ахинестически-поэмическая эклект-стимпанк фэнтэзи
/отрывки/
Возможные совпадения названий – городов, планет, стран, континентов, как и имен собственных, в данном тексте, – случайность.
Отойдя от подножия террикона к начинающейся лесополосе из молодых кленов, чтобы справить малую нужду, Баксков спиной ощущал на себе следящие каменные взгляды Курта и Ганса. По мере того, как длительное мероприятие близилось к завершению психологический климат в их поисковом коллективе — делался все тяжелее. В том, что он, шуцман Баксков — научный сотрудник, член экспедиции по поиску артефакта — ненужный свидетель — он не сомневался. Вчера их было пятеро. Сегодня, с утра — трое. Проводники, показавшие дорогу ко входу в туннель, со вчерашнего вечера исчезли.... Баксков сдерживался, чтобы не выдать долговязому Гансу, что его мысли о пропавших людях, а на языке - об их внезапной пропаже - неудобный вопрос, ...
За вечерним кофе, у догорающего костра, бывший сопран уловил, что от ножен штык-ножа Курта - явственно пахнуло приторным запахом крови... Залезши в спальный мешок, глядя на звезды и нервически пожевывая соломинку, Баксков думал о том, что, видимо, все войны - всегда логичны, хоть и кажутся, иной раз, неуместными, несправедливыми и неадекватно жестокими. Просто, наступает момент, когда по-другому - никак. "...Вот, в чем виноваты эти два хмурых парня-эсэсовца, у которых, вероятно, приказ - ликвидировать меня, сразу, как только передам находки, подтвердив их подлинность". ...Все надежды Николая - были только на "талисман" Марты, который он заблаговременно извлек из пустого футляра из-под примуса и сунул за пояс под курткой.
Как мы знаем, Николай, до того, как стать членом глубоко засекреченной группировки "Аненербе", - был тонко чувствующим оперным сопраном. И сейчас, у ствола заброшенной шахты, присущая ему, бывшему певщику, острая интуиция только что спасла ему жизнь.
Маскируя плоскими пластинами дикаря трупы его сопровождавших эсэсовцев, Николай, с благодарностью к своей прозорливой жене подумал о том, как Марте когда-то удалось уговорить его вступить в "Аненербе", ...что потом очень обрадовало его резидента подполковника Путена.... ... Вспомнил, как жена настояла на том, чтобы захватил с собой в экспедицию, как талисман, ее вальтер...
Двухнедельные курсы древнешумерского он - по совету Марты -закончил давно,— еще в довоенном Берлине. Кажется, в конце 39-го... ...Баксков достал из мешка несколько табличек и жадно устремясь внимательным взглядом в артефакт с древнешумерской клинописью, стал разбирать написанные тексты.
Читая, он, иногда по ходу процесса, с удовольствием вспоминал забытые слова и правила чтения на древнем языке.
Пророческий тект на гляняных разрозненных пластинах, часть из которых оказалась треснута, искривлена или сломана - был малопонятен и Бакскову неинтересен. "Как же я, точнее мы, с моим резидентом подполковником Путеным - отчитаемся перед костномозглым Берией за такой неинтересный, непонятный и ничего не значащий для ближайшего будущего текст" - беспокоился Николай. Но по мере дальнейшего прочтения им глиняных табличек - его осенило! Он, вдруг понял, что следует сделать. Он решил тексты табличек облечь в сколь-нибудь поэтическую форму. Ведь он, когда-то давно, по совету мудрейшего Познера- , еще в СССР закончил трехнедельные курсы стимп-стихосложения. "Рифмы читать удобнее и - ни его резидента, ни Берию, изложенное в такой форме - уж точно не должно раздражать" - Решил Николай. Правда, текст местами изобиловал древнеукрскими словами, что были гораздо древнее и непонятнее слов шумерских. Но в раннем Колином детстве его бабушка иногда забывала русско-турецкий разговорник, который подкладывала под низкую подушку ребенка в коляске и тот разговорник - пару-тройку раз - заместил увесистый самоучитель древне-укрского языка авторитетного издательства "Стимп-Фарион-Плаза". Так, что Николай справлялся вполне. Он довольно резво разбирал клинопись, по ходу пронумеровывая куски затвердевшей, как базальт глины и делая множество пометок в своей толстой тетради. Надо сказать, что над текстом он корпел с преогромным творческим удовольствием - уж очень ему было интересно первым узнать — содержание древних шумерских рукописей, что из глубины веков пророчествовали о далеком будущем. Поскольку работал он увлеченно и даже без перерывов на обед, то, спустя пару дней, текст его, бышего сопрана Бакскова - ретивыми трудами - был приведен в готовую -для предоставления Берии - поэтическую форму. Читатель далекий от древнеукрского, его же шумерского языка и мало интересующийся истинной историей возникновения в глубинах эпохи пророческих шумерских текстов - может опустить эту опоэтизированную Баксковым часть, над которой тот трудился с гораздо большим творческим рвением, чем даже когда-то над опереттой "Айн, цвай, драй — пойдем гуляй". Часть глиняных клинописных табличек, где было начало предсказаний, отсутствовала. Но вся остальная часть шумерского пророчества, в результате Николаевой опоэтизации - выглядела нижеследующим образом:
" ...на Планете нашей белой
Многий – серый, серый, серый.
На Планете, на зелёной
Многий – мозгом воспаленный.
Всякий, кто не баобаб,
окучаем
лаской
баб…
Только ё*ственные страсти
Полны риска и напастей!
Стерва-баба, потаскуха,
Может укусить за ухо.
И тогда на ухе том
Напухает дом-дурдом.
В том дурдоме – непонятно,
Что там внятно, что занятно;
Там на завтрак – в мёде мюсли,
А в обед – игра на гуслях.
А, на полдник и на ужин –
Каждый там –
с бутылкой дружен,
Ибо, сняв презерватив,
Пьет с горла аперитив
(Кто – не пья аперитива –
пьет шмурдяк в презервативе),
…А когда совсем напьется –
Головой апстенку бъется…
умножая свою прыть,
И ему уж не остыть.
Он уже не хочет спать, –
А, лишь - петь и танцевать.
Хочет, чтоб его хвалили
И портвейну подналили.
Только, чтобы не в стакан –
В банку, чтоб скорее пьян.
Или клизму с пивом – в срачку…
За таким пойдут собачки
Да за пятки – кусь и -кусь!..
Вот веселье, а не грусть!
Но так званые – «горгоны»,
Это тети-гусагоны,
От которых лишь трендёж, –
Мол, посмотришь – и умрешь.
Или станешь каменюкой,
И тогда не тронь гадюку,
Потому, что сам ты стал
Подгоргонный пъедестал.
Так дурдом – и распухает,
…– стрельнёт в ухе..,
и стихает…
Все – под песню без конца:
«Ламцадрица,
дрица-ца».
...К батарее – шерсткой
притулился котик.
Шумерское слово –
крепче, чем наркотик.
…Нацеги-майданцы,
сраногайдамаки,
на Донбасс поперлись
с дрищетой во сраке...
Несветлый день тот был,
Как Ненька,
нюхнув псевдо-свобод
маненько,
с подачи джозев
и пайетов, –
взялась за Скок,
шатать Планету.
Тот шумен был
Завзятый
Скок!
…В том Скоке –
Миру
был
урок.
А Мир –
Маразм.
Весь –
многоразн!
Егойна, мирова,
масонская природа
отчасти
пиндо-
ротшильдскаго
рода.
Пиндосы –
зло.
От них житья
ни грамма...
Щас трампуних,
а былобама.
А дальше будет -
байденнах...
при нем потухнет
майданнах...
...отак ослобонялися
від майдану - й досі...
Та попали у залежність
від притких піндосив.
Нам дали гумові човни,
й те, чим постріляти...
Гей но, хлопці, на Москву,
москалів лякати.
Повсираються вони
наб'ємо їм сраки,
наша армиэ кріпчиш,-
так казав Авака.
Як стрибнемо за Луганськ
та й до москаляків.
Повчимо, наразі, їх -
мовою патякать.
...Гуской насрано на ганку,
лінь рубати дрова...
десь собака відірвавсь..,
мекає корова...
...Де він, торгівельний флот,
древньо-міста Куїва...
Чи продали... Чи утоп,
десь біля Чугуїва...
...Щось, - замало в нас свого,
суки-олігархи.
Де зарплати, ебинрот?
Платять нам **ярхи...
...Вперяясь в телек
после рюмки,
мы зрели
в тыщу первый раз,
как властьимущи
недоумки
базлали свой
бредовый сказ.
Про то,
как мы
войдем в Европу
абсентом
сало запивать,
и, в лени, сунув
кропу в ж*пу, –
на дядю Сэма уповать.
Про –
как госдепски-устроённый,–
нам станет сладок
новый быт.
И, всяк,
тем сказом охмуренный,
в том быте будет –
пьян и сыт…
Словес, познав, таковских, цену,
и телевизор, пнув ногой,
пущаем явленность на сцену, –
тебя, зелёный клоун! Рой!
…Ты весь – в достатке выпендрёжу,
народу – в кайф пожить с шутом.
А надоевшую нам рожу,
ты сковырнешь, как долотом…
Попробуй гнуть в бараньи рОги
Ты нациковску шелупень,
Мы – искренне тебе поможем,
Чтоб стал в стране светлее день.
Но если ты покажешь сраку,
иль носом втянешь кокаин,
вместо тебя взойдет Авака, -
а с ним все ясно – сукинсын…
А ты ли – не бобмарли?
А – не порох ты-ль?
Ты-ль – не чарличапля -
брошеный костыль…
Браться, коль, главукром, –
нас – не развлекать, –
радикалов кОгтить.
потроха вынать…
…Заставить отвечать зажратых,
всех тех, чьи деньги на крови,
кто отбабахал себе хаты,
и там ебёцца без любви…
Главукром напрягаться -
от натуг пупеть...
Главукром напрягаться -
не только лишь евреть...