И таранил подчас головой То, что было б легко обойти. И не знал, не хотел, не умел, Как порою поладить с собой: Иль солёным столпом каменел, Или плакал кровавой слезой («Я пойду, где стоят корабли...»).
ЛЕДЯНОЙ, –ые
Чётки. Сосны клонят головы свои, Совершая воздеянье рук И перебирают в забытьи Чётки ледяные на ветру («Слава Богу, снова я один…»).
ЛЕСНОЙ, –ая
Тропинка. Ликуй, посланец, бормочи мне что-то, Сопутствуй зримо, вместе веселей. Лесной тропинкой выйдем на болото Благословить летящих журавлей… (Дождик).
ЛЖИВЫЙ, –ое; –ы
Глаглящие. ; Лживы. Когда глаголящие лживы, Когда все силы – для наживы, Когда забыто благородство, Когда любуются уродством, Когда в чести самцы и самки, А целомудрие на свалке, Когда содомляне вещают И нормой срам провозглашают, Когда священное обрыдло, Тогда ты не народ, а быдло! («Мой замордованный народ!..»).
Золото. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты. Их не прельщают купюры фальшивые, Не привлекает поток золотой, Нужно ли Вам это золото лживое, Вам, лобызающим вечный покой?! (Радость моя…).
ЛИКУЮЩИЙ, –ие
Сады. Не долго будут красоваться в белом Ликующие майские сады… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят весенние цветы («Не долго будут красоваться в белом…»).
  ЛУКАВО
Живущий. Рече Господь: Светильник телу око. Воистину – Аминь! Аминь! Аминь! Живущему лукаво мало проку В обилии намоленных Святынь («Рече Господь: Светильник телу око...»).
Прикрывать. Я вызвал нарекание в народе То чётками, то лирой на груди. Но шёл, как мог, и при любой погоде Святошам всё равно б не угодил. Не мерил героические маски, И грешен тем, что, на свою ж беду, Кровавые и гнойные повязки Стирал у проходящих на виду. Здесь что-то от ущербности? Вы правы. Но лучше в поношеньи* пребывать, Чем смрад и гной тщеславно и лукаво Нарядною рубахой прикрывать («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ЛУКАВЫЙ, –ые
Старцы. И лукавых старцев лицезреть Во святых обителях случалось. (Где была тогда подруга-смерть, Что ж тогда некстати затерялась?) («Тридцать семь – хорошее число...»).
ЛУННЫЙ, –ая, – ое
Воздух. Лунный воздух и млечную сыпь Вобрала, засветясь золочёным, Обречённая капля росы На последнем листе обречённом («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
Дорога. Гони кручину, призывая Бога, Остави отражение-тоску, Под небом звёздным лунною дорогой Плыви к тому живому огоньку («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
Дорожка. Забыв о вёслах, погрузился в думы, Головушку руками обхватив. В дорожке лунной чёлн застыл безшумно*, Знать, не к кому и незачем грести. Там же.
Ночь. Ещё любил морозной лунной ночью Встать под берёзой и глядеть на Небо. О Небо, Небо! Что; мы без тебя? («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Око. Лунное око в ночи Смотрит на звёздную дрожь. Что ж ты молчишь? Что ж ты молчишь? Родина, что ж не поёшь? («Лунное око в ночи…»).
Оскол. Настроясь на высокую волну, Омыв уста от праздного глагола, Я снова осязаю тишину Под лунным убывающим осколом («Настроясь на высокую волну...»).
Осколок. На кладбище покойно и привольно, Не будит думы отрешённый звук: Осколок лунный возле колокольни Стрижёт на землю жухлую листву («На кладбище покойно и привольно…»).
ЛУЧШИЙ, –ая, –ее
Молитва. Лучшая молитва – покаяние, Покаянье тщетно без прощения. Лучшее пред Богом предстояние – В глубине высокого смирения («Страх Господень – авва воздержания...»).
Молчание. Страх Господень – авва воздержания, Воздержанье дарит исцеление. Лучшая поэзия – молчание, Лучшее молчание – моление. Там же.
Поэзия. Там же.
Предстояние. Там же.
ЛЮБЕЗНЫЙ
Сын. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ЛЮБИМЫЙ, –ые; --а
Дорога. ; Любима. О, путь-дорога! Не проехать мимо, Не обойти – ты всюду под ногой. Бранима, ненавистна и любима... Я не хотел бы шествовать другой («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
Места. О воды, воды, други поднебесья! Вы разливались и в моей душе. (Не знаю, как бы мне сейчас гляделось В местах любимых детства: говорят, Разливы уж не те, Десна другая…) («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Цвета. ; Цвета, любимые доселе, Причина тишины и бурь, Жизнеликующая зелень И духоносная лазурь («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
ЛЮДСКОЙ, –ая, –ие
Взгляды. И где-то безо всякой злобы Камнями изобьют меня. Но, встав, по весям и по градам Продолжу прерванный свой путь. Шпицрутены – людские взгляды – Со всех сторон, не продохнуть («Пробил мой час...»).
Громы. Когда неправда обвиняет, Мы поминаем Божий суд: Напрасно молнии сверкают, Людские громы не убьют… (Вход Господень в Иерусалим).
Память. Людская память – вешняя вода, Она умрёт, как город осаждённый. Блажен, кто никого не осуждал, Но преблажен за Правду осуждённый (Екклесиаст).
ЛЮТЕЙШИЙ
Дух. Когда теряем Божий страх, Питаем спеси дух лютейший. Грек – «всесвятейший» патриарх – Устал, наверно, быть святейшим (Человеческое).
 

МАЙСКИЙ, –ие
Сады. Не долго будут красоваться в белом Ликующие майские сады… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят весенние цветы («Не долго будут красоваться в белом…»).
 МАЛО
Нужно. ; Как мало нужно человеку! – Покой душе. И чтобы малость Небесным Светом озарялась. Как мало нужно человеку! – Безмолвие. И чтобы малость В Любви Христовой растворялась («Как мало нужно человеку!..»).
МАЛОВЕРНЫЙ, –ые
Глаза. Случайно выглянул и замер, Не зная, верить ли глазам? И маловерными глазами Невольно волю дал слезам (Лань).
МАЛЫЙ, –ое
Родник. Живи с распахнутой душою, Встречая зори босиком. Не можешь стать рекой большою – Будь малым чистым родником («Живи с распахнутой душою...»).
Служенье. Нет, не мгновение шлёт вдохновение, А с Благодатью души венчание. Служенье малое – стихосложение, Оно сверяется с Богослужением И осеняется святым молчанием («Нет, не мгновение шлёт вдохновение...»).
МАРТОВСКИЙ, –ая
Метель. Зелень мая так нежна в апреле! Всё живёт в Божественном ладу. Словно в память мартовской метели, Забелела вишенка в саду («Зелень мая так нежна в апреле!..»).
МЕЛКИЙ, –ая
Стекляшка. Стекляшка мелкая лежала И устремляла к солнцу взор. А зеркало – какая жалость! – Лишь отражало скотный двор («Мiр* принимает на ура...»).
МЕЛКОВОДНЫЙ, –ые
Речушки. Не всем подобное дано, Есть мелководные речушки, Они за рябью прячут дно, Скрывая тину, и ракушки («Величье рек – в покое вод…»).
МЕНЬШИЙ, –ие
Братья. Воли вольной никто не лишён! Все мы блудные, меньшие братья… Но куда б от Отца ни пошёл, Всё равно ты в Отцовских объятьях! («А над нами всегда – Небеса!..»).
МЕРЦАЮЩИЙ, –ая
Роса. Не разрывайте Истину на мнения. Вы скажете: отчасти правы все? Но это полнолуние осеннее Не отразить мерцающей росе («Не разрывайте Истину на мнения…»).
МЕСЯЦ-ГОСПОДАРЬ
; А про;синец известен как январь. Горят снега под солнцем – загляденье. Начало года. Месяц-господарь Сияет облачением Крещенья («А про;синец известен как январь...»).
МЁРТВЫЙ, –а, –о
Величие. ; Мертво. Величие мертво без тишины. Она таит пути Богопознанья. Созвездия застыли у сосны, Снежинки озаряя ликованьем («Святая ночь!..»).
Душа. ; Мертва. И я, перебирая листья, Шептал раскаянья слова: «Очисти, Господи, очисти! Душе моя, почто мертва?» (Молитва).
 МИЛОСЕРДНО
Изгладь (из сердца). Суесловие мiра* и прелесть его отметая, Стану днём скоморошить и досыта плакать в ночи: «Препояши меня целомудрием, о Пресвятая, И вино очищенья Своею мольбой источи. Напои, убели, оживи! Сотвори мя готовым, Грехоплётство моё милосердно из сердца изгладь. Начертай в нём навеки Сладчайшее Имя Христово, О Пречистая Дево, молящихся Чудная Мать» («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
МИЛЫЙ, –ое; –ы
Запах. ; Мил. Безмолвно роза говорит: Не всё добро, что око просит. И запах мил, и нежен вид, Одна беда – не плодоносит (Роза).
Мотив. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь. И я, это пенье услышав, Не в силах поверить ушам, Скорее увериться вышел, Как чья-то ликует душа. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… Но что-то тотчас защемило В душе моей тяжко-пустой («Луна обречённо скиталась…»).
Облака. ; Милы. Последний сбор – лисички, зеленушки. Прощальный дар последним грибникам. Ноябрьский дождь, затихли и лягушки, А нам милы любые облака (Последнее).
Солнце. Жду тебя напрасно я И в метель и в дождь, Солнце моё Ясное, Скоро ль ты взойдёшь? Душу исцелило бы, Заглушило б крик. Солнце моё милое, Покажись на миг («Жду тебя напрасно я…»).
МIР*-ЛЮБОДЕЙ
; Мiр*-любодей на возношенье скор, Оставишь честь – ныряй в рукоплесканье. Но Слава без Достоинства – позор! Любовь без Чистоты – блудодеянье! («Мiр*-любодей на возношенье скор…»).
МИРНЫЙ, –ая
Река. Святая ночь! Блаженство и покой! Стою один под куполом бездонным. И Млечный Путь Над мирною рекой Несёт себя к туманам отдалённым («Святая ночь!..»).
МIРОВОЙ*, –ая
Блудница. О Франция! Печальные дела! И не зовут, и сам туда не лезу. Что окромя безбожия дала И мiровой* блудницы Марсельезы?  (Прогулка).
МЛЕЧНЫЙ, –ая
Мост. О, сколько ты в себя вместила! <…> И нерастраченную совесть, И тайну Млечного моста. Но главная твоя особость – Тебе не выжить без Христа (Росiя*).
Сыпь. Лунный воздух и млечную сыпь Вобрала, засветясь золочёным, Обречённая капля росы На последнем листе обречённом («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
МНИМЫЙ, –ая
Свобода. В Испанию не тянет и в бреду: Там живодёрня при свободе мнимой. Я одиноко по лесу бреду И радуюсь сторонушке родимой (Прогулка).
 МНОГОПЕТЫЙ, –ая
Роза.  Чем он хуже многопетой розы, Неприметный полевой цветок? Может, тем, что не особо розов, Что не ломит запахом висок? (Повилика).
 МНОГОРАСПЯТЫЙ, –ая
Русь. Ты Покровом покрываеши Русь мою многострадальную, Русь мою многораспятую О Владычице Державная, <..> Умоли за землю Русскую Сына Своего Сладчайшего, Да воздаст Он нам по милости – Не по нашему неверию («Ты Покровом покрываеши...»).
МНОГОСТРАДАЛЬНЫЙ, --ая
Русь. «Ты Покровом покрываеши...»
МНОГОСТРАЖДУЩИЙ
Народ. О, сколько ты в себя вместила! <…> И почернелые избушки, И тихие разливы вод, И деревенские церквушки, И многостраждущий народ (Росiя*).
МОГИЛЬНЫЙ
Крест. Туман, туман, туман покрыл просторы, С лица земли стёр отчий старый дом. И на кресте могильном старый ворон Глядится благородным сизарём (Туман).
МОКРЫЙ, –ые
Ветви. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь («Луна обречённо скиталась…»).
Обочины. Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах – одинокий месяц, Капли звёзд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
Ясень. Я сегодня уже не усну. Разве это с тобой не бывает? Мокрый ясень глядит на луну, Под луною чему-то внимает («Я сегодня уже не усну…»).
МОЛЕБНЫЙ, –ые
Прошенья. Уже не жажду исцеленья, Хотя надежды не отверг. Свои молебные прошенья В молчанье скорбное облек... («Уже не жажду исцеленья…»).
  МОЛИТВЕННО
Поминать. А в отчий дом меня уже не тянет: В других местах мои отец и мать. Пока живу, язык мой не престанет Молитвенно их души поминать («А в отчий дом меня уже не тянет…»).
МОЛИТВЕННЫЙ, –ые
Гимн. Какая беда б ни грозила – Всегда посрамятся враги. Росiя*! Росiя*! Росiя*! – Надежды молитвенный гимн (Росiя*).
Строки. Я заучил молитвенные строки, Простые покаянные слова. Стою один, совсем не одинокий. Душе; моя, жива ли ты? Жива! («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
Час. Звон колокольный летит сквозь столетия, Встретим же в Храме молитвенный час: Радость моя, мы с тобой не заметили: Осень уже за порогом у нас (Радость моя…).
МОЛОДОЙ
Звонарь. Молодой звонарь, Пробуди простор, Посильней ударь. – Господи, помилуй (Колокольный звон).
 МОЛЧАЛИВО
Склонись. Так склонись, молчаливо склонись Пред судами Творца в покаяньи*. Помолись, дорогой, помолись, Да замедлит Господь с воздаяньем («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
МОРОЗНЫЙ, –ая
Ночь. Ещё любил морозной лунной ночью Встать под берёзой и глядеть на Небо. О Небо, Небо! Что; мы без тебя? («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Обод. В окно глядит, не наглядится, В морозном ободе луна. На пожелтелые страницы Вливает чистый свет она (Раскрою я псалтирь Святую...).
Столбец. Стою, гляжу на чудное свеченье Прилунного морозного столбца… Прекрасен мiр*! Зело добро творенье! Но что сказать о Красоте Творца? («А мне зима всё более по нраву...»).
МРАЧНЕЙ
Удел. ; Белый свет! Так отчего ж ты бел? От висков, тобою убелённых? Или есть ещё мрачней удел – Мiр* иной, геенной опалённый? («Затворюсь, закроюсь, замолчу…»).
МРАЧНЫЙ
Ад. Оставив дом, родных, своё наследство, Покинув мiр* в благословенный час, Афонский инок по веленью сердца Сложил молитву, плача по ночам: «Скоро я умру, И окаянная душа моя Снидет в тесный мрачный ад. И там буду один я томиться И плакать о Господе. – Где Ты, где Ты, Свет души моей? Почто оставил меня, Я не могу жить без Тебя» («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
МУДРЫЙ, –ая
Природа. Красивости не терпит Красота, Не знает позы мудрая природа: Она невинна, потому проста И радует в любое время года («Красивости не терпит Красота...»).
МУТНЫЙ, –ые
Истоки. А мне остался поворот, и только, А далее – прямая и простор. Обозревая мутные истоки, Обозреваю устью приговор («А мне остался поворот, и только…»).
МУЧИТЕЛЬНЫЙ, –ая
Жажда. Слишком рано выстрадал ответ, Не изгнав мучительную жажду, И кромешный мрак, и Чистый Свет Довелось увидеть не однажды («Тридцать семь – хорошее число...»).
МЯГКИЙ, –ая
Осень. Если тебя неудача постигла, Если не в силах развеять тоску. Осенью мягкой, осенью тихой, Выйди скорей к моему роднику (Родник).
МЯТЕЖНЫЙ
Путь. Внимая Божьему веленью, Его Десницей одарён, Поэт приходит на мученья В земной удел – Лифостротон. Не воспевать земные краски, Не восхвалять мятежный путь, Боренью ночи Гефсиманской Открыть в уединеньи* грудь («Внимая Божьему веленью…»).

 

НАДМЕННЫЙ
Критик. Все перед смертью говорят стихами, Стихами наивысшей простоты. Не потому ли, не посмев охаять, Надменный критик положил цветы? («Все перед смертью говорят стихами...»).
Разум. Надменный разум к Истине стремится, Но без смиренья он – самоубийца («Надменный разум к Истине стремится…).
НАДМIРНЫЙ*, –ая
Суть. А Церковь – нечто более, чем мы. Не высказать Её надмiрной* сути. Она – Источник, не подвластный мути, Она Надежда посреди чумы («А Церковь – нечто более, чем мы…»).
НАИВЫСШИЙ, –ая
Простота. Все перед смертью говорят стихами, Стихами наивысшей простоты. Не потому ли, не посмев охаять, Надменный критик положил цветы? («Все перед смертью говорят стихами...»).
 НАПРАСНО
Злорадствует. Но напрасно злорадствует враг, Отымая и горы, и долы. Сердце Сербии, сербский стяг! Ты уже у Христова престола! (У поля Косова).
НАПРАСНЫЙ, –ы
Лекари. ; Напрасны. А старость может быть прекрасной, Иметь благообразный вид… Любые лекари напрасны, Когда душа грехом смердит! («И знают – жизнь не безконечна*…»).
Старания. ; Напрасны. Сомненье – чадо маловерья. Оно искусно в словопреньи*, Оно внушает велегласно, Что все старания напрасны... (Сомненье – чадо маловерья…»).
НАРОДНЫЙ, –ая
Душа. Сколько былей-небылиц, тепла; Мне душа народная дала! Слушал я, Россию познавал И по разговору засыпал (Русская печка).
НАРЯДНЫЙ, –ая
Рубаха. Но лучше в поношеньи* пребывать, Чем смрад и гной тщеславно и лукаво Нарядною рубахой прикрывать («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
НЕБЕСНЫЙ, –ая
Душа. Не может тем, что ищет плоть, Душа небесная живиться (Роза).
Купель. Вчера зима, сегодня осень снова, Снега раскисли, лужи и капель. И вот уж нет воздушного покрова, Опять чиста небесная купель («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
Отсвет. Страданьем отзеркалив бисер, Небесным отсветом сиять И с высоты Голгофской* выси К Творцу народы призывать («Внимая Божьему веленью…»).
Свет. Как мало нужно человеку! – Покой душе. И чтобы малость Небесным Светом озарялась. Как мало нужно человеку! – Безмолвие. И чтобы малость В Любви Христовой растворялась («Как мало нужно человеку!..»).
Цвет. Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
НЕВЕЛИКИЙ
Подарок. ; Будет невеликим. Мой подарок будет невеликим. Положу тебе я на колени Не охапку розовой сирени, А цветы душистой повилики (Повилика).
НЕВЕРНЫЙ
Раб. Да не умрёшь голодной смертью, друже! Остави нрав неверного раба... (Тот богослов, кто Православью служит). Смирись – и ограждай свои хлеба («А жатвы много…»).
НЕВЕСЁЛЫЙ, –ые
Кормщик. ; Невесел. И Млечный Путь, и кроткий полумесяц, И звёзды, и вода, и эта тишь. Всё хорошо, что ж кормчий наш невесел? Душе моя, душе, и ты молчишь («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
Лица. Я сегодня уже не усну. Разве это с тобой не бывает? Мокрый ясень глядит на луну, Под луною чему-то внимает Утомился и он на ветру Различать невесёлые лица. И ему нелегко на мiру*, Отрешаясь, в молитве забыться («Я сегодня уже не усну…»).
Я. ; Невесел. Брожу в последний раз Задворками, полями, Смотрю на огоньки Ещё не спящих хат. Берёзки-близнецы С поникшими плечами У дома моего поникшие стоят. И сам невесел я. С чего тут веселиться? Прощайте, лес, поля, И ты, Десна-река. …Наверно, с тем же чувством Подстреленная птица Глядит из лопухов на облака («Хочу в последний раз...»).
НЕВЕЧЕРНИЙ
Свет. Всматриваюсь пристально, Но просвета нет. Радость моя чистая, Невечерний Свет («Жду тебя напрасно я…»).
НЕВИННЫЙ, –а
Она (красота). ; Невинна. Красивости не терпит Красота, Не знает позы мудрая природа: Она невинна, потому проста И радует в любое время года («Красивости не терпит Красота...»).
 НЕВОЛЬНО
Волю дал слезам. Случайно выглянул и замер, Не зная, верить ли глазам? И маловерными глазами Невольно волю дал слезам (Лань).
НЕВЫНОСИМЫЙ
Час. И опускаю руки В невыносимый час. Да, дорогие други, Я не святее вас («И обошли стороною…»).
 НЕДВИЖИМО
Сверкали.  Ветра, ветра! Куда вы поскакали? Тревожный гул идёт от дубняка, И звёзды, что недвижимо сверкали, Несутся за луной сквозь облака («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
НЕЖНЕЙШИЙ, –ие
Цветы. У окна цветут нежнейшие, Благовонные цветы. Словно облако чистейшее Опустилось на кусты (Белые розы).
НЕЖНЫЙ, –а
Вид. ; Нежен. Безмолвно роза говорит: Не всё добро, что око просит. И запах мил, и нежен вид, Одна беда – не плодоносит (Роза).
Зелень. ; Нежна. Зелень мая так нежна в апреле! Всё живёт в Божественном ладу. Словно в память мартовской метели, Забелела вишенка в саду («Зелень мая так нежна в апреле!..»).
НЕЗАМЕТНЫЙ, –ая
Пылинка. Нет ничего ненужного под солнцем! И даже незаметная пылинка Основа гор, Земли, планет – Вселенной… И только человек с душою пошлой Творит ненужные свои исчадья – Уродливые, смрадные деянья (Что может быть страшней уродства духа?) («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
НЕЗАТЕЙЛИВЫЙ
Мотив. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь. И я, это пенье услышав, Не в силах поверить ушам, Скорее увериться вышел, Как чья-то ликует душа. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… Но что-то тотчас защемило В душе моей тяжко-пустой («Луна обречённо скиталась…»).
НЕЗДЕШНИЙ
Покой. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты (Радость моя…).
НЕЗЕМНОЙ, –ая, –ые
Красота. И зовут купола к неземной красоте, Но толпе по нутру больше злато тельца. И коснётся ль кого? – Обратитесь в детей, Обратитесь в детей и услышите голос Отца («Нас куда-то несёт в непроглядную темь…»). И горечи нет от разлуки: Под этой же самой луной Опять замерцают сосульки – Служа Красоте неземной (Ночью).
Лик. Твой образ доныне унижен, Но всё отпадёт пеленой: Под пылью и копотью вижу Таинственный Лик неземной (Росiя*).
Лица. Как холодно! И нечего одеть. Пронизывают ветры – не укрыться. И впереди – неужто только смерть И эти злые неземные лица? («Какая ширь, и некуда бежать…»).
Покой. Ночь. Полнолунье. Божья благостыня. Душа вбирает неземной покой, Где светлая безмолвная пустыня Искрит над головой и под ногой («А мне зима всё более по нраву...»).
Чистота. Белые Церкви плывут в Безконечности*, О, Кладенцы неземной Чистоты! Непокорённые Граждане Вечности, Белые Церкви, Святые Кресты (Радость моя…).
НЕИЗБЫВНЫЙ, –ая
Скорбь. Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною, Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь. И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною, И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко («Наполняется скорбью душа…»).
НЕИЗВЕСТНЫЙ
Прохожий. Кто же ты, неизвестный прохожий, Далеко ль путь-дорога лежит? Почему так меня растревожил Твой блаженный, задумчивый вид («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
НЕКАЗНЁННЫЙ, –ая
Красота. Колыхнётся верба на мгновение И, сверкая каплями, замрёт, И, благодаря за Обновление, Неказнённой красотой качнёт (Вербочка).
 НЕКОЛЕБИМО
Стоят.  Застыла Церковь Благодатью зримой И слушает тревогу дубняка. Её Кресты стоят неколебимо – О, если б так стояли и века! («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
НЕЛЁГКИЙ
Путь. И, быть может, не стану пророчить, Где-то путник в нелёгком пути, Но под светлую исповедь ночи Он надеется всё же дойти («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
НЕЛЮДИМЫЙ
[Я]. ; Прослыву нелюдимым. Прослыву на мiру* нелюдимым, угрюмым и гордым, Схоронясь ото всех в заповедных, пустынных местах. Коль нельзя без молвы, именуйте меня кем угодно, Оправданья излишни, зачем, всё понятно и так («Прослыву на мiру*…»).
НЕМЕРЕННЫЙ, –ые
Равнины. О, сколько ты в себя вместила! И грусть немереных равнин, И причитанья у могилок, И сирый журавлиный клин (Росiя*).
НЕМЕРКНУЩИЙ
Свет. Во всём – отображенье Красоты, Свечение Немеркнущего Света. И сердце тает, тает в эту стынь Благодареньем Первому Поэту («Луна и снег…»).
НЕМОДНЫЙ
Мотив. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь. И я, это пенье услышав, Не в силах поверить ушам, Скорее увериться вышел, Как чья-то ликует душа. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… («Луна обречённо скиталась…»).
НЕМОЙ, –ое
Воздеянье (рук). Моё неутолимое Желанье! Прими немое воздеянье рук. Слова, понятья поглотит молчанье, Лишь Ты и я, и никого вокруг («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
Укор. И глядит на мать немым укором Душераздирающий портрет («Кишинёв. Тюрьма. Одна из камер...»).
НЕМОЛЧНЫЙ
Глас. А в Царстве Света чувства не нужны: Всё внешнее существенно до срока. И здесь, когда коснёмся тишины, Излишни слух, язык и даже око. Сие дано пособием для нас, Чтоб внутреннее внешним постигали, Чтоб слушали немолчный Божий глас И душу, как дитя, оберегали («А в Царстве Света чувства не нужны...»).
НЕНАВИСТНЫЙ, –а
Дорога. ; Ненавистна. О, путь-дорога! Не проехать мимо, Не обойти – ты всюду под ногой. Бранима, ненавистна и любима... Я не хотел бы шествовать другой («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
НЕНУЖНЫЙ, –ые
Исчадья. Нет ничего ненужного под солнцем! И даже незаметная пылинка Основа гор, Земли, планет – Вселенной… И только человек с душою пошлой Творит ненужные свои исчадья – Уродливые, смрадные деянья (Что может быть страшней уродства духа?) («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
Путы. Но здесь известные препоны Чинит ему известный льстец, Как судия Лифостротона Даёт лавровый свой венец: «Прими! Мой долгожданный сыне, Освободись ненужных пут, Иначе славящие ныне Тебе иное поднесут» («Внимая Божьему веленью…»).
НЕОБРАТИМО ПОЗДНО
Прозрев Прозрев необратимо поздно, Что лето зеленело зря, Кленовые роняя слёзы, Молилась полночь октября (Молитва...).
НЕОБЪЯТНЫЙ
Мiр*. ; Необъятен. Обилие и полногласность звёзд. Мерцание, созвучное хваленье. И необъятен, и безмерно прост Подлунный мiр* в полночном просветленьи* («Луна и снег…»).
НЕОПАЛЬНЫЙ
Огонь. Щемяще недолго искрили, Огнём неопальным горя. А всё ж, красоту отразили, И, значит, являлись не зря! (Ночью).
  НЕОТМІРНЫЙ*
Дух.  Кадят и Богу, и кумирам. Забыли овцы и пастух: Пропитываясь духом міра*, Теряем Неотмірный* Дух (Перед бедой).
НЕПЛАМЕНЕЮЩИЙ, –ая
Свеча. Не потому ль так тянется прохожий На огонёк, светящийся в ночи? …Огарок, но горящий, мне дороже Большой непламенеющей свечи («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
НЕПОКОРЁННЫЙ, –ые
Граждане. Белые Церкви плывут в Безконечности*, О, Кладенцы неземной Чистоты! Непокорённые Граждане Вечности, Белые Церкви, Святые Кресты (Радость моя…).
НЕПОЛНЫЙ, –ая
Правда. Нет ничего на свете окаянней Неполной правды – в ней всегда обман, А капля оживает в океане И гибнет, оставляя океан («Не разрывайте Истину на мнения…»).
НЕПОНЯТНО
Счастливые.  Под табачный угар и галдёж Непонятно счастливых людей, Я начну выковыривать ложь Неустроенной жизни моей («Я пойду, где стоят корабли...»).
 НЕПРЕМЕННО
Вернусь. Родина, моя Родина, Родниковая тихая Русь! Родина, моя Родина, Я вернусь, непременно вернусь (Яблони детства).
 
 НЕПРЕСТАННО
Глядит. В Твоей любви спасенье чаю, Молясь, прошу только о том, Чтоб жизнь минутою молчанья Прошла перед Твоим Крестом. А на Распятье непрестанно Глядит Превысшая Небес, И со скорбящим Иоанном Сораспинается Тебе («Прибит на крест моей неправдой…»).
НЕПРИМЕТНЫЙ, –ые
Деревья. ; И лобзаю лобзаньем тебя, грусть-печаль несусветная, И хлебаю взахлеб то, что в юности сам замешал. И камыш не шумит, и деревья стоят неприметные, И до этой звезды лишь один только шаг («Наполняется скорбью душа…»).
Цветок. Чем он хуже многопетой розы, Неприметный полевой цветок? Может, тем, что не особо розов, Что не ломит запахом висок? (Повилика).
НЕПРИСТУПНЫЙ
Вид. О роза, роза – сладость соловью, Вид неприступный остужает пыл. Торжественную царственность твою Зачёркивают жгучие шипы («Обилие цветений полевых...»).
НЕПРОГЛЯДНЫЙ, –ая
Темь. Нас куда-то несёт в непроглядную темь, И погибельным вехам не видно конца. Ложь и Смута окрест. Обратитесь в детей!.. Обратитесь в детей и услышите голос Отца («Нас куда-то несёт в непроглядную темь…»). Ах, какая луна поднялась Развевать непроглядную темь. И звезда, одиноко искрясь, Говорит об иной Красоте («Я пойду, где стоят корабли...»).
НЕПРОШЕНЫЙ, –ые
Помыслы. Возжадала душа приобщиться из Чаши моления, Затворилась от всех, от непрошеных помыслов, чувств. Затаилась во тьме, испросила слезами прощения И, смирясь до зела, приступила к Искусству искусств (Моление).
НЕРАСТРАЧЕННЫЙ, –ая
Совесть. О, сколько ты в себя вместила! <…> И нерастраченную совесть, И тайну Млечного моста. Но главная твоя особость – Тебе не выжить без Христа (Росiя*).
НЕСКАЗАННЫЙ, –ая
Чистота. О, Цвете несказанной чистоты! Душа моя к Тебе взывает стоном: Заступнице моя, когда б не Ты, К кому б ещё прибегнул недостойный? (Пускай по мне злорадствуют в аду...).
НЕСОВЕРШЕННЫЙ, –а
Она (душа). ; Несовершенна. Лазурь небес, тюльпаны, мурава! Подснежники сугробятся в овраге. Душа вбирает волны Торжества – Она мечтой давно уже на Браке. Её ничем не нужно утешать, Хотя по-прежнему несовершенна. Блаженства ищет вечная душа, Не зная о себе, что преблаженна! («Лазурь небес, тюльпаны, мурава!..»).
НЕСУДОХОДНЫЙ, –ые
Реки. Всезнайство говорит о мелководьи*, О скудости несудоходных рек. Слывущий мудрецом в простонародьи*, Что знаешь ты, о гордый человек? («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
НЕСЫТЫЙ, –ая
Душа. Какая ширь, и некуда бежать. Повсюду ждут, и не к кому податься. За всё своё, несытая душа, Я обречён, как Вечный Жид, скитаться («Какая ширь, и некуда бежать…»).
НЕТЁПЛЫЙ, –ая
Полярная звезда. Хочу в последний раз Запечатлеть до гроба И твой собачий лай, И церковь без креста… Родная сторона! Здесь теплится особо Нетёплая Полярная звезда («Хочу в последний раз...»).
НЕУЗНАННЫЙ
Скиталец. Я к вам приду от северных земель Запылённым, неузнанным скитальцем. Ничто мне не напомнит о зиме, В которой я не захотел остаться («Я к вам приду от северных земель…»).
НЕУРОЧНЫЙ, –ая
Пора. Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною, Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь. И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною, И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко («Наполняется скорбью душа…»).
НЕУСТРОЕННЫЙ, –ая
Жизнь. Под табачный угар и галдёж Непонятно счастливых людей, Я начну выковыривать ложь Неустроенной жизни моей («Я пойду, где стоят корабли...»).
НЕУТОЛИМЫЙ, –ое
Желанье. Моё неутолимое Желанье! Прими немое воздеянье рук. Слова, понятья поглотит молчанье, Лишь Ты и я, и никого вокруг («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
НЕУЮТНЫЙ, –ые
Края. Какие неуютные края! Язычество и каинова гордость. Земля моя, ты, как душа моя, Таишь и благодать, и безысходность («Какая ширь, и некуда бежать…»).
НЕФАЛЬШИВЫЙ, –ые
Слёзы. Всё выступленье кажется моментом, Соединились пекло и мороз. И до чего ж горьки; аплодисменты, Аплодисменты нефальшивых слёз! Кто мнёт платок, кто держится за сердце, Кто просто отрешённо смотрит вниз. Как на обычном праздничном концерте… Да только здесь не вызовут на бис («Все перед смертью говорят стихами...»).
НЕЧИСТЫЙ, –ая
Душа. Но те, кто обитает на помойках, Кто кормится отбросами гнилыми, Кто чистоты совсем не принимает, Приветствуют его, как чудодея, Поют хвалу, звездою величают. А если бы отмылись в трёх потоках, Увидели бы, что звезда – окурок, Что чудодей – больной певец помоек… Познали бы – душе нечистой, скверной Никак нельзя плодить, тем паче – слово! («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
НЕЯСНЫЙ
Грудень. ; Неясн. Неясен грудень, сумрачен зело;, Дни коротки, печалится синица. Но и ноябрь не пасмурит чело, Когда ведет во Храм Отроковицу («А про;синец известен как январь...»).
НИЖАЙШИЙ
Поклон. – Мой авва шлёт тебе поклон нижайший И просит непременно посетить (Похвала непослушанию).
НИЧТОЖНЫЙ, –ые
Страсти. Ты дух от Духа, свет от паче Света, Дочь царская, пленённая по воле Ничтожными бесовскими страстями. И вот уже, расслабленная пойлом, Сидишь со свиниями у корыта, Питаешься рожцами и считаешь, Что многие живут гораздо хуже («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
НОБЕЛЕВСКИЙ
Бант. – Вот всевозможные награды, Всё чаю нобелевский бант, Оставить мiру* что-то ж надо… – Вы протщеславили талант! (Знаменитость).
НОВЫЙ, –ое; --о
Мiр*. ; Не нов. И обошли стороною Некогда верные, что ж, Разве замечено мною – Всяк человек ложь? Правда сия сдавила, Словно венец тернов. Впрочем, и Это было, Нет, этот мiр* не нов («И обошли стороною…»).
Ничто. Не ново. ; Ничто под звёздами не ново. Тварь заглушает Божий глас. Но коль слова не ради Слова – Тогда они осудят нас (Перед бедой).
Поколенье. А ложь над новым поколеньем Восходит Истиной, как встарь. И хулит Бога в ослепленьи* Из праха созданная тварь (Капля правды перевесит мiр*...).
Стиль. Декабрь, иль студень, реки заковал, Кончает год и зиму начинает. Хоть новый стиль его обворовал, Он Рождество по-старому встречает («А про;синец известен как январь...»).
 НОРМАЛЬНО
Живу. – Живу нормально, что лукавить! Хожу за музой в ресторант: Пегаса надо ж подзаправить… – Да вы проели свой талант! (Знаменитость).
НОЧНОЙ
Листопад. И этот свежий дух Обобранного сада, И запах от костров Картофельной ботвы. Исповедальный лад Ночного листопада Доверен бытию опятовой братвы («Хочу в последний раз...»).
НОЯБРЬСКИЙ
Дождь. Последний сбор – лисички, зеленушки. Прощальный дар последним грибникам. Ноябрьский дождь, затихли и лягушки, А нам милы любые облака (Последнее).
О
ОБЛЕТЕЛЫЙ, –ая
Ветвь. За окном листопад пред зимой расстилает одежды. Я один... И темна под дождём облетелая ветвь («Прослыву на мiру*…»).
ОБОБРАННЫЙ
Сад. И этот свежий дух Обобранного сада, И запах от костров Картофельной ботвы. Исповедальный лад Ночного листопада Доверен бытию опятовой братвы («Хочу в последний раз...»).
 ОБРЕЧЁННО
Скиталась. Луна обречённо скиталась, Не зная, куда себя деть. Ее вековая усталость Светилась во мне, как в воде («Луна обречённо скиталась…»).
Храпят. Я учился мужеству не у людей. Я учился мужеству у лошадей. Знаете, таких задрипанных клячонок! Им хребты ломают каждый день, Раздирают губы каждый день, А они храпят лишь обречённо, Но идут навстречу борозде! («Я учился мужеству не у людей…»).
ОБРЕЧЁННЫЙ, –ая
Капля росы. Лунный воздух и млечную сыпь Вобрала, засветясь золочёным, Обречённая капля росы На последнем листе обрёченном («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
Лист. Там же.
Луна. Какая обречённая луна! Молчит земля тревожно и сурово. И в Вечность устремилась тишина, Внимая Откровенью Богослова (Глаголы вещие).
ОБЩИЙ, ая
Разруха. Мой замордованный народ! Печальна полоса невзгод, Прискорбна общая разруха, Но страшно поруганье духа! («Мой замордованный народ!..»).
ОБЫЧНЫЙ
Концерт. Всё выступленье кажется моментом, Соединились пекло и мороз. И до чего ж горьки; аплодисменты, Аплодисменты нефальшивых слёз! Кто мнёт платок, кто держится за сердце, Кто просто отрешённо смотрит вниз. Как на обычном праздничном концерте… Да только здесь не вызовут на бис («Все перед смертью говорят стихами...»).
 ОБЯЗАТЕЛЬНО
Придёт. Что избираем, то и воздаёт. К чему винить превратности судьбы, Коль путник обязательно придёт Туда, куда направлены стопы? (Два пути).
ОГНЕЗРАЧНЫЙ
Венец. Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу И, восстав поутру, побреду, умаляя молву. Золотым омофором молитвы окутаю Душу, Огнезрачным венцом покаянья украшу главу («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
ОГНИСТЫЙ
Снег. Ни забот, ни печали, ни дум, И вокруг безобразия нет. По огнистому снегу иду, И вбираю в себя чудный свет («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
 ОГОЛТЕЛО
Квохчут. И задирают клювы и хвосты, И квохчут оголтело под ногами. Наседка во пророках – код? – кады? Хорош пророк с куриными мозгами! (Наседки).
ОДИНОКИЙ, –ая, –ое
Жильё. Забыв о вёслах, погрузился в думы, Головушку руками обхватив. В дорожке лунной челн застыл безшумно*, Знать, не к кому и незачем грести. Иль не тебе сейчас зазывно светит Огнями одинокое жильё? Но он глядит не на красоты эти, А в отраженье чёрное своё («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
Звезда. Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною, Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь. И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною, И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко («Наполняется скорбью душа…»).
Месяц. Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах – одинокий месяц, Капли звёзд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
Путник. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре («Две головешки жалобно чадили…»).
Я. ;  Стою не одинокий. Я заучил молитвенные строки, Простые покаянные слова. Стою один, совсем не одинокий. Душе; моя, жива ли ты? Жива! («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
 ОДИНОКО
Идущий. Благодати исполнены кущи, Пруд заросший туманом кадит. Мир тебе, одиноко идущий, И тому, кто тебя приютит («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Торчащий. Ничего не растёт просто так, Потому не сломай без потребы Одиноко торчащий сорняк, Прославляющий землю и небо («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
ОЖИВЛЯЮЩИЙ, –ая
Сила. В любой букашке и любом листе, В мерцаньи* звёзд и на земле унылой, Куда ни глянь – повсюду и везде Таится Оживляющая Сила («Блажен, кто, наполняясь тишиной...).
ОЗЯБШИЙ, –ая, –ие
Душа. Замерзая, пытался согреть Теплотою озябшей души. И готов был за всех умереть, Не умея для каждого жить («Я пойду, где стоят корабли...»).
Ладони. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре («Две головешки жалобно чадили…»).
ОКАЯННЕЙ
Нет ничего. ; Нет ничего на свете окаянней Неполной правды – в ней всегда обман, А капля оживает в океане И гибнет, оставляя океан («Не разрывайте Истину на мнения…»).
ОКАЯННЫЙ, –ая
Душа. Оставив дом, родных, своё наследство, Покинув мiр* в благословенный час, Афонский инок по веленью сердца Сложил молитву, плача по ночам: «Скоро я умру, И окаянная душа моя Снидет в тесный мрачный ад. И там буду один я томиться И плакать о Господе. – Где Ты, где Ты, Свет души моей? Почто оставил меня, Я не могу жить без Тебя» («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
ОКОННЫЙ, –ые
Звёзды. Сознавая, что рано иль поздно Минет также и осень души, Я стираю оконные звёзды, Как Господь мою грешную жизнь («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
ОКРОВАВЛЕННЫЙ, –ая
Вид. Права! Права! Кровавый идол, Как встарь, младенцами питается, Но окровавленного вида Ни стар, ни мал не ужасается (Право выбора).
Луна. И вижу в окровавленной луне, Что от племён языческих сокрыто: Сгорит земля и все дела на ней, И небеса совьются, яко свиток («И вижу в окровавленной луне...»).
ОКТЯБРЬСКИЙ
Пир. Вас не касаются запахи тленные, Этот октябрьский отчаянный пир. Белые Церкви – Твердыни Вселенныя*, Не устоите – развалится мiр* (Радость моя…).
ОПАСНЕЙШИЙ
Бой. Возьмёт из нас любой святую высоту, Пожертвовав собой, чтоб подражать Христу. В опаснейшем бою не сможет умереть За Родину свою решившийся на смерть (Духовная война).
 ОПЕЧАЛЕННО
Глядит. А звезда осиротелая Опечаленно глядит… Белой ночью розы белые Сторожат безлюдный скит (Белые розы).
ОРАНЖЕВЫЙ, –ая
Заря. Оранжевой зарёй звонят колокола Над русскою землёй двуглавого орла. Бодры душа и плоть, сияет крест златой, Сбирает Русь Господь вести духовный бой (Духовная война).
ОСЕННИЙ, –яя, –ее, –ие
Душа. За окном никакого ненастья, Листопад не шуршит в этот час, Словно душу осеннюю настежь Отворила природа для нас («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Лес. Осенний лес прозрачен в самой гуще, Не свистнет птица, сердце веселя. Но говорит порою о живущих Вокруг дубов изрытая земля (Последнее).
Листы. Всему предел, всему свой срок назначен, И никому цветенья не продлить! Во всём Премудрость! Было бы иначе – Никто плодов не стал бы приносить. И не случайно в роще пожелтелой Покоен лик предсмертной красоты… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят осенние листы («Не долго будут красоваться в белом…»).
Полнолуние. Не разрывайте Истину на мнения. Вы скажете: отчасти правы все? Но это полнолуние осеннее Не отразить мерцающей росе («Не разрывайте Истину на мнения…»).
Пора. А на Руси осину все полощут, Клеймят Иудой за игру листвой. Но я люблю осиновую рощу, Особенно осеннею порой (Осиновая роща).
ОСИНОВЫЙ, –ая
Роща. А на Руси осину все полощут, Клеймят Иудой за игру листвой. Но я люблю осиновую рощу, Особенно осеннею порой (Осиновая роща).
ОСИРОТЕЛЫЙ, –ая
Звезда. А звезда осиротелая Опечаленно глядит… Белой ночью розы белые Сторожат безлюдный скит (Белые розы).
ОСКВЕРНЁННЫЙ, –ые
Церкви. Поглядел вокруг и на землю пал, И лежал, как труп, на сырой земле, Об одном просил, об одном молил: – Расступись земля, приюти меня! Видел я на Руси оскудение, Видел мерзость кругом запустения, Церкви белые осквернённые; Басурманами разорённые («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ОСЛЕПЛЯЮЩИЙ, –ие
Блики. Всезнайства ослепляющие блики! Безумен, кто идет по острию И льстит себе, цитируя великих, Их правду выдавая за свою («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
 ОСОБО
Теплится. Хочу в последний раз Запечатлеть до гроба И твой собачий лай, И церковь без креста… Родная сторона! Здесь теплится особо Нетёплая Полярная звезда («Хочу в последний раз...»).
ОСОБЫЙ, –ое, –ые
Звучанье. Я гляжу на великий погост, Исполняюсь звучаньем особым. Здравствуй, Косово! Я твой гость. Отчего же прискорбны оба? (У поля Косова).
Утраты. И не чуя особых утрат, Мы таскаем чужие обноски, И в припадках заходимся в лад Жеребцам и кобылам с подмостков («Дорогие мои, это всё!..»).
ОСТАЛЬНОЙ, –ое
Всё. Не упивайся болью – Прошлого не вернёшь. Был бы Господь с тобою, Всё остальное – ложь! («И обошли стороною…»).
ОСТАТНИЙ, –ие
Мосты. Река моя, душа моя, отныне Не торопи движение воды, Не потопляй последние святыни, Не порушай остатние мосты! («А мне остался поворот, и только…»).
Строй. Таинственно светозвучанье В победном остатнем строю – Играют живым на прощанье Последнюю песню свою! (Ночью).
 ОСТОРОЖНО
; Отстоялись, забылись лужи. Осторожно, смотри не задень! Ведь и так их усталые души Суетой испохабит день («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
ОТБОРИСТЫЙ, –ая
Соль. И я бегу на улицу босой. В мои глаза созвездия летят. И звёздную отбористую соль Хочу собрать с зелёного ломтя! («Горит звезда над головою клёна…»).
ОТДАЛЁННЫЙ, –ые
Туманы. Святая ночь! Блаженство и покой! Стою один под куполом бездонным. И Млечный Путь Над мирною рекой Несёт себя к туманам отдалённым («Святая ночь!..»).
Цвет. Цвет голубой и цвет зелёный, Что боле радости виной? Иль тот небесный, отдалённый, Иль этот близкий нам, земной? («Цвет голубой и цвет зелёный…»).
ОТРАЖЕНИЕ-ТОСКА
; Отражение-тоска. Гони кручину, призывая Бога, Остави отражение-тоску, Под небом звёздным лунною дорогой Плыви к тому живому огоньку («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
 ОТРЕШЁННО
Глядеть. Буду я отрешённо глядеть, Всем ветрам подставляя лицо, Ощущая в такой красоте На глазах своих влажную соль («Я пойду, где стоят корабли...»).
Смотрит. Всё выступленье кажется моментом, Соединились пекло и мороз. И до чего ж горьки; аплодисменты, Аплодисменты нефальшивых слёз! Кто мнёт платок, кто держится за сердце, Кто просто отрешённо смотрит вниз. Как на обычном праздничном концерте… Да только здесь не вызовут на бис («Все перед смертью говорят стихами...»).
 ОТРЕШЁННО-ЧУТКИЙ, –и
Дерева. ; Отрешённо-чутки. Как отрешённо-чутки дерева, Не шелохнут Рождественской фатою. Попыхивает инеем трава, Перекликаясь с дальнею звездою («Настроясь на высокую волну...»).
ОТРЕШЁННЫЙ
Звук. На кладбище покойно и привольно, Не будит думы отрешённый звук: Осколок лунный возле колокольни Стрижёт на землю жухлую листву («На кладбище покойно и привольно…»).
ОТЦОВСКИЙ, –ие
Объятия. Воли вольной никто не лишён! Все мы блудные, меньшие братья… Но куда б от Отца ни пошёл, Всё равно ты в Отцовских объятьях! («А над нами всегда – Небеса!..»).
ОТЧАЯННЫЙ, –ая
Пир. Вас не касаются запахи тленные, Этот октябрьский отчаянный пир. Белые Церкви – Твердыни Вселенныя*, Не устоите – развалится мiр* (Радость моя…).
Ребятня. ; Ледоход. Шумит, гудит Десна моя, Крыги льда несёт безумство вод. Ребятня, отчаянная самая, От восторга прыгает на лёд («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ОТЧИЙ, –ее
Дом. В отчем доме, старом и заброшенном, Сяду у окна, уединюсь, Напитаю душу словом Божиим, Предрассветной тишиной напьюсь («В отчем доме, старом и заброшенном…»). 
Окно. Заскрипят полозья деревянные, Выбегу навстречу наконец, И краюху хлеба долгожданную Топором отрубит мне отец. И на ней, попыхивая искрами, Оживут снежинки под луной. Радость детства, чистую и близкую, Я увижу в  отчее окно  («В отчем доме, старом и заброшенном…»). 

 

ПАРАДНЫЙ
Шаг. Бом, бом, бом – где ж вы, сыны русские, Бом, бом, бом – почто забыли Мать? Бом, бом, бом – не вы ль под эту музыку Бом, бом, бом – шли парадным шагом умирать?! («Бом, бом, бом – утро растревожено...»).
ПАУТИННЫЙ, –ая
Строчка. И пишет осень паутинной строчкой: Настанет день – последний отпадёт. И так дрожат клеймёные листочки, Что я винюсь за человечий род (Осиновая роща).
ПЕВУЧИЙ
Язык. ; Вы слышите, мой говор не похож На ваш язык, певучий иль гортанный. Я не таков, наверное, и что ж? Я не надолго, если и останусь («Я к вам приду от северных земель…»).
ПЕЧАЛЬНЫЙ, –ые: --а, --о
Дела. О Франция! Печальные дела! И не зовут, и сам туда не лезу. Что окромя безбожия дала И мiровой* блудницы Марсельезы?  (Прогулка).
Картины. Кто с гордостью и спесью не знаком, Не наблюдал печальные картины? Ну что ты выступаешь гусаком! Ведь это Церковь, а не двор гусиный! («Кто хочет поразить собою мiр*…»).
Настоящее. ; Печально. Не только в нашей стороне – Повсюду было изначально: И прошлое всегда в огне, И настоящее печально (Будущее).
Полоса. ; Печальна. Мой замордованный народ! Печальна полоса невзгод, Прискорбна общая разруха, Но страшно поруганье духа! («Мой замордованный народ!..»).
ПЛАКАТНЫЙ
Матерьял. А ты, поэт? О чём вещаешь, Держа плакатный матерьял? К какой свободе призываешь, Свою свободу потеряв? («Блажен, кто Истину не продал...»).
ПЛОТСКИЙ, –ое
«Я». Поэт – кто, суету отбросив, Перечеркнёт плотское «Я». Поэт – всегда хоругвеносец На крестном ходе бытия («Блажен, кто Истину не продал...»).
ПОБЕДНЫЙ
Строй. Таинственно светозвучанье В победном остатнем строю – Играют живым на прощанье Последнюю песню свою! (Ночью).
ПОГИБЕЛЬНЫЙ, –ые
Вехи. Нас куда-то несёт в непроглядную темь, И погибельным вехам не видно конца. Ложь и Смута окрест. Обратитесь в детей!.. Обратитесь в детей и услышите голос Отца («Нас куда-то несёт в непроглядную темь…»).
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ, –ое
Звон. Сон мне приснился, Очень странный сон. Будто я слышу Погребальный звон («Сон мне приснился...»).
Рыданье. Чудо-Косово. Райская цветь. Что сказать мне в своё оправданье? Жаждал песню заздравную спеть, Да душа в погребальном рыданьи*! (У поля Косова).
ПОДВЛАСТНЫЙ
Источник. ; Не подвластный мути. А Церковь – нечто более, чем мы. Не высказать Её надмiрной* сути. Она – Источник, не подвластный мути, Она Надежда посреди чумы («А Церковь – нечто более, чем мы...»).
ПОДЛУННЫЙ, –ые
Звуки. Послушай подлунные звуки! Им только до завтра звенеть. Весенние свечи-сосульки, Не вам этот мiр* обогреть! (Ночью).
Мiр. Служит Богу весь подлунный мiр*. Тихий лес над спящею рекой. О места, забытые людьми, Лобызаю дивный ваш покой («Слава Богу, снова я один…»).
Приют. Попеченья сгубили Наш подлунный приют. Люди Небо забыли, Хоть под Небом живут! (На природе).
ПОДРУГА-СМЕРТЬ
 ; И лукавых старцев лицезреть Во святых обителях случалось. (Где была тогда подруга-смерть, Что ж тогда некстати затерялась?) («Тридцать семь – хорошее число...»).
ПОДСТРЕЛЕННЫЙ, –ая
Птица. Прощайте, лес, поля, И ты, Десна-река. …Наверно, с тем же чувством Подстреленная птица Глядит из лопухов на облака («Хочу в последний раз...»).
ПОДСУДНЫЙ, –о
Всё. ; Подсудно. Без отраженья Света всё подсудно: Он – Оправдатель бытия творенья, Пока творенье отражает Свет, Имеет смысл его существованье… («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
ПОЖЕЛТЕЛЫЙ, –ая, –ые
Роща. Всему предел, всему свой срок назначен, И никому цветенья не продлить! Во всём Премудрость! Было бы иначе – Никто плодов не стал бы приносить. И не случайно в роще пожелтелой Покоен лик предсмертной красоты… («Не долго будут красоваться в белом…»).
Страницы. В окно глядит, не наглядится, В морозном ободе луна. На пожелтелые страницы Вливает чистый свет она (Раскрою я псалтирь Святую...).
ПОЗОРНЫЙ
Век. И в век позорный, разногласный Христианин из россиян Пред всеми крестится показно И держит свечку, как стакан (Перед бедой).
ПОКАЗНО
Крестится. И в век позорный, разногласный Христианин из россиян Пред всеми крестится показно И держит свечку, как стакан (Перед бедой).
ПОКАЯННЫЙ, –ая, –ые
Пора. Радость моя, наступает пора покаянная, Радость моя, запожарилась осень вокруг, Нет ничего на земле постоянного, Радость моя, мой единственный друг (Радость моя…).
Слова. Я заучил молитвенные строки, Простые покаянные слова. Стою один, совсем не одинокий. Душе; моя, жива ли ты? Жива! («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
ПОКОЙНО
Искрят. Луна и снег. И шорохи вдали. Искрят покойно липы вековые. Окошки от мороза поросли Невиданною, сказочной ковылью («Луна и снег…»).
На кладбище. ; На кладбище покойно и привольно, Не будит думы отрешённый звук: Осколок лунный возле колокольни Стрижёт на землю жухлую листву («На кладбище покойно и привольно…»).
ПОКОЙНЫЙ, –ые
Воды. Осталось мне – скитаться по Руси Без племени, без роду и без званья, На папертях Пречистую просить Испить от вод покойных покаянья («Какая ширь, и некуда бежать…»).
Лик. ; Покоен. Всему предел, всему свой срок назначен, И никому цветенья не продлить! Во всём Премудрость! Было бы иначе – Никто плодов не стал бы приносить. И не случайно в роще пожелтелой Покоен лик предсмертной красоты… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят осенние листы («Не долго будут красоваться в белом…»).
ПОЛНОЧНЫЙ, –ая, –ое
Просветленье*. Обилие и полногласность звёзд. Мерцание, созвучное хваленье. И необъятен, и безмерно прост Подлунный мiр* в полночном просветленьи* («Луна и снег…»).
Темнота. Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною, Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь. И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною, И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко («Наполняется скорбью душа…»).
ПОЛНЫЙ, –ая, –ое; --а
Забвенье. Полное забвенье Обо всём живом, Умиротворенье В царстве снеговом («Вечер. Ветки сада…»).
Земля. ; Полна благодарений. Земля полна благодарений! Себя сомненьями не рань, Коль за окном, в кустах сирени, Пасётся беззаботно лань (Лань).
Луна. Ночь сегодня так ясна, Хоть ищи иголки. Ветер, полная луна, Звёздные осколки («Ночь сегодня так ясна...»).
Старость. ; Полна цветенья. Прекрасна старость, коль полна цветенья, Прекрасна старость, если плодоносит (У старой яблони).
Тишина. И в этой полной тишине Сквозит торжественная сила, Что полумесяц в полусне И Млечный Путь в ночи носила («Величье рек – в покое вод…»).
ПОЛУНОЩНЫЙ
Мiр*. Мiр* полунощный затаился, Во мраке чая белый свет. Стоит ветряк, отлопотился: В моем Ветрове ветра нет (Похоже, осень возвратилась…»).
ПОЛЬЗИТЕЛЬНЫЙ, –о
Вино. ; Пользительно. – Домой заявишься под утро. Как говорил старчишка* Кант: Вино пользительно премудрым… – Да вы пропили свой талант! (Знаменитость).
ПОНИКШИЙ, –ие
Берёзки. ; Стоят поникшие. Брожу в последний раз Задворками, полями, Смотрю на огоньки Ещё не спящих хат. Берёзки-близнецы С поникшими плечами У дома моего поникшие стоят («Хочу в последний раз...»). 
Плечи. Там же.
ПОРОЧНЫЙ, –ая
Судьба. И я стою, свидетель третий, Повесив на плечо клобук. Звонарь вещает, аки петел, Мою порочную судьбу («Прибит на крест моей неправдой…»).
ПОРУГАННЫЙ, –ая
Радость. Прибит на крест моей неправдой, Чем оправдаюсь пред Тобой? Моя поруганная Радость, Моя распятая Любовь! («Прибит на крест моей неправдой…»).
 ПОСИЛЬНЕЙ
Ударь. ; Молодой звонарь, Пробуди простор, Посильней ударь. – Господи, помилуй (Колокольный звон).
ПОСЛЕДНИЙ, –яя, –ее, –ие
Былинка. Пожалей, дорогой, пожалей Всё кругом до последней былинки. Мудрость Божия здесь на земле Познаётся не только в великом («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
Грибники. Последний сбор – лисички, зеленушки. Прощальный дар последним грибникам. Ноябрьский дождь, затихли и лягушки, А нам милы любые облака (Последнее).
Дождь. Последний дождь. Назавтра обещали Ветра, снега, и то сказать – пора! …Как обреченно смотрят в час прощальный Лисички, зеленушки из ведра! (Последнее).
Лепта. А душа безсловесно* поёт: Как не петь в богозданном краю? И калина калинку даёт, Как последнюю лепту свою («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
Оправданье. О, как предстану я пред Судией? (Замри, душе, заранее рыдая.) О, Дево, будь поддержкою моей, Пред Ним моим последним Оправданьем (Пускай по мне злорадствуют в аду...).
Песня. Таинственно светозвучанье В победном остатнем строю – Играют живым на прощанье Последнюю песню свою! (Ночью).
Пристань. Росiя* – лазурное слово, Свечение Вести благой, Последняя пристань Христова, И нет во Вселенной другой (Росiя*).
Пьянчуга. …Ты что ж натворила, пичуга? Приникнув к стволу головой, Рыдал, как последний пьянчуга, Единственный слушатель твой… («Луна обречённо скиталась…»).
Святыни. Река моя, душа моя, отныне Не торопи движение воды, Не потопляй последние святыни, Не порушай остатние мосты! («А мне остался поворот, и только…»).
Сбор. Последнее.
Снег. Похоже, осень возвратилась, Последний снег прибрал туман. И ночь на землю опустилась, Не ночь – египетская тьма! (Похоже, осень возвратилась…»).
ПОСТОЯННЫЙ, –ое
Паденье. И отверзается толкущим, И обретает тот, кто ищет. Почто злорадствует лежащий, Он – постоянное паденье (Сомненье – чадо маловерья…»).
ПОСТЫДНО
Жил. Как холодно! И нечего одеть. Пронизывают ветры – не укрыться. И впереди – неужто только смерть И эти злые неземные лица? Иного я, увы, не заслужил, Своею жизнью зачеркнул иное. Прости, Господь, что так постыдно жил, Простите все, обманутые мною («Какая ширь, и некуда бежать…»).
ПОТЕРЯННЫЙ, –ая
Драхма. Не сохранила Божье, не сумела, И страстию, и гордостью дыша, Поземленела ныне, почернела Моя белообразная душа. Потерянная драхма при дороге, Священное достоинство в пыли... (Не сохранила Божье, не сумела...»).
ПОЧЕРНЕЛЫЙ, –ые
Избушки. О, сколько ты в себя вместила! <…> И почернелые избушки, И тихие разливы вод, И деревенские церквушки, И многостраждущий народ (Росiя*).
ПОШЛЫЙ, –ая
Душа. Нет ничего ненужного под солнцем! И даже незаметная пылинка Основа гор, Земли, планет – Вселенной… И только человек с душою пошлой Творит ненужные свои исчадья – Уродливые, смрадные деянья (Что может быть страшней уродства духа?) («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
ПРАВОЗАЩИТНЫЙ, –ые
Солдаты. Листвой, одеждой застилают Дорогу в Иерусалим! Шумят, бегут, провозглашают… День ликованья! А за ним – Демократичный суд Пилата, Архиерейская молва, Правозащитные солдаты, И терноносная Глава! (Вход Господень в Иерусалим).
ПРАВОСЛАВНЫЙ, –ая, –ое, –ые
Вера. Стар и мал равны, все с ума сошли, Отреклись от Бога, безумные, Православную веру забросили И живут, жуют будто вечные («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Дух. Из заморских стран едут нехристи И с собой везут нравы срамные, Всем заморским Русь заполонили, Так что духу нет православного («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Дыханье. Росiя* – Свет! Росiя* – Предстоянье! И Грех, и Плен, и всё же – Божий Дом. Росiя* – Православное дыханье, Препона плоти на пути земном («Росiя* – Свет!..»).
Кресты. Затосковали деревья безправные*, В ризах растерзанных гибели ждут. Лишь золотые Кресты Православные, Радость моя, нас в безсмертье* зовут (Радость моя…).
ПРАВЫЙ, –ы
Все. ; Правы. Не разрывайте Истину на мнения. Вы скажете: отчасти правы все? Но это полнолуние осеннее Не отразить мерцающей росе («Не разрывайте Истину на мнения…»).
ПРАЗДНИЧНЫЙ
Концерт. Всё выступленье кажется моментом, Соединились пекло и мороз. И до чего ж горьки; аплодисменты, Аплодисменты нефальшивых слёз! Кто мнёт платок, кто держится за сердце, Кто просто отрешённо смотрит вниз. Как на обычном праздничном концерте… Да только здесь не вызовут на бис («Все перед смертью говорят стихами...»).
ПРАЗДНЫЙ, –ые
Вопрос. Не праздный. Мы не любим и хаем ненастья, Нас тревожат явления гроз. Что нужнее – несчастье иль счастье? Это вовсе не праздный вопрос («Мы не любим и хаем ненастья...»).
Гимн. Увы, увы! Хвалиться нечем И тем, и этим, и другим. Одни и те же лица, речи, Один и тот же праздный гимн («Блажен, кто Истину не продал...»).
Глагол. Настроясь на высокую волну, Омыв уста от праздного глагола, Я снова осязаю тишину Под лунным убывающим осколом («Настроясь на высокую волну...»).
Речи. Уже вечер, друзья, уже вечер, И луна свою лампу зажгла. Так оставим же праздные речи, Оторвёмся на миг от стола («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
ПРЕБЛАЖЕННЫЙ, –а
Душа. ; Преблаженна. Лазурь небес, тюльпаны, мурава! Подснежники сугробятся в овраге. Душа вбирает волны Торжества – Она мечтой давно уже на Браке. Её ничем не нужно утешать, Хотя по-прежнему несовершенна. Блаженства ищет вечная душа, Не зная о себе, что преблаженна! («Лазурь небес, тюльпаны, мурава!..»).
Осуждённый (за правду). ; Преблажен. Людская память – вешняя вода, Она умрёт, как город осаждённый. Блажен, кто никого не осуждал, Но преблажен за Правду осуждённый (Екклесиаст).
ПРЕВЕЧНЫЙ, –ая
Истина. О, неделимость Истины Превечной, Премудрость и Препростость бытия, Почто дробит тебя дух человечий Безумством человеческого «я»? («Не разрывайте Истину на мнения…»).
Любовь. Молю безропотной мольбой: Всели её в места прохлады, Прими в Превечную Любовь, Оставь на мне её неправды (Памяти матери моей монахини Зосимы).
ПРЕДПОСЛЕДНИЙ
Язык. …Беззаботно кленёнок лопочет Языком предпоследним своим («Красотой октября запорошен...»).
ПРЕДРАССВЕТНЫЙ, –ая
Тишина. В отчем доме, старом и заброшенном, Сяду у окна, уединюсь, Напитаю душу словом Божиим, Предрассветной тишиной напьюсь («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
ПРЕДСМЕРТНЫЙ, –ая
Дрожь. Красотой октября запорошен, Лес в высоком порыве затих. Лишь осина предсмертною дрожью Нагоняет тоску на других («Красотой октября запорошен...»).
ПРЕКРАСНЫЙ, –ая; --а, --о
Бытие. ; Прекрасно. Искусственность всегда второго сорта, Прекрасно бытие и без прикрас. Ах, фонари, создатели комфорта, Фальшивый свет обкрадывает нас («Искусственность всегда второго сорта...»).
Воды. Я пойду, где стоят корабли, Поплыву просто так, в никуда. От прекрасной, но чуждой земли, По прекрасным и чуждым водам («Я пойду, где стоят корабли...»).
Земля. Там же.
Мiр*. ; Прекрасен. Стою, гляжу на чудное свеченье Прилунного морозного столбца… Прекрасен мiр*! Зело добро творенье! Но что сказать о Красоте Творца? («А мне зима всё более по нраву...»). Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен! Я помню в детстве, на холмах Рябчёвска, Глядел часами на разлив Десны («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Палисад. ; Прекрасен. Обилие цветений полевых. Прекрасен многоцветьем палисад. Но красота без доброты, увы, Всегда несовершенство и разлад («Обилие цветений полевых...»).
Старость. ; Прекрасна. Прекрасна старость, коль полна цветенья, Прекрасна старость, если плодоносит (У старой яблони). Гудят шмели. Мой край подобен Раю, Где не живет безверная тревога. Вдыхаю райский дух и выдыхаю: Прекрасна старость, славящая Бога! (У старой яблони). ; Может быть прекрасной. А старость может быть прекрасной, Иметь благообразный вид… Любые лекари напрасны, Когда душа грехом смердит! («И знают – жизнь не безконечна*…»).
ПРЕЛЬЩЁННЫЙ
Свет. Хотя и рядом, да не вместе И грех, и святость столько лет. Но капля Правды перевесит Греховный мiр* – прельщённый свет (Капля правды перевесит мир...).
ПРЕМИРНЫЙ, –ая
Высота. Царит луна в прозрачности великой. Ей хорошо с премирной высоты Пылающей хрустальною веригой Одаривать деревья и кусты («А мне зима всё более по нраву...»).
ПРЕЧИСЫЙ, – ая
Риза. На поле сенозорник и страдник, В июле за трудом не видно лета, И все же удосужился, приник К Пречистой Ризе Матери Всепетой («А про;синец известен как январь...»).
ПРЕЧУДНЫЙ, –ая
Сила. Увы, неправда не престанет Собой вселенную питать... И всё же капля перетянет – Пречудной силою Креста (Капля правды перевесит мiр*…).
 ПРИВОЛЬНО
На кладбище. ; На кладбище покойно и привольно, Не будит думы отрешённый звук: Осколок лунный возле колокольни Стрижёт на землю жухлую листву («На кладбище покойно и привольно…»).
ПРИГОВОРЁННЫЙ, –ая
Душа. ; Жила приговорённою. Душа забыла оправданья, Приговорённою жила. А тут – лесов очарованье! <…> Да кто же руку подымает На Божью чудо-красоту! Нет, не случайны эти встречи, Благословен прозренья час! (Лань).
ПРИДОРОЖНЫЙ, --ые
Кущи. Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах – одинокий месяц, Капли звёзд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
ПРИЛУННЫЙ
Столбец. Стою, гляжу на чудное свеченье Прилунного морозного столбца… Прекрасен мiр*! Зело добро творенье! Но что сказать о Красоте Творца? («А мне зима всё более по нраву...»).
 ПРИНАРОДНО
Оголялись. Не потому ли, по заказу, Выносят мерзость и заразу? Чтоб жрали и хлебали пойло, Чтоб горницей казалось стойло, Чтоб принародно оголялись И без конца совокуплялись, Теряя разум в наслажденьях И утопая в испражненьях, Чтоб, обезумев от зловонья, Забыли о простом законе: Толпе, без чести, без стыда, Не стать народом никогда! («Мой замордованный народ!..»).
ПРИСКОРБНЫЙ, –а, –ы
Оба. ;  Прискорбны. Я гляжу на великий погост, Исполняюсь звучаньем особым. Здравствуй, Косово! Я твой гость. Отчего же прискорбны оба? (У поля Косова).
Разруха. ; Прискорбна. Мой замордованный народ! Печальна полоса невзгод, Прискорбна общая разруха, Но страшно поруганье духа! («Мой замордованный народ!..»).
 ПРИСТАЛЬНО
Всматриваюсь. Всматриваюсь пристально, Но просвета нет. Радость моя чистая, Невечерний Свет («Жду тебя напрасно я…»).
ПРИШЛЫЙ, –ая
Погань. Завязали Ивану глаза, Рот забили и уши заткнули – Ни увидеть ему, ни сказать. Обобрали всего и швырнули! Даже руки скрутили назад (Сам виновен – на горькую падок!) И глумятся ещё, говорят: – Это ж надо! Какой безпорядок*! Эй, соседи! Взгляните, как жил, Не светёлка, а просто берлога… Эх, Иван, дорогой! Развяжись, Чтобы выставить пришлую погань! («Завязали Ивану глаза…»).
ПРОЗРАЧНЫЙ
Лес. ; Прозрачен. Осенний лес прозрачен в самой гуще, Не свистнет птица, сердце веселя. Но говорит порою о живущих Вокруг дубов изрытая земля (Последнее).
ПРОЗРЕВШИЙ, –ая
Магдалина. Я устало к окну приникаю И, уставясь в вечернюю муть, Магдалиной прозревшею каюсь, Что весенней поры не вернуть («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
ПРОСВЕТЛЁННЫЙ, –ая
Грусть. Пора пожаров над травой зелёной, Огни с ветвей безропотно летят. Здесь не бывает грусти просветлённой, Здесь до единой все кровоточат (Осиновая роща).
 ПРОСТО
Жить ; Луна в багровом круге. Не пойму. На небесах подобие сиянья. К морозу, что ли? Видно по всему. А соловьи? Распелись – ноль вниманья. А вдруг зима? – Поют себе в кустах. А ну завьюжит? – Пуще рассвистались! Душе; моя, гляди на этих птах: Как просто жить, на Бога полагаясь! («Луна в багровом круге…»).
ПРОСТОЙ, –ая, –ые; --а
Братия. Пела братия простая, Как в обители поют. И мелодия святая Утешала скорбный люд («Отложим попечение...»).
Быт. Так давайте ж подымем бокалы, Своим бытом простым дорожа, Чтоб его теплотой обласкала Сердобольная чья-то душа («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Головешки. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре. Присловица закончена уже, Напрасно в ней выискивать усмешки: Коль нету Духа Божьего в душе, Талант и труд – простые головешки («Две головешки жалобно чадили…»).
Загадка. ; Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом. Загадка русская простая: Раскинут мост да на семь вёрст. В конце моста верста златая – Ведёт к седмице Света пост («Ещё февраль чистейшей манной...»).
Закон. Не потому ли, по заказу, Выносят мерзость и заразу? Чтоб жрали и хлебали пойло, Чтоб горницей казалось стойло, Чтоб принародно оголялись И без конца совокуплялись, Теряя разум в наслажденьях И утопая в испражненьях, Чтоб, обезумев от зловонья, Забыли о простом законе: Толпе, без чести, без стыда, Не стать народом никогда! («Мой замордованный народ!..»).
Истина. Вовсю [берёзы] стремятся к высоте, Являя истину простую: Что никогда не тесно тем, Кто возлюбил лазурь святую (Страна берёз).
Мотив. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь. И я, это пенье услышав, Не в силах поверить ушам, Скорее увериться вышел, Как чья-то ликует душа. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… Но что-то тотчас защемило В душе моей тяжко-пустой («Луна обречённо скиталась…»).
Она (красота). ; Проста. Красивости не терпит Красота, Не знает позы мудрая природа: Она невинна, потому проста И радует в любое время года («Красивости не терпит Красота...»).
Слова. Я заучил молитвенные строки, Простые покаянные слова. Стою один, совсем не одинокий. Душе; моя, жива ли ты? Жива! («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
Стекляшка. Стекляшка мелкая лежала И устремляла к солнцу взор. А зеркало – какая жалость! – Лишь отражало скотный двор. Ужели зеркалу не тяжко Жующих жвачку ублажать? Не лучше ли простой стекляшкой Лежать и солнце отражать? («Мiр* принимает на ура...»).
ПРОЩАЛЬНЫЙ
Дар. Последний сбор – лисички, зеленушки. Прощальный дар последним грибникам. Ноябрьский дождь, затихли и лягушки, А нам милы любые облака (Последнее).
Час. Последний дождь. Назавтра обещали Ветра, снега, и то сказать – пора! …Как обреченно смотрят в час прощальный Лисички, зеленушки из ведра! (Последнее).
ПУСТОЙ, –ое; –ы
Всё. Луны блестящее кадило Курилось дымкой облаков. И всё пустое отходило Затихнуть где-то далеко (Молитва).
Дом. ; Пуст. Он к тебе пришёл – Богочеловек, – Исцеляя кротостью уст. Не признав Христа – Господа отверг, Потому твой дом пуст (Иерусалим).
Закрома. ; Пусты. А вот и червень. Закрома пусты, Конец пролетья, лето наступает. В июне хороводятся цветы И Троицу берёзки ублажают («А про;синец известен как январь...»).
ПУСТЫННЫЙ, –ые
Места. Прослыву на мiру* нелюдимым, угрюмым и гордым, Схоронясь ото всех в заповедных, пустынных местах. Коль нельзя без молвы, именуйте меня кем угодно, Оправданья излишни, зачем, всё понятно и так («Прослыву на мiру*…»).
ПУТЬ-ДОРОГА
 ;  О, путь-дорога! Не проехать мимо, Не обойти – ты всюду под ногой. Бранима, ненавистна и любима... Я не хотел бы шествовать другой («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ПУШИСТЫЙ, –ые
Бубенцы. Дерева; предчувствуют, наверное, Жаль и ради Праздника губить. Не сломаю вербочку на Вербное: Как же ей до Пасхи не дожить? Прошепчу молитву освящения Золотым, пушистым бубенцам И водой Великого Крещения Окроплю в честь каждого Лица (Вербочка).
ПЫЛАЮЩИЙ, –ая
Верига. Царит луна в прозрачности великой. Ей хорошо с премирной высоты Пылающей хрустальною веригой Одаривать деревья и кусты («А мне зима всё более по нраву...»).

Р

РАБСКИЙ, –ая
Смерть. Страстну;ю знаем наперёд. И к смерти рабской и ужасной Жребя; Царя царей несёт (Вход Господень в Иерусалим).
РАЗДАВЛЕННЫЙ
Месяц. И окончится звёздный праздник Под ногами зевак и растяп. И захаркают лужи грязью, За раздавленный месяц мстя («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
РАЗДИРАНЬЕ-РАЗДВОЕНЬЕ
 ; Меня всегда влекло уединенье, Но жил в мiру*, который не отверг. И это раздиранье-раздвоенье Вещало мне: «Ты ветхий человек» («Как я стремился к иноческой доле!..»).
РАЗНОГЛАСНЫЙ
Век. И в век позорный, разногласный Христианин из россиян Пред всеми крестится показно И держит свечку, как стакан (Перед бедой).
РАЙСКИЙ, –ая
Дух. Гудят шмели. Мой край подобен Раю, Где не живет безверная тревога. Вдыхаю райский дух и выдыхаю: Прекрасна старость, славящая Бога! (У старой яблони).
Цветь. Чудо-Косово. Райская цветь. Что сказать мне в своё оправданье? Жаждал песню заздравную спеть, Да душа в погребальном рыданьи*! (У поля Косова).
РАСКИСШИЙ, –ее
Ложе. Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах – одинокий месяц, Капли звёзд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
РАСПАХНУТЫЙ, –ая
Душа. Живи с распахнутой душою, Встречая зори босиком. Не можешь стать рекой большою – Будь малым чистым родником («Живи с распахнутой душою...»).
РАСПЯТЫЙ, –ая
Любовь. Прибит на крест моей неправдой, Чем оправдаюсь пред Тобой? Моя поруганная Радость, Моя распятая Любовь! («Прибит на крест моей неправдой…»).
Христос. Ещё не все объезжены места, Не до последней выплаканы строфы. И всюду – Лик Распятого Христа, И всюду – продолжение Голгофы («Ещё не все объезжены места…»).
РАСТЕРЗАННЫЙ, –ые
Ризы. Затосковали деревья безправные*, В ризах растерзанных гибели ждут. Лишь золотые Кресты Православные, Радость моя, нас в безсмертье* зовут (Радость моя…).
РЕЗНОЙ, –ые
Украшения. Стёкла в украшениях резных, Замер под сугробами погост. На верхушке стынущей сосны Птицами таится стайка звёзд («Слава Богу, снова я один…»).
РЕЧНОЙ, –ая
Излука. Затворюсь, закроюсь, замолчу В старом доме у речной излуки. Упокоюсь от молвы чуть-чуть, Напитаюсь досыта разлукой («Затворюсь, закроюсь, замолчу…»).
РОДИМЫЙ, –ая, –ые
Люд. Дорогие мои, это всё! Отовсюду хула и глумленье! Нас теперь только чудо спасёт, Да хотим ли мы сами спасенья? Где Народ мой? Ау! Что со мной? Я не вижу родимого люда. Потому-то и правят страной Подлецы, проходимцы, иуды («Дорогие мои, это всё!..»).
Напевы. Скоморохам житье – лучше некуда, Приосанилось племя вертлявое, Позабыли напевы родимые. И гудят гудцы непотребное («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Сторонушка. В Испанию не тянет и в бреду: Там живодёрня при свободе мнимой. Я одиноко по лесу бреду И радуюсь сторонушке родимой (Прогулка).
РОДИНА-МАТЬ
; Народ мой! Довольно дремать. Помолись перед Подвигом Богу. Православная Родина-Мать, Двери ада тебя не возмогут! («Дорогие мои, это всё!..»).
РОДНИКОВЫЙ, –ая
Вода. Словно воздуха свежий поток – Новоросiя*! Как воды родниковой глоток – Новоросiя*! (Гимн Новоросiи*).
Русь. Родина, моя Родина, Родниковая тихая Русь! Родина, моя Родина, Неужели к тебе не вернусь? (Яблони детства).
РОДНОЙ, –ая
Речь Родная речь – Отечеству основа. Не замути Божественный родник. Храни себя: душа рождает слово – Великий святорускiй* наш язык! (Родная речь).
Сторона. Сколько мучеников, исповедников Пред Престолом стоят Вседержителя, День и ночь умоляют с Пречистою О родной стороне, об Отечестве («Матушка Добрынюшке наказывала...»). Хочу в последний раз Запечатлеть до гроба И твой собачий лай,
И церковь без креста… Родная сторона! Здесь теплится особо Нетёплая Полярная звезда («Хочу в последний раз...»).
Сторонка. Давным-давно, совсем еще ребёнком, Когда мечтой и чистотой дышал, При матушке, да на родной сторонке, Под листопадом яблоньки сажал (Яблони детства).
Язык. Нет, я совсем не против Киргизстана, А также прочих самостийных стран. Но никогда уродовать не стану Родной язык наростом Кыргызстан («Нет, я совсем не против Киргизстана...»).
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, –ая
Фата. Как отрешённо-чутки дерева, Не шелохнут Рождественской фатою. Попыхивает инеем трава, Перекликаясь с дальнею звездою («Настроясь на высокую волну...»).
РОЗОВЫЙ, –ая
Сирень. Мой подарок будет невеликим. Положу тебе я на колени Не охапку розовой сирени, А цветы душистой повилики (Повилика).
Телёнок. Горит звезда над головою клёна. Луна повисла каплей над окном. Но утро – этот розовый телёнок – Её слизнёт шершавым языком («Горит звезда над головою клёна…»).
РУСКIЙ*, –ая, –ое, –ие
Доля. Храм кругами обхожу Снежной коркой хрусткой. О себе уж не прошу, А о доле русской. Столько горя на Руси! Кто его развеет? О себе чего просить – Всё душа имеет! («Ночь сегодня так ясна...»).
Женщины. В заглавии стихотворения (Русские женщины).
Загадка. Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом. Загадка русская простая: Раскинут мост да на семь вёрст. В конце моста верста златая – Ведёт к седмице Света пост («Ещё февраль чистейшей манной...»).
Земля. Я вчера скакал по Святой Руси, Я стрелой летел ниже облака, На высоком холме свой раскинул шатёр Поглядеть орлом землю русскую («Матушка Добрынюшке наказывала...»). Оранжевой зарёй звонят колокола Над русскою землёй двуглавого орла. Бодры душа и плоть, сияет крест златой, Сбирает Русь Господь вести духовный бой (Духовная война).
Печка. Мать моя затопит печку русскую, Заиграют блики на стене. Треск поленьев деревенской музыкой Отзовётся с дрёмою во мне («В отчем доме, старом и заброшенном…»). Печка Русская! Кормилица Руси! Не тебе ль ребёнком глину я месил? Хоть к работе сызмала привык – Да не за; день-два сложил тебя печник (Русская печка).
Поле. Продано русское поле, Нет земледельцу житья! Если Росiя* в неволе – Что мне свобода моя! (Ду;ши не пачкают лестью…»).
Речь. Погибаешь за Русскую речь – Новоросiя*! Святорусью защита и меч – Новоросiя*! (Гимн Новоросiи*).
Селенья. Поплачет, вздохнет с облегченьем, И вроде не давит беда… Есть женщины в русских селеньях! И верим, что будут всегда! (Русские женщины).
Сыны. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ох и глупый ты сын, свет Деменьтьевич, Не набрался поди уму-разуму. Не пришла ещё ночка тёмная, Ночка тёмная, тьма кромешная. Есть ещё на земле сыны русские, Православную веру хранящие («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
РЫЖИЙ
Конь. Усеч. ф. Рыж. И белый конь, и рыж, и вороной, Почуяв волю, понеслись на землю (Глаголы вещие).
 РЬЯНО
Зализывая. Мети, мети, российская пурга, Следы мои зализывая рьяно. Земля иная под весенний гам Покроет холм полынью и бурьяном («Я к вам приду от северных земель…»).

 

САМОСТИЙНЫЙ, –ые
Страны. Нет, я совсем не против Киргизстана, А также прочих самостийных стран. Но никогда уродовать не стану Родной язык наростом Кыргызстан («Нет, я совсем не против Киргизстана...»).
СВЕЖИЙ
Дух. И этот свежий дух Обобранного сада, И запах от костров Картофельной ботвы. Исповедальный лад Ночного листопада Доверен бытию опятовой братвы («Хочу в последний раз...»).
Поток. Словно воздуха свежий поток – Новоросiя*! Как воды родниковой глоток – Новоросiя*! (Гимн Новоросiи*).
СВЕТЛЕЙ
Безпросветность*. ; Не станет светлей. И уже, как ни думай, ни охай, Безпросветность* не станет светлей... Я назвал бы Росiю* Голгофой, Но Голгофа одна на земле («Столько боли кругом, столько боли!..»).
СВЕТЛЫЙ, –ая; --а
Дом. ; Светел. Вечерами кто-то в гости приходил И душевные беседы заводил. Керосиновая лампа – светел дом! Мужики и бабы за столом (Русская печка).
Исповедь. И, быть может, не стану пророчить, Где-то путник в нелёгком пути, Но под светлую исповедь ночи Он надеется всё же дойти («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Мечта. Иерусалим, Иерусалим, Светлая моя мечта. Иерусалим, Иерусалим, Город моего Христа (Иерусалим).
Ночь. ; Светла. Ночь светла. Среди берёзок месяц Поразлил мелодии свои («Ночь светла...»).
Пустыня. Ночь. Полнолунье. Божья благостыня. Душа вбирает неземной покой, Где светлая безмолвная пустыня Искрит над головой и под ногой («А мне зима всё более по нраву...»).
СВЕТЯЩИЙСЯ
Лёд. Не слышно собачьего лая, Как будто повымер народ. Восходит луна, оживляя И снег, и  светящийся лёд (Ночью).
СВЕЧИ-СОСУЛЬКИ
; Послушай подлунные звуки! Им только до завтра звенеть. Весенние свечи-сосульки, Не вам этот мiр* обогреть! (Ночью).
СВОБОДНЕЕ
Мы. ; Были свободнее. И пускай лизоблюды безродные Распинателей Родины славили, И в неволе мы были свободнее, Потому как мы – не лукавили! («Как мы жили?..).
Я. ; Свободен. Свободен я от сыновства земного! Готов нести иное сыновство. Светоприемлю у холма сырого: Господь живых! Я без остатка Твой! («А в отчий дом меня уже не тянет…»).
СВЯТЕЕ
Я. ; Не святее вас. И опускаю руки В невыносимый час. Да, дорогие други, Я не святее вас («И обошли стороною…»).
СВЯТОЙ, –ая, –ое, –ые; --а, --ы
Высота. Возьмёт из нас любой святую высоту, Пожертвовав собой, чтоб подражать Христу. В опаснейшем бою не сможет умереть За Родину свою решившийся на смерть (Духовная война).
Дела. ; Святы. Всё внимает Богу не дыша, Господи, дела Твои святы. Что ж ты плачешь, глупая душа, Иль и ты коснулась чистоты? («Слава Богу, снова я один…»).
День. Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом («Ещё февраль чистейшей манной...»).
Достоинство. До неприличья от корней отстали, И только слово нас ещё корит. Зачем нам заикаться в этом Таллинн? Пущай себе он Талином стоит! Угодничанье и гроша не стоит, Зато влечёт со всех сторон нажим… Кто сохранил достоинство святое, Не подражает грамотам чужим! («Нет, я совсем не против Киргизстана...»).
Кресты. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты (Радость моя…).
Кто. ; Свят. О, как бы нам не погрешить, Хваля или пороча! Не страстному уму судить – Кто свят, а кто не очень. Мы все стоим на острие, Желая совершенства… Не за талант – за житие И святость, и блаженство (О святости).
Лазурь. Вовсю [берёзы] стремятся к высоте, Являя истину простую: Что никогда не тесно тем, Кто возлюбил лазурь святую (Страна берёз). Свята. ; Но почему лазурь свята; И шлёт земле благословенье? Где высота, там чистота, Где чистота, там освященье. Там же.
Любовь. Безсмертная* [душа] не знала б слепоты, Когда б повязку страсти не надела. Когда бы не дела нечистоты, Любовь Святую присно б лицезрела («А в Царстве Света чувства не нужны...»).
Мелодия. Пела братия простая, Как в обители поют. И мелодия святая Утешала скорбный люд («Отложим попечение...»).
Молитва. В твоём сердце молитва святая Разгоняет душевную тьму. Может, скоро и я, все оставив, Помолясь, посох в руки возьму («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
Молчание. Нет, не мгновение шлёт вдохновение, А с Благодатью души венчание. Служенье малое – стихосложение, Оно сверяется с Богослужением И осеняется святым молчанием («Нет, не мгновение шлёт вдохновение...»).
Ночь. Святая ночь! Блаженство и покой! Стою один под куполом бездонным. И Млечный Путь Над мирною рекой Несёт себя к туманам отдалённым («Святая ночь!..»).
Обители. И лукавых старцев лицезреть Во святых обителях случалось. (Где была тогда подруга-смерть, Что ж тогда некстати затерялась?) («Тридцать семь – хорошее число...»).
Правда. И, вступая с фашистами в бой – Новоросiя*! Знаешь: Правда Святая с тобой – Новоросiя*! (Гимн Новоросiи*).
Прелесть. Прелесть по наружности святая, Но смиренья ей не понести. Из одной в другую попадаем, Чтобы третью встретить на пути («Прелесть – уклонение от Правды...»).
Простота. Лучше сяду, но в стойло не встану! Лучше смерть, чем дорога раба! Не по сану тебе, не по сану, Сын России, такая судьба! Посмотри, что с тобой сотворили! Оглянись на свою нищету. В отчем доме тебя полонили За святую твою простоту! (Лучше сяду, но в стойло не встану!..»).
Псалтирь. Раскрою я псалтирь Святую, Свечой лампаду затеплю, Наброшу мантию худую, С Давидом вместе воспою (Раскрою я псалтирь Святую...).
Русь. А звонарь знаменитый Навевает звоном грусть, Разве ты была убита, О моя Святая Русь? («Отложим попечение...»).
Слова. ; Святы. Не возноситесь, Судия воздаст, И это будет бедствие из бедствий. Святы твои слова, Екклесиаст: «Всё, что без Бога – суета суетствий!» (Екклесиаст).
Часы. Опускаю ладонь, размываю своё отражение, И отходят круги, и волнуется свет голубой. И в святые часы одиночества, изнеможения Принимаю и пью всё, что послано свыше Тобой («Наполняется скорбью душа…»).
СВЯТОРУССКIЙ*
Язык. Родная речь – Отечеству основа. Не замути Божественный родник. Храни себя: душа рождает слово – Великий святорускiй* наш язык! (Родная речь).
СВЯЩЕННЫЙ, –ое
Безмолвье. И в священном безмолвьи*, узнав приближенье Желанного, Позабыла мольбы, чем готовилась Гостя принять. Воспарила душа, ощущая в себе несказанное, И истаяла в Нём, не успев даже слова сказать («Как я стремился к иноческой доле!..»).
Достоинство. Не сохранила Божье, не сумела, И страстию, и гордостью дыша, Поземленела ныне, почернела Моя белообразная душа. Потерянная драхма при дороге, Священное достоинство в пыли... Душе моя, воспомяни о Боге, Слезя и плача Спаса умоли (Не сохранила Божье, не сумела...»).
СЕВЕРНЫЙ, –ые
Земли. Я к вам приду от северных земель Запылённым, неузнанным скитальцем. Ничто мне не напомнит о зиме, В которой я не захотел остаться («Я к вам приду от северных земель…»).
СЕДОЙ
Кончик (хвоста). ; Сед. Но вот убитую лисицу Увидел на чужих санях. И что-то в мiре* изменилось, Как будто солнышко зашло. – За что её? Чем провинилась? – Давился горюшком без слов. И всё глядел на бедолагу (Большущий хвост, а кончик сед) И, может быть, впервые плакал, Узнав, что мiр* жестокосерд (Лисичка).
СЕРБСКИЙ
Стяг. Но напрасно злорадствует враг, Отымая и горы, и долы. Сердце Сербии, сербский стяг! Ты уже у Христова престола! (У поля Косова).
СЕРДЕЧНЫЙ
Друг. Пятки голые к горячим кирпичам, И не надобно таскаться по врачам. Ну а если друг сердечный забегал, То и он ко мне на печку залезал (Русская печка).
СЕРДОБОЛЬНЫЙ, –ая
Душа. Так давайте ж подымем бокалы, Своим бытом простым дорожа, Чтоб его теплотой обласкала Сердобольная чья-то душа («Уже вечер, друзья, уже вечер...»).
СЕРЕБРЯНЫЙ, –ые
Струны. Матушке Добрынюшка наказывал, Государыне Добрынюшка наговаривал: – Ты прости, государыня-матушка. Не поётся мне, не играется, Не пощипывать мне струн серебряных, Не потряхивать весело кудрями («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
СЕРЁЖКИ-СОСУЛЬКИ
; Снега, что на солнце сгорают, Морозец повывесил в ряд – Под старою крышей сарая Серёжки-сосульки искрят (Ночью).
СЁСТРЫ-БЛИЗНЕЦЫ
; …безобразие и старость Отнюдь не сёстры-близнецы. И старость не всегда усталость, Об этом знают чернецы. («И знают – жизнь не безконечна*…»).
СИЛЬНЕЙ
Покаяние. ; Сильней греха. Псалмы Давида – радость и рыданье. Царь показал и жизнью, и в стихах, Что за паденьем следует восстанье, Что покаяние сильней греха («Боголюбивый муж не знает мрака...»).
СИРЫЙ
Каждый. ; Станет сир. Длиною с детство счастие земное, Пройдёт оно – и каждый станет сир… А яблони, посаженные мною, Так разрослись!.. Им тесен детский мiр* (Яблони детства).
Клин. О, сколько ты в себя вместила! И грусть немереных равнин, И причитанья у могилок, И сирый журавлиный клин (Росiя*).
СКАЗОЧНЫЙ, –ая
Ковыль. Луна и снег. И шорохи вдали. Искрят покойно липы вековые. Окошки от мороза поросли Сказочным ковылём («Луна и снег…»).
СКВЕРНЫЙ, –ая
Душа. Но те, кто обитает на помойках, Кто кормится отбросами гнилыми, Кто чистоты совсем не принимает, Приветствуют его, как чудодея, Поют хвалу, звездою величают. А если бы отмылись в трёх потоках, Увидели бы, что звезда – окурок, Что чудодей – больной певец помоек… Познали бы – душе нечистой, скверной Никак нельзя плодить, тем паче – слово! («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
СКОЛЬЗКИЙ, –ая
Дорога. И я шепчу, теряя силы, Кровавя скользкую дорогу: Вода стоячая – трясина. Благословен идущий к Богу (Сомненье – чадо маловерья…»).
СКОРБНЫЙ, –ая, –ое
Глава. Ангеле, хранитель, не отрини. Что склоняешь скорбную главу? Иль меня Господь из Книги жизни Вычеркнул, как сорную траву? (Что, Адам, сидишь ты против Рая…).
Люд. Пела братия простая, Как в обители поют. И мелодия святая Утешала скорбный люд («Отложим попечение...»).
Молчанье. Уже не жажду исцеленья, Хотя надежды не отверг. Свои молебные прошенья В молчанье скорбное облек... («Уже не жажду исцеленья…»).
СКОРБЯЩИЙ
Иоанн. В Твоей любви спасенье чаю, Молясь, прошу только о том, Чтоб жизнь минутою молчанья Прошла перед Твоим Крестом. А на Распятье непрестанно Глядит Превысшая Небес, И со скорбящим Иоанном Сораспинается Тебе («Прибит на крест моей неправдой…»).
СКОРЫЙ
Мiр*. ; Скор на возношенье. Мiр*-любодей на возношенье скор, Оставишь честь – ныряй в рукоплесканье. Но Слава без Достоинства – позор! Любовь без Чистоты – блудодеянье! («Мiр*-любодей на возношенье скор…»).
СЛАБЫЙ, –ое
Отличье. Чем человек отличен от скота? Имеет слово? Слабое отличье. В наш век, когда кругом нечистота, Скотов словесных – аж до неприличья («Чем человек отличен от скота?..»).
Протест. Вели невинных убивать В жестоком оцепленьи*. Кричали, кто хотел кричать, Крик был сопротивленьем. Мужчины принимали Крест В молчаньи*, а старухам –  Хоть слабый всё-таки протест, Пусть не от силы духа («Вели невинных убивать...»).
СЛАДКОГЛАСЫЙ, –ые
Гусли. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? Ты бы взял в свои ручки белые Гусли звонкие, сладкогласые, Стал бы петь да потряхивать кудрями, Да меня потешать, матерь старую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
СЛАДЧАЙШИЙ, –ее
Имя. Суесловие мiра* и прелесть его отметая, Стану днём скоморошить и досыта плакать в ночи: «Препояши меня целомудрием, о Пресвятая, И вино очищенья Своею мольбой источи. Напои, убели, оживи! Сотвори мя готовым, Грехоплётство моё милосердно из сердца изгладь. Начертай в нём навеки Сладчайшее Имя Христово, О Пречистая Дево, молящихся Чудная Мать» («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
СЛЕПОЙ, –ые; --а
Наставники. Не слепые. Прекрасно, если юное созданье К наставникам попало не слепым. А то бывает и непослушанье Превыше послушанья таковым (Похвала непослушанию).
Нация. ; Слепа. Без Бога нация – толпа, Объединённая пороком, Или слепа, или глупа, Иль что ещё страшней, жестока («Без Бога нация – толпа…»).
 СЛИТНО
Пел. И моему настрою слитно Со всех сторон, со всех концов Пел «Да исправится молитва...» Хор придорожных чернецов (Молитва...).
СЛОВЕСНЫЙ, –ые
Скоты. Чем человек отличен от скота? Имеет слово? Слабое отличье. В наш век, когда кругом нечистота, Скотов словесных – аж до неприличья («Чем человек отличен от скота?..»).
 СЛУЧАЙНО
Выглянул. Случайно выглянул и замер, Не зная, верить ли глазам? И маловерными глазами Невольно волю дал слезам (Лань).
Выжили. Бог лукавых не терпит – слышали. Кто продался – уже не выстоял. Ну а мы не случайно выжили, Веру в Высшую Правду выстрадав! («Как мы жили?..).
Покоен. Не случайно. Всему предел, всему свой срок назначен, И никому цветенья не продлить! Во всём Премудрость! Было бы иначе – Никто плодов не стал бы приносить. И не случайно в роще пожелтелой Покоен лик предсмертной красоты… Не старый умирает, а поспелый – Нам говорят осенние листы («Не долго будут красоваться в белом…»).
СЛУЧАЙНЫЙ, –ы
Ветерок. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре («Две головешки жалобно чадили…»).
Встречи. ; Не случайны. Душа забыла оправданья, Приговорённою жила. А тут – лесов очарованье! <…> Да кто же руку подымает На Божью чудо-красоту! Нет, не случайны эти встречи, Благословен прозренья час! (Лань).
 СМЕРТЕЛЬНО
Озяб. Без листвы он [ясень] смертельно озяб, Но обрёл откровенье столетий И скользит, запоздало слезя, Пятернёй по стихирам созвездий («Я сегодня уже не усну…»).
СМЕРТНЫЙ, –ая, –ое
Ложе. Туманен путь всея земли, Не разглядеть, и всё же: Куда б ни ехали, ни шли – Конец на смертном ложе (Не страшно ль?).
Печать. И будет огнь безжалостно палить Запечатленных смертною печатью (Глаголы вещие).
СМЕРТОНОСНЫЙ, –а
Горечь. ; Смертоносна. Отовсюду печаль, отовсюду томление, И рождается в муках дитя, вопия. О земная юдоль, о купель очищения, Смертоносна без Господа горечь твоя! («Если б я не познал тайну Богообщения…»).
 СМЕШНО
; Не смешно. Смеяться бы, да не смешно: Гнетут душевные увечья. Мiр* перевёрнут, и на дно Ведут высоты человечьи (Человеческое).
СМРАДНЫЙ, –ые
Деянья. Нет ничего ненужного под солнцем! И даже незаметная пылинка Основа гор, Земли, планет – Вселенной… И только человек с душою пошлой Творит ненужные свои исчадья – Уродливые, смрадные деянья (Что может быть страшней уродства духа?) («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
СНЕГОВОЙ, –ое
Царство. Полное забвенье Обо всём живом, Умиротворенье В царстве снеговом («Вечер. Ветки сада…»).
СНЕЖНЫЙ, –ая
Корка. Храм кругами обхожу Снежной коркой хрусткой. О себе уж не прошу, А о доле русской. Столько горя на Руси! Кто его развеет? О себе чего просить – Всё душа имеет! («Ночь сегодня так ясна...»).
СОБСТВЕННЫЙ, –ое
Мелководье. И люди гонят тишину И призывают безпогодье*, Боясь узреть не глубину, – А собственное мелководье («Величье рек – в покое вод…»).
СОЗИДАЮЩИЙ
Дух. Блажен, кто, наполняясь тишиной И внемля ей благоговейным слухом, В обыденном постигнет мiр* иной – Дыханье созидающего Духа («Блажен, кто, наполняясь тишиной...).
СОКРЫТЫЙ, –ая
Боль. Листопада сокрытая боль Под покровом зимы затихает... За тебя, дорогой, и с тобой Всё живое, томясь, воздыхает («Пожалей, дорогой, пожалей…»).
СОЛЁНЫЙ
Столп. Я старался держать по прямой, Невзирая на сложность пути. И таранил подчас головой То, что было б легко обойти. И не знал, не хотел, не умел, Как порою поладить с собой: Иль солёным столпом каменел, Или плакал кровавой слезой («Я пойду, где стоят корабли...»).
СОЛОВЬИНЫЙ, –ое
Бденье. Лето красное – чудо! В одуванчиках луг. Разноцветье повсюду, Славословье вокруг. Соловьиное бденье Нам о Рае гласит. Комариное пенье О грехе говорит (Лето красное!).
СОМНИТЕЛЬНЫЙ, –а
Радость. ; Сомнительна. Столько боли кругом, столько боли! Горькородна вода бытия. Только радости – вольная воля, Да сомнительна радость сия («Столько боли кругом, столько боли!..»).
СОРНЫЙ, –ая
Трава. Ангеле, хранитель, не отрини. Что склоняешь скорбную главу? Иль меня Господь из Книги жизни Вычеркнул, как сорную траву? (Что, Адам, сидишь ты против Рая…).
СПЛОШНОЙ, –ая
Боль. Великорос! Куда ещё нас бить? От головы до пят сплошная боль! Решай, не медли – быть или не быть? Кто на тебя, когда Господь с тобой? («Великорос! Какая высота…»).
 СПОРО
Собирался. Не споро. Я гляжу на великий погост, Исполняюсь звучаньем особым. Здравствуй, Косово! Я твой гость. Отчего же прискорбны оба? Этой встречи так долго ждал! Но прости, собирался не споро. И на столько веков опоздал, Что не умер в блаженных просторах (У поля Косова).
СПЯЩИЙ, –ая
Река. Служит Богу весь подлунный мiр*. Тихий лес над спящею рекой. О места, забытые людьми, Лобызаю дивный ваш покой («Слава Богу, снова я один…»).
СРАМНОЙ, –ые
Нравы. Из заморских стран едут нехристи И с собой везут нравы срамные, Всем заморским Русь заполонили, Так что духу нет православного («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Оправданья. Для царской дочери страшнее смерти Носить в себе срамные оправданья! Что значит пища! Разве бы сказала Она такое, не вкусив рожцов? («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
СТАРЫЙ, –ая, –ое
Ворон. Туман, туман, туман покрыл просторы, С лица земли стёр отчий старый дом. И на кресте могильном старый ворон Глядится благородным сизарём (Туман).
Вяз. Мой старый вяз, тебя уж нет, А сколько зим и сколько лет У дома моего стоял, Обрыв корнями охранял («Мой старый вяз, тебя уж нет…»).
Дом. Туман, туман, туман покрыл просторы, С лица земли стёр отчий старый дом. И на кресте могильном старый ворон Глядится благородным сизарём (Туман). ; В отчем доме, старом и заброшенном, Сяду у окна, уединюсь, Напитаю душу словом Божиим, Предрассветной тишиной напьюсь («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Кладбище. За родником – белый храм, Кладбище старое. Этот забытый край Русь нам оставила (Родник).
Крыша. Снега, что на солнце сгорают, Морозец повывесил в ряд – Под старою крышей сарая Серёжки-сосульки искрят (Ночью).
Матерь. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ой ты сын мой любезный, свет Деменьтьевич, Что повесил, кручинясь, буйну голову? Ты бы взял в свои ручки белые Гусли звонкие, сладкогласые, Стал бы петь да потряхивать кудрями, Да меня потешать, матерь старую («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
Сад. Погребальное в цвете фаты Старый сад неспроста усмотрел. Всё обман! Даже эти цветы. Слава Богу, хоть к ночи прозрел («Отойди, отойди, грусть-печаль…»).
Яблоня. Зелень мая так нежна в апреле! Всё живёт в Божественном ладу. Словно в память мартовской метели Забелела вишенка в саду. Юная, не стала дожидаться, Чтоб со старой яблоней цвести. Воздохну – никак не надышаться! Отступлю – никак не отойти! («Зелень мая так нежна в апреле!..»).
СТЕКОЛЬНЫЙ, –ые
Серёжки. О, блаженное время покоя, Одиночества и чистоты! Холодея в серёжках стекольных, У канавы столпились кусты («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
СТОЯЧИЙ, –ая
Трясина. И я шепчу, теряя силы, Кровавя скользкую дорогу: Вода стоячая – трясина. Благословен идущий к Богу (Сомненье – чадо маловерья…»).
СТРАННЫЙ
Сон. Сон мне приснился, Очень странный сон. Будто я слышу Погребальный звон («Сон мне приснился...»).
СТРАСТНЫЙ, –ые
Поэты. И мыслят страстные поэты, Хотят друг друга побороть. Но Истина не будет чьей-то: Она для всех, Она – Господь («Блажен, кто Истину не продал...»).
Ум. О, как бы нам не погрешить, Хваля или пороча! Не страстному уму судить – Кто свят, а кто не очень (О святости).
 СТРАШНЕЕ (страшней)
Беда. ; Страшней войны. Дела войны осуждены,  Мы помним о мильонах. Но есть беда страшней войны – Убийство нерождённых!!! («Вели невинных убивать...»).
Носить ; Страшнее смерти. Для царской дочери страшнее смерти Носить в себе срамные оправданья! Что значит пища! Разве бы сказала Она такое, не вкусив рожцов? («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Убийство. ; Страшнее войн. Со мною скажет всяк живой В богоугодном гневе: Страшнее всех прошедших войн – Убийство душ во чреве! («Вели невинных убивать...»).
СТРАШНО
; Не страшно ль – оборвётся нить, И собранное нами Нас будет в Вечности кормить Не хлебом, а рожцами? (Не страшно ль?).
Потерять. ; Не страшно потерять. Восходит солнце и зайдет опять, Чтоб воссиять по-новому над тьмою. Мне ничего не страшно потерять, Будь только Ты, Царю царей, со мною (Екклесиаст).
СТРАШНЫЙ, –о
Бурелом. Ненастье не всегда в былом, От лиха никуда не деться, Но самый страшный бурелом Не обломал вершины в детстве (Страна берёз).
Ледоход. Много раз, и в юности, и смолоду, Повторялся страшный ледоход. Дно пихал и, обжигаясь холодом, Натыкался теменем на лёд («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Поруганье. ; Страшно. Мой замордованный народ! Печальна полоса невзгод, Прискорбна общая разруха, Но страшно поруганье духа! («Мой замордованный народ!..»).
СТРЕМИТЕЛЬНО
Понесло. Ледоход. Шумит, гудит Десна моя, Крыги льда несёт безумство вод. Ребятня, отчаянная самая, От восторга прыгает на лёд. Следом я. И понесло стремительно... Слава Богу, вытащил сосед. Так познал я: не всегда спасительно Безрассудно действовать, как все («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
СТРОГИЙ, –ая
Икона. И в храме, пред иконой строгой, Склоняюсь, позабыв слова... И вновь я не отринут Богом, И вновь душа моя жива («Уже не жажду исцеленья…»).
СТЫЛЫЙ, –ые
Дубравы. А мне зима всё более по нраву. Старею ли, смиряюсь? – Не понять. Люблю смотреть на стылые дубравы И ничего ни от кого не ждать («А мне зима всё более по нраву...»).
СТЫНУЩИЙ, –ая
Сосна. Стёкла в украшениях резных, Замер под сугробами погост. На верхушке стынущей сосны Птицами таится стайка звёзд («Слава Богу, снова я один…»).
СУЕТНЫЙ, –о
Движенье. ; Суетно. А без Надежды суетно движенье, И прошлого никак не понести. И наша жизнь не только отраженье, Греби, родимый, есть куда грести («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
СУМРАЧНЫЙ
Грудень. ; Сумрачен. Неясен грудень, сумрачен зело;, Дни коротки, печалится синица. Но и ноябрь не пасмурит чело, Когда ведет во Храм Отроковицу («А про;синец известен как январь...»).
 СУРОВО
Молчит. Какая обречённая луна! Молчит земля тревожно и сурово. И в Вечность устремилась тишина, Внимая Откровенью Богослова (Глаголы вещие).
СЧАСТЛИВЫЙ, –ые
Люди. Под табачный угар и галдёж Непонятно счастливых людей, Я начну выковыривать ложь Неустроенной жизни моей («Я пойду, где стоят корабли...»).
СЫРОЙ, –ая
Земля. Не распрощаться с детством, не расстаться. Безсмертная* душа, тебе ль стареть? Хочу дитём к сырой земле прижаться И в небеса глядеть, глядеть, глядеть! (Из детства).
Холм. Свободен я от сыновства земного! Готов нести иное сыновство. Светоприемлю у холма сырого: Господь живых! Я без остатка Твой! («А в отчий дом меня уже не тянет…»).

 

ТАИНСТВЕННЫЙ, –о
Лик. Твой образ доныне унижен, Но всё отпадёт пеленой: Под пылью и копотью вижу Таинственный Лик неземной (Росiя*).
Светозвучанье. ; Таинственно. Таинственно светозвучанье В победном остатнем строю – Играют живым на прощанье Последнюю песню свою! (Ночью).
 ТЕМНЫМ-ТЕМНО
; И мiр* не тот, и мы не те, Что позади, что впереди.
Темным-темно, метёт метель – Её ль винить, что нет пути? (Васильки).
ТЕСНО
Никогда. ; Не тесно. Вовсю [берёзы] стремятся к высоте, Являя истину простую: Что никогда не тесно тем, Кто возлюбил лазурь святую (Страна берёз).
ТЕСНЫЙ
Ад. Оставив дом, родных, своё наследство, Покинув мiр* в благословенный час, Афонский инок по веленью сердца Сложил молитву, плача по ночам: «Скоро я умру, И окаянная душа моя Снидет в тесный мрачный ад. И там буду один я томиться И плакать о Господе. – Где Ты, где Ты, Свет души моей? Почто оставил меня, Я не могу жить без Тебя» («Оставив дом, родных, своё наследство...»).
Мiр*. ; Тесен. Длиною с детство счастие земное, Пройдёт оно – и каждый станет сир… А яблони, посаженные мною, Так разрослись!.. Им тесен детский мiр* (Яблони детства).
 ТЕРНИСТЫЙ, –ая
Тропа. Словоблудьем залита земля, Каждый норовит в Евангелисты И к кормушке, дабы опосля Самому свернуть с тропы тернистой («Сеем рожь, а косим лебеду…»).
ТЁМНЫЙ, –ая; --а
Ветвь. ; Темна. За окном листопад пред зимой расстилает одежды. Я один... И темна под дождём облетелая ветвь («Прослыву на мiру*…»).
Ночка. Матушка Добрынюшке наказывала, Государыня Добрынюшке наговаривала: – Ох и глупый ты сын, свет Деменьтьевич, Не набрался поди уму-разуму. Не пришла ещё ночка тёмная, Ночка тёмная, тьма кромешная. Есть ещё на земле сыны русские, Православную веру хранящие («Матушка Добрынюшке наказывала...»).
ТЁПЛЫЙ, –ая, –ое
Май. ; Тёпел. И тёпел, да не очень, месяц май, Не приласкает ветер дуновеньем, Дай коню сена – на; печь полезай. И голоден, а правит Вознесенье («А про;синец известен как январь...»).
Перо. Я ли вас [журавли] не ожидал весною? Я ли дни до встречи не считал? А теперь несетесь стороною, Дав понять, что я вам не чета. Что ж вы так? Не ваши ли рыданья Душу мне повыделали в кровь? Бросьте же, хотя бы в подаянье, На прощанье тёплое перо («Я любви к живому не нарушу…»).
Сторона. Не осуждай, покрой мои увечья, Больную птицу не брани за то, Что не стремится с братией далече, А смотрит на летящих из кустов. Она и так наказана довольно: Не зреть ей ныне тёплой стороны. С одним крылом, в отшельстве поневоле, Ей только б выжить, выжить до весны («Не поминай ни хорошо, ни плохо...»).
ТИХИЙ, –ая, –ие
Лес. Служит Богу весь подлунный мiр*. Тихий лес над спящею рекой. О места, забытые людьми, Лобызаю дивный ваш покой («Слава Богу, снова я один…»).
Осень. Если тебя неудача постигла, Если не в силах развеять тоску. Осенью мягкой, осенью тихой, Выйди скорей к моему роднику (Родник).
Разливы (вод). О, сколько ты в себя вместила! <…> И почернелые избушки, И тихие разливы вод, И деревенские церквушки, И многостраждущий народ (Росiя*).
Русь. Родина, моя Родина, Родниковая тихая Русь! Родина, моя Родина, Неужели к тебе не вернусь? (Яблони детства).
Стон. И только звон, далёкий звон Живой душе прибавит сил. Как он похож на тихий стон Нас покидающей Руси! (Васильки).
ТЛЕННЫЙ, –ые
Запахи. Вас не касаются запахи тленные, Этот октябрьский отчаянный пир. Белые Церкви – Твердыни Вселенныя*, Не устоите – развалится мiр* (Радость моя…).
ТОЛКОВЫЙ
Словарь. Пишу стихи, отыскивая слово В устах пророка или ямщика: За Библией лежит словарь толковый Великого живого языка («Пишу стихи, отыскивая слово...»).
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ, –ая
Пора (увяданья). В торжественную пору увяданья – Величие безгрешности кругом... И, постигая тайны мiрозданья*, Склоняюсь перед замершим листом («На кладбище покойно и привольно…»).
Царственность. О роза, роза – сладость соловью, Вид неприступный остужает пыл. Торжественную царственность твою Зачёркивают жгучие шипы («Обилие цветений полевых...»).
 ТОРОПЛИВО
Проходили. Две головешки жалобно чадили, Но люди торопливо проходили. Вдруг налетел случайный ветерок, Взметнулись искры, ожил огонёк – И путник одинокий отогрел Озябшие ладони на костре («Две головешки жалобно чадили…»).
 ТОСКЛИВО
Ноет. Вьюга ноет, тоскливо так ноет, Надоела кромешная мгла, Что от Ноя, библейского Ноя Между мной и тобой пролегла! («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
ТОСКЛИВЫЙ, –ые
Думы. Наши души, от тоскливых дум Обезсилев*, примирились с ложью... Потому и сеем лебеду, Называя всеянное рожью («Сеем рожь, а косим лебеду…»).
 ТРЕВОЖНО
Молчит. Какая обречённая луна! Молчит земля тревожно и сурово. И в Вечность устремилась тишина, Внимая Откровенью Богослова (Глаголы вещие).
ТРЕВОЖНЫЙ
Гул. Ветра, ветра! Куда вы поскакали? Тревожный гул идёт от дубняка, И звёзды, что недвижимо сверкали, Несутся за луной сквозь облака («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
 ТРИСИЯННЫЙ, –ая
Лазурь. Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом («Ещё февраль чистейшей манной...»).
ТРУДНЫЙ, –а
Верста. ; Трудна. И вот уже в саду певуньи Пропели спозаранку мне: Через неделю полнолунье! Потом и Праздник… Но к нему Верста трудна – и это значит, Что не развеять сердцу тьму, Пока Страстная не отплачет («А месяц рос, как на дрожжах…»).
ТУМАННЫЙ
Путь. ; Туманен. Туманен путь всея земли, Не разглядеть, и всё же: Куда б ни ехали, ни шли – Конец на смертном ложе (Не страшно ль?).
 ТЩЕСЛАВНО
Прикрывать. Но лучше в поношеньи* пребывать, Чем смрад и гной тщеславно и лукаво Нарядною рубахой прикрывать («При слове «сорок» что-то оборвалось…»).
ТЩЕТНЫЙ, –о
Покаянье. ; Тщетно. Лучшая молитва – покаяние, Покаянье тщетно без прощения. Лучшее пред Богом предстояние – В глубине высокого смирения («Страх Господень – авва воздержания...»).
ТЯГОСТНЫЙ
Обман. Бог судит не по знанью – по смиренью. Что наше знанье? – тягостный обман… Господь взыскует нашего горенья, А не потуг холодного ума («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
ТЯЖКИЙ, –ая
Порча. Окропить бы Крещенской водой Одержимых безудержной корчью. Русь моя! Боль моя! Что с тобой? Кто навёл эту тяжкую порчу? («Дорогие мои, это всё!..»).
 ТЯЖКО
Зеркалу. ; Стекляшка мелкая лежала И устремляла к солнцу взор. А зеркало – какая жалость! – Лишь отражало скотный двор. Ужели зеркалу не тяжко Жующих жвачку ублажать? Не лучше ли простой стекляшкой Лежать и солнце отражать? («Мiр* принимает на ура...»).
Сетуют. Эту скорбь не измерить, Тяжко сетуют басы: «Покаяния отверзи ми двери», Горько плачет блудный сын («Отложим попечение...»).
Хворает. Деревни и села, похоже, У братской могилы стоят. Но женщины в Праздники всё же, Как могут, молитвы творят. О муже, который гуляет, О сыне, который сидит, О дочке, что тяжко хворает – За всех её свечка горит (Русские женщины).
 ТЯЖКО-ПУСТОЙ, –ая
Душа. Земля от весны заболела. От сырости – лужи и грязь. Но птица какая-то пела, Меж мокрых ветвей затаясь. И я, это пенье услышав, Не в силах поверить ушам, Скорее увериться вышел, Как чья-то ликует душа. Мотив незатейливый, милый, Забытый, немодный, простой… Но что-то тотчас защемило В душе моей тяжко-пустой («Луна обречённо скиталась…»).

 

УГРЮМЫЙ
[Я]. ; Прослыву угрюмым. Прослыву на мiру* нелюдимым, угрюмым и гордым, Схоронясь ото всех в заповедных, пустынных местах. Коль нельзя без молвы, именуйте меня кем угодно, Оправданья излишни, зачем, всё понятно и так («Прослыву на мiру*…»).
УЖАСНЫЙ, –ая
Смерть. Страстну;ю знаем наперёд. И к смерти рабской и ужасной Жребя; Царя царей несёт (Вход Господень в Иерусалим).
УЗКИЙ, –ие
Берега. Не могу никак налюбоваться Голубой водою без оков. ...Помогайте людям разливаться, Выходить из узких берегов («Утонули по макушку ивы...»).
УНЫЛЫЙ, –ая
Дух. И долгий дождь, и ветра дуновенье Нужны земле, как солнце с тишиной («Мы говорим: «Унылая погода!..»).
Земля. В любой букашке и любом листе, В мерцаньи* звёзд и на земле унылой, Куда ни глянь – повсюду и везде Таится Оживляющая Сила («Блажен, кто, наполняясь тишиной...).
Погода. («Мы говорим: «Унылая погода!..»).
Серость. Благословенно всё на белом свете! Благословен и ты, коль всё приял. А серости унылой не приметит, Кто серость из души своей изгнал. Там же.
УПРЯМЫЙ, –ая
Головушка. Ах, этот путь, кого винить? Одни коряги, ямы. Не отдохнуть, не приклонить Головушки упрямой («Прощаюсь, не успев обресть…»).
УРОДЛИВЫЙ, –ые
Деянья. Нет ничего ненужного под солнцем! И даже незаметная пылинка Основа гор, Земли, планет – Вселенной… И только человек с душою пошлой Творит ненужные свои исчадья – Уродливые, смрадные деянья (Что может быть страшней уродства духа?) («Стихи должны быть отраженьем Света…»).
 УСТАЛО
Приникаю. Я устало к окну приникаю И, уставясь в вечернюю муть, Магдалиной прозревшею каюсь, Что весенней поры не вернуть («Вьюга ноет, тоскливо так ноет…»).
УСТАЛЫЙ, –ые
Души. Отстоялись, забылись лужи. Осторожно, смотри не задень! Ведь и так их усталые души Суетой испохабит день («Ах, оставьте, не нужно тревожить...»).
 УТРОБНО
Живёт. Не утробно. Что мудрить? Кто живёт не утробно – Всё прии;мет из Божьей руки: Ведь несчастье и счастье подобны Берегам нашей жизни-реки («Мы не любим и хаем ненастья...»).

 

ФАЛЬШИВЫЙ, –ые
Купюры. Радость моя, эта суетность грешная Даже на паперть швыряет листы. Но возжелали покоя нездешнего Белые Церкви, Святые Кресты. Их не прельщают купюры фальшивые, Не привлекает поток золотой, Нужно ли Вам это золото лживое, Вам, лобызающим вечный покой?! (Радость моя…).
Свет. Искусственность всегда второго сорта, Прекрасно бытие и без прикрас. Ах, фонари, создатели комфорта, Фальшивый свет обкрадывает нас («Искусственность всегда второго сорта...»).

 

+ХОЛОДНЫЙ, –ая
Слюна. Но я устал. Дрожит моя рука. В мешок не помещается луна. И вижу: у телёнка с языка Бежит росы холодная слюна («Горит звезда над головою клёна…»).
Ум. Бог судит не по знанью – по смиренью. Что наше знанье? – тягостный обман… Господь взыскует нашего горенья, А не потуг холодного ума («Всезнайства ослепляющие блики!..»).
ХОРОШИЙ, –ее
Число. Тридцать семь – хорошее число. До него не дотяну немного. Впрочем, и за это Слава Богу, Что грустить – хорошее число («Тридцать семь – хорошее число...»).
ХРУСТАЛЬНЫЙ, –ая
Верига. Царит луна в прозрачности великой. Ей хорошо с премирной высоты Пылающей хрустальною веригой Одаривать деревья и кусты («А мне зима всё более по нраву...»).
ХРУСТКИЙ, –ая
Корка. Храм кругами обхожу Снежной коркой хрусткой. О себе уж не прошу, А о доле русской. Столько горя на Руси! Кто его развеет? О себе чего просить – Всё душа имеет! («Ночь сегодня так ясна...»).
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, –ые
Свисты. Чем больше слов, тем меньше смысла. Увы, глашатаев не счесть. Во дни художественных свистов Освистана Благая Весть (Перед бедой).
ХУДОЙ, –ая, –ое
Мантия. Раскрою я псалтирь Святую, Свечой лампаду затеплю, Наброшу мантию худую, С Давидом вместе воспою (Раскрою я псалтирь Святую...).
Всё. Жёлтая смородина потянется Ветками в раскрытое окно. Всё худое где-то там останется, Светлое останется со мной («В отчем доме, старом и заброшенном…»).

 

ЦАРСКИЙ, –ая, –ие
Дочь. Ты дух от Духа, свет от паче Света, Дочь царская, пленённая по воле Ничтожными бесовскими страстями. И вот уже, расслабленная пойлом, Сидишь со свиниями у корыта, Питаешься рожцами и считаешь, Что многие живут гораздо хуже («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
Чертоги. Порою снятся Царские Чертоги, Плоды садов, цветов благоуханье, Одежды белые, Любовь Отца, Который ждёт и ныне возвращенья Своей заблудшей дочери. Аминь («Прекрасен мiр*, зело-зело прекрасен!..»).
ЦАРСТВЕННЫЙ
Лес. Не день, а сказка! Солнце и лазурь! Блистанье снега непосильно оку! В засеребрённом царственном лесу Всё светится поэзией высокой (Прогулка).
ЦВЕТУЩИЙ
Сад. Что впереди? Цветущий сад Иль пепелище вместо дома? Да был ли зрелым виноград, Когда во рту одна оскома? (Будущее).
ЦЕЛЕБНЫЙ, –ая
Вода. Березозол. Целебная вода. Теперь из луж попьёт любая птица. Март – покаянник, под постом всегда, И потому сосульками слезится («А про;синец известен как январь...»).
Родник. Видишь, вон там журавли пролетели, У горизонта растаял их крик? ... А если ты болен, прикован к постели, Пусть тебе снится целебный родник (Родник).
ЦЕЛИТЕЛЬНЫЙ, –ая
Боль. Хочу молчать, за всех и вся смиряясь, Вбирать в себя целительную боль. Не словоблудить, знаньем надмеваясь, – Кровоточить безмолвно пред Тобой («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
 
 
 
ЧАСТЕНЬКО
Задевают. А рифмы – рифы в океане слов. Кого они частенько задевают, Тот плавает у самых берегов И о глубинах ничего не знает («А рифмы – рифы в океане слов...»).
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, –ое
Я. О, неделимость Истины Превечной, Премудрость и Препростость бытия, Почто дробит тебя дух человечий Безумством человеческого «я»? («Не разрывайте Истину на мнения…»).
ЧЕЛОВЕЧИЙ, –ьи
Высоты. Смеяться бы, да не смешно: Гнетут душевные увечья. Мiр* перевёрнут, и на дно Ведут высоты человечьи (Человеческое).
Дух. О, неделимость Истины Превечной, Премудрость и Препростость бытия, Почто дробит тебя дух человечий Безумством человеческого «я»? («Не разрывайте Истину на мнения…»).
Род. И пишет осень паутинной строчкой: Настанет день – последний отпадёт. И так дрожат клеймёные листочки, Что я винюсь за человечий род (Осиновая роща).
Свет. О тишина! О мрак Богопознанья, Затмивший жалкий человечий свет. Истаял я от Твоего дыханья. И изнемог: Тебя уж боле нет («Хочу молчать, за всех и вся смиряясь...»).
ЧЁРНЫЙ, –ое, –ые
Кулисы. Мы все уйдём за чёрные кулисы, Оставив сцену для других, живых. Ещё никто, никто не уклонился, Чтоб, поклонившись, не уйти за них («Все перед смертью говорят стихами...»).
Омут. Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною, Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь. И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною, И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко («Наполняется скорбью душа…»).
Отраженье. Забыв о вёслах, погрузился в думы, Головушку руками обхватив. В дорожке лунной челн застыл безшумно*, Знать, не к кому и незачем грести. Иль не тебе сейчас зазывно светит Огнями одинокое жильё? Но он глядит не на красоты эти, А в отраженье чёрное своё («И Млечный Путь, и кроткий полумесяц…»).
ЧИСТЕЙШИЙ, –ая, –ее
Манна. Ещё февраль чистейшей манной Голу;бит землю пред постом, Но март лазурью трисиянной Напомнит всем о Дне Святом («Ещё февраль чистейшей манной...»).
Облако. У окна цветут нежнейшие, Благовонные цветы. Словно облако чистейшее Опустилось на кусты (Белые розы).
 ЧИСТО
Жили б. Всё рождено, чтоб восхвалять Дарующего жизнь творенью. Не знала б пошлости земля, Когда б не знала опошленья. Когда б основой вековой Хранили души – жили б чисто. Нет пошлости как таковой, Есть разрушенье благочинства («Всё рождено, чтоб восхвалять…»).
ЧИСТЫЙ, –ая; --а
Воздух. Словно в сказке иль во сне – Так легко дышать! Чистый воздух, чистый снег, Чистая душа! (Пред Рождеством).
Душа. Там же.
Купель (небесная). ; Чиста. Вчера зима, сегодня осень снова, Снега раскисли, лужи и капель. И вот уж нет воздушного покрова, Опять чиста небесная купель («Ветра, ветра! Куда вы поскакали?..»).
Радость. Всматриваюсь пристально, Но просвета нет. Радость моя чистая, Невечерний Свет («Жду тебя напрасно я…»). ; Заскрипят полозья деревянные, Выбегу навстречу наконец, И краюху хлеба долгожданную Топором отрубит мне отец. И на ней, попыхивая искрами, Оживут снежинки под луной. Радость детства, чистую и близкую, Я увижу в отчее окно («В отчем доме, старом и заброшенном…»).
Река. Жить на вольной природе Да у чистой реки! Нет, не барина вроде И не как мужики. А весёлою сойкой! Вон, сидит на ветру, Не печалясь нисколько, Что клевать поутру (На природе).
Родник. Живи с распахнутой душою, Встречая зори босиком. Не можешь стать рекой большою – Будь малым чистым родником («Живи с распахнутой душою...»).
Свет. В окно глядит, не наглядится, В морозном ободе луна. На пожелтелые страницы Вливает чистый свет она (Раскрою я псалтирь Святую...).
Снег. Пред Рождеством.
Совесть. ; Чиста. Всё добро, если совесть чиста! Погляжу, прикоснусь – не сорву! …Пред заснеженной веткой куста Благодарно склоняю главу («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
ЧУДНЫЙ, –ая, –ое
Встреча. Не разглядеть, когда волна взыграла, Когда ни солнца, ни лазури нет. Для чудной встречи нужно очень мало – Чтоб наши воды отражали свет («Не говори – любовь своё отпела...»).
Икона. Я забудусь в таинстве молчания Пред иконой чудной «УМИЛЕНИЕ». Да очистят слёзы покаяния Высшую поэзию – моление («Страх Господень – авва воздержания...»).
Мать. Суесловие мiра* и прелесть его отметая, Стану днём скоморошить и досыта плакать в ночи: «Препояши меня целомудрием, о Пресвятая, И вино очищенья Своею мольбой источи. Напои, убели, оживи! Сотвори мя готовым, Грехоплётство моё милосердно из сердца изгладь. Начертай в нём навеки Сладчайшее Имя Христово, О Пречистая Дево, молящихся Чудная Мать» («Что во имя своё сотворил – безпощадно* порушу...»).
Место. Что, Адам, сидишь ты против Рая Птицей обречённою в сетях? И на место чудное взирая, Руки простираешь, как дитя (Что, Адам, сидишь ты против Рая…).
Свет. Ни забот, ни печали, ни дум, И вокруг безобразия нет. По огнистому снегу иду, И вбираю в себя чудный свет («Ни забот, ни печали, ни дум…»).
Свеченье. Стою, гляжу на чудное свеченье Прилунного морозного столбца… Прекрасен мiр*! Зело добро творенье! Но что сказать о Красоте Творца? («А мне зима всё более по нраву...»).
ЧУДО-КОСОВО
 ; Чудо-Косово. Райская цветь. Что сказать мне в своё оправданье? Жаждал песню заздравную спеть, Да душа в погребальном рыданьи*! (У поля Косова).
; ЧУДО-КРАСОТА. Душа забыла оправданья, Приговорённою жила. А тут – лесов очарованье! <…> Да кто же руку подымает На Божью чудо-красоту! Нет, не случайны эти встречи, Благословен прозренья час! (Лань).
; ЧУДО-ОБЛАКА. И всё вещает о Любви, Сходящей в тишине на землю. Душе;; моя! Благослови Того, Кто и тебя приемлет! Не нужно словеса искать: Чем может нищий поделиться? Смотри на чудо-облака И плачь – здесь некого стыдиться! (Чудо-облака).
ЧУЖОЙ, –ая, –ое, –ие
Глаз. Нет-нет, я не любитель куража, Что за потеха выставлять проказу? Напьётся скорби, оживёт душа, Оберегаясь от чужого глаза («Я к вам приду от северных земель…»).
Десница. Плоть ликует. Дух уничижен, Суета перечеркнула Вечность. И страну десницею чужой Волокут злорадно на увечья («Сеем рожь, а косим лебеду…»).
Край. В чужом краю душой не отогреться. О сердце, сердце, прошлым не живи! Когда б не Бог, зовущий всех нас в Детство, Кто выжил бы без смысла и Любви? (Яблони детства).
Обличье. Прелесть не скупится на причуды, Всё в чужом обличьи* предстаёт. Если ж кто признал себя прельщённым, Тот обрёл свободу от неё («Прелесть – уклонение от Правды...»).
Обноски. И не чуя особых утрат, Мы таскаем чужие обноски, И в припадках заходимся в лад Жеребцам и кобылам с подмостков («Дорогие мои, это всё!..»).
Правды. С тех пор, как Бога позабыли, Народы шествуют во лжи. И люди Истину разбили На много правд – своих, чужих («Блажен, кто Истину не продал...»).
Сани. Но вот убитую лисицу Увидел на чужих санях. И что-то в мiре* изменилось, Как будто солнышко зашло. – За что её? Чем провинилась? – Давился горюшком без слов. И всё глядел на бедолагу (Большущий хвост, а кончик сед) И, может быть, впервые плакал, Узнав, что мiр* жестокосерд (Лисичка).
Тернии. А жатвы много. Делателей мало. Но кто же ты, стоящий у межи? Иль своего душа не принимала, Что ищешь зерна в терниях чужих? («А жатвы много…»).
ЧУЖДЫЙ, –ая, –ые
Воды. Я пойду, где стоят корабли, Поплыву просто так, в никуда. От прекрасной, но чуждой земли, По прекрасным и чуждым водам («Я пойду, где стоят корабли...»).
Земля. Там же.

 

ШЕРШАВЫЙ
Язык. Горит звезда над головою клёна. Луна повисла каплей над окном. Но утро – этот розовый телёнок – Её слизнёт шершавым языком («Горит звезда над головою клёна…»).

ШТОРМОВОЙ, –ые
Потрясения. Господь попустит – кто избавит От потрясений штормовых? Конечно к стенке нас поставят. Не зря же мы возводим их… (Перед бедой).

 

ЩЕМЯЩЕ
Искрили. Послушай подлунные звуки! Им только до завтра звенеть. Весенние свечи-сосульки, Не вам этот мiр* обогреть! Щемяще недолго искрили, Огнём неопальным горя. А всё ж, красоту отразили, И, значит, являлись не зря! (Ночью).

 

ЮНЫЙ, –ое, –ые
Лета. Нам никуда от старости не деться, Так для чего за молодость держаться? А яблоня цветет – не наглядеться! А яблоня цветет – не надышаться! И что ей годы? В брачном облаченьи*, Играя светом, юных лет не просит… (У старой яблони).
Созданье. Прекрасно, если юное созданье К наставникам попало не слепым. А то бывает и непослушанье Превыше послушанья таковым (Похвала непослушанию).

ЮНЕЙШИЙ
Сын. Одно из мест Евангельского чтенья Волнует сердце скорбью без конца. …Юнейший сын, взяв долю от именья, Пошёл далече от Любви Отца. И, окунаясь в блудные стремнины, Познал впервые мрак голодных дней. Блудный сын.
Я. Юнейший умом. Отец отцов! Единый Сердцеведче! Прости меня, юнейшего умом. Там же.

 

ЯЗЫЧЕСКИЙ, –ие
Племена. И вижу в окровавленной луне, Что от племён языческих сокрыто: Сгорит земля и все дела на ней, И небеса совьются, яко свиток («И вижу в окровавленной луне...»).
ЯСНЫЙ, –ое; --а
Ночь. ; Ясна. Ночь сегодня так ясна, Хоть ищи иголки. Ветер, полная луна, Звёздные осколки («Ночь сегодня так ясна...»).
Покой. Давно позабытые слёзы Размазали мiр* голубой, И вдруг я увидел, что звёзды, Как в детстве, галдят меж собой. И вмиг от того не осталось, Что прежде давило тоской. Луны вековая усталость Сменилась на ясный покой («Луна обречённо скиталась…»).
Солнце. Жду тебя напрасно я И в метель и в дождь, Солнце моё Ясное, Скоро ль ты взойдёшь? («Жду тебя напрасно я…»).

ПРИЛОЖЕНИЕ

Хочется сказать о продолжении традиции Тютчева в поэзии: человек перед лицом мироздания один на один с ним. Это прослеживается в творчестве многих замечательных поэтов-современников (А. Прасолова, Н. Рубцова и других), но только oтцу Роману удалось подняться до таких высот поэтической проповеди, где граница между стихом и молитвой исчезает… Творческий принцип: «Мысль – Образ – Музыка» всегда считался идеальной тройственностью, к ней стремились поэты, но только выдающимся удавалось этого достигнуть. А поэзия отца Романа построена на образности, утончённой живописности, гармонической звукописи
Лилия Смирнова. Пасхальные чтения. 2009.


Здесь актуально и сейчас
                (о поэзии иеромонаха Романа)
               
В один из трудных периодов моей жизни творчество иеромонаха Романа помогло мне, вытащило, словно утопающего, со дна на поверхность – и дало глоток чистого воздуха. Кажется, я тогда бесконечно слушала его «Родник» в исполнении Жанны Бичевской, песню «Нас куда-то несет в непроглядную темь» и еще одну: «Радость моя, наступает пора покаянная…» Потом купила почти все диски с записями песен в исполнении самого автора. И слушала, как слушают собственную душу, и переосмысливала поступки, и приходила в себя, и набиралась силы…
     На собственном опыте знаю (слезами доказано и подступающим к горлу горьким комом), что песни и стихи иеромонаха Романа – это голос совести, зов праведной души, стремящейся к истине. Его поэзия соединена с Богом, слита с молитвами, освящена библейскими образами, породнена с церковнославянским языком. Монах-поэт, живущий в уединении, удивительно чувствует время и все, что происходит с нами. С Божьей помощью ему открывается высшая правда (неспроста его фамилия Матюшин-Правдин). Он пишет убедительно, словно констатирует факт: «Без Бога нация – толпа,//Объединенная пороком,//Или слепа, или глупа,//Иль, что ещё страшней, – жестока…», а потом словно выводит формулу жизни: «А нам вобрать бы навсегда,//Чтоб не жалеть о многом://На свете есть одна беда –//Не повстречаться с Богом». Его слова имеют потрясающее воздействие на чуткие души людские, потому что эти слова наполнены неземной силой, высшим смыслом и даны, как откровение. Этот человек – светлый воин Христа; маяк, указывающий людям верный путь в жизни и творчестве. В том, что земля еще вертится, есть и его большая заслуга.
           Валентина Поликанина, член Союза писателей Беларуси, Союза российских писателей и Международной федерации русскоязычных писателей.
 
«Светлое останется со мной…»
   Одинок, потерян человек в нынешнее тревожное, напряженное время. Что ищет его уставшая душа, почти во всем разуверившаяся, давно забывшая о прекрасном? А оно, несмотря ни на что, все-таки не уходит из нашей жизни, ведь чудо порой совсем рядом. Подобные чудеса и творит настоящая поэзия. «Если тебя неудача постигла, / Если не в силах развеять тоску, / Осенью мягкой, осенью тихой / Выйди скорей к моему роднику…» – зовут нас проникновенные строки стихов отца Романа, и душа вдруг открывается любви и свету, она выходит навстречу радости, навстречу добру, выходит к людям, и ты уже не одинок, зная, что  «этот забытый край / Русь нам оставила». 
   В творчестве этого удивительного автора чувствуется прежде всего – народная почва, и он сам, будучи человеком воцерковлённым, продолжает в своей поэзии христианские православные традиции, присущие русской классике. Неслучайно многие его стихи звучат как молитва, обращаясь к непреходящим истинам, к сокровенным духовным истокам: «Пожалей, дорогой, пожалей / Все кругом до последней былинки. / Мудрость Божия здесь на земле / Познается не только в великом». Сакральное, философский поиск идеала отец Роман связывает с глубоко личными переживаниями, поражая откровенностью и обнаженной правдой, что дается далеко не каждому. «Одна есть Правда – Правда свыше… / И обретает тот, кто ищет…» – пишет он лаконично, ясно и просто.  Так писали все талантливые творцы. Золотая нить, обрамляющая его поэзию, – лирика, струящаяся чистым и благословенным русским словом. В произведениях автора есть параллели и сопоставления с яркими, насыщенными образами, в чем-то напоминающие метафоричные образы Васильева, слышны и мотивы Рубцова, пропитанные грустью о былом, и проступают есенинские тихие ноты, наполненные трепетной нежностью. «Прощай, прощай! Приемлю наставленье: / Все принимать, за все благодарить, / И у межи последнего мгновенья / Вослед глядящим Красоту дарить», – свободно льется его благородная строка, не отягощенная бременем бытия, строка, вселяющая вечную надежду и веру. 
   Главное знать,  для чего стоить жить на земле, что хранить в сердце своем, как это точно знает отец Роман, излишне не мудрствуя и не лукавя:
Не ради благ, всеобщего почета
Мои слова стремились из груди.
И если я когда грустил о чем-то,
То ясно, что о Родине грустил…
       Людмила Воробьева, член СП Беларуси.

Поэзия или молитва?
Лучшая поэзия – молчание,
Лучшее молчание – моление.
Иеромонах Роман
– Ну, что ты принесла, стихи или прозу? – эти  слова вывели меня из оцепенения. И всё же я продолжала сомневаться в реальности происходящего и не исключала, что это может оказаться всего лишь сном. Да и мыслимо ли? Этот невысокий подвижный священник – отец Роман! В глазах – спокойствие и свет. В голосе – твёрдость. И необыкновенная умиротворённость ощущается рядом с ним. Я пыталась собраться с мыслями. Казалось, что-то очень важное в моей жизни теперь зависит от того, насколько ясно и правильно я смогу изложить свои мысли.
–  У меня стихи, – едва слышно сказала я и протянула тетрадку. Отец Роман пробежал глазами по столбцам и прочёл вслух:
До чего печальна эта встреча!
Отдалить бы миг, но в суете
Я зачем-то погасила свечи
И ждала чего-то в темноте…
– Начало неплохое. Хотелось бы чтоб и остальная часть стихотворения была бы выдержана хотя бы на том же уровне… А у нас что получается? Нет дальше рифмы… «Стайка» и «каркать» – не может быть рифмой… Да и как ты понимаешь, что значит «каркать»?
– Накликать беду, – оправдывалась я.
– Ну, тогда и пиши «накликать», а «каркать» – не литературно. И что же у нас дальше:
Тёмная ночь за закрытыми шторами,
Время пронизано сумрачной мглой.
Тихо беседуя с серой бессонницей,
Плакала грусть, завладевшая мной…
С новою свежестью, с новою лёгкостью
Ветер волнение ночи принёс. –
Просто теперь я сама стала осенью
С бледным лицом от безрадостных слёз.
– Так, «сумрачной мглой» – это то же самое, что «мокрой водой». А рифмы у нас и близко нет…
      Я была в крайнем замешательстве и немало удивлена. Настроилась услышать, прежде всего, духовный аспект в характеристике своих стихотворений, а вместо того… что? Какие-то рифмы, ритм, метафоры…  И это из уст священника, монаха?! Да, правда ещё и филолога, литератора, поэта… И поэта, осознающего всю полноту ответственности за каждое сказанное и, тем более, написанное слово. Да и можно ли быть небрежным в словах?  Ведь и Вселенная сотворена Словом, «и Слово было Бог» (Ин.1,1). И что самое главное, особенно для посягающих на литературное поприще, – «от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься…» (Мф.12,37).  Словно угадав мои мысли, отец Роман спросил:
– На улице лето, а у тебя, поэтесса, всё мрачно… Почему? Откуда эта боль? Почему – осень? Состояние души… Да ведь и сам я осенний… И, как ты, в 19 лет был невесёлым, но тогда я не причащался… Писал стихи, прозу. Проза у меня даже была сильнее. В то время я хотел опубликовать написанное, отнёс в редакцию, но там соглашались печатать лишь в том случае, если будут добавлены стихи о партии… Никогда не был партийным… Перед уходом в монастырь почти всё написанное уничтожил… Поэзия – это мир падших ангелов. Очень трудно бывает разобраться, чем навеяно, откуда исходит то или иное… Поэзия не успокоит боль. Тяжёлое душевное состояние, отражённое в стихах, с удвоенной силой обрушивается на самого автора, да и на головы несчастных читателей. Там, где начинается молитва – там заканчивается поэзия. Молитва выше всякой поэзии… Может быть сходить в какое-нибудь литературное объединение? Хотя…тебе, наверное, пока не стоит… Но следить за рифмами необходимо!
      Отец Роман снова стал перелистывать мою тетрадку и вскоре прочёл следующее:
Но знаю, что мертвы одни слова.
Мне ль говорить о безупречной жизни?!
Лишь только паперть будет ждать меня
И кротко, как всегда, с любовью примет…
– Вот здесь снова непонятно, – заметил он, – почему паперть? Принимает Господь. Как бы не было тут подмены… Ищем особого положения, считая себя одарёнными Духом Божиим, а нам бы со своим духом разобраться… Встречал я поэтов, гордо спорящих друг с другом, убеждённых, что более значимый из них тот, у кого вышло больше сборников стихов… Я не считаю себя поэтом. Пусть я стану огарком свечи, но я буду гореть пред Богом…
            Ольга Ненарадова, г. Полоцк.

                ОБ АВТОРЕ-СОСТАВИТЕЛЕ

 

         БЕСПЕРСТЫХ Анатолий Павлович – лексикограф-русист, поэт. Родился в с. Черкассы Елецкого района Липецкой обл.  11 ноября 1942 г. По образованию филолог. 40 лет проработал преподавателем русского языка и литературы в учебных заведениях России и Беларуси. Автор 20 стихотворных сборников: «Пешком по Ноябрю», «В ожидании рассвета», «Межсезонье», «Русские триолеты», «Второе дыхание», «Пушкину посвящается», «Венок сонетов», «Стезёю памяти нетленной…» (избранное), «Третье дыхание», «С любовью к русскому слову» и др.
Более полувека работает в области литературоведения и русской лексикографии. В издательствах Союзного государства вышло около 100 литературных и тематических словарей: эпитетов А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, И. Сурикова, Ф. Тютчева, М. Богдановича, С. Бехтеева, С. Есенина, И. Тургенева, А. К. Толстого, Н. Рубцова, М. Пришвина, И. Григорьева, М. Исаковского, В. Бианки, Д. Ковалёва, А. Фатьянова, М. Румянцевой, В. Высоцкого, Г. Горбовского, К. Скворцова, Г. Иванова, В. Поликаниной, М. Позднякова, А. Андреева, Е. Матвеева, Н. Советной, О. Зайцева  и др.; о счастье, о любви, о вере, о надежде, о душе, о гостеприимстве, о судьбе, о России, о русском слове, о литературе и творчестве и др.; словари афоризмов Пушкина, Лермонтова, Чехова, Достоевского и др.; фразеологические – «Не мудрствуя лукаво», И. Григорьева, Н. Рубцова, В. Высоцкого; сравнений и сравнительных оборотов – Н. Рубцова, И. Григорьева; словари русских пословиц «Мудрость наших предков», Л. Толстого; рифм И. Григорьева; словари ономастики Н. Рубцова и Игоря Григорьева; три продолжающиеся серии тематических словарей: «Природа в русских эпитетах» (вышло 12 выпусков),  «Моя коллекция русских пословиц и поговорок»,  «Моя коллекция русских эпитетов» и «Моя коллекция русских фразеологизмов»; словари языка публицистики Н. Советной, Г. Григорьева и др., «Библиографический указатель поэтических произведений Игоря Григорьева».
       За плодотворную работу награждён литературными медалями Игоря Григорьева, Николая Рубцова и Симеона Полоцкого.
       Лауреат Международной литературной премия имени Сергея Есенина (2021) за «Словарь эпитетов С. А. Есенина»
      Дипломант XI Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь», посвящённого 75-летию Победы в Великой Отечественной войне (за книгу «Слово о Русском Слове»), а также награждён дипломом за многолетнее служение великому русскому языку и единению братских народов России и Беларуси.
      Член Союза писателей России, СП Союзного государства России и Беларуси и Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь».