У меня зазвонил Господин Телефон. Обрадованный извинительному обстоятельству отвлечься от литературных мучений, я припал к руке Господина:
– Слушаю-съ!
Сказано чересчур радостно и даже в чём-то оптимистично – но слово, увы, не воробей – оно гадящий на голову голубь.
– А… а это… зооп… парк?
Несмелый ломающийся тенорок, споткнувшийся на пппредательской бббукве, сущем пппроклятии всех пппевцов. Ухо настороженно отметило полнейшее отсутствие посторонних шумов, да и вообще посторонних, обыкновенно подхихикивающих под руку, но не осмеливающихся сказать что-то самостоятельно. Один, мой собеседник явно дома один. Ушли, оставили завтрак на плите – манную кашу с нарисованной вишнёвым вареньем рожицей и полплитки «Алёнки». Уроки сделаны, книги зачитаны наизусть, по телевизору интересное будет лишь вечером. Тощища. О, телефон!
– Да, это Зоопарк. Вам кого-съ?
Господин Телефон, известный любитель словоерсов, одобрительно кивнул витым шнуром: слово «пранк» появится ещё ой как не скоро, но обитатель трубки, откровенно говоря, на него не тянул. Телефонный хулиган – зверь особый. Нет, не наш случай.
Трубка поперхнулась и какое-то время молчала, НЕ КЛАДЯСЬ. Потом невидимка таки отважился на вторую попытку:
– А… а у телефона… заяц, да?
О как! Заяц! Насколько мне помнилось, сия незамысловатая шутейка предполагала главным героем осла… ах, ну да, ну да, оба же длинноухие… всё, претензии снимаются. Стало быть, заяц?
– Он самый! Самый замечательный в мире Заяц! Самого лучшего на свете Зоопарка! А вам, простите, чего угодно?
На сей раз он молчал минуты две. Когда же, наконец, трубка заговорила, голос, как бы растеряв нарочитый надрыв, был чуть ниже и как будто отколошмаченный ковровыми «выбивалками». Таким голосом говорил бы приговорённый к казни, отпущенный под честное слово проститься с родными и вернувшийся в положенный срок к эшафоту. Таким голосом – серьёзным, с едва заметной грустинкой, но не слезливой, а напротив, эдак по-мужски хрустящей – наверное, просил нарисовать ему маленького барашка Маленький Принц:
– А расскажите мне сказку… пожалуйста.
Никаких запинаний, только крохотная пауза перед вежливым окончанием, словно он думал – стоит или не стоит добавлять Волшебное Слово – ведь при неумелом обращении им так просто унизить обычную просьбу до унизительной. Но решился – и полное достоинства пожелание превратилось в абсолютно безвыходное положение для меня. Как Зайцу, да ещё самому замечательному, отвертеться от такого «пожалуйста»? Вот Осёл, тот, верно, смог бы…
– Эммм… сказку? Ну, слушай. Жили-были…
Простите меня, великие сказочники всех времён и народностей, умелые обманщики и искусные строители песочных дворцов – я надругался над вашими произведениями, настругав их ножиком для резки пластилина (я им письма расклеиваю) в мелкий-мелкий винегрет, перемешал с бредом стада сивых кобыл собственного сочинения и приправил на закуску всплывшей в памяти историйкой, давным-давно напетой мне вместо колыбельной одним, некогда дорогим для меня человеком. История была про слона, который убежал из зоопарка – ЗООПАРКА!!! – чтобы вдоволь налакомиться мороженым, примеченным им в ларьке у стоянки. Ничтоже сумняшеся элефант дождался ночи, разогнул прутья ограды вольера, подплыл на цыпочках к киоску, высадил стекло, осуществил свою мечту и неторопливо побрёл по улицам просыпающегося города к реке – после мороженого дико хотелось пить. Спустя надцать тысяч световых лет, точно выполняя данное кому-то обещание, я прошёл стопами моего детского слона и, несмотря на то что запитое водой мороженое на поверку оказалось… всего-навсего запитым водой мороженым, я остался при своём глубочайшем убеждении – убежать из зоопарка, обожраться пломбиром и напиться из реки – это ли не счастье!
Трубка переваривала мою солянку недолго.
– Хорошая сказка, – вдумчиво оценил мои вдохновенные разглагольствования собеседник. – Только я больше люблю там где стреляют или погоня. Про Крюгера там, Терминатора. У меня вкладыши с Терминатором есть почти все собранные. И ещё «Турбо»…
Мы солидно и обстоятельно обсудили жвачку, сошлись на том, что у «Терминатора» очень клёвые вкладыши, а вот сама жвачка так себе, посетовали, что «Турбо» ваще зубным порошком пахнет, но вкладыши у неё тоже клёвые, правда, не наклейки, а просто так картинки, но «Турбо» дорогая, другое дело «БомБибом», она вкусная и на кубик похожа, но у неё вкладыши поменьше, хотя машины интереснее, чем в «Турбо», а «Чин-Чин»…
Мой незаконченный фантастический рассказ, плод наших с ним взаимных двухнедельных мучений под названием «Звездолёт по имени…» лежал на столе, накрытом плексигласом с подсунутым позапрошлогодним календарём и журнальным разворотом «Led Zeppelin», и беззвучно плакал своим многоточием мне в самое сердце. У несчастного Звездолёта не было имени, как, впрочем, не было и проклятой Первой Фразы, чёрт её дери, ввиду чего и сам рассказ, собственно говоря, мог бы запросто послужить живой иллюстрацией известной максимы про золото и молчание. Звездолёт мне было безмерно жаль, поскольку и концепт, и сюжет, и даже отдельные ходы были уже уложены по своим каютам и только ждали… чего? Не знаю, чего они ждали. Знал бы – непаханая целина тетрадного листа давно была бы возделана. А так…
– Ну я пойду, – проинформировала меня трубка и, не прощаясь, ПОВЕСИЛАСЬ. Недосвидания и тебе, мой Маленький Принц, прощания оставим незнакомцам, а мы с тобой же уже вроде как… вроде как. Зато при следующей встрече не надо будет тратить время на приветы и здрасти – без расшаркиваний, экивоков и околичностей сразу перейдём к разговору как взрос… как люди, понимающие что к чему. Наверное.
Мы раскланялись с господином Телефоном, а так и не обретший имя Звездолёт, разбрызгивая в окружающее безвоздушное пространство свою чернильную печаль, полетел в корзину. Кажется, в моей импровизационной сказочной окрошке и ты промелькнул… ну, где-то там, между Девочкой-Со-Спичками и Гум-Гамом. Ты канул в свою космическую Лету безымянным неразлинованным куском пустоты – однако успев перед этим совершить Самый Важный Подвиг в своей недолгой жизни: ты довёз Маленькому Принцу его Розу, которую он ждал, быть может, уже очень долгое время. Ждал, сосредоточенно глядя в прочитанные книги, выученные уроки, вечерний телевизор и – да! да! – на самодовольно надутую морду неразговорчивого переговорного аппарата. Что ж, держи свою Розу, малыш, самый замечательный в мире Заяц самого лучшего на свете Зоопарка был несказанно счастлив оказаться за штурвалом того Звездолёта.
А сказку про Крюгера и Терминатора тебе и без меня расскажут.