Марии не нравился Антон. Недоверчиво на него поглядывая, она курила одну за одной, наполняя кухню удушливой пеленой табачного дыма. Когда сигарета заканчивалась, она вдавливала окурок в пепельницу, или щелчком пальца отправляла его в окно, в дождливую ночь.
- Когда я постарею, я заведу какое угодно животное, но только не собаку, - сказала Мария.
- Когда ты что? Забыла, где мы находимся? - нахмурился Антон. Он резко встал, и стал рыться в ящиках, наверное ища пакетик чая, чтобы заварить себе хоть какое-то подобие чифира.
Мария закурила еще одну:
- И ты не хочешь узнать, почему я не хочу заводить в старости собаку?
- Ну?
- Нет, я заведу собаку, но это будет сука. Никаких кобелей. Когда умерла моя родственница, выяснилось, что на протяжении двух дней, ее труп насиловал терьер, пока соседи не стали жаловаться на запах. Я не хочу скончаться, и чтоб потом меня отымел мой же, сука, пес.
Она вздохнула, снова недоверчиво взглянула на наколки Антона, и задалась про себя вопросом; а может быть это действительно все сон? Может быть, он ей снится, как и эта сраная кухня с видом в вечную пустоту? Если Мария проснется, то ей будет, что рассказать подругам.
- Да, жалко твою родственницу, - Антон не нашел чай, и сел напротив Марии. Она ему тоже не нравилась: коротковолосая, с пирсингом, в рваной майке - она была похожа на конченную наркоманку.
- Которой я успешно и была, - сказала Мария, - Ты забыл, что мы можем читать мысли друг друга?
- Тогда не думай, что я хочу тебя изнасиловать. Ты не в моем вкусе, - сказал Антон.
- Ты ведь сидел, да? А за что? За нанесение тяжкого вреда. Я тебя поняла. Я тоже так делала, только себе. Видишь?
Она протянула руки, и показала шрамы, ожоги от сигарет, следы от уколов.
- Пока я была здесь одна, я перерыла всю кухню в поисках дозы, или того, что могло бы помочь мне. Я потом уснула, но когда проснулась, кухня была в порядке. А когда я одержима, я могу пирамиду Хеопса по кирпичику разобрать. Потом появился ты, и если честно, мне было хорошо одной в этом чистилище.
- Как ты думаешь, это надолго? - спросил Антон.
- Навсегда. Ты помнишь, как ты умер?
- Эмм, я могу ошибаться, но кажется, меня сбила машина. Я спешил кое-кого навестить, и выбежал на красный. Бам, - Антон хлопнул по столу, - И я уже здесь. Я сразу понял, что я умер. А ты помнишь, как ты умерла? Небось передоз словила.
- В точку, умник. Я пошла в туалет торгового центра, чтобы как следует вкатить в вену. Помню, что я сполоснула шприц в бачке туалета. Еще помню сирены скорой, но было уже поздно.
Мария рассмеялась. Бабушка ей рассказывала, что когда она умрет, она попадет на небеса, где ее встретят родственники, и даже любимый кот Тишка, которого переехала соседская машина. Но на деле она оказалась в какой-то сраной кухне, с каким-то сраным зеком. Для чего все это? Лучше бы сюда послали Тишку, или бабушку. Мария помнила, что у старухи всегда была богатая аптечка.
Антон думал, что после смерти будет просто чернота. Ничего. Пустота. Для чего здесь собрались две души? Тот человек, к которому он спешил на свидание, видимо подумал, что Антон слился, передумал. Или что-то еще. Если бы не его спешка...
Чайник на газовой плите вскипел. Антон налил себе кофе, учтиво предложил даме, но та решила остаться в обществе сигарет и мыслей о героине.
- Слушай, - подала голос девушка после долгого неловкого молчания, - Мы же здесь надолго, да?
- Ну да, - пожал плечами Антон. Ему было не привыкать быть в четырех стенах "надолго".
- Рано или поздно мы с тобой потрахаемся. Возможно даже на этом столе. Как бы мне этого не хотелось, но думаю, это произойдет.
- И что?
- Хотела бы узнать твои сексуальные предпочтения. Знаешь, когда мне не хватало на дозу, иногда я подрабатывала проституцией. У меня неплохой опыт.
- А, ну тогда притворись своей умершей родственницей, а я ее собакой.
Двое обреченных на вечность засмеялись. Антон налил себе еще кофе, а Мария закурила сигарету. Дождь за окном не кончался.