Юрий Горбунов
М. Г. Торошелидзе: Доклад о грузинской литературе. Часть 1.
Древнегрузинская литература должна быть «причислена к рангу больших литератур».
От имени грузинских писателей на съезде писателей в августе 1934 года выступил Малакия Георгиевич Торошелидзе.
Начал он своё выступление с довольно детального описания истории грузинской литературы, потому что она «... остается мало знакомой широкой общественности, хотя она заслуживает внимания в силу ее исторических традиций.
«Грузинская литература относится к числу наиболее древних литератур Востока. Дошедшие до нас памятники грузинской литературы относятся к IV—V векам нашей эры, хотя зарождение грузинской литературы, по ряду данных, восходит к более ранней эпохе.
«Утрата памятников до IV—V веков объясняется торжеством христианства, имевшим место в Грузии в начале IV века, в результате чего старое литературное наследие так называемой «языческой» эпохи постепенно вывелось из употребления, оставив, впрочем, глубокие следы и наложив отпечаток на зародившуюся новую литературу на христианской основе...
М. Г. Торошелидзе особо подчёркивает мысль о том, что древнегрузинская литература должна быть «причислена к рангу больших литератур», что она получила блестящее развитие как «чисто светская изящная литература».
И он останавливается на поэме Шота Руставели Саят-Новы«Вепхис Ткао-сани» («Носящий тигровую шкуру»), написанной в конце XII и начале XIII века (между 1196 и 1207 годами).
«Руставели — настоящий чародей языка. Стих Руставели до сих пор является непревзойденным идеалом в грузинской поэзии. И пожалуй и в мировой литературе мало найдется поэтов, равных Руставели в мастерстве стиха. Особо следует отметить метрическую структуру поэмы. В поэме счастливое сочетание ритмов».
Далее он высказывает свое мнение о том, что «....поэму Руставели и грузинскую литературу этой эпохи нельзя свести в целом к циклу литератур Востока, а что они представляют продукт взаимодействия двух культур — Востока и Запада, не покрывая целиком ни одной, ни другой, ... Культ женщины, представленный в поэме Руставели, имеет очень много общего с поэзией трубадуров Западной Европы. В творении Руставели имеется несомненный параллелизм с поэзией Запада.
«При большой близости общего духа поэзия Западной Европы является в ту эпоху еще незрелой по сравнению с грузинской поэзией и великой поэмой Руставели. «Дамы» средневековых трубадуров являются как бы отвлеченными схемами. От бесплотной идеализации, отдающей средневековым мистицизмом, не свободны и творения великого итальянца Данте....
М. Г. Торошелидзе особо подчёркивает, что «творение Руставели, возникшее в своеобразных, чрезвычайно сложных культурных условиях Грузии XII века, опережает на целые столетия идейное движение в Западной Европе. Без преувеличения можно сказать, что поэма Руставели является самым великим литературным наследием из всего того, что нам дали средневековый Запад и весь так называемый средневековый христианский мир. Не говоря уже о поэзии средневековой Европы более раннего периода, даже творение великого предшественника Возрождения — Данте не может выдержать сравнения с поэмой Руставели.
«Данте, при всем своем величии, еще не освободился от пут средневекового мышления, и тяжелый балласт схоластики в произведении гениального флорентинца ложится как бы тяжелым осадком, вследствие чего «Божественная комедия» в значительной степени остается чуждой для современного читателя. Произведение же Руставели, по своим поэтическим достоинствам во всяком случав равное и, пожалуй, даже превосходящее «Божественную комедию», имеет перед последней и то преимущество, что творение Руставели не носит на себе отпечатка средневековой христианской идеологии.
«Грузия в эту эпоху является объектом политической экспансии Турции и Персии, владения которых к этому времени кольцом окружили Грузию со всех сторон. ... Грузия оказалась оторванной от непосредственного общения с Западом в области политической и экономической. Вместе с тем с севера к Грузии постепенно придвигаются границы русского государства.
«В этой политической обстановке слагается литература Грузии XVII—XVIII веков. ... В эту эпоху налицо влияние следующих литературных факторов: во-первых традиций классиков древней грузинской литературы и в первую очередь Руставели; далее — влияние восточных литератур, в первую очередь литературы персидской; и наконец в меньшей степени — влияние Запада, причем наряду с влиянием Западной Европы уже начинает чувствоваться, хотя и в слабой степени, влияние России.
****
Влияние персидской литературы упрочивалось через персидские произведения. В эту эпоху XVII—XVIII веков, как и раньше, на грузинский язык переводится целый ряд персидских классиков. Так к XVI—XVII векам относится грузинский стихотворный вариант «Шах-наме» величайшего персидского поэта Фирдоуси. «Шах-наме», как это установлено, была переведена на грузинский язык раньше, в классическую эпоху, в XI—XII веках, но этот старый грузинский перевод утрачен. Над новым стихотворным грузинским вариантом «Шах-наме» работал ряд поэтов XVI—XVII веков, из коих один, Серапион Согратисдзе, достигает высокой художественности стиля и большого мастерства.
Наряду с поэтическими произведениями на грузинский яэык переводится ряд памятников художественной прозы, как например знаменитый сборник «Калила и Димна», «Большой Синдбад», «Сокровище мудрости», героические повести и романы. «Грузия в эту эпоху подвергалась большому влиянию Востока не только в литературе, но и в других областях жизни. Этим объясняются глубокие корни, которые пустила персидская литература в Грузии. Грузинское феодальное общество видело в этих произведениях отражение родственных военно-рыцарских идеалов и находило картины, характеризовавшие его быт. Неудивительно, что грузинское феодальное общество воспринимало по фабуле чуждые, но социально родственные персидские сюжеты.
«Оппозицию «персидскому направлению» грузинской литературы составило другое направление, так называемая «национальная школа», имевшая еще в XVII веке своих представителей в лице поэтов Пешанги (автора поэмы «Шах-Навазиани»), Иосифа Тбилели (автора поэмы о грузинском деятеле XVIII века Георгии Саакадзе) и поэта Арчила. Вождем этого направления является Арчил. Воспитанный на поэзии Руставели и Теймураза, Арчил испытал влияние как одного, так и другого и умел должным образом ценить старых корифеев грузинского художественного слова.... Арчил подверг серьезной переоценке все литературное наследие и вынес строгий приговор увлечению персидской «выдуманно-сказочной», как он сам называет, тематикой. Этой «выдуманно-сказочной» тематике Арчил противопоставляет точку зрения «правдивого рассказа». Арчил дал замечательное во многих отношениях литературное произведение «Прения Теймураза и Руставели».
****
«В XVIII веке усиливаются непосредственные культурные связи о Россией, чему способствовала эмиграция в Россию Вахтанга VI с рядом деятелей грузинской литературы.
Сам Вахтанг — замечательная личность эпохи, — поэт, ученый и выдающийся деятель просвещения. До эмиграции в Россию им в Грузии была проделана большая культурная работа. Он основал грузинскую типографию в Тифлисе в 1709 году, из-под станка которой вышло в числе других издание поэмы Шота Руставели с комментариями самого Вахтанга; кодифицировал грузинское право; собрал грузинские летописи; перевел с персидского языка ряд беллетристических произведений («Калилу и Димну», «Бахтиар-наадэ») и астрономический трактат Улуг-Бека. Он же — автор ряда оригинальных лирических стихотворений. Находясь в союзе с Петром I во время персидского похода, после неудачи, постигшей этот поход, Вахтанг вынужден был эмигрировать в Россию, причем вместе с ним выехало туда свыше тысячи человек, в том числе много известных литераторов, поэтов, ученых. Таким образом было положено основание грузинским эмигрантским колониям, в первую очередь в Москве, а также и на Украине. Эти колонии постепенно пополнялись новыми отрядами эмигрантов.
«Круг литературы XVIII века замыкается двумя большими лириками — Бесики и Саят-Нова. В лице Бесики так называемое «персидское направление» в древнегрузинскои поэзии обрело последнего и самого яркого певца. Персидское направление до Бесики сказывалось главным образом в эпическом жанре. Бесики его утвердил в лирике. «Основная тема поэзии Бесики — любовь, и он с правом пользуется славой грузинского Анакреона. Ограниченный узкими рамками своей тематики, он сумел создать в этой области высокохудожественные вещи... Вместе с мотивами персидской лирики Бесики внес в грузинскую поэзию персидские стихотворно-песенные метры и строфику: байати, мухамбази, мустазади и т. д.Бесики надолго привил свой жанр грузинской поэзии и оказал большое влияние на ряд поэтов XIX века. В частности под влиянием Бесики творили известные лирики Александр Чавчавадзе и отчасти Григорий Орбелиани.
***
«Саят-Нова является представителем так называемой поэзии ашугов. Эта поэзия имела широкое распространение в народной городской среде ремесленников во время Саят-Новы, и после — в XIX и XX веках.
«Ашуг — это поэт и одновременно певец-импровизатор, распевающий под аккомпанемент сазандари собственные и чужие песни. Обычно ашугская поэзия не знала письменной традиции и устно распространялась в народе.
«Саят-Нова, происходивший из среды ремесленников, был народным ашугом. Армянин по происхождению, но связанный с Грузией культурой, Языком и местом деятельности (Тифлис) и воспринявший вместе с тем и мотивы восточной народной поэзии, Саят-Нова является межнациональным поэтом Кавказа. Он слагал и распевал свои песни на трех языках: грузинском, армянском и тюркском. Он поет обычно про любовь, как и Бесики, но в поэзии Саят-Новы представлены и мотивы, отражающие чувства и переживания низших социальных слоев.
Саят-Нова был настоящим властителем дум городского простонародья, и его песни до сих пор распеваются народными сазандарами.
***
Может кому-то покажется, что доклад М. Г. Торошелидзе слишком подробен для выступления на съезде.
Однако следует иметь в виду, во-первых, в начале 1930-х на Руси мало кто был знаком с историей грузинской литературы. Национальный литератор весьма подробно изложил ее.
Во-вторых, я старался внести самые мизерные вставки в его доклад. Ибо не считаю себя знатоком грузинской литературы.
В-третьих, в докладе звучат идеи национализма, сохранившийся в Грузии до сегодняшнего дня. И это естественно, потому что 70-летний период существования и развития, как показала советская история, срок слишком короткий для перехода любой нации на позиции пролетарского интернационализма.
(Продолжение следует)